Как построить карьеру (и отношения)

*** - К вам заместитель главного британского аврора Тесей Скамандер, - объявила Мэрил, заглянув в кабинет. Бриллианты в маленьких ушках блеснули, поймав последние солнечные лучи. - Пригласи, - немедленно распорядился Персиваль и встал из-за стола. Стопка счетов отправилась на край - с ними можно разобраться и позже. С памятной полуночной встречи они со Скамандером не пересекались иначе, как по делу, и от нынешнего внезапного визита Персиваль тоже не ждал ничего сверхъестественного. Определившись на его счет, Скамандер четко придерживался своего решения: больше не избегал, но и не поощрял никаких излишних контактов. Значит, в кабинет к Персивалю его привела необходимость. Интересно, какая? - Директор Грейвз. - Скамандер спокойно пожал протянутую руку и без лишней суеты занял предложенное кресло. - Кофе? - предположил Персиваль, садясь напротив. - Благодарю, но не сегодня, - привычно ответил Скамандер. Он никогда не пил и не ел на работе. Похвальная предусмотрительность для омеги. - Я ненадолго. И, к сожалению, по не слишком приятному поводу. Персиваль внимательнее всмотрелся в бледное, напряженное лицо и сведенные плечи. В прическе и одежде Скамандера придраться было не к чему, но общий внешний вид заметно отражал усталость куда более глубокую, чем до формирования комитета международной безопасности. Чуть впали щеки, зато прибавилась сетка мелких пока еще, тревожных морщин над обострившимися скулами. Когда Трэверс спохватился, что совету Персиваля неплохо бы последовать, все сроки на безболезненную перетасовку членов комитета прошли. Теперь Скамандера можно было выдернуть оттуда лишь по чрезвычайным обстоятельствам или со скандалом. Оставалось кусать локти - и доверить омеге работу, которую в других странах не каждому альфе решились поручить. Скамандер вроде бы не вызывал нареканий и не давал поводов его заменить, но надолго ли его хватит? И какой ценой давался ему каждый день противостояния почти полутора сотням негативно настроенных альф со всего мира? Четыре месяца назад Персиваль общался с полным сил и энергии человеком, а сейчас… Скамандер выглядел деловым, собранным, но таким уставшим, что проклятые инстинкты требовали немедленно взять все его заботы на себя. Персиваль не поддался порыву предложить помощь. Он поднял бровь, демонстрируя умеренный интерес и приглашая высказываться. На лишние расшаркивания времени тратить не стал. Оставшаяся после памятного разговора легкая недосказанность окрашивала любое их общение наедине нотками непринужденности, позволяя обойтись без некоторых формальностей. - Директор Грейвз, я не думал, что до этого дойдет, однако я вынужден просить вас повлиять на ваших подчиненных. - Скамандер тоже не ходил вокруг да около. - Их поведение выходит за рамки разумного и никоим образом не способствует продуктивной работе. Персиваль нахмурился. Он знал, что у Скамандера в комитете те же проблемы, что наверняка были в британском аврорате поначалу. Но не думал, что собственные подчиненные Персиваля - часть этих проблем. Отдельно о Скамандере он своих людей не предупреждал, полагая, что достаточно внушения “вы - лицо нашей страны перед международным обществом, помните”. Неужели они считали, что обязательное уважение к коллегам не распространялось на единственного омегу в коллективе? - Вот как, - уронил Персиваль. - Вы упомянули “подчиненных”. Следует ли мне понимать, что ваши слова относятся ко всем троим? - К сожалению, - подтвердил Скамандер. - Должен заметить, что я не настаиваю на дисциплинарных мерах. Наоборот, я надеюсь, что неформальной беседы с вами им будет достаточно. - Вот как, - повторил Персиваль мрачно. - Я благодарен, что вы довели вопрос до моего сведения. Я его решу. Если же впредь проблема повторится, надеюсь, что вы немедленно мне сообщите. - Благодарю. В таком случае у меня все. - Скамандер поднялся, показывая, что разговор окончен. - Всего доброго, директор Грейвз. - И вам, заместитель главного аврора. - Персиваль снова пожал ему руку, проводил взглядом прямую спину в дорогом сером пиджаке и взмахом руки дернул язычок магического колокольчика. Дверь за Скамандером не успела закрыться, как в нее скользнула Мэрил. - Прямо сейчас пригласи ко мне Дженкинса, Томпсона и Росса. Пусть зайдут вместе. Мэрил округлила глаза, развернулась на своих шпильках, будто аврор на плацу, и поторопилась исполнить приказ. Скамандер ничего не заметил, но она-то знала начальника не первый год. И прекрасно видела, в какой тот ярости. Как нужно было довести гордого, упрямого Скамандера, чтобы он не стал разбираться на своем уровне и не отправился к Трэверсу, а пришел к руководству непосредственных виновников? Зная его, ситуация висела на волоске от вызова на дуэль. И как Персиваль это пропустил? Он ведь периодически интересовался не только рабочим процессом комитета, но и обстановкой внутри, и не только у своих. Ему все как один твердили, что все в пределах нормы. Лгали - или в понятие нормы теперь входило отвратительное отношение к одному из иностранных коллег? Особенно досадно и стыдно было за собственную ошибку. Персивалю казалось, что он выбрал лучших. И теперь получает на них жалобу! Чтобы не расхаживать по кабинету в ожидании, Персиваль заставил себя вернуться за стол и даже попробовал поработать со счетами. Обычно финансы не вызывали у него ничего, кроме зевоты, зато скука помогла приглушить гнев. К моменту, когда трое альф, которых Персиваль поставил в комитет, явились на ковер, он слегка успокоился. Доброжелательно поздоровавшись, Персиваль откинулся в кресле и предложил: - Господа, мне казалось, что я отдал предельно четкие распоряжения насчет вашей деятельности в комитете международной безопасности. Почему же я узнаю о существовании проблем не от вас? - Сэр? - Дженкинс - старший в группе - уставился с вежливым недоумением на обычно бесстрастном лице. - Про какие проблемы вы говорите? С биллем о сотрудничестве все хорошо, по законопроекту об экстрадиции работаем. - Я имею в виду заместителя главного аврора Британии Скамандера. Или есть что-то еще, что мне стоит знать? - Нет, сэр. Кто вам сказал, что с ним проблемы? - Это не проблемы, сэр, - поддержал Дженкинса Росс. - Так, небольшие сложности. - Сами решим, - согласился Томпсон. - Вам не о чем беспокоиться, сэр. - Сначала я хочу услышать, в чем именно состоят ваши “сложности”. - Персиваль не менял равнодушного тона. О том, что он недоволен, подчиненные уже догадались, но если выдать причину - правды можно и не услышать. Скамандер точно не признается, а другие члены комитета могут быть не в курсе деталей. Персиваль же хотел знать. - Этот Скамандер лезет всюду со своим мнением, сэр, только и всего. Вашего внимания не заслуживает. - Росс пожал плечами. - Иногда мешает, но проблемами это точно не назовешь. Его только бритты терпят, но им ведь приходится. Остальным проще. - Что вы имеете в виду? Подробности, Росс. - Да, сэр, - недоуменно ответил тот, переглянувшись с коллегами. - Он то великанов защищает, то с поправками к универсальному списку темномагических артефактов выступал, то про любовные зелья что-то говорил, я не вслушивался. В каждой бочке затычка, только дай шанс. Обычно хватает напомнить, что его дело - протоколы вести, а не в обсуждения лезть. Насчет работы с несовершеннолетними его, может, и спросят, когда дойдет дело, и то не факт - у него же своих детей нет. А что еще умного он может сказать? Это все понимают, кроме него. - Что скажете вы, Дженкинс? - обратился Персиваль к старшему из них. - Не знаю, куда смотрели британцы, когда его назначали, - кратко резюмировал Дженкинс. Томпсон согласно кивнул, и спрашивать его отдельно Персиваль не стал. Он понимал, откуда взялось предубеждение, и сам был не совсем ему чужд. Если бы Трэверс не прожужжал все уши жалобами, а Персиваль не видел проблесков истинной натуры Скамандера - возможно, с самого начала относился бы к нему как к любому некомпетентному омеге, которого по протекции пропихнули на должность его могущественные покровители. Но. Даже разделяй Персиваль подобное мнение, никогда не позволил бы себе его демонстрировать так открыто, как, судя по всему, делали его подчиненные. Этот вопрос следовало прояснить раз и навсегда. - Я понял вашу позицию, - негромко, спокойно сказал Персиваль, не вставая из-за стола. - Демонстрируя ее, вы позорите страну, департамент и лично меня. Это прекратится немедленно. - Но, сэр… - Замолчите, Дженкинс. Скамандер - всего лишь омега, это вы хотите сказать? Все в курсе. И помимо того, он - заместитель главного британского аврора и глава британской делегации. Вам должно быть до задницы синего йети, кого Британия поставила в комитет - омегу, дементора, хоть лысого карлика на поющих ходулях. Вы будете обращаться с ним соответственно статусу, не роняя ни личного достоинства, ни имиджа нашей страны и департамента. Если вы на это не способны, я вас заменю. Если не способен никто во всем департаменте, я предпочту отказаться от участия в проекте, чем позволить и дальше выставлять страну, департамент и меня идиотами. Это ясно? Хотите показать всем, насколько вы лучше омег и британцев? Делайте это путем безукоризненной работы. Никак иначе. Свободны. Недоуменные, недовольные, озадаченные подчиненные покинули кабинет, ошалело переглядываясь. Пусть гадают, какая веретенница его цапнула. Да хоть крутят пальцами у виска. Главное - Персиваль был уверен, что его прямое распоряжение выполнят. Американские члены комитета отныне будут демонстрировать в международном сообществе исключительно профессионализм. И, может быть, с уставшего лица Скамандера исчезнет пара лишних морщинок. *** - Ненавижу, когда ты прав, - буркнул Трэверс и плюхнулся в кресло для посетителей. - В чем именно? - отрываясь от доклада, поинтересовался Персиваль. Рабочий день давно закончился, но если в Нью-Йорке едва перевалило за восемь вечера - еще вполне приличное время, - то все лондонские часы сейчас показывали начало второго ночи. Раз Трэверс явился с лихорадочным блеском в глазах, вялый и вымотанный, значит, его достали до самых печенок, а поделиться было не с кем. - Насчет Скамандера же. - Трэверс голодно погладил взглядом заветный шкаф, где хранилась бутылка. Это был их первый разговор по душам после размолвки, так что вольностей вроде “распоряжаться алкоголем как дома” Трэверс себе не позволял. Персиваль извлек текилу, разлил по бокалам и приподнял свой, показывая разом, что готов слушать и что недоразумение забыто. - Надо было менять его, пока был шанс. - Трэверс благодарно принял бокал. - А теперь мало того, что любую идею приходится с боем отстаивать, так мне на него еще и из других стран жалуются! - На что? - Ему вздумалось прийти сразу к нескольким нашим коллегам и требовать, чтобы те приструнили своих подчиненных в комитете! - В этом он неправ, - неприятно удивился Персиваль. Он думал, Скамандер только к нему пришел лично, что было объяснимо их неоднозначным прошлым. - Такие вопросы нужно было решать через тебя. Трэверс насупился. - То есть сначала он пришел к тебе, ты проигнорировал, и когда стало невыносимо, он взял дело в свои руки, - вывел Персиваль из затянувшегося молчания. - Я его самодеятельность не одобряю, но и тебе ничего нового не скажу. Омега или нет, он твой подчиненный и представитель твоих интересов. Раз ты не стал его менять - изволь принимать меры, чтобы к нему относились серьезно, как заслуживает представитель сильной страны. Объяснять, как отражается на имидже Трэверса и Британии в целом сам факт, что Скамандеру пришлось требовать к себе нормального отношения, Персиваль уже не стал. - Фоули хочет его отозвать, - поделился Трэверс, болтая текилой, но в кои-то веки не торопясь ее пить. - Поручил мне это сделать, а я теперь не знаю, стоит ли. Если я уберу его после всех его выходок, будет выглядеть, что я прогнулся под требования других стран. Вот какого гриндилоу Фоули только сейчас пришел в чувство?! Да уж, застрять между своим министром и иностранными коллегами - незавидная участь. Но Трэверс сам на нее подписался, упустив ситуацию из-под контроля. - Могу объяснить, что нашло на Фоули, - предложил Персиваль. - Он увидел, что от Скамандера на текущем посту вреда больше, чем пользы, а ты не справляешься. Ты ведь его сам поставил в комитет, никто тебя не толкал. - Персиваль помолчал, видя, как бледнеет Трэверс, и все-таки закончил цепочку рассуждений: - Не думай, что происходящим недоволен только твой министр. Он еще поздно спохватился, на мой взгляд. Даже Скамандер все понимает, раз решился на отчаянные меры и взялся действовать поверх твоей головы. В настоящий момент вопрос стоит ребром: либо ты убираешь Скамандера и до конца жизни терпишь насмешки наших коллег, либо не убираешь и, скорее всего, теряешь должность. - Ты серьезно?! - Трэверс уставился на Персиваля, сглотнул и нервно ослабил узел галстука. - Мерлин мой, я не думал, что все… - Он запнулся, видимо, сообразив, что надо было еще раньше слушать и Персиваля, и Скамандера - двух заинтересованных людей, которые говорили ему правду из дружбы и чувства самосохранения соответственно. Но гордость невовремя взяла в Трэверсе верх, и сейчас он пожинал ее плоды. - А третьего варианта нет? - простонал он и залпом хлебнул текилы, как в старые добрые времена. - Ты имеешь в виду - сохранить за собой и пост, и авторитет? - задумался Персиваль. Трэверс обессиленно кивнул и молча протянул руку с пустым бокалом. Персиваль покачал головой и заявил: - Нам обоим нужно подумать. Если к завтрашнему вечеру тебе ничего не придет в голову, приходи. Помогу. Вариант не беспроигрышный, но сработать может. И ты будешь очень крепко мне должен. Тем вечером Трэверс ушел, чуть пошатываясь от шока и вызванного им резкого опьянения, а следующим явился, кристально трезвый, решительно настроенный, и объявил: - У меня идей нет. - С тебя услуга, - ответил Персиваль, скрепляя соглашение. *** На этот раз Персиваль вызвал к себе одного Дженкинса. - Сэр? - спокойно спросил он, воспользовавшись приглашением сесть и не дождавшись объяснений, по какому поводу его пригласили. На самом деле Персиваль не колебался, а в последний раз обдумывал свой план. С ним бывало такое - за миг до того, как что-то сделать, могло осенить куда лучшим решением. Тетка в юности шутила, что он унаследовал пророческий дар своей прабабки, но, как все в его жизни, неполноценно. - Какова ситуация со Скамандером сейчас? - Озарения не снизошло, и Персиваль приступил к своему изначальному плану. - Меня интересует неформальное мнение. Ответил Дженкинс не сразу - похоже, прикидывал, как бы половчее объясниться с начальником на неудобную тему. Значит, ситуация отвратительная. - С ним не здоровается никто, кроме бриттов и нас, сэр, - в конце концов высказался Дженкинс. Его невыразительное лицо осталось безучастным к приговору. Одна короткая фраза открывала пропасть презрения, в которую каждый раз падал Скамандер, приходя на работу. Персиваль наводил справки, как омега всего за несколько лет сумел переломить отношение к себе в родном аврорате. Все оказалось ожидаемо: кое-кто воевал с ним в отряде и уважал еще до перехода в аврорат. Следом подтянулись рядовые авроры, с кем Скамандеру доводилось вести дела. А после первого же массового рейда среди британских коллег не осталось никого, кто вслух называл бы Скамандера негодным к службе. Были упрямцы, кто принципиально считал омегу неподходящим для руководства альфами. Были ненавистники, особенно из тех, кто видел себя на его посту. Но ни один из негласно опрошенных сотрудников британского департамента магбезопасности не согласился, что из Скамандера никудышный аврор. Вот только рецепт, отлично сработавший на родине, в международном сообществе шансов на успех не имел. Большинство членов комитета в боевых действиях не участвовали и на любое упоминание про орден героя у Скамандера фыркали “насосал”. Меньшинство считали, что бедняжке не повезло попасть в политические жернова и что все его потуги к работе происходят из глупости и неспособности осознать свое место и роль в событиях. Одно-два активных дела “в поле” могли бы изменить положение. Однако в обозримом будущем перед членами комитета маячила исключительно бумажная волокита, а на ней авторитета не заработаешь, если тебе не дают высказаться. Наоборот - любая инициатива Скамандера чем дальше, тем больше вызывала раздражение и из чистого чувства противоречия резалась на корню, сколь бы дельной ни была. А уж после того, как он прошелся по начальникам департаментов магбезопасности, ситуация все больше напоминала котел, в который неосторожный студент добавил совершенно лишний ингредиент. Того и гляди - рванет. - Понятно. - Персиваль не стал требовать подробностей. - И ты тоже считаешь, что Скамандеру не место в комитете. - С вашего позволения, сэр, я ничего не имею против него. Протоколы кому-то вести тоже надо, - твердо сказал Дженкинс, выставив вперед массивный подбородок. - Если бы он не выступал, никто не смотрел бы на него косо, сэр. За это Персиваль Дженкинса уважал, за это же продвинул в комитет - за способность отстаивать свою точку зрения вопреки любым авторитетам. Персиваля не пугало, что иногда Дженкинс шел наперекор даже ему. Наоборот, именно такими людьми он старался себя окружать. Без вызовов слишком легко было бы превратиться в обыкновенного рабочего тирана. Но Дженкинс не был единственным, кто стоял на своем вопреки чужому неодобрению и неблагоприятным обстоятельствам. А у Персиваля, к тому же, было еще два повода вмешаться в ситуацию - помимо личного желания исправить несправедливость. - Сколько человек желает вызвать его на дуэль? - осведомился Персиваль с интересом. - По моей оценке, сэр? Не меньше восьмидесяти двух, - чуть задумавшись, сообщил Дженкинс. Из ста сорока шести членов комитета. - Сколько к этому близки? - уже подозревая, что услышит, продолжил Персиваль. - Не думаю, что найдется много желающих обменять минутное удовлетворение на свое место в комитете, сэр. Как Персиваль и слышал из других источников, Скамандера с трудом, но пока еще терпели. Он тем более не шел на открытый конфликт. Сколько это продлится? Во что выльется в итоге? Даже без просьбы Трэверса Персиваль был близок к тому, чтобы вмешаться, пока не случилось катастрофы. Можно сказать, ему в некотором роде повезло: Трэверс вынудил его действовать поспешно и по совсем другому плану, зато теперь он будет у Персиваля в долгу. Это стоило определенных неудобств, которые возникнут, когда Дженкинс выполнит распоряжение, которое буднично озвучил Персиваль: - Вызови его сам. Я прикрою. - Сэр?.. - не поверил Дженкинс и вытаращил маленькие, обычно терявшиеся на лице блеклые глаза. - Постарайся, чтобы все произошло максимально публично, а повод был достойный. Полагаюсь на твое благоразумие. - Персиваль ожидал возражений, но встретил лишь потрясенное молчание. Оно затянулось. Пришлось объяснять, понимая, что без причины такой приказ не выполнит даже самый верный подчиненный: - Ты знаешь лучше многих, сколько я вложил в этот проект и как к нему отношусь. Меня не устраивает, что из-за одного человека работа буксует, а нормальные инициативы улетают в корзину без рассмотрения. Я рассчитываю, что ты выиграешь, Скамандера отзовут, и вопрос решится сам собой. Про проект и отношение к нему Персиваль говорил чистую правду, зато в остальном лукавил. Проигрыш Скамандера означал бы, что просьбу Трэверса выполнить не получится, и совершенно Персиваля не устраивал. Но другого способа повлиять на ситуацию в кратчайшие сроки, которые выставил Фоули, не придумалось. Даже в самом цивилизованном обществе лучшим способом разрешить конфликт и заработать авторитет все еще оставалась дуэль. Все, что мог Персиваль прямо сейчас, - дать Скамандеру шанс на победу в поединке с сильным противником, перед коллегами и мировой общественностью. Если сумеет - его не отзовут. Победителей не судят, по крайней мере, сразу. Это даст время придумать что-нибудь еще. А заодно снимет с Трэверса клеймо того, кто поставил в комитет негодного омегу. Если же Скамандер проиграет - будет видимость, что его убрали из-за дуэли, а не после чужих жалоб. Такой исход позволит Трэверсу хотя бы частично сохранить лицо. Не на все сто, и совсем избежать последствий не получится - но Персиваль сразу предупреждал, что его план рисковый. - Вопросы, Дженкинс? После того, как Дженкинс справился с удивлением, его лицо привычно потеряло выражение. Поверил ли он, что за приказом не стоит ничего, кроме личной заинтересованности Персиваля в проекте? Вряд ли, слишком умен. Но своими сомнениями он делиться ни с кем не станет, проверено временем. Иначе Персиваль выбрал бы кого-то другого. - Моя дочь заканчивает Ильверморни в следующем году, сэр, - равнодушно сообщил Дженкинс вместо уточнений по заданию. - В какой департамент она хотела бы попасть? - откликнулся Персиваль, прекрасно поняв намек. - Она не собирается в МАКУСА, сэр. Она планирует идти в журналистику. И торг, и угроза. - Если дела в мире пойдут так и дальше, недостатка в эксклюзивах не будет, - пообещал Персиваль понимающе и в свою очередь намекнул: - Хорошие журналисты без работы не останутся никогда. - Спасибо, сэр. - Это все, Дженкинс? - Да, сэр. Будет сделано, сэр. - Чем быстрее, тем лучше, - кивнул Персиваль, отпуская его. - И, Дженкинс? Этот разговор останется между нами. - Разумеется, сэр.