Ролевка

«Show me how the world looks through your eyes Tell me about the sunrise, let me see the stars shine Show me how the world looks through your eyes And I can show you how it looks through mine»* Martina McBride — Through Your Eyes

Такого унижения Кира еще не переживала. Андрей выставил ее из кабинета. Буквально вышвырнул! И из-за кого?! Из-за Пушкаревой! Что такого в этой нелепой и хамоватой его помощнице, что он кидается на ее защиту чуть что? Сам же кричит на нее чуть ли не каждый час, а стоило Кире указать этой Пушкаревой ее место, как Андрей бросился прикрывать ее? Более того, запретил заходить в его кабинет в рабочее время и очень близко подошел к теме разрыва помолвки. И Катя эта хороша: ревнивой дурой ее обозвала! Ее! Киру! Нет, она все-таки поставит на место эту выскочку. Только не в стенах компании, где у нее надежный защитник... Стоит пригласить эту Пушкареву на обед. И там ей все высказать. Но она, скорее всего, откажется, потому что без своего защитника ничего не может! Ой... согласилась... В машине молчали. У Пушкаревой пару раз звонил телефон — и оба раза Жданов. Что-то спрашивал, Кира не разобрала. Пушкарева отвечала односложно, куда и с кем поехала почему-то не сказала, хотя Кира была готова, что Катя тут же наябедничает. Но нет. Объяснила Андрею, где лежит какая-то папка, сказала, что с обеда, возможно, задержится, обругала за то, что сидит голодный. Полушутливо пообещала уволиться, если не поест. Попрощалась. Увидев вывеску «Мармеладофф» почему-то засмеялась нервно. Название смешное, что ли? Неотесанная девица! Не в «Лиссабон» же ее везти! Позора не оберешься. — Вы уверены, что стоит здесь обедать? — поинтересовалась Катя. Здесь, конечно! Место хорошее, весьма приличное, но хотя бы не опозоришься с такой компанией перед их с Андреем общими знакомыми! — Вы представляете меня в каком-нибудь третьесортном заведении типа «Ромашки»? Цены здесь лояльные, если не увлечетесь, то вполне будете в состоянии оплатить счет. — Учту, — ответила Катя и не удержалась от смешка. — Идем. Едва захлопнулась входная дверь за ними, как подлетел метрдотель и горячо поприветствовал... Пушкареву, а Кире лишь кивнул. — Много наших? — спросила Катя, отдавая свою куртку. — Хватает. Славик приехал как раз. — Славик — это хорошо, — фыркнула Пушкарева. — Мише с порога не лети докладывать, что я здесь. Прошу. Я только пообедать и поговорить со своей знакомой. На пару слов потом подойду. Если Кира и удивилась, то не подала виду. Их столик оказался в дальнем конце зала. Ее провели к ее месту, а вот Пушкарева с видом хозяйки обошла чуть ли не половину зала, здороваясь и улыбаясь. Кира наблюдала за ней и ничего не понимала. Окончательно она выпала в осадок, когда выяснилось, что «Славиком» здесь именовался Вячеслав Семенович из Ллойд Морриса, основного кредитора Zimaletto. Который обнял эту нелепую девчонку, как родную дочь, и только потом кивнул Кире. Права оказалась Виктория, когда сказала, что Пушкарева не так проста, как кажется! — Извините, — пробормотала Катерина, усаживаясь напротив Киры. — Много знакомых. Хорошо, что не вечер, иначе бы от меня так скоро не отстали. На носу игра, последняя в этом году, вся тусовка собирается и гадает, что будет в сценарии на этот раз. — Что за игра? — нервно спросила Кира. Она приехала выяснять отношения, а не подглядывать за тем, как Пушкарева раздает реверансы и улыбается! — Ролевая. Доиграю в этом сезоне принцессу темных эльфов, и, наконец, распрощаюсь с платьями. Хочу обратно свой меч! — Что? — Кира скривилась. — Вы себе представляете эльфийскую принцессу с мечом? Вот я тоже не представляю. — Бред какой-то. — Не бред. Хобби. — Вы знаете, зачем я вас позвала пообедать? — спросила, наконец, Кира. — Нет. — Я хочу поговорить с вами об Андрее, — холодно. Высокомерно. Ну и что, что хозяин Ллойд Морриса просто Славик для Пушкаревой, да еще пара-тройка завсегдатаев-тусовщиков с ней как с родной. Ну и что, что Пушкареву обслуживают, даже не уточняя, что она будет есть! До Киры Воропаевой ей далеко. — По-моему, об Андрее лучше всего разговаривать с ним, а не со мной. Я наемный работник, — просто. С поистине королевским достоинством, которое Кире так и не привили. — С вами он проводит гораздо больше времени, чем со мной. — Хотите поменяться должностями? Я не против. Работа по четырнадцать часов в сутки в мои увлечения не входит. — У вас в руках вся жизнь Андрея. Контакты, расписания, даже в обеденный перерыв он вам звонит. Скажите, у него новая любовница? — Я не обсуждаю с ним его личную жизнь. — Однако успешно его прикрывали и продолжаете прикрывать. — Просто его по-человечески бывает жалко. Мы хорошо сработались и подружились. Для друзей я готова сделать очень многое. — Подружились? Что вас может с ним связывать? Кто вы, а кто он?! — А кто? — с усмешкой. Как столовыми приборами орудует-то! Словно с рождения с ножом и вилкой ест! — Расскажите, Кира Юрьевна, про Андрея Жданова. Ну, про того, которого вы знаете. — Мы знакомы с детства. Родители — друзья, общий бизнес. Все праздники и выходные вместе. Андрей с нами всегда общался свысока. Задирал Сашу, дразнил Кристину. Только со мной был повежливее. Наверное, потому что я младше. Андрей — звезда и любимчик публики. У него всегда было много друзей, девочки в него влюблялись бесконечно, даже дрались из-за него. А мне он не нравился. Пухлый, неуклюжий, избалованный, капризный. Вечно в каких-то передрягах. А как с Романом сдружились, так вообще из приключений не вылезал. Вечно то подожжет что-то, то штаны порвет. В подростковом возрасте его самоуверенность вышла за все мыслимые границы. Дрался постоянно. Часто пропадал на работе у отцов, потом ходил важный и заявлял, что вырастет и будет вместо папы президентом. Он и сейчас такой, как в детстве. Только зазнается все больше, потому что стал-таки президентом как хотел. И у него все получается. Он прекрасный бизнесмен. Катя молчала. Улыбалась только. Грустно как-то. Она знала другого Андрея. Совестливого, неуверенного в себе, нуждающегося во встряске и поддержке. Недолюбленного. Отчаянно пытающегося соответствовать нарисованному образу. Привязчивого. Но — да, страстно влюбленного в свое дело. — Короля делает его свита, Кира Юрьевна, — вздохнула Пушкарева. — Странно только, что поддержки он ищет у меня, а не у родных ему людей. Подумайте над этим, почему так выходит, что наемный работник ему ближе собственных родителей и невесты. Уела Пушкарева. Нужно срочно перевести тему. — Катя, а скажите, почему вас здесь так встречают? — Во-первых, ролевики одна большая семья. А во-вторых, хозяин этого заведения и, по совместительству, шеф-повар уже второй год просыпается в моей постели. — Вы собираетесь замуж? — Нет. Связывать свою жизнь с бабником ниже моего достоинства. Меня и так все устраивает. Когда-нибудь нам обоим надоест просыпаться друг с другом, и все закончится. Лучше будет, если на тот момент мы не будем в браке. Спасибо за беседу, Кира Юрьевна. Я пойду. Заканчивается обед, а мне еще хотелось бы зайти к Мише на пару минут. До работы доберусь сама, если что. За счет не беспокойтесь, считайте, что я вас угостила. И ушла. Вот так, тоненьким слоем размазав Киру по столу. Без оскорблений. Без повышения голоса. Не изображая ничего из себя. Невольно хлынули слезы из глаз. Как так получается, что эта странная девчонка не гонится за статусом, когда он у нее почти в руках, не гордится тем, что дружит со Ждановым, не ищет защиты и покровительства у него от тех, кто ее не любит? Просто живет. И, кажется, гораздо интереснее, чем самая обсуждаемая в прессе невеста, невеста Андрея Жданова. Выяснила отношения, Кирочка? Уела эту выскочку, как советовала Виктория? Кажется, как раз наоборот. На работу она возвращалась в состоянии крайней задумчивости. Из головы не выходил образ Кати Пушкаревой, которую по-родственному встречают у барной стойки, усаживают на стул, о чем-то расспрашивают, и, кажется, не хотят ее отпускать. А она смеется и что-то играет — видно по осанке и выражению лица. У лифта на нее налетела Вика с вопросами, но Кира только отмахнулась от нее и поспешила погрузиться в работу с головой. Лишь бы выбросить из головы весь этот разговор. Катя вернулась чуть позже, односложно ответила на вопросы женсовета об обеде, сбегала с ними покурить и на входе в президентский кабинет нарвалась на мрачного Жданова. Андрей живенько сгреб Катю в охапку и утащил в кабинет. Усадил на стул и навис на ней. — Почему я узнаю от Пончевой, что ты обедаешь с Кирой? — прорычал он. — Что она от тебя хотела? — Спрашивала про твою любовницу. А ты, кажется, не ел. Пойду заявление писать тогда. — Не издевайся, а? Кусок в горло не лезет от таких новостей! Она тебя не обижала? — Нет, мы вполне мирно поговорили. Что-то будет. Не знаю, что конкретно, но будет. — Очередной скандал, вот что! — Ты преувеличиваешь. — Я преуменьшаю! — Уймись. — Поцелуешь — уймусь. Она послушалась, поцеловала. Чуть сдержанно, чуть неуверенно, но Андрею хватило, чтобы потерять голову. Оторвал Катю от сиденья, поволок в ее каморку, закрыл дверь, рванул молнию на куртке, чуть не вырвал с мясом, стащил куртку и швырнул ее в угол. Катя не сопротивлялась, но и не помогала. Только обняла за шею — сама! Дрожь в пальцах не унять, но Андрею хорошо. Короткие поцелуи, как пулеметная очередь, изрешетили самоконтроль, куда-то отлетели обе пары очков, он потом сам найдет, сейчас не до того. Поцелуй, еще поцелуй, провести языком по губе, ощутить вкус. Сжать в объятиях, не отпускать — хоть небо обрушится и разверзнется ад, стоять, обнимая, целовать, плавиться под нежными губами. Лишь бы она продолжала отвечать! Оторваться с трудом, уткнуться носом в макушку и получить по морде вопросом «зачем ты это делаешь?». Затем, Катюш, сам не знаю. Дай время сформулировать ответ... — Не знаю... Хорошо с тобой... — У тебя еще есть возможность остановиться. — Хочу тебя. Всю. — Прям на рабочем столе? Остановись, Андрей. Не здесь и не сейчас. — Прости. Я тебя еще поцелую, можно? Можно, Андрей Палыч. Катеньки Пушкаревы тоже не целиком железные.