Хороший шиноби тот, о котором ничего не известно

Месяц назад я приняла тяжёлое для себя решение не пересекаться пока что с владельцем чакры. Почему-то мне казалось, что это лучший выход из сложившейся ситуации. Хотелось бы, конечно, с ним встретиться, но я прекрасно вижу бьякуганом, что каждый день Изуку тренируется с этим человеком на пляже, поэтому я в любой момент смогу его найти через брата. Его тренировки, к тому же, как и расписание дня, были записаны, я их видела на столе. Ужасные. Человек, который их составлял, точно знает, как тренировать неподготовленное тело, но Изуку решил выпендриться и дописал лишнего: такими темпами он доведет своё тело до полного истощения, и мне придется научиться использовать мистическую ладонь раньше запланированного. А ведь я только-только довела свой бьякуган до того уровня, который у меня был перед экзаменом на чунина — или вынудить его остановиться. — Изуку, Нацу, ужин готов! — позвала нас с кухни мама. Я услышала, как дверь в комнату брата, скрипнув, открылась и топот его босых ног. Громко ходят, разведчики из них были бы отвратительные. Снова вернула своё внимание к плавающей в чашке яркой рыбке. Осталось всего шестнадцать из тридцати, а я так и не смогла ни разу использовать мистическую ладонь. Не было той зеленоватой чакры, которую я видела у медиков, была лишь её смесь с обычной, убивающая этих маленьких цветных рыбок. Ну что же, зато я вспомнила, почему не тратила на медицинские техники время, при своём первом становлении, сейчас бы уже знала, в каком направлении двигаться. Видимо, это действительно не моё, все-таки нужно иметь сильный контроль чакры.  — Нацу, остывает!  — Иду! — крикнула я в ответ и вышла из комнаты, оставив аквариумного жителя одного. Ужин был вкусный, все-таки Инко больше бы подошла работа на кухне, а не в офисе. Такой талант пропадает. — Изуку, положить ещё? — спросила мама. — Да, спасибо, — улыбнулся он и протянул пустую тарелку. — В последнее время вы стали хорошо кушать, я рада, — сказала она, нежно улыбаясь и накладывая рыбу брату. Бедная рыба. Эту съедят, а на той я буду экспериментировать с чакрой. Их судьба предрешена, и они не в силах её изменить. А что с моей… Я даже не знаю причин продолжать своё существование. В чём смысл второй жизни? Искупление грехов первой? Или наши души каждый раз вот так вот перерождаются? Но я не помню, чтобы жила где-то ещё до Конохи. Зачем я здесь? Да, я считаю, что этот мир гнилой, здесь глупая идеология, построенная на искусственных образах «героев». Это общество не привыкло бороться за свою жизнь, гражданские просто плывут по течению, зная, что в роковой момент их спасёт какой-то человек в цветастом костюме. Родители пекутся над каждой царапиной у ребенка и устраивают скандалы, если узнают о драках, но при этом совсем не учат своих чад постоять за себя, но поддерживают их стремление стать теми людьми в трико с бесполезным декором, которые изо дня в день изводят свои тела. По статистике, средняя продолжительность жизни у героев ниже, чем у простых военных или полицейских, да и у них больше проблем со здоровьем.  — Я пойду, спасибо за еду, — сказала я, доев. Рыба в чашке плавала по кругу своего ограниченного мирка. Прости, дорогая, но я не хочу останавливаться в развитии. Я засучила рукав и достала скользкую рыбу из воды. Трепыхается. Человек наверняка трепыхается так же, находясь в руках смерти. Хватит беспокоиться о своей жизни, рыбка, ты либо сейчас умрешь, либо у меня все получится, и ты умрешь позже. Не получилось. Надо помыть чашку. Не понимаю, для медицинских техник нужна лишь стихия ян, и я могу её выделить, но все равно примеси остаются. Беда в них или в чём-то другом? Сложно. Зато теперь я поняла, почему стать медиком без хорошего учителя и врожденного таланта так сложно. Надо развеяться и подумать. А ещё найти новое место для отработки мягкого кулака. Хочу я или нет, но без ежедневных тренировок моё тело зачерствеет, и я ничего не смогу сделать в случае чего. В случае чего… Политика в этом мире очень неустойчивая, я уже не слежу за ней — слишком много стран и людей, влияющих на нее, мне было не до того. Я больше переживала за неприятное преподавание в школах, чем за то, в какой стране произошло начало конфликта. В любом случае герои теоретически должны были всех нас защищать, как гражданских, а детей, коим я здесь была, тем более. Парк встретил меня нежной прохладой тени. Хорошие места здесь оборудовали, жаль только, что деревья слишком хлипкие, чтобы по ним передвигаться. Только ступаешь на ветвь, а она тут же шуршит листвой, опускаясь ниже, и так, к сожалению, со всеми деревьями в городе. Даже если перепрыгивать со ствола на ствол, крепясь чакрой к коре ногами и одной рукой (вторую я старалась держать свободной для большей маневренности), всё равно дерево тряслось и шумело. Сегодня я не оттачиваю навыки на укромной поляне, просто гуляю. После стольких неудач в освоении медчакры, наверное, стоило бы бросить это дело, однако Воля Огня твердит мне совсем иное, пусть даже здесь её и в помине не существует. Я поставила себе ограничение: если не смогу к концу года залечивать простейшие царапины, то остановлюсь — уже не будет смысла тратить на это время. Уж что-что, а медицину учить методом «тыка» не самая лучшая идея. Я приметила группу молодых людей, шумно обсуждающих вечерний матч, сегодня, значит, могу погулять подольше — сосед, любитель футбола, снова слишком громко включит телевизор и будет болеть во всю глотку, а молодая семья с маленьким ребенком дверью дальше снова будут с ним ругаться, Чо-сан опять станет плохо, и в итоге всё закончится приездом скорой. Каждый год одно и то же. Размышляя о назревающем конфликте, я и не заметила, как прошла насквозь весь парк и вышла к пляжу. Красиво. Этот пляж чистый, а вот тот, что находится чуть поодаль, полностью захламлен мусором и старой бытовой техникой (кажется, там даже старые покореженные машины где-то были). Посмотрю, есть ли там непросматриваемое место, и, если повезет, остановлюсь там.  — Так держать, юный Мидория! Какой знакомый голос. До жути знакомый, но вспомнить, кому он принадлежит, не могу. В любом случае выводов из этой фразы я вынесла несколько. Во-первых, пляж занят — мне придётся искать другое место, и это точно будет не крыша дома. Во-вторых, в этом районе мы, кажется, единственные носим фамилию Мидория, значит здесь Изуку. В-третьих, из второго следует, что голос принадлежит человеку с той самой чакрой. Человеку, с которым я решила не пересекаться до последнего и быть настороже. Судьба-злодейка. Меня заметили (а я, собственно, и не скрывалась). — Нацу? — удивился брат. Из-за груд мусора появилась голова брата и часть его торса. Он был наклонен под неестественным углом. Остановившись от удивления, Изуку потерял равновесие и упал, теперь я могла видеть ремни на его плечах. Таскает технику? Это такие вот у него тренировки? Следом за ним появился второй человек. Худой и сутулый, впалые щёки и растрепанные волосы. Теперь я вспомнила этого человека: он прошёл мимо в начале года, когда я что-то почувствовала, да и периодически видела его в парке, видимо, он тоже где-то здесь живёт. Если этот полумёртвый человек действительно обладает такой хорошей чакрой, я не знаю, что делать и как разочароваться. Меня мучил лишь один вопрос: он такой же как я или просто ему повезло таким родиться? — Изуку, кто это? — посмотрев на меня, обратился он к валяющемуся на песке брату. — Это моя сестра, я вам о ней рассказывал, — протараторил он, вскакивая и пытаясь вывернуться из запутанных ремней. — Нацу, что ты здесь делаешь? — спросил он, подходя ближе. — Очевидно, я гуляла, — как же хочется развеять свои сомнения и использовать бьякуган прямо сейчас, но нельзя. — А вы тут… — Тренируемся, — улыбнувшись, ответил за брата неизвестный. Звучит смешно из уст человека, по виду которого можно с уверенностью сказать, что во время тайфуна его унесет вместе с крышами, однако, если знать про чакру… — Да, я заметила. Это ведь вы его тренер? — мужчина кивнул, хорошо, то есть не очень, но ладно, сойдёт. — Тогда Вы должны знать, что Изуку перевыполняет план тренировок; продолжит в том же темпе — будете навещать его в больнице. Мужчина явно удивился, не меньше поражен был и брат. Серьёзно? За столько лет мог бы и привыкнуть к тому, что я знаю почти всё про всех. — Что? Почему они не могут схватывать информацию на лету? Сила есть, ума не надо, так что ли? — Не сочтите за грубость, — обратилась я к худощавому, — вы, как его тренер, обязаны знать об этом. — Я понял, спасибо, — только и ответил он. Пора уходить, я не хотела пересекаться с этим человеком, кем бы он ни был, к тому же и место на пляже было занято. Надо найти убежище.