Мой лунный свет

      Селин рассматривала себя в зеркало, впервые радуясь этому странному свитеру с веселым, а скорее пьяным оленем, связанным бабушкой на прошлое Рождество. Должно быть, полгода жизни в Лондоне дали о себе знать слишком отчетливо, и она начала ценить нелепые вещи: чай с молоком и надоедливую учтивость.       В воздухе витал запах корицы и имбиря, а живая елка, украшенная всевозможными шарами, приковывала всеобщее внимания. Даже ее вечно непоседливые младшие братья, с умиротворенным видом помогали маме доваривать глинтвейн, в надежде выпить самую большую порцию.       — Лин, — донесся голос отца, прерывая от некой медитации, — Ты же помнишь, что обещала помочь мне с пудингом?       — Иду! — ответила она, пытаясь вспомнить, когда в последний раз готовила нечто подобное, ведь во время учебы ей хватало времени разве что на яичницу.       Перешагнув порог уютной кухни, Селин по очереди взлохматила каштановые волосы Дина и Сэмми, которые в отместку зарычали, обнажая острые зубы. Ее братья были двойняшками, но схожесть между ними казалась слишком большой, отчего все негласно считали их близнецами. Одного телосложения и роста, с хитрым прищуром серых глаз, они очень походили на маму своими вынутыми и аккуратными чертами лица. В них смешалось, что-то дикое и непоколебимое, доставшееся от рода Фоллов, и совсем человеческое — это делало их похожими на Питера Пэна или эльфов из ирландского фольклора.       — Тихо, волчата. Иначе Санта быстро запишет вас в список плохишей.       Братьям было уже по одиннадцать лет, и образ мистера Клауса давно стал для них выдумкой, но ради беспочвенного вымогательства большого количества подарков, они не спешили рассказывать об этом родителям.        — Тебе просто завидно, что нам он приносит больше подарков. — сказал Дин, помешивая горячее вино и параллельно облизывая пальцы, что успевал туда обмакивать.       — Санта может пересмотреть свои списки, ведь Селин закончила первый семестр с самыми высокими баллами. — невзначай добавила Мия, подмигивая смеющийся дочке.       — Вздор! — с деловитым видом заявил Сэмми, оставив попытки стащить шоколад, натертый для пудинга. —  Санта не может менять списки так быстро! Они ведь готовятся почти пол года.       — Тогда Лини получит те подарки, что должны были достаться вам.       Лица мальчишек синхронно вытянулись, а серые глаза вмиг стали излучать недовольство.       — Да, я очень хочу поиграть с роботами! — Селин достала бруснику из холодильника, довольно поглядывая на братьев. — Думаю, и гоночные машинки будут отлично смотреться на моем рабочем столе.       Дин уже было хотел начать возмущенную тираду о вселенской несправедливости, но вот папа похлопал его по плечу.       — Так, любители Санты Клауса, если вам так уж хочется решить этот спор, пойдите, почистите крыльцо. Может, еще не все потеряно.       Возможно, братья бы остались отстаивать свою непоколебимую точку зрения, но глинтвейн был благополучно накрыт крышкой, поэтому интерес к готовке потерялся окончательно. А возможность поиграть в снежки выглядела очень заманчивой, поэтому они выбежали на улицу, едва успевая натягивать на себя шапки.       — Надеюсь, Дин и Сэмми не будут объедаться снегом, как в прошлый раз. — покачала головой Мия. — Не хочу, чтобы они разболелись в период каникул.       — Они оборотни, Мия, — сказал Макс, не отвлекаясь от размешивания шоколадного теста. — Вероятность того, что они простынут, равняется нулю.       — Когда статистика их останавливала? — она улыбнулась, но тут же спохватилась, взглянув на часы. — О, скоро приедут гости! Кстати, Лини, а Мэттью будет? Потому что от его матери, кроме разговоров о жизни соседей, ничего важного узнать не удалось.       От удивления Селин чуть не выронила форму для выпечки, но ответила отчего-то совершенно безразлично.       — Мы расстались где-то месяц назад. Он сообщил мне по телефону, что отношения на расстоянии окончательно вымотали его, и он не видит смысла их продолжать.       Вспомнив тот разговор, она действительно не ощутила ничего, кроме тихой безмятежности. Казалось, только недавно они ходили на свидания, он слал ей милые сообщения перед сном, а теперь она даже не могла воссоздать в сознании его полный образ. Мэттью существовал уже в другой, более недоступной ей жизни, которая подошла к концу много веков назад. И самое странное, что Фолл это ни каплю не расстроило. Когда он положил трубку после долгого монолога о трагичности их положения, девушка лишь облегченно вздохнула. В ее сердце не осталось чувств к нему, и все чаще она задавала себе вопрос: были ли они там вообще?       — Вот, уб… — сурово начал Макс, но осекся под испытывающим взглядом жены. — Не переживай, детка, ты достойна лучшего. Этот самовлюбленный индюк мне никогда не нравился, если тебе станет легче.       — Все нормально, пап! — она махнула рукой, но, заметив исходящее недоверие, добавила. — Правда, я даже рада, что мы разошлись. С ним все как-то усложнялось, а мне хотелось спокойствия и уверенности, что он будет рядом даже в самые сложные дни.       — Значит, это тем более, к лучшему. — Мия обняла ее, отчего Селин почувствовала себя меленькой девочкой. — Вычеркиваем из жизни всех подлецов в новом году, верно?       Она ощутила, словно время совсем остановилось, когда теплые руки отца обвили ее и маму. Селин всегда знала, что какие бы взлеты и падения не происходили в жизни, семья всегда окажется неподалеку, и она справится, даже с непроходимой тьмой.       — Какое счастье, что больше не придется вести с Вульфом вежливые разговоры про рыбалку, — неожиданно сказал Макс, заставляя их рассмеяться. — Для обычного жителя штатов я знаю уже слишком много видов южно-восточной рыбы.       Звук дверного колокольчика, раздавшийся совершенно внезапно, прервал мгновение покоя. Предполагалось, что из-за сильной метели большая часть гостей опоздает, но, видимо, один из них оказался особенно настойчивым и непреклонным.       — Это, должно быть, дядя Шон и тетя Молли, — Селин отложила пестрый фартук, предвкушая встречу с любимым дядей. — Я пойду их встречу, пока близнецы не выпросили у них все деньги, как подарок.       Она вышла в коридор, напевая под нос Фрэнка Синатру, в самом лучшем расположении духа, как вдруг резко замерла, не смея больше сделать и вздоха.       — Лин, смотри кто пришел! — весело отозвался Сэмми, пока Дин пытался скорее разузнать, что у гостя в больших пакетах.       — Виктор, — только и смогла произнести она, расплываясь в непроизвольной улыбке.       Столь же неизменный в своей харизме, он ответил ей едва заметной, но теплой улыбкой. Селин непроизвольно отметила как ему шел синий шарф, который она подарила ему на прошлое Рождество. И она не могла понять, отчего щеки покрыл предательский румянец: от того, что он выглядел еще красивее или от того, что Виктор так бережно отнесся к ее небольшому подарку.       Он, конечно, об этом не догадывался, но порой, перед сном, его образ мелькал в ее сознании, наполняя чувством спокойствия. Словно Ван Арт был неотъемлемой частью ее семьи. Дома, от которого она не могла и не хотела открещиваться. Глупо было предполагать, что за полгода она встретит этакого британского принца, влюбится в него и забудет Князя вампиров, будто он был лишь ее юношескими глупыми мечтами. Вот только сердце сковало все то же тягучее ощущение, а голова сделалась ватной, как и при их прощании.       Потерявшись в собственных размышлениях, она пропустила, как радушно приветствовали Виктора родители, как они успели обменяться подарками и последовать в гостиную, обсуждая какую-то житейскую историю.       — Лини, — все-таки окликнул ее папа, удивляясь такому необычному поведению. — С тобой все нормально? Выглядишь так, будто только, что увидела своего ненаглядного Джонни Деппа. Сомневаюсь, что такое возможно, к тому же, увидев его сейчас после развода… Думаю, он уже не будет таким красавцем, как в фильмах Тима Бертона.       Селин не сразу поняла, о чем идет речь, застыв с неоднозначным выражением лица, но в одно мгновение ее брови поползли вверх, и она фыркнула, уже не удивляясь отцовским шуткам.       — Я думала, твои разговоры о том, что я состояла в его фан-клубе, закончились в старшей школе.       — Не удержался, — пожал плечами он, не скрывая смешинки в глазах.       В такие моменты, Макс походил на своих сыновей куда больше, чем кто-либо другой.       — К тому же, наш гость намного лучше Деппа, — подхватила Мия. — Правда, Виктор?       — Такой суровый вердикт может вынести в мою сторону только Селин, — сказал он, не отнимая от девушки своего изучающего взгляда. — Ей решать, кто из нас лучше.       Она вдруг ощутила накатывающую волну смущения и, чтобы хоть как-то скрыть свои эмоции от родителей, она широко улыбнулась.       — Тогда ненадолго оставлю вас с этой загадкой, — Селин как можно более убедительно ощупала карманы джинсов. — Кажется, я оставила телефон в библиотеке. Скоро вернусь.       Селин быстро вышла из гостиной, не обернувшись. Она могла предполагать, что их встреча вызовет у нее чувства, но чтобы такие яркие и неконтролируемые, словно ей снова шестнадцать, не удавалось и представить. Учащенное сердцебиение стало стихать лишь когда девушка закрыла за собой дверь и села на диван в небольшой семейной библиотеке. Тишина этого места принесла ей желаемое спокойствие, а взгляд сфокусировался на песочных шторах, что покачивались от зимнего ветра из приоткрытой форточки. Перед глазами то и дело мелькали различные воспоминания. Единственное, что удалось понять Селин так это то, что с проблемой по имени Виктор нужно разобраться, если она не хочет сойти с ума. Этот ураган, который то и дело создавало ее вспыльчивое сердце, нужно было усмирить. Вот только каким образом подчинить то, что неподвластно никому, она не знала. Забыть его пока не получалось, а когда это могло произойти — ответа тоже не было. А ведь это был единственный разумный выход, потому что открыться ему, зная, что он никогда не ответит взаимностью, было выше ее сил.       За окном послышался шум приближающейся машины и отдельные голоса. Должно быть, приехала тетя Одри с детьми, но идти здороваться с ней у Селин не было ни капли желания. Она не могла разобраться в самой себе, и уж тем более не могла слушать разговоры о талантах и падениях ее кузенов.       Девушка закрыла глаза, начиная мысленно считать до десяти. Мама всегда говорила, если такие как они не будут брать эмоции под контроль, то эмоции возьмут верх над ними. Правда, кто такие эти они, она так и не смогла понять.       Скрип двери заставил ее резко вскочить и обернуться. В полумраке одной лишь настольной лампы, силуэт Виктора выглядел еще более загадочным и недосягаемым. Тени, падающие на его бледное лицо, выделяли мерцание синих глаз, которые, неотрывно следили за каждым ее движением.       — Ты так быстро убежала... — начал он, садясь рядом, отчего она неосознанно качнулась в сторону. — Что я не успел даже спросить, как твои дела.       Его голос, пронизанный заботой, заставил Селин забыть все свои угрызения совести и вновь улыбнуться.       — Да, я должна была позвонить Стейси, а телефон куда-то запропастился.       — Не этот? — усмехаясь, он покрутил в руках смартфон в голубом чехле. — Я увидел его в гостиной.       Мысленно ругая себя за такую глупую отговорку, она постаралась придать себе как можно более удрученный вид.       — Какая я растяпа! Это, наверное, на мне сказывается длительный перелет и смена часовых поясов.       Виктор качал головой, пока усмешка на его лице становилась все шире и шире.       — Что? — возмутилась она, все еще надеясь продолжить свой неумелый блеф.       — Ты не искала его, Лини, — вкрадчиво произнес он.       — А что же я тогда делала? — она скрестила руки, насмешливо поглядывая на него.       Ей показалось, что на его мраморное лицо легла тень озадаченности, а может даже вины:       — Почему ты сбежала от меня? Я тебя чем-то обидел?       Устало вздохнув, она хотела перевести все в шутку, но, смотря на его искреннее недоумение, все слова застряли в горле. Продолжать эту странную драму совершенно не было сил, а Виктор, такой знакомый Виктор, казалось, по-настоящему не понимал, в чем дело.       — Что ты, дело совсем не в тебе. Я просто… устала.       Селин на сей раз действительно говорила правду: она устала от собственных мыслей и этой любви, что походила больше на выдумку, чем на реальность.       — Я же знаю, когда ты лжешь. Ты можешь быть со мной абсолютно честна, я пойму.       Ей захотелось рассмеяться ему в лицо, но она лишь поднялась с дивана и проследовала к окну, чтобы не смотреть на него.Что он мог понять, когда она сама ничего не понимала?       На улице вновь началась вьюга, а яркие фонари желтым светом освещали заснеженный дворик. Фолл могла описать себя лишь самым суетливым и нелепым созданием этого прекрасного зимнего спокойствия.       Она вздрогнула, когда ощутила, как его рука опустилась ей на талию, а голос совсем тихо заговорил:       — Ты выглядишь опечаленной и зачем-то пытаешься это скрыть. Я вижу, что тебя что-то гложет. И только сердечные раны оставляют такие глубокие порезы.       У нее перехватило дыхание, а мысли запутались еще сильнее. Что ж, глупо было надеяться, что он, трехсотлетний вампир, не заметит, как в него по уши влюбилась малолетняя дура.       — Тебе не стоит переживать из-за этого юнца, — вдруг подытожил он, лишая ее понимания ситуации. — Он не стоил и твоего мизинца.       Осознание пришло слишком быстро, и Селин начала смеяться. Только вот смех звучал как-то глухо, почти безнадежно, отражаясь от книжных полок и высоких потолков.       — Это не из-за моего бывшего парня, Виктор. — отмахнулась она, не замечая, как грустно становится от того, что он так и не догадался. — Не бери в голову мои проблемы.       Вот только вместо того, чтобы поддерживать ее наполовину шутливый настрой, Ван Арт стал еще серьезнее.       — Я всегда буду брать твои проблемы в свою голову. Ты дорога мне, как никто другой, Лини.       Она смотрела на него округлившимися глазами, пытаясь понять, каким обзором его холодные глаза стали излучать такое бесконечное тепло.       — Обещаешь, что если случится что-то серьезное, ты обязательно мне расскажешь об этом? Ты ведь моя семья.       Селин кивнула, понимая почти сразу, что ради того, чтобы он всегда был рядом, она готова спрятать свои чувства дальше, чем находиться в сердце. Ведь он тоже был частью ее большой семьи.       — Тогда останешься на ужин? — спросила она. — Не уезжай, как обычно. Рождество — это ведь праздник для родных и близких.       — Если ты так просишь.       Она и не заметила, как положила голову ему на плечо, а он приобнял ее, словно боялся, что она исчезнет в один миг. В этой тишине, в этом безмятежном спокойствии, наблюдая за далекой луной, что иногда показывалась из-под пушистых туч, Селин наконец-то ощутила, что и в ее душе началось настоящее Рождество.