«Здравствуй, ночь Людмила, Где тебя носило? Где, беда, бродила? Я б тебя убила! Твою мать, Людмила, Я тебя кормила, Я тебя растила, Где тебя носило?!» ДДТ — Ночь Людмила
— Вот скажи мне, мать, где Катюху нашу носит?! — Валерий Сергеевич потряс вилкой, и с нее шлепнулся пельмень. — За полночь уже! — Ну, она же звонила, говорила, что к ребятам забежит. Игра у них там скоро. — Опять по лесам задницу морозить побежит, а с родителями время провести, а рассказать, что у нее там на работе?! Утром вскочила — здрасьте! — чай хлебнула и поскакала на работу и ночью приползает, аж лица на ней нет. То презентации ихние там, то бумажки всякие с совещаниями! Тьфу! — Валера, что вот ты ворчишь? Выросла дочка, а скоро за Мишеньку замуж выйдет! — Вот пусть выходит и шляется по ночам, пусть Мишка и следит за ней! А в моем доме!... Щелчок замка. Щелчок выключателя. Свет в прихожей. — Мам-пап, привет! — Катенька, ну наконец-то, дома, отец весь извелся! — Я же звонила, мам. Все хорошо, я дома, меня проводили. — Садись, поешь хоть. Коля, конечно пол-кастрюли пельменей слопал, но тебе оставил. — Мам, я устала очень. — Ну, хоть отцу на глаза покажись, он тебя совсем не видит. Приходится идти на кухню. А сил на споры с отцом нет. Пустота в голове, да губы жжет от воспоминаний. Хочется побыть с собой наедине, разобраться, что к чему. Одно дело мечтать, просто потому, что начальник симпатичный, с какой девушкой такого не бывает? Другое, когда вдруг невинные мечты сбываются одна за одной, а ты для этого ничего не делаешь вообще. И не планировала делать в принципе. А вот папа вознамерился прямо сейчас заняться ее воспитанием. Глаза слипаются, и на в общем справедливые упреки вяло отмахиваться, клюя носом, очень просто. Всех желаний — скорее в душ да в кровать под одеяло. Но нет. Папа запряг любимую тройку, пока не выговорится, не успокоится. Поздние возвращения домой. Ну да, виновата, что работы много, а еще в пустом офисе с Андреем можно целоваться без опаски. Про поцелуи папе не надо. И про безумное желание не надо. И про то, как умелые мужские руки скользят по телу, разжигают пожар, тоже не надо. И про подозрения не надо. Ролевая. Вот тут никаких секретов. Да, по сугробам, да в одном платье, и что, что парка припрятана на локации и высокие костры сложены. Можно рассказать папе, что она в игре дочь самого главнокомандующего, прямо как в жизни, самая настоящая принцесса. Потом фотографии покажу, папуль. Одежда. Ну мы уже обсудили это, да-да. Много-много раз. Помнишь, тот, самый первый раз, когда я пришла в джинсах и футболке? Помнишь? Угроза все еще в силе. Да, покрашу волосы хоть в фиолетовый, хоть в серо-буро-малиновый. Нормально я одеваюсь. Да, приличная девушка не должна драные штаны натягивать, как нищенка привокзальная. Юбки положено носить? Чтобы что, пап? Не спасли твои юбки «от разврата», пап, но тебе об этом знать не нужно. И закрытая, на все пуговицы застегнутая блузка, не помогла. Ну что, папа? Ну прибраны у меня волосы, и одета я нормально! Глаза слипаются, завтра доспорим. Да, опять приду поздно. Пятница завтра. Нет, мам, пирожок я не хочу. Даже с капустой. Спать хочу, сил нет. Прибереги до завтра, хотя чего там беречь, Колька все смолотит. Ну и пусть. Не идет Жданов из головы. Эти его взгляды-рентгены, улыбки, ухмылки, странный азарт, когда сдаешься перед его обаянием и позволяешь себя целовать. Да, не так, как с той же Изотовой, которая в итоге под ее столом просидела дольше, чем провела с ним. Все для вас, Андрей Палыч. Потому что слушать ваши ссоры с Кирой Юрьевной выше всяких человеческих сил. Наверное, она любит его. С отчаянием понимаешь, что вот так могло бы быть и у вас с Мишей, если бы... Если бы что? Если бы не дурацкий коньяк, от которого все условности стерлись, а наутро обнаруживаешь себя в постели с человеком, которого искренне считала другом. И тебе ведь понравилось. Да и сейчас нравится. Колька назвал это «влипла», ну да, почти два года барахтаешься в странных отношениях, когда вместе долго не получается, а врозь скучно. Не любовь это, Катя Пушкарева поклялась, что никогда и никого не полюбит. Тем более — Мишу. Потому и не трогает особо, кто в его кровати под ним стонет. Играй, Катенька. Играй в сильную и неприступную, делай вид, что ничего не происходит и у тебя все хорошо. Ты-то прекрасно знаешь, что глупая и некрасивая девчонка, ревущая на плече лучшего друга из-за несчастной любви никуда не делась. Играй, Катюха, делай вид, что тебе неинтересен Жданов. Себя-то чего обманывать? Не умеешь ты мужчин выбирать. Сплошь бабники и предатели, и ты уже знаешь, чем оно кончается. Крокодильими слезами и полупустой бутылкой на кухонном столе да полной окурков пепельницей, когда ругаешь себя последними словами за глупость. Иди, Катенька, по жизни, словно не жизнь это, а ролевая без сценария. Можешь даже снова напиться, чтобы опять очнуться в мужских объятиях. Тебе будет горько и больно, потому что такие, как Жданов, любят одну ночь. Готова снова протанцевать на острых осколках своей души, обтереть окровавленное сердце, и пойти дальше с намертво приклеенной ухмылкой к одеревеневшим губам? И почему тебе так сладко на краю бездны, в которой тебя поджидают безумие и бессонные ночи с глухими рыданиями в подушку? И зачем ты рвешься туда вслед за начальником-самодуром, для которого это всего лишь игра? Знать бы еще, зачем ему это...«Забудь, когда я пьян, несу бог знает, что, Смотри, на часах полпервого всего. И если хочешь сегодня быть вместо нее — Возьми мне «Джека» два по сто...» Тараканы! — Два По Сто
«Не приезжай сегодня, я очень устала», — это что-то новенькое в репертуаре Киры. Да и какая-то она не такая после обеда с Катей. О чем они говорили, что такого ей сказала Катя? И ведь не скажут ни одна, ни вторая. А ты, Жданов, сходи с ума в одиночестве. Пытайся стереть воспоминание о ярко светящихся желанием глазах своей Катюши, когда целуешь ее, глотком виски. Пей, Жданов, пей так, чтобы забыть, кто ты такое. Пей, чтобы не помнить, как тебя кидает из эмоции в эмоцию и колет тысячью игл осознание, что ты заигрался и сам себе проиграл. Признайся, что без нее ты не можешь. Работать, конечно, а не то, о чем шепчет глупое сердце. Любовь до гробовой доски, чтобы с первого взгляда и на всю жизнь, это только в слезливых бабских сериалах. Андрей Жданов в любовь не верит, ни с первого, ни со сто первого взгляда. Но почему, все-таки, тебя тянет, как магнитом, к смешной и взбалмошной девчонке, которая даже не красавица? Да, она умеет дружить, и такой же верный друг, как Ромка. Только, сдается, желать друзей немного неправильно. Остановись, Андрюха. Ну переспишь ты с ней, а дальше? Она тебя возненавидит. У нее есть с кем просыпаться, и ты ей не нужен. Даже целует так, словно желание умалишенного выполняет, лишь бы не буйствовал. А ты истеришь, что она в твои игрушки играть не хочет, как пятилетний мальчишка, у которого в песочнице голубенький совочек хозяева отобрали. Она ничего не просит и не требует, а ты смотришь на нее и глаз оторвать не можешь, слишком хочется заполучить совочек, вот этот, голубенький, который не твой вообще-то. Признайся, Жданов, ты захотел ее в тот момент, когда увидел в руках другого. Собственник хренов. Она не твоя и не может быть твоей. Наберись мужества, сверни обратно, пока еще не поздно. Как это сделать, правда, если от одного воспоминания о том, как она податливо изгибается в твоих руках, бросает в жар? И пусть не дает продолжить, тем интереснее. Чего она боится? Ты же видишь, как то и дело, в ее глазах мелькает страх. Не изнасилуешь же ты ее! Скорее сам сдохнешь, чем обидишь ее... Хотел свернуть, да не выходит. Даже с Ромкой в клуб съездил, напился, весь вечер подкатывал к девчонкам, даже уехал с одной из них, забыв спросить имя. Зачем, все равно наутро забудется и сотрется, как и череда других. Целоваться начал еще в машине, да вот не то. Это катькины губы напрочь вышибают мозги, когда становится все равно. С ужасом понимаешь, что нет никакого вдохновения. Извиняешься и провожаешь девушку. А наутро орешь на Катю. Будто бы она виновата в твоем похмелье и таком эпичном провале. Будто ее вина, что Малиновский стебется и интересуется, поцеловал ты Катю еще раз или нет. А ты почему-то не хочешь отвечать. И Кира заладила «У тебя кто-то есть»... Да, даже Киру ты откровенно избегаешь...«Не надо скандала, просто настало Холодное утро — один на один. Еще одно утро, еще один повод Сделать вид, что у нас все еще впереди. Это все — обычная измена, Это все, что мы зовем игрой. Знаешь, мы с тобой, Мы просто рисунки на стенах. Нас кто-то выводит ленивой небрежной рукой» Наив — Измена*
Улыбайся, Кира! Софиты направлены на тебя. Ты — королева этого вечера! Королевы плачут только в своих покоях, так, чтобы никто не слышал. Пей, Кира! Пей до дна, и сними розовые очки, пока не разбились. Розовые очки всегда бьются стеклами внутрь. Телефон умер после того, как попросила Андрея не приезжать. Ну и черт с ним. С телефоном. Танцуй, Кира! Танцуй, словно ты снова в балетной студии, танцуй на разбитых в кровь носочках в клубке ядовитых змей. Смейся, Кира! Твоя жизнь — несмешная шутка. Твоя жизнь — ложь. Нет счастливой невесты, которую собственный принц носит на руках. Есть бессонные ночи и опухшие покрасневшие со слез глаза и загулявший до утра Жданов, от которого разит перегаром и чужой женщиной. Умирай, Кира. Каждый раз, когда он не берет трубку или сбрасывает звонок. Умирай, когда яд его слов впрыскивается в кровь и отравляет тебя. Кричи, Кира. Чтобы не только тебе было больно. Никто не должен видеть, что королевы плачут. Люби, Кира. Соскребай размазанную по стенам любовь после того, как он наорет на тебя и хлопнет дверью. Собери ошметки собственной души, склей, улыбнись. Ты сильная. Целуй, Кира. Целуй и понимай, что он отвечает тебе машинально. Целуй и получай холодный взгляд в ответ. Он тебя уважает и старается заботиться о тебе, как о младшей сестренке. Но он не любит. Тебя — не любит. Его мысли чем-то заняты. Кем-то. Не тобой. Больно? Ты знала, на что шла, когда принимала его предложение. Ты знала, что ему нужен твой голос. Могла бы и так проголосовать... Не бойся, Кира. Не вздрагивай от мысли, что ты будешь одна. Ты же боишься одиночества? Это раньше у тебя были мама, папа, Кристина и Сашка. А сейчас у тебя даже друзей нет. Таких, чтобы огонь, вода и медные трубы. Завидуй, Кира. Нелепой девчонке в круглых очках. Она легко меняет маски, подстраиваясь под окружение. Как хамелеон. И в любой роли выглядит естественно. Завидуй ей, потому что Жданов без нее не может. Без тебя обойдется, а без нее нет. Она легко играет с огнем и укрощает его. Она шутит, улыбается и плевать хотела на мнение окружающих. Глотай долгие взгляды Жданова на эту девчонку. Их замечают все, кроме нее самой. Она считает его другом. Бойся, Кира. Спрашивай, что хочешь, только не это. Потому что ты услышишь в ответ «Я люблю другую» и умрешь. Справедливость в мире есть. Он без нее не может, а она запросто. Пусть мучается. Кружись в танце со старым знакомым, который влюблен в тебя не один год. Ты пьяна и тебе все равно. Зато ты не одна. А о демонах в ее душе ему знать не нужно... Тихо и темно, ты устало закрываешь глаза и прижимаешься к чужому мужчине. Скользят простыни, скользит его рука по твоему бедру. Истерический смех рвется наружу. Тебе больно, но тебе плевать на все и на боль тоже. Умрешь завтра на рассвете от осознания того, что ты сделала. А пока горячий поцелуй, который, возможно, даст шанс на воскрешение.