Соседи поневоле

В полумраке мелькали угловатые очертания мебели, в особенно темных углах мерещились безликие тени, в коридорах свет напольных ламп превращался в единый поток. Двадцать три раза он обошел дом, и нигде не находил себе места. Смутное беспокойство въедливым скользким червем вгрызалось в душу. Медленно проедало себе дорогу от черепной коробки вниз, к грудной клетке, прямиком к сердцу. Жадно и порочно, так, что слюнявые ошметки брызгами летели в стороны, а в ушах стояло смачное чавканье. Все пошло наперекосяк. Сейчас или еще раньше, но что-то определенно изменилось этой ночью. Словно нечто несокрушимое, древнее как само мироздание и привычное как утренняя газета в почтовом ящике, рухнуло, оставив после себя груду обломков и облако пыли, что тонким слоем осело на землю и причудливыми клубами развеялось на ветру. И ничего поделать нельзя. Ни восстановить, ни заново отстроить. Оплакивать — и то нечего. Осталось лишь, как в слащавых сказках, поднять голову и идти вперед, и ни в коем случае не оборачиваться, чтобы ненароком не обернуться соляной статуей. Отвратно. Ощущать, как все выходит из-под контроля. Бежит и тянет, тянет, прочь из комнаты, из дома, по улице и на шоссе, прямиком сквозь машины. Далее поворот, еще один, кольцо и навесной мост, туда где яркие вывески и гигантские цифровые билборды, к высокому офисному зданию в центре, прямиком в царство… Он резко выдыхает и распахивает глаза, сжимает подоконник и судорожно трясет головой, пытается сфокусироваться на чем-нибудь, хотя бы на том грязном мусорном баке за забором, лишь бы прогнать слишком навязчивые мысли. Иди. Беги. Не здесь тебе нужно быть. Не его Тень. Проклятая интуиция, поганое шестое чувство что словно взбесилось и теперь так и норовит вытащить его наружу. И что самое страшное, в глубине души он почему-то с ним согласен. «Не смей». О, а вот это уже Она. Явилась, как ни в чем не бывало. «Одумайся, зачем тебе это?» «Я должен». «Ты не в себе». Чертова ночь. «Там чужая территория. И я помочь не смогу». «Я знаю». Чертово сообщение. «Он того не стоит». Чертов розовый дым. Здесь, прямо на этой кухне. Всего лишь несколько часов назад. «Ты не понимаешь. Мне нужно идти». «Но почему же?» Ах, если бы он и сам знал. Но единственное, что ему сейчас по какой-то причине известно, так это то, что он должен быть там. Иначе случится непоправимое. А должен ли? Впервые он начинает сомневаться, что выбрал правильную дорогу. Стоит ли стремиться к теплу, если его обратная сторона подобна адскому пламени и изнутри сжечь способна в мгновение ока? Верны ли его ориентиры, или кто-то медленно, но верно заманивает его прямиком в ловушку? Нужны ли ему силы такой ценой? Ища ответ, бездумно блуждает взглядом вокруг, и натыкается на огромные, уж слишком разумные глаза. Зверь тоже чувствует. Гортанно урчит и беспокойно хлещет по полу хвостом, переминает лапами. Тоже умоляет его идти. Аластор в последний раз смотрит на Ее расплывчатый силуэт во тьме и остерегающий взгляд и принимает решение. Чертов Вокс. *** — Вал, послушай, извини. Нет, не так. В конце концов, ему даже не за что просить прощения. — Вал, между прочим, ты опять, как всегда, напридумывал себе невесть что. Ага, и после он опять вернется домой с разбитым экраном. Не пойдет. — Вал, я люблю тебя. Теле-демон вздыхает и смотрит на стол, где своего часа дожидаются огромный букет алых роз, два бокала и дорогущая бутылка красного полусладкого. В идеале было бы, конечно, что-нибудь покрепче, но сегодня ему необходимо сохранить голову трезвой. «Я люблю тебя». Вокс уже и не помнит, когда последний раз они говорили друг другу эти слова. Не тогда, когда, опьяненные блаженством, выстанывали их в кровати. Не тогда, когда вскользь благодарили за очередной невъебенно дорогой подарок. И уж точно не тогда, когда в порыве ревности пытались что-то друг другу доказать. Просто так, без всяких «за что-то» или «почему». И говорили ли вообще? Может быть, очень давно, еще на заре отношений… Демон встряхивает головой и подходит к панорамному окну. Нет, это определенно не то, о чем стоит сейчас думать. К тому же, чтобы состоять в подобного рода связях, любить друг друга как парочка подростков в период пубертата вовсе не обязательно. Тем более в Аду. Взаимовыгоды вполне достаточно. И все же… Как давно Валентино целовал его не для того, чтобы показать свое им обладание? Теле-демон прижимается лбом к стеклу. Валентино такой, какой есть. Обжигающий страстью и арктически холодный в чувствах, властный и абьюзивный и, возможно, самую малость…жестокий. Жуткий нарцисс и собственник. Не изменился за семьдесят лет и вряд ли когда-либо изменится. Но при всем при этом, как никто, родной. Раздается негромкий стук в дверь. В узкой щелке показалась голова секретарши. — Сэр, к Вам мистер… — С дороги, старая коза! Будто он и без тебя не знает моего имени! Дверь распахивается от резкого пинка, и в проеме от пола до потолка возвышается Валентино. Обводит долгим взглядом Вокса, бутылку вина на столе и, наконец, букет. Широко и довольно улыбается во все свои несколько тысяч зубов. — Привет, Вокси. — Привет, Вал. Кейси, можешь идти. Секретарша, кажущаяся особенно маленькой рядом с бесконечным Валентино и бесцеремонно вытесненная им в коридор, кротко кивает и тут же исчезает с глаз. Валентино закрывает дверь и, плавно, словно хищник перед прыжком, подходит. — О чем же мы на этот раз будем говорить? — Я думаю… — Чшш… — Длинные тонкие пальцы оглаживают экран, невесомо касаясь уже почти невидимых трещинок. — Не торопись, детка. Я думаю, мы оба не хотим очередной ссоры. И глаза его вновь загораются в полумраке. — Мне кажется…я должен извиниться за то, что нагрубил тебе вчера, — шепчет Теле-демон, пока по его нижней губе медленно проводят когтем. — Ох, сладкий. Вчера мы оба слегка погорячились, — коготь неприятно задевает угловатую царапину. — Но ты сам виноват в том, что произошло. Теле-демон чувствует, как в нем вспыхивает негодование. Нет, он больше не позволит Валентино вести эту тактику. Не позволит валить все грехи на себя. В конце концов, они оба после смерти оказались в Аду. — Вал… — Однако мне жаль, что все опять этим закончилось. Его целуют прежде, чем он успевает заглянуть в чужие глаза. Ну и пусть. Валентино редко перед ним извиняется. Так редко, что он просто хочет верить в искренность этих слов. Как и в то, что между ними все вновь хорошо. — Но, детка, мне нужно знать, что у меня больше нет повода для ревности. Где сейчас твой редактор? Вокс почти готов рычать от обиды. Неужели его всегда будет ждать облом? Он отходит партнера на шаг и недовольно хмурится, едва сдерживаясь, чтобы не вылить очередной поток словесного дерьма. — Вал, ты серьезно? Ты вчера опять трахался с Дастом и наверняка еще половиной своего гарема. И после этого ты обвиняешь меня в неверности? — Вокси, — Валентино наклоняется к нему и на этот раз не разрывает зрительный контакт. — Я сутенер. Не думаешь, что было бы странно, если бы я во всем Аду ебал лишь одного демона? — Да, но… — К тому же, если регулярно не трахать этих бездарей, они начинают забывать, кто их хозяин. — Да, но… — И не думал ли ты, какие пойдут о тебе слухи, если ставить раком я буду лишь твою задницу? — Да. То есть, нет. Вал… Валентино наклоняется к нему, сокращая так ненавистную Теле-демону разницу в росте. — Я забочусь о нас обоих, Вокси. — Его голос разливается в ушах сахарным баритоном. — Делаю все, чтобы сохранить наши репутации и наши отношения. И то, что мне нравится нагибать Энджи или любую другую из моих шлюх, вовсе не значит, что я бы предпочел их тебе. — Валентино склоняется ниже, оставляя между их лицами лишь пару сантиметров, и шепчет тихо-тихо: — Я люблю тебя, Вокси. Неужели я не заслуживаю твоей верности? Вокс чувствует как от этих слов согревается его мертвая душа и кровь приливает к щекам. Словно скупые небеса все же решили одарить его счастьем. Дышит часто-часто, не в силах оторвать взгляда от завораживающих люминесцирующих глаз и понимает, что готов сделать все, что угодно, чтобы видеть их такими всегда. — Да, Вал. Заслуживаешь. Валентино улыбается и притягивает его к себе за талию. — Так что насчет твоего редактора? — Я его уже уволил. — Вот и прекрасно. Валентино целует его вновь. Так, как это делает только он. Крайне обладательно. Сцепляя руки над головой и прижимая к столу, врываясь языком и господствуя в каждом миллиметре чужого рта. Где-то на периферии у Вокса проскальзывает мысль, что, возможно, по-другому он просто не умеет.

***

Он идет по улице, словно влекомый некой неведомой силой. Почти не оглядывается. Капюшон толстовки плотно сидит на рогах и ему приходится прижимать уши к голове, чтобы конструкция не выглядела слишком уж странно. Темные очки делают и так не особо одаряемый солнцем адский мир еще более мрачным. Никто не шарахается от него в ужасе, не бежит с дикими воплями топиться в ближайшем мусорном баке, не читает заученные в далеком детстве отрывки молитв. Прохожие не обращают на него абсолютно никакого внимания. Эдакий невзрачный паренек, худощавостью смахивающий на наркомана, что наверняка плетется к ближайшему автомату с пылью. Поскорее закинуться дешевой травкой и скрасить безнадежно жалкое существование. У такого и брать-то нечего. Для него это непривычно, но, как никогда, на руку. Лишние проблемы ему сейчас ни к чему. Дорогу к пункту назначения он может отыскать и с закрытыми глазами, хоть никогда там и не был, предпочитая обходить столь похабное место стороной. Еще месяц назад он и представить не мог, что когда-нибудь ему все же придется там побывать. Еще вчера он не знал, что пойдет туда по собственной воле. И вот оно. Предстает перед ним ужасным чудовищем, что взирает сверху зеркальными стеклами и тысячами экранов. Огромные летающие машины кружат вокруг, словно хищные птицы, высматривая жертву ослепительными прожекторами. Гигантские антенны на крыше кольями упираются в небо. Его ненавистная противоположность и самый страшный кошмар. Главная телестудия Пентаграмм-сити. Он застывает. Стоит и смотрит на огромную светящуюся башню, как олени смотрят на фары несущейся на них машины. Опасность. Там внутри, в самом сердце технологий он будет мальком в окружении акул. Под светом гигантских экранов он вдруг ощущает себя таким слабым и беспомощным. Кажется, что все демоны, что рекламируют очередное барахло с интернет-магазинов, повернулись и теперь смотрят на него по ту сторону стекла двухмерными пустыми глазами. Паника комом подкатывает к горлу. «Не ходи. Не ходи. Не ходи. Не ходи…» Верещает в голове Тень. Он уже готов с ней согласиться. В голове, наконец, начинают крутится здравые мысли. Зачем он вообще это делает? Зачем, суясь в электрический муравейник, подвергает себя такой опасности? И ради кого? «Приезжай ко мне на студию сегодня. Нужно поговорить». Что-то внутри него выворачивалось наизнанку. Так и кричало, что этого не в коем случае нельзя допустить. И все же… Радио-демон ненавидит технологии. Потому что только они способны пробудить в нем настоящий страх. Тот, от которого он, любитель адреналина и игр со смертью, готов с позором бежать на самый край света. Подобная формулировка заставляет сжать кулаки. Нет, он должен. Отступать перед лицом опасности не в его правилах. Настало время вспомнить, кто он такой и доказать Владыке, всему Аду и самому себе, что даже без сил он на многое способен. Аластор с вызовом смотрит на ненавистное здание и, больше не колеблясь, идет вперед. Первое препятствие ожидаемо возникает уже у входа. Все-таки прокрасться незамеченным в современный небоскреб с новейшей системой охраны и контролем пропускного пункта не так-то просто. Особенно для того, кто в них, в общем-то, ничего не понимает. Наверняка, чтобы попасть сюда, нужно иметь специальную пластиковую карту, или приложить палец для сверки отпечатка, или дать просканировать глаз, как в тайном подвале у Вокса, или сделать что-то еще в этом роде технологичное, в чем он совершенно не разбирается и что сразу же выдаст в нем чужака. Одно Радио-демон знал наверняка, ошиваясь вокруг студии, он определенно вызывает подозрение. Он уже готов был корить себя за глупость сунуться в обитель врага без какого бы то ни было плана действий, как вдруг мимо пронесся фургончик с кричащей наклейкой «Теле-инкорпорейтед» и, заложив крутой вираж — колеса с премерзким визгом мазнули по асфальту — скрылся за углом здания. Аластор, стараясь сохранить вид случайного прохожего, последовал за ним. Как никогда вовремя проснувшаяся интуиция подсказывала, что вот он, его шанс проникнуть внутрь. Фургончик припарковался у черного входа. Водитель, полный коротышка в темных очках, некогда белой, теперь уже засаленной майке и довольно нелицеприятным кабаньим рылом, с кряхтением вывалился наружу, достал из кармана штанов помятую сигарету и зажигалку и с удовольствием закурил, прислонившись плечом к колесу. Задние дверцы фургона распахнулись и оттуда резво посыпались ребята в одинаковой бело-синей униформе с эмблемой компании на груди (присмотревшись, Аластор разглядел перекрещенные гаечный ключ и молнию). Немного пошушукавшись, они откинули борт и принялись вытаскивать и ставить на землю огромные деревянные ящики. Из здания вышел охранник, типичный мускулистый шкаф в костюме, и направился к фургону. — Вы опоздали. Обращался он преимущественно к водителю, да и рабочие, если и услышали, то единодушно не подали виду. Кабан досадливо сплюнул на землю, явно недовольный столь явным предательством от своей команды, смачно выругался сквозь зубы, но все же отлип от колеса и двинулся громиле навстречу, примирительно подняв руки. — Слушай, брат, не серчай. Экая беда, задержались немного. — Босс не любит ждать. Теперь они стояли друг напротив друга, и незадачливому водителю пришлось задрать голову кверху, так как он в силу своей низкорослости не доставал собеседнику даже до пупка. От такого расклада кабан заметно помрачнел. — У нас форс-мажор на базе вышел, — хмуро пробурчал он, — Билл, скотина, спился на прошлой неделе и подох где-то на свалке за городом. И никого, мразь сучья, не предупредил. Сегодня обещали замену, но новенький, тоже выблядок, так и не явился. — Мне абсолютно похуй, что у вас там приключилось. Хоть массовый запой, хоть понос, хоть зачистка. Вы должны были доставить оборудование еще полчаса назад. Охранник был непреклонен. Водитель нервно шмыгнул носом. — Да пойми ты, у меня сейчас в команде десять из одиннадцати, а ящиков-то ого-го сколько. Вот и задержались с погрузкой. — И что? Сказал же, не ебет. Все должно быть отгружено вовремя. То есть, через десять минут. — Да с хули, как?! Я же тебе, блять, понятным языком толкую — команда не полная, не успеем и все тут. Десять минут ему. Ага, щас! Коль не хочешь расстроить своего босса, иди сам таскай эти чертовы ящики, так вот. — Слушай сюда, гнида! Я тебе сейчас твои рога узлом завяжу и сопли по роже размажу. Ты у меня, сука, всю партию на горбе своем потащишь, свинья навозная… Воспользовавшись перепалкой, Аластор бесшумно прокрался за их спинами, тенью проскользнул мимо фургона и уже был в двух шагах от входа. — Стоять! Его грубо схватили за шкирку и подняли над землей. Аластор на секунду потерялся в пространстве. — Куда это ты собрался? Громила держал его на уровне своего лица, и из его полного гнилых зубов рта несло неимоверным смрадом. — Ну? Его хорошенько встряхнули. Так, что очки чуть не слетели с носа — Радио-демон едва успел запрокинуть голову, чтобы сдвинуть их назад. Охранник буквально прожигал его пристальным и до ужаса омерзительным взглядом. Аластор ощутил себя освежеванной тушей, подвешенной за крюк на скотобойне, и от этой мысли захотелось…убивать. Он не был беззащитен. На поясе в чехле, скрытым под толстовкой, был надежно спрятан охотничий нож. А толстая мускулистая шея с пульсирующей жилкой сейчас так заманчиво близко. Одно движение и…весь его план полетит к чертям. Тревогу поднимут прежде, чем он доберется хотя бы до дверей здания. Помощь пришла неожиданно. — Так вот же он! Тот самый новенький. Оба, и охранник и его жертва удивленно повернули головы. — Ты где шлялся, обмудок? Мне из-за тебя тут чуть не влетело! Кабан, похоже, либо понятия не имел, как выглядит его новый подчиненный, либо же просто был рад скинуть свою проблему на первого встречного. И Аластор больше склонялся ко второму варианту. Охранник несколько секунд сверлил его с головы до ног недоверчивым взглядом, но на землю все же вернул. Видимо, здраво рассудил, что уж лучше решить все так, чем за опоздание попасть в немилость к начальству. — А чего он у тебя без формы? Тем не менее, от своего прямого долга так просто не отступился. — Да какая, нахуй, разница? Переодеться не успел. Шмотье-то все на базе. Но работать это ему ведь не помешает. Водитель бросил Аластору многозначительный взгляд. Ему нужен был помощник, чтобы успеть выполнить свою задачу в срок. Радио-демону нужно было как-то проникнуть в Теле-студию. Что ж, вполне выгодная сделка. Аластор, глядя на охранника, кивнул. Громилу, похоже, такой ответ удовлетворил, и он со словами «ну так хера ты стоишь?» пихнул его к фургону. Демон едва не встретился носом с асфальтом, но на ногах устоял. На секунду глаза застелило багровое марево. Будь он сейчас при своей силе, от неотесанного верзилы не осталось бы даже мизинца, но… Нет, сейчас не время предаваться фантазиям. Он подошел к фургону, где рабочие уже во всю преступили к разгрузке. Действовали они слаженно. Пара залезла внутрь, доставала из недр кузова ящики и водружала их на плечи остальным. Те по очереди заносили их в здание и такой же непрерывной колонной возвращались обратно. И так круг за кругом. Аластор вклинился в цепочку, опередив чуть помедлившего за ним демона. Возражать ему никто не стал (похоже, у грузчиков зарплата не зависела от того, кто выполняет за них работу), лишь молча поставили на спину ящик. И тут, надо сказать, у Радио-демона подогнулись колени. Благодаря многолетнему стажу охотника ему было не в новинку таскать на себе массивные грузы, чем он доставил себе удовольствие впечатлить в лесу соперника. Однако, пресловутый ящик весил как две, а то и три туши взрослого оленя и был для него не в пример тяжеловат. Переступив с ноги на ногу, Аластор все же поплелся к зданию, молча проклиная себя за то, что не дождался, когда охранник и водитель подерутся между собой. Тогда бы на него уж точно никто не обратил внимания. Он делал уже, кажется, пятый круг когда из фургона, наконец, крикнули: «Это последняя!» Уже порядком уставший, Радио-демон, тем не менее, кинулся вперед, стремясь первым перехватить ящик. В середине процесса его исчезновение наверняка бы заметили и подняли тревогу. Но сейчас, даже если увидят, всем уже будет все равно. Тем более, следящий за процессом охранник отвлекся на телефон. Идеальный шанс. Он последним вошел в здание и, притворившись, что проверяет, надежно ли поставил ящик на нижние, подождал, пока выйдут все остальные. Теперь главное быстро исчезнуть с поля зрения, пока не… — А ты чего здесь? Радио-демон тихо чертыхнулся. Надо отдать громиле должное, свою работу он выполняет на совесть. Он повернулся. Охранник стоял возле входа и, скрестив руки, буравил его хмурым взглядом. — Комплектацию проверяю, — ответил Аластор тихо, стараясь максимально убрать из голоса помехи. — Мы сами проверим, — ответил громила, делая к нему шаг. — Не переживай. Проверим, и если хоть одной коробки не досчитаем, тебя и всех твоих дружков, включая вашего водилу-недоростка, из-под земли достанем и кишки наружу выпустим. Понял меня? Аластор молча кивнул. — Вооот, молодец. Толковый парень. А если я тебя еще раз увижу поблизости, скручу в валик и морду начищу так, что мать родная не узнает, усек? Аластор кивнул снова, хотя про себя уже представлял, как медленно и со вкусом разделывает верзилу на составляющие. — Отлично, а теперь пшел вон. Хотя, стой. Дай-ка я хоть посмотрю на твою харю. И прежде, чем он успел что-либо предпринять, охранник неожиданно протянул руку и сдернул с него очки. — Слушай, а мы раньше не встречались? Рожа-то у тебя больно знакомая. Больше Аластор не мешкал. Громила не успел толком ничего сообразить, а острое колено уже летело ему в пах. — Ах ты ж, сука! — тот согнулся пополам и выпустил из рук очки. Но за ногу напавшего все же схватить сумел и с силой дернул на себя. Радио-демон свалился на пол и моментально оказался погребен под разъяренной, неподъемной словно гора тушей. Чужое колено больно уперлось в живот, а горло стиснули железной хваткой. — Ублюдок, да я тебя сейчас живьем сожру! — Просипел охранник ему в лицо. Гнилостная вонь вновь ударила в нос. Тяжелая ладонь на шее сдавливала все сильнее, не давая возможности вдохнуть. Раскалывалась голова и горели легкие. Чувствуя, что теряет сознание, он из последних сил забился в стальных тисках. Пальцы судорожно тянулись к спасительному чехлу на ремне. И тут его накрыло. Детство. Зловонный переулок. Грязные руки задиры-старшеклассника и он. Маленький и слабый, но со связкой ключей в кармане и великим отчаянием доказать враждебному миру, что он достоин занимать в нем свое законное место. Ладонь наконец обхватила рукоять ножа. Собрав последние силы, он вонзил его громиле меж ребер. Тот от боли взревел и на секунду разжал хват. Этого Радио-демону было достаточно, чтобы ужом вывернуться из-под его туши. Огромная лапища безумно загребала воздух в попытке дотянуться до его лодыжки. Аластор вскочил на ноги и в этот момент его потянули за штанину. Адреналин хлынул в кровь с утроенной силой, и он, удивительно легко схватив ближайший ящик, с размаху обрушил его на чужой затылок. От удара тот раскрылся и его содержимое с грохотом посыпалось на пол. Следом, как гигантская тряпичная кукла, повалился оглушенный охранник. Радио-демон привалился спиной к коробкам, с хрипом втягивая ртом воздух, и не спуская глаз с раскинувшегося в бессознании на полу огромного тела. Как же велико искушение… но нельзя. Даже если у него получится, он явно поплатится, поглотив душу одного из подчиненных Теле-демона. В конце концов, это явное нарушение договора и прямое посягательство на чужую собственность. Отдышавшись, демон замер и прислушался. Никаких звуков внутри и на улице. Похоже, грузчики уже уехали, в самом деле наплевав на внезапно появившегося и так же внезапно исчезнувшего помощника. А на шум, устроенный на складе, пока никто не спешил. Тем не менее, действовать нужно было быстро. И благодаря многолетнему прижизненному опыту, Аластор делал все практически на автомате, но с четкостью и сноровкой мастера. Обыскав громилу, он вытащил у него из карманов белую пластиковую карту, пистолет, странный прибор, в котором он с трудом, но узнал современный электрошокер, резиновую дубинку и рацию. Аластор поспешил сломать антенну, а затем выбросил его куда-то за коробки. Туда же отправились резиновая дубинка и пистолет, учиться пользоваться которым все равно не было времени. Электрошокер же демон, несмотря на всю свою патологическую неприязнь к электричеству, решил оставить. На всякий случай. Не расчленить, но обезоружить. Из обмякшего тела охранника он вытащил свой нож и, вытерев о чужие штаны, вернул обратно в чехол. С трудом, но все же запихал пудовую тушу в открытый ящик, припрятав лежащее там раньше оборудование, и для надежности натащил парочку сверху. Обездвижить, но не убить. На этот раз. Оставшиеся предметы засунул в карман толстовки и, оглядевшись по сторонам, обнаружил свои очки. К счастью, они уцелели, лишь на левом стеклышке обнаружился едва заметный скол. Еще раз осмотрев место преступления и удовлетворившись отсутствием видимых улик, Радио-демон исчез в недрах Теле-студии.