Герои

      Меньше всего в своей жизни, Томура любила неловкие знакомства, но, словно бы над ней потешались свыше, неловкие знакомства Шигараки Томуры можно собирать в коллекцию. Сама Тенко давно заметила, что именно после таких встреч она обзаводилась приятелями и, прости Господи, друзьями, но от этого любить их не стремилась.       Нечто подобное произошло совсем недавно.       Тенко не сказала бы, что была особо рассеянным человеком, но этим утром она проснулась не от звона будильника, а от крика Наны, призывающей внучку спускаться завтракать. Обычно в это время Томура уже полностью была готова к выходу в свет: умыта, причёсана, одета. Но, вспоминая прошлый вечер, проведённый за подготовкой к проекту, который нужно было сдать ещё три дня назад, Тенко осознала, что будильник не просто был не услышан, а даже не включен.       Чертыхнувшись, она в ускоренном темпе начала собираться в школу, и, конечно же, всё что могло пойти не так — пошло не так. Форменная рубашка была измазана зубной пастой, волосы отказывались поддаваться расчёске, а желудок, словно издеваясь, именно сегодня подал признаки своего присутствия и принялся требовать еды. Нана с кухни закричала своё «вставай!» ещё громче.       От раздражения Тенко подскользнулась на лестнице и полетела вперёд, пересчитывая ступени задницей и громко нецензурно комментируя ситуацию.       — Эй! Не матерись! — рявкнула Нана, грозно помахивая деревянной лопаточкой.       — Да иди ты! — буркнула под нос Тенко и, потирая зад, поползла к обеденному столу.       Часы показывали, что первый урок начнётся через пять минут, потому Томура приказала себе расслабиться и не торопиться. Но, вместо этого, тут же принялась нервно кусать губы и почёсывать шею.       — Тенко! — Нана всплеснула руками, видя кровь, выступившую на нежной коже. — Рубашку испачкаешь!       Цокнув языком, Томура приложила к царапинам кухонное белое полотенце, за что была одарена крайне неодобрительным взглядом. И Нана уже было снова открыла рот, чтобы наорать на Тенко, но её перебил стук в дверь. Махнув рукой, женщина пошла открывать, ну, а Тенко принялась наконец за оладушки, щедро политые джемом. Вкусно.       — Это к тебе! — от неожиданности оладушек пошёл не в то горло.       — Твою мать! — отдышавшись от кашля, раздирающего глотку, Тенко недовольно отставила тарелку с недоеденным завтраком и пошла к двери, — Кого принесло вообще?       Впрочем, вопрос был чисто риторическим, потому что в прихожей стоял единственный человек, с которым она более-менее общалась, и который знал, где она живёт.       Там, во всей своей красе, стоял никто иной, как Даби, скрививший свою безобразную морду в крайне стрёмное подобие улыбки. А рядом с ним стоял Шото, в отличие от брата даже не потрудившийся скорчить положенную счастливую харю. И странная белобрысая девчонка, перепачканная в чьей-то крови, запах которой Тенко узнает при любых обстоятельствах.       — Вкусно пахнет! — с восторгом воскликнула девчонка, затрепыхавшись в руках Даби. — Кровь? Кровь? Это точно кровь!       — Чё за цирк? — проигнорировав странную девчонку, спросила Томура выразительно глядя в глаза Даби, как единственного возможного инициатора дурдома на её пороге.       — А, это?.. — тоном, словно бы ничего не происходит, протянул парень, — Это… Как тебя зовут, не напомнишь?       — Я — Тога Химико! Ты же Томура Шигараки? Да? Давай будем друзьями! Давай-давай-давай! — нетерпеливо подпрыгивала на месте девчонка, размахивая руками, от которых Шото уворачивался с видимым трудом и раздражением.       — Ебануться, — выдохнула Шигараки и растерянно почесала затылок. — Пойдём, умоешься.       Кровь на лице оттерлась достаточно быстро, а вот что делать с трупом мелкой пичужки в руках у девчонки Тенко понятия не имеет, поэтому решила оставить всё как есть — если, как её там, Тога (?) держала эту дрянь в руках всё это время — значит так было нужно. Наверное. В любом случае, дохлые птички — это не её проблема.       — Мы теперь друзья? — с кристальной невинностью в глазах спрашивает блондинка и сжимает в кулаке маленький трупик до хруста косточек. Томура с трудом держит невозмутимость на своём лице и фыркает.       — Я подумаю.       Да что тут думать, спрашивается? Тенко всей душой надеется не пересечься с этой девчонкой больше никогда в жизни и, особенно, в собственном доме, но свои мысли оставляет при себе. Плевать, в общем-то.       Вместо этого она подхватывает с пола брошенную сумку, втискивается в обувь и, хватая всё ещё улыбающегося-скалящегося       Даби за плечо:       — Мы ушли, — роняет она в тишину дома, прерываемую попискиванием Химико.       — Удачи! — радостно отзывается эхом Нана и, с весёлой улыбкой, закрывает за ней дверь.       Замок громким щелчком ознаменовывает начало нового дня.       А Тенко уже устала.