***
Пожалуй, воздух, что витал по немощному домишке, можно было назвать густым и прохладным. Очередное наваждение перед сильными дождями, что так часто льют неделями в этой местности. Фаллацию очень доставляла эта погода, она была полна глубины, тишины и полного преимущества перед вражеским миром. Темнота неба могла скрыть его персону от сжирающих род вампиров глаз, в такую погоду легче находиться среди людей, и, конечно, всегда будет повод остаться дома, у тёплого камина. Погода была идеальной для побега, возможно, Фаллаций бы даже поохотился, будь у него лишние силы, но, к сожалению, тех хватит только на трудную дорогу до своего замка, так что лечиться он будет по прибытию домой, а сейчас же ему пора действовать. Как он понял, художник затих, скорее всего уснул от тяжёлой работы. Через дремоту он слышал, как паренёк возит кисточкой по холсту, так что не удивительно, что тот заснул, столько сил и времени потратил на него, а после ещё и сел рисовать. Тихо повернувшись к спящему и изучив лицо того, точно убедившись, что его теория верна, Фаллаций поднялся с неудобной лежанки. Все тело было затёкшим от долгого нахождения в одной позе на одном месте и требовало разминки. Вампир тихо раскрыл свои крылья, что были все ещё повреждены, но, кажется, предплечья не затронуты, только на перепонке медленно зарастающая рана от кола. Лететь сможет. А вот грудная клетка до сих пор докучает своей болью. Отвратительно. Нога тоже гудела и ныла, однако можно и перетерпеть. Можно было выдвигаться. Единственное, придётся много отдыхать по пути, иначе он вновь свалится в очередную канаву, а там его уже точно никто и никогда не найдёт. От бренных мыслей его отвлёк холод. Мало того, что он стоял раздетый, так ещё и под сквозняками, что, несмотря на закрытые окно и дверь, гуляли по комнате. Но одежду он смог быстро обнаружить на небольшой тумбочке. Действительно, что в этом доме вообще можно потерять? Всего одна комната, и та почти без мебели. Поочерёдно надевая на себя одежду, где последним элементом стало поправление бежевого фуляра на шее и темной мантии для охоты, он был готов выдвигаться. Вампир в последний раз взглянул на своего спасителя и… Как же он чертовски мило спит! Он выглядит так невинно и беззащитно, с нежной, бледной кожей — отличная жертва; но, к сожалению, не в этот раз. Фаллаций дал себе слово, что на спасение он ответит пощадой, и в знак своего ухода решил подарить художнику более приятный сон. Тот спал в сидячем положении у своего мольберта, наверное, с ним такое часто происходит, раз краски на холсте до сих пор остались несмазанными друг с другом. — «Я благодарен тебе за своё спасение, малец, но радуйся, что я ухожу из твоего скромного дома, — будто пытаясь передать сообщение мысленно, Фаллаций осторожно, стараясь как можно меньше касаться паренька, перенёс того на подобие кровати. Это не составило много труда, ведь художник был лёгким, как пушинка. Даже со своими ранами вампир смог его уложить. — Теперь необходимо лишь выйти». Даже дурак поймёт, что ветхая дверь в подобных домах будет скрипеть и уж точно разбудит обитателя. Остаётся только последний вариант выхода — окно. Но, это не составит проблем. Вампир приоткрыл окно, а затем, будто по щелчку пальцев, превратился в летучую мышь. Он хоть и был самым крупным видом, но пролететь мог легко, и вот он уже снаружи, в своём первичном облике закрывал окно, пытаясь не издать лишних шумов. — Наконец-таки свобода.***
В лицо дул прохладный ветер. Он нес за собой свежий запах леса и тихую музыку его обитателей, для которых это таинственное место было домом. Фаллаций тоже идет домой. Пробираясь через чащу леса, отодвигая множества ветвей можжевельников и дубов. Нигде не было видно ни тропинок, ни просек, да и других ориентиров, оставленных людьми. Так и должно быть, ведь этот лес славится своей опасностью и морем пролитой крови, а все из-за того, что он является самой настоящей обителью вампиров. Веками кровопийцы охотятся на своих жертв именно в Трансильванском лесу из-за его густых чащ, порой даже непроходимых, тьмы, что была создана величавыми деревьями, и «волшебного» тумана, как говорят в народе. Глупцы верят, что в лесу бродят призраки умерших людей, а также демоны, что охотятся на души тех, кто неблагочестив сердцем, а туман посылается самим Сатаной, чтобы унести к себе как можно больше людей. Но больше всего страх вносят вампиры, недолюди, что, скрываясь под маской, нападают на своих жертв и высасывают их жизнь. В чём-то люди были правы, но так глупо верят в свои же бредни. Ведь призраки не существуют! А вот вампиры — да. Мужчина ступал бесшумно, будто даже не касаясь земли, шёл и думал о том, что произошло с ним за эти несколько дней. Его вылечили, помогли, он даже и подумать не мог, что такое может случиться. Ему все ещё не верилось, что на такое способен человек. Возможно, это единственный раз, когда Фаллаций встретил такую персону, как художник, который отличался от остальных. С этими мыслями он вышел к обрыву. Огромный склон, что был увешан острыми пиками и выступами, простирался глубоко вниз. Сделаешь шаг — и больше не увидишь света, только непроглядную тьму. Вдали виднелся замок. Жуткий, он возвышался над самыми высокими соснами, будто показывая своё величие, красоту и доминирование. Можно задаться вопросом, почему такое здание никто не замечает? Все дело в глубине леса, тумане и скрытой части замка за густыми кронами деревьев. Само по себе здание отталкивало, ведь кто осмелится зайти в дом приведений? Разумеется, сам хозяин замка. На лице Фаллация растянулась победная ухмылка. Мощные крылья были раскрыты во всю длину, а оскал на лице стал сильнее настолько, что были видны белоснежные клыки. Могло показаться, что вампир сейчас засмеётся, но он только сделал шаг. Затем ещё и ещё, ускоряясь и переходя на быстрый бег. Несмотря на всю боль, что вновь появилась в ноге, несмотря на усталость и ноющее тело, граф все ближе и ближе подбегал к краю обрыва. А после прыжок и глухой взмах крыльев, что раздались в таинственной тишине. Он летит, как вольный человек, он наконец-то свободен и чувствует, как в лицо дует ветер от холодных потоков, как всё тело погружается в нирвану и как в нём просыпается азарт. На людях он серьёзный король, но когда ты один, то можно творить что угодно, даже такое безумство. Он — безумец. Подлетев на мостовую дорожку, которая вела ко входу в замок, король осторожно приземлился и, сложив за спиной свои крылья, направился к огромной деревянной двери. Без приглашения внутрь никак нельзя было войти, но ведь он король, ему оно и не нужно. Он обхватил кругловатую ручку и несколько раз постучал ей о металл, опуская ту вверх и вниз. А после, послышались шаги, и с другой стороны начали открывать замки. — Изволите сказать, кто пришёл в столь поздний час? — раздался юношеский голос, как могло показаться, перед открытием последних щеколд. — Открывай, Суав. Я ведь слышу, что ты узнал меня. — С легкой насмешкой проворчал Фаллаций, а после того, как в лицо ему ударил чуть приглушенный свет, ступил внутрь, попутно снимая капюшон своего плаща. — Мой король, вас не было слишком долго, — стоял молодой дворецкий, склонившись в спине и держа одну руку за спиной и другую около груди, тем самым выказывая своё почтение. Суав помог снять со своего повелителя охотничий плащ, а после напряжённо произнёс: — Что могло такого случиться, из-за чего вы… Что произошло, Фаллаций? Увидев хромую ногу, порванное крыло и прижатую к грудной клетке руку, дворецкий не стал церемонится со статусом, скинул плащ на свою руку и уставился на вампира, ожидая ответа. — Где твои манеры, Суав, — Фаллаций прошёл вперёд, скрывая свои крылья, и направился вверх по двухсторонней лестнице на второй этаж, где через перила наблюдал за своим подчинённым, который всё-таки решил оставить плащ на вешалке. — Отряд Этерны напал на меня. — Полагаю, раз вы вернулись, то смогли убежать, — Суав направился прямиком за своим повелителем, — но не без потерь. — Сущий пустяк. Я не умер, и уже порядок, — вампир хоть и не умер, но чувствовал себя отвратительно. Всё же он зря так возрадовался. О чём он вообще думал? Мог бы не бежать так к этому оврагу, да и других ошибок не совершать. А всё из-за своего характера. — Позвольте вас осмотреть, от меня вы не скроете свои раны. –Ты слишком назойлив, уймись. Я направляюсь к Цици. Двое мужчин шли по довольно длинному и тусклому коридору, что был застелен богатым ковром с прошитыми серебром и золотом узорами. Молодой Суав поравнялся со своим королём, поправляя квадратные очки. Он знал, что должен делать, так что совсем не боялся на вид грозного вампира и гордо шагал с ним в ногу. — Цици сейчас нет в замке, мой лорд. Она ушла за ночными травами и будет только к утру. Не думаю, что за это время ваша нога продержится, особенно после того, как вы возложили на неё столько ответственности, — усмехнулся дворецкий, слегка ускоряя шаг, чтобы обогнать Фаллация. — Я осмотрю вас, мой господин. — Умник нашёлся. Фаллаций не был доволен, но за своим подчинённым направился. Пусть Суав и не лекарь, но основы знает и сможет помочь ему. Нога и в правду ныла, даже побольше, чем грудная клетка.***
Сидели они в тёмной комнате, с прекрасными и дорогими убранствами, где освещением была лишь настольная керосиновая лампа в абажуре из дорогого стекла. Бархатные обои, из такого же материала шторы красно-бордового цвета, ковры и мягкая мебель находились здесь, а сам Фаллаций сидел на большой кровати с прозрачным балдахином, опираясь на руки, пока слуга осматривал его грудную клетку. — Работа проделана большая. Пускай бинт уже намок, но рана прочищена хорошо и даже закрыта, заживёт, но останется шрам. — Уродливый и мерзкий шрам на моем прекрасном теле, — фыркнул Фаллаций, отводя взгляд, — А ведь ничего не предвещало беды. — Кто же мог знать, что Этерна сменит маршрут, — дворецкий пожал плечами и поднялся, снимая с себя квадратные очки, чтобы протереть их. — Вы первый, кто сбежал от смертельного клинка. Вам стоит гордиться собой. Ещё ни один вампир не выживал после такого, а вы отделались шрамом. — Не стоит льстить мне, я чуть не умер, прошёл через ад во плоти и к тому же вышел из графика на несколько дней, и на вряд ли поправлюсь в скором времени. Даже на охоту выйти не смогу. — Вы всегда можете взять кровь у меня, мой господин, если вам так важны ваши обязанности, — усмехнулся Суав. — Хотя я знаю, что рутину вы не любите. — Ты прекрасно знаешь, что я не пью кровь своих слуг. — Я настаиваю, Фалаций. Если это облегчит ваши страдания, то для меня это будет большим успокоением. — Он расстегнул пуговицы своего рукава и, закатав тот, представил руку своему королю. Тот колебался, даже перестал смотреть в сторону такого интересного окна и начал гипнотизировать гладкую, притягательную руку с слегка выступившими от долгого труда венами. Фаллаций всегда предпочитал пить кровь из шеи, ведь так он захватывал свою жертву и не давал той уйти. Сейчас же ему протягивают «руку» помощи. Это слегка било по его самолюбию. Но от голода и очередного гудения в ранах разум будто помутнел. Вампир обхватил своей рукой локоть Суава, для взаимодействия с рубашкой, а не кожей, и, прислонив руку к своим губам, вонзил в ту острые клыки. Подчинённый даже не пикнул. Это всегда удивляло короля вампиров в этом человеке. Суав был его лучшим слугой, назойливый, но терпеливый и верный, он умел контролировать свои эмоции и всегда был на его стороне. Доверял, как своему родному отцу, даже тогда, когда вампир ранил его физически или морально. Время будто замедлилось, вокруг все плыло, а на язык попал приятный пряный вкус крови, намного нежнее чем у того мужчины, на которого он напал в лесу. Кровь была более свежей и здоровой, отчего даже раны начали затягиваться с меньшим шипением, чем обычно это происходит. По телу разлились нирвана и удовлетворение. Когда Фаллаций вынул свои клыки, Суав взял с тумбочки немного марли, что достал из аптечки на всякий случай, и перемотал ею своё запястье. — Видите, я же говорил, что вам станет лучше. — Не смей гордиться этим. Для меня это сплошное унижение, — прорычал Фаллаций, прожигая слугу взором своих янтарных глаз. Грудная клетка продолжала слегка дымиться, но рана затягивалась, оставляя за собой узкий, но довольно крупных размеров шрам. Нога же зажила так, будто её и не ранил никто, так же и с крылом. Регенерация в очередной раз спасла мужчину, оставляя его лишь с неприятными ощущениями. — Теперь у меня нет оправдания, чтобы пролежать ещё денёчек в нормальной кровати, — схмурил свои брови вампир, начиная одеваться. — Не переживайте, мой господин. Мы все так волновались, пока вас не было. Я даже рассортировал абсолютно все бумаги, которые вы должны прочитать. Работы будет не сильно много. — Думаю, мне стоит почаще оставлять вас волноваться, чтобы за меня делали всю работу. — Мой господин, не думаю, что я смогу каждый раз отмахиваться от послов и говорить им, что вы отлучились по важным делам, — усмехнулся Суав, переплетая свой хвост, а после начал складывать все лекарства в аптечку. — Еще как сможешь, — Фаллаций подошел к окну, смотря на растущую луну в тёмном небе. — В отличие от вас, я не всемогущ, мой господин, — юноша направился к двери. — Мой король, я попрошу Цици на утро сделать вам отвар, для полного расщепления яда, а пока что вам нужен покой. Его голос всегда звучал с долей язвительности и «издевательства», как это любил называть граф, порой насмешливый, но всегда нёс уважение и покорность, однако сейчас он был полон спокойствия и скрытого волнения. Но ведь от короля вампиров ничего не скроешь, так? — Я отдохнул, пока лежал на стогу сена, покрытый тряпками. У меня есть обязанности, и я лягу спать, как только взойдет солнце, — с этими словами он первым вышел в коридор, тем самым оставляя Суава позади себя. Рука прошлась по чёрным, как смоль, волосам, что за пару дней потеряли свой блеск и укладку. — И укажи сделать мне ванну, я не сяду за работу в таком виде, а уж тем более не лягу в постель. — Как прикажете, мой господин, — сейчас не тот момент для шутки или подколки, Фаллаций вновь обрёл свою аристократичную серьезность, как и к Суаву вернулась его работа.