Беспутье

«Я не знаю, куда мне идти. Я скучаю по Вам. По далёкой стране. Не жалея себя. Через тернии с астрой в руке». THE RETUSES «Astra»

      Октябрь подобрался незаметно и окрасил окружающий мир в жёлто-красные переливы жухлой листвы. Солнце с каждым днём всё сильнее бледнело, заболевало предстоящими холодами, качаясь меж полупрозрачных пепельных туч. К вечеру и до самого утра город окутывали путы тумана, но не настолько осязаемого, как в Окраине, где, казалось, его можно схватить руками и скатать в плотный зелёный шар. Здесь он напоминал сигаретную дымку в школьной курилке Кибы. Город, не иначе, захватила армия курящих, своими лёгкими создающих серые дождевые облака и такой же консистенции марь, заполняющую узкие перекрёстки многочисленных улиц. Дождь крапал и барабанил по крышам всё чаще, мешая заснуть, как надоедливые тикающие в тишине часы с приставучей кукушкой и маятником, как беспокойные мысли, систематически всплывающие в голове.       Джирайя вернулся в такую же бессонную для Наруто ночь на десятое число месяца, промокший насквозь. Узумаки вздрогнул, заслышав хлопок входной двери и, крепко сжав кулаки, вышел из обихоженной каморки в прихожую, где грузная тёмная фигура пыхтела череду недовольных фраз. Свет озарил знакомую, багряную от дождя жилетку и облепившие череп, ещё более отросшие, белые волосы старика. Его родного старика, словно постаревшего на пару лет за этот месяц. Когда Джирайя повернулся, у Наруто появилось совершенно детское желание броситься к опекуну на шею с радостными криками о долгожданной встрече, прямо как когда приезжал отец в их с матерью одинокий домик в лесу. Но вопреки этому между ними повисла тишина: не гнетущая, но и не спокойная — слишком много в воздухе крутилось вопросов и недоговорок, что выстроились незримой стеной посреди помещения. Старик неловко застыл в дверях и Узумаки, всё-таки не выдержав растущего напряжения, протянул для рукопожатия руку, но Джирайя её проигнорировал, неожиданно притянув Наруто к груди и похлопав ладонью по спине.       — С Днём рождения.       — С возвращением, — широко улыбнулся Наруто. Джирайя стоял перед ним — он в порядке и в безопасности. Незримый камень переживаний с треском рухнул и тут же исчез, не оставив после себя обломков. С этого дня вынужденное одиночество подошло к концу.       —Что-то я задержался, да? Но ты вроде не исхудал, даже покрепче стал, — старик отодвинул от себя Наруто за плечи и окинул внимательным взглядом, как давно потерянную важную вещь, завалявшуюся за спиной дивана, — неужто Учиха постарался?       Наруто нечленораздельно фыркнул. Он не хотел говорить или думать о Саске. Сейчас Джирайя беспокоил его куда больше, чем черноволосый нахал, не вылезающий из головы из-за своих выходящих за рамки поступков. Да, Учиха приложил свою руку к постоянно улучшающейся физической форме Наруто, устраивая жестокие тренировки в «Птенчике» несколько раз в неделю (однако стоит отметить, что избиения из его программы исчезли), но именно Узумаки работал над собой с особым остервенением, убиваясь сначала в подсобке, а затем и дома. Он даже смог уговорить Карин отдать ему во временное пользование боксёрскую грушу, хоть девушка и согласилась только после того, как Саске нехотя бросил: «пускай».       — Ладно, сейчас распакуюсь и будем проводить ревизию твоего проживания, — хохотнул Джирайя, взъерошивая непослушные волосы подопечного, — так, что там у нас в холодильнике, дружище? Я, кстати, тортик купил. Будем отмечать! Эх, тебе же в школу ещё сегодня, иди лучше, досыпай свои законные часы. Вечерком всё устроим. Ух, как же хорошо дома…       Наруто не без удовольствия вслушивался в бессмысленный монолог опекуна, уже заранее зная, что заснуть ему этой ночью не удастся. Он аккуратно подхватил пакет, лежащий возле двери и на кухне вынул из него коробку с обещанным тортом. Торт явно повидал в жизни многое, разваленный не несколько частей и с размазанным по упаковке кремом. Узумаки усмехнулся — в стиле Джирайи.       — Ты чего спать не шуруешь? Три часа ночи.       — Давай поговорим лучше, всё равно не смогу улечься, — ответил Наруто появившемуся в дверном проёме Джирайе. — Торт не пережил транспортировку.       Старик сел за стол, глядя на неудавшийся презент с полным разочарованием. При свете люстры стали заметны тёмные круги под его уставшими глазами, да и весь он как-то потускнел и осунулся. И Наруто надеялся, что всё это являлось следствием утомления, мол, отдохнёт пару дней в привычной обстановке и вернётся в строй, как прежний, но внутреннее чутьё подсказывало, что отъезд Джирайи не обычная командировка с обычными делами. Джирайя занимался чем-то чертовски важным и значительным.       — Тебе же семнадцать стукнуло?       Наруто кивнул. Ему исполнялось семнадцать лет. Отец в этом возрасте поступил в столичный медицинский университет, в котором, как думал Узумаки до последнего времени, работал всю жизнь, но это оказалось ложью. Именно после стольких прожитых лет его мама пыталась сбежать из дома, повинуясь бунтарскому подростковому духу, о чём рассказывала с особым восторгом, даже будучи взрослой женщиной. Наруто тоже сбежал, но не по собственной воле и не в одиночку, да и жизнь стала от этого лишь сложнее и запутаннее. Ещё чуть больше месяца назад, сидя в поезде и глядя на проносившиеся за окном ландшафты, Наруто и подумать не мог как всё начнет переворачиваться с ног на голову, походя на абсурдный сон. Ещё полгода назад, он ни за чтобы не поверил, что от родителей останутся лишь полустертые воспоминания, даже веру в которые смогут поставить под сомнение. В его голове всё адски смешалось.       — Помнится, я в эти годы ещё воевал на фронте. Бои к тому времени шли уже не так ожесточённо, но часто возгорались с новой силой. Иногда просыпаюсь в холодном поту, думая, что этот бесконечный кошмар не закончился, а мирное небо над головой — просто плод больной фантазии. Знаешь, Наруто, в мире нет ничего хуже войны. Уж я-то знаю, вырос вместе с ней. Мы можем сколько угодно судить Данзо, но именно он с Первым прекратил сущий ад на Земле. И если наши действия вдруг приведут к кровопролитию — мы будем трижды хуже него. Я впервые увидел оружие твоего отца своими глазами. Нет, это не просто оружие, это целая армия подконтрольных монстров. Каждый из них превосходит человека в скорости, регенерации, силе. Но они абсолютно бесполезны без ключа активатора, пульта управления — называй, как хочешь. Они бездумны и бездушны, поэтому, если такая мощь попадёт в злые руки, то войны не миновать.       — Армия марионеток-мутантов-убийц, — сделал вывод Узумаки и положил голову в ладони. «Только этого не хватало».       — Точно так, — невесело кивнул Джирайя.       Наруто знал о войне из многочисленных документальных фильмов, которые еженедельно крутили в школе. Её застало большинство представителей старшего поколения. Она длилась несколько десятилетий, перерастая из войны с соседними государствами в гражданскую и обратно. Круг за кругом в течение десятилетий. В ходе неё погибли миллионы солдат и мирных жителей, превратились в пыль сотни населённых пунктов. Война иссушила земли, пошатнула рассудки людей и убила в них веру в долгожданный мир, навсегда стёрла память о прошлом без неё. И, если начнётся новая, да ещё и с участием неизведанных биохимических тварей, неизвестно: оправится ли Коноха от этого потрясения. Выживать, а не жить будут все, а не только жители Окраины.       — Если ключ спрятан во мне, то мы сможем её предотвратить, верно? И почему ты думаешь, что он у меня?       — Да. Зная о том, что оружие у нас, Мэр сдастся без боя, в таком случае и мы нападать не будем. Случится мирная и тихая революция. Если же оно будет в его распоряжении, организация, ответственная за переворот, будет сопротивляться. Начнётся жестокая бойня. Если его не будет ни у кого — тот же исход. Организация намерена сместить Данзо любыми способами, даже если потребуется вновь стереть Коноху с лица Земли и отстроить её заново. Я не могу этого допустить. Но я уверен, что ключ у тебя. Осталось узнать, как привести его в действие. Твои родители никогда не говорили мне об этом прямо, но давали подсказки. Они возложили на тебя большую ответственность, Наруто, и наверняка верили, что ты выберешь верный путь.       Слова отозвались в Узумаки глухой болью в грудной клетке. Родители верили в него, выбрали его как того, кто сможет спасти страну от опасности. И он действительно готов сделать что угодно, лишь бы все люди в его мире находились в спокойствии и жили полноценной жизнью. Но ведь он обычный школьник, причём далеко не самый талантливый и сообразительный. Справится ли?       — Я сделаю всё, что от меня потребуется. Сделаю даже больше возможного. Я всего себя выжму, даттебайо, — твёрдо произнёс Наруто, сжав зубы и кулаки. Джирайя смотрел на него одобрительно, и в глубине души Узумаки вместо неприятного комка сомнений вспыхнуло непоколебимое пламя уверенности. В конце концов, Узумаки не один: у него есть Джирайя, надежда родителей, целая организация, пока не вызывающая доверие, но имеющая те же цели, Цунаде, ребята из «Птенчика», Саске. Он важная шестерёнка огромного механизма и он никого не подведёт. Просто не имеет на это право. — И ещё один вопрос, Джирайя. Получается, мама знала о настоящей жизни отца с самого начала?       — Скажу тебе больше, они вместе разработали этот проект и работали над ним вдвоём долгое время во благо людей, но Данзо всё переиграл в пользу своих искажённых ценностей. Когда родился ты, Минато сделал всё, чтобы никто не узнал об участии Кушины в проекте. Потому и отправил Вас подальше от столицы. Твои родители стали гениальными учёными, так что не сомневайся в себе, дружище. У тебя огромный потенциал. А теперь марш спать, уже светает.       Но Наруто так и не смог заснуть. ***       — Сакура, ты стала рисовать намного лучше! Штриховку наносишь как профессионал, — искренне восхитился Наруто, увидев прогресс Харуно. Видно, что она занималась рисованием с особым усердием, и Узумаки наконец-то увидел в её глазах тот самый блеск, присущий всем творцам во время труда над новой работой, такого, о котором сам Наруто мог лишь отдалённо вспоминать. Сакура сосредоточенно водила автоматическим карандашом по бумаге, но движения её с идеально-механических, какими они казались в самом начале учёбы, сменились на более живые и свободные. Изредка она вставала со стула, отходила на расстояние метра от холста, чтобы посмотреть на работу вдали или наоборот приближалась к ней вплотную, выглядывая мелкие недостатки в деталях. Перфекционизм засел в Харуно задолго до её знакомства с рисованием и потому укоренился во всех сферах её жизни, хоть в последнее время давал слабину и разрешал ей дышать полной грудью.       — Правда? — она добродушно засмеялась в ладонь, спрятав улыбку мало того, что за рукой, так ещё и за копной светлых волос, как за дополнительной дверью. После их разговора в курилке они неплохо сблизились, и Сакура стала вести себя куда более открыто и искренне, улыбаясь всё чаще почти также ярко, как с Саске, но будто стыдясь этого. Только вот она не знала о том происшествии, которое устроили Наруто с Учихой в кабинете директрисы Сенджу. И Узумаки нестерпимо мучила совесть, ведь в тот момент, когда он в состоянии какого-то безумия ответил на поцелуй чужого парня, в его голове не проскочило и мысли о Сакуре, любящей Саске до умопомешательства и страдающей из-за его напускного безразличия. Он считал её своей подругой, которая первая из учеников не отвернулась от него в новой школе и помогла освоиться, смогла открыть ему часть души, а он отплатил ей такой мерзкой монетой. Наруто хотел рассказать обо всём на следующий же день, но оказалось, что Сакура уехала на важный дипломатический конкурс и вернулась лишь сегодня. И теперь Наруто никак не мог решить, стоит ли ему вообще затрагивать эту тему, если поцелуй, по сути, ничего не значил ни для Наруто, ни уж тем более для Саске. Узумаки посчитал произошедшее ошибкой, которую он никогда больше не совершит.       — Да. И светотень намного лучше стала получаться. Ты восхитительна, хотя композиция у тебя всё ещё хромает, но без этого никуда. Кстати, Сакура, не знаешь, что с Учихой? Он вроде и в школе не появлялся сегодня.       Харуно склонила голову набок и поднесла карандаш к губам, внимательно осматривая картину, после чего нехотя сделала ещё несколько едва заметных линий, которые никак не повлияли на результат, после чего ответила:       — Нет, не знаю. Мы не общались с тех пор, как я уехала. Он не соизволил ответить ни на один звонок или сообщение. Даже не поинтересовался как у меня всё прошло, заняла ли я призовое место, — она говорила жёстко и холодно, констатируя факты без каких-либо лишних эмоций. Наверняка уже успела пережевать это в собственной голове. Голос совести накинулся на Наруто с новой силой. Он не раз видел, как на тренировках Учиха сбрасывал её вызовы без секунды раздумий. И Наруто ничего не сказал.       — Кхм, а мы могли бы с тобой поговорить об одной вещи после занятия? Это довольно важно.       — Говори сейчас, всё равно кроме нас и спящего учителя нет никого. Нет смысла тянуть, тем более, если это имеет большое значение.       Наруто согласно кивнул, и волна тревоги окатила его с головой. Больше всего сейчас ему не хотелось разбить драгоценное сердце Сакуры, разрушить её странные отношения с Саске, хоть те и нельзя назвать комфортными или здоровыми. Но Харуно обязана знать, с кем она общается и встречается. Ведь говорят, что горькая правда всегда лучше сладкой лжи.       — Понимаешь, я ужасный друг, знаю, — Наруто замолк, пытаясь сформулировать метающиеся мысли, собрать их в цельное предложение признания. Он поддевал ногтем заусенцы, не зная, как продолжить фразу так, чтобы она прозвучала не так отвратительно для Сакуры и самого себя. —Мы с Саске…поцеловались. Но не как любовники, нет! Просто, чтобы позлить Цунаде, просто так. Сакура, прости меня, пожалуйста, типа, я хренов идиот. Прости, — на одном дыхании выговорил Узумаки, ожидая своего приговора с опущенным взглядом. В последующую секунду воцарившегося молчания он ожидал всего сразу: и криков со слезами, и безжизненного «убирайся с глаз долой», и убийственного «я тебя ненавижу». Но реальность оказалась куда более неожиданной.       — Вот как, — наконец хмыкнула Харуно, — я уж думала что-то серьёзное, напугал же. Не переживай ты так, это же всего лишь поцелуй, тем более по такому дурацкому поводу. Это даже забавно. Я боюсь представить, как орала на вас Цунаде. Может, ты и сумасшедший, проделал такие трюки перед директрисой, но точно не ужасный. Наруто, не каждый бы смог так признаться. Большинство бы просто замяли тему.       — Ты не шутишь?       — Нет. Сейчас поцелуи ничего не значат. Я вот с Ино тоже не раз целовалась, особенно когда мы выпивали. Правда для Саске это весьма удивительно, но, чтобы позлить кого-то он и не на такое способен. Забей.       — Чёрт. Спасибо, — облегчённо выдохнул Наруто, запустив руку в отросшую белёсую чёлку. На сердце вмиг полегчало.       Дверь распахнулась спустя десять минут и в класс, тяжёлым шагом военных ботинок, без стука и извинений, зашёл Учиха, своим появлением неплохо удивив как Сакуру и Наруто, так и задремавшего в начале занятия преподавателя. Тот неловко дёрнулся и, подхватив с рабочего стола начатую пачку сигарет, удалился из помещения с нечленораздельным бормотанием. Харуно выронила карандаш из ладони, но, не заметив этого, продолжала пристально смотреть на пришедшего Саске, на белом лице которого во всей красе расцветал крупный сине-фиолетовый синяк. Узумаки усмехнулся: сам он ему рожу давно не начищал, а значит кто-то другой поставил Учиху на место, что не могло не принести Наруто удовольствие.       — Собирайся, — в привычной манере выговорил Саске, обращаясь к Узумаки. Сакура заметно напряглась. Её губы превратились в плотную белую линию, что исказила красивое лицо девушки в неприятном выражении. Казалось, она ненавидела Саске в эту секунду и в кои-то веки не пыталась скрыть истинные эмоции. И Наруто прекрасно понимал её обиду. И больше всего он не хотел видеть Харуно в таком угнетённом состоянии, доходившим до дрожи в её плечах. Будто заплачет сейчас или кинется на Учиху в ярости.       — Нам нужно поговорить, — всё, что сказала она, взяв собственное тело под контроль. Теперь её выдавали лишь крепко сжатые ладони.       — Узумаки, я жду тебя внизу. Живее, — сказал и вышел. Просто захлопнул дверь.       — Что на него нашло? Что он о себе возомнил вообще? Сакура, ты… ты как… — Наруто осёкся. Она всё также смотрела туда, где ещё пару секунд назад стоял Саске. Её зелёные глаза застекленели, покрылись толстым слоем прозрачного льда. — Вот же ж мудак. Сакура, мне нужно идти. Не знаю, что ему от меня понадобилось сегодня, но, в общем, я поговорю с ним. Это ненормально вот так игнорировать человека. Может даже по морде его съезжу, ему, видно, за последнее время не впервые. Слышишь, Сакура-чан, я ему на место мозги вставлю, — тихо сказал Наруто и легонько коснулся плеча подруги. Ему правда не хотелось оставлять её одну в таком состоянии, подавленную и опустошённую, но отдалённый голос совести шептал, что он просто сбегал, понятия не имея, что должен делать в такой ситуации. Он подхватил рюкзак и, чувственно посмотрев на одиноко сидевшую посреди пустого класса Сакуру, вышел в коридор. Настроение упало ниже плинтуса.       Темнело. Тучи на небе впервые за последние дни слегка рассеялись, и в проплешинах между ними с трудом различались едва заметные пятна звёзд. Учиха стоял у ворот парковки в неизменном плаще, но к удивлению Наруто, его излюбленный образ дополнился длинным тёмным шарфом, в который Саске закутался с носом, как ребёнок лет пяти в тридцатиградусный мороз.       — Придурок, какого хрена ты так обращаешься с Сакурой? — звучно проговорил Наруто, как только подошёл к Учихе на расстояние метра. Тот нехотя повернул голову в сторону Узумаки, как бы ожидая продолжения претензий без какого-либо интереса. — Она же любит тебя, мудака, а ты игнорируешь её в открытую без причины.       — Она знала, на что подписывалась.       — Что за хрень ты несёшь? Никто бы в здравом уме не подписался на такие отношения. Ты просто мучаешь её, теша своё самолюбие. А она там одна сидит и думает, в чём на этот раз провинилась, раз охерительно-крутой Саске не снизошёл до того, чтобы хоть на одно сообщение ответить.       — Ты снова ни черта не знаешь и не понимаешь, охерительно-тупой Узумаки. Но у нас нет времени трепаться.       — Она не заслуживает такого, поэтому поговори с ней нормально. Просто поговори, извинись, узнай, как у неё дела, — проглотив ответное оскорбление, спокойнее ответил Наруто. — Пожалуйста.       — Ладно, я поговорю. Садись в машину.       Наруто сокрушённо качнул головой, надеясь, что Саске сказал это не наотмашь. На парковке перед его глазами стояли несколько одиноких автомобилей, и один из них, знакомый и размытый в темноте, сразу же всплыл неоднозначным воспоминанием на краю сознания. Саске приехал на той самой машине странного родственника, на которой они сделали круг по Конохе, заглянув в самые нелицеприятные её уголки. В тот роковой день, который без сомнений перевернул его жизнь, Наруто впервые увидел большую жестокую правду — Окраину и большую мерзкую ложь — центр столицы, потрясающий воображение красотой и роскошью. Огромная, летящая в небо птица на крыше небоскрёба и мёртвая тишина полуразрушенных, исписанных кровавыми граффити, зданий; золотой шар, где обитал Мэр и спалённая дотла детская площадка, с обожжённой игрушкой в засохшем кусте шиповника — эти образы разом вставали перед глазами и сопровождались подступающей тошнотой. Сморгнув неприятные воспоминания, Наруто сел на соседнее, от водительского, сидение, ловя знакомый вдоль и поперёк запах восточных духов Учихи и тонкий аромат ментолового ароматизатора в виде плоской звезды, висящего на салонном зеркале. Ещё пахло свежестью и чистотой, граничащей со стерильностью операционной палаты       — Пистолет с собой? — обыденно спросил Саске, заводя машину, будто интересовался, сделал Узумаки домашнюю работу или нет. Наруто не знал за сколько лет Саске успел привыкнуть к таким реалиям жизни, но сам же до сих пор никак не мог осознать, что он теперь в своём роде преступник, для которого разговоры об оружии не должны вызывать недоумения. Но на вопрос он утвердительно кивнул.       — А зачем спрашиваешь?       — Мы натренировали твою выносливость, но в экстренных ситуациях, где бежать не получится, она мало чем поможет. Скоро твоя первая миссия в составе группы «Така», поэтому будешь учиться пользоваться оружием. В «Птенчике» стрелять не получится — услышат, поэтому едем в другое место.       — Вау, Саске, ты что, нормально мне всё объяснил? Прямо праздник какой-то, честное слово, — улыбнулся Наруто, отвернувшись к боковому окну. — А синяк где отхватить успел?       — Сувенир от одного недавно вернувшегося знакомого.       — От кого? Любопытно же, кто исполнил моё самое заветное желание, ха!       — Надо бы ещё потренировать твой интеллект, придурок, — ухмыльнулся Саске, не отводя взгляда от трассы, блестящей от света фар.       — Сам ты придурок! А за что хоть вмазали?       Саске остановил машину посреди полузаброшенной дороги, размытой недавними дождями. Если Наруто не заблуждался, эта непроходимая глушь, где они стояли, находилась между Рабочим и «богатеньким» районами. Местность со всех сторон окружал непроходимый лес, небо окончательно почернело, а густые облака на нём рассеялись, оставив после себя только смутные следы. Ночь пришла малозвёздная и безлунная, отчего разглядеть что-то за пределом света фар не выходило, но Саске это никак не смутило, и он без раздумий вылез наружу. Наруто без энтузиазма последовал за ним. Чаща поражала своей тишиной: ни ветра, ни машин с трассы не слышалось. И Узумаки вдруг снова вспомнился момент из первых дней знакомства с Саске — вечеринка в доме Сакуры, а вернее события после, когда Саске вёз его в неизвестном направлении, и Наруто молился про себя, чтобы этот странный парень с пистолетом и карманами полными наркотиков не оказался убийцей, закапывающим людей заживо. И вот прошло, казалось, не так много времени и от прежних страхов Узумаки не осталось и следа. Да, Саске тот ещё отморозок, но серьёзного вреда Наруто причинить ни под каким предлогом не сможет. Наруто стал главным средством для достижений целей Саске, а значит тот обязывался защищать его, ну, или по крайней мере не убивать. Учиха включил фонарик на телефоне, и не оборачиваясь, пошёл в самую гущу деревьев, где неожиданно оказалась хорошо протоптанная тропинка, хлюпающая под ногами. Красные кроссовки Наруто вмиг промокли насквозь. Чем дальше они заходили под купол из крон деревьев, тем суше становилась земля, смешанная с опавшими иголками елей — дождь сюда не успел проникнуть. Спустя пару минут глаза привыкли к темноте. Когда тропа извилисто завернулась, Наруто смог разглядеть в открывшемся виде очертания деревянного дома и некой площадки возле него. Хрустящая лесная почва неожиданно сменилась бетонной плиткой, а листва исполинских растений уступила место цивильному навесу, привязанному к четырём стволам, расположенным по периметру площадки.       Учиха звякнул ключами и открыл скрипучую дверь охотничьего дома, пока Наруто с распахнутыми в полную силу глазами озирался по сторонам, неловко придерживая лямки рюкзака. Яркий свет на пару секунд ослепил его и озарил близлежащую территорию. Желтоватые огни зажглись на деревьях, крыльце, прямо в бетоне пола, делая видимость ничуть не хуже, чем посреди белого дня.       — Весьма неплохо ты тут в лесу обжился, Саске, — себе под нос сказал Наруто, вглядываясь в окружающий его пейзаж с ещё большим интересом. Небольшой домишко, всего в один этаж, построен из крупных ошкуренных брёвен, со скошенной крышей и округлым окном чердака. Навес над головой состоял из плотного материала, который мог бы спасти даже от самого сильного ливня, и распространялся на довольно большую площадь, где вырубленные деревья заменялись серой плиткой, потрескавшейся в некоторых местах. Саске вытащил из помещения металлическую конструкцию, нанизанную на плотный красный манекен мужского туловища и поставил его на самый отдалённый край крытой территории. Манекен выглядел потрепанным временем: порванный в некоторых местах и зашитый толстыми чёрными нитками, через швы которых виднелся желтоватый наполнитель. Наруто понимающе кивнул и достал из потаённого кармашка внутри рюкзака оружие — серебристый пистолет с красивой резьбой и гравюрой, по совместительству подарок Учихи, врученный на их первой тренировке.       — Я показывал тебе, как спускать его с предохранителя, так что попробуй просто выстрелить в куклу, чтобы прочувствовать пистолет и понять, как вообще работает его механизм. Прицелься в область сердца или живота и стреляй, — проинструктировал Саске, встав неподалёку от Наруто.       Узумаки сосредоточенно сжал пистолет в руке и попытался вспомнить хоть одну сцену из типичных боевиков, где главный герой пафосно стрелял с огромного расстояния и попадал чётко в назначенную цель. Казалось, ничего сложного, главное направить дуло в нужную сторону, и пуля сама долетит, пронзит и убьёт. Выдох. Наруто аккуратно нажал на рычажок предохранителя и вытянул правую руку перед с собой.       — Двумя руками, Узумаки, — прозвучала разочарованная фраза Учихи, в ответ на которую Наруто раздражённо дернулся и убрал волосы от глаз, делая вид, что он прекрасно знал, что так пистолет будет держать куда легче и удобнее. Итак, ноги по ширине плеч, руки вытянуты вперёд, а левый глаз прикрыт для фокусировки. «Соберись, Наруто, — указательный палец на курок, дыхание замерло, — выстрел». Эхо волной раздалось по лесу.       — Жесть, как громко. Я хоть попал? — открыв зажмуренные на секунду глаза, произнёс Наруто.       — Полный промах. Узумаки, ты куда целился вообще? Смотри внимательно, — Саске достал свой чёрный пистолет, сливающийся с пространством, из внутреннего кармана плаща и проверил наличие пуль. — Обхвати пистолет вот так, но не перестарайся в силе захвата. Тебе должно быть комфортно, но не так чтобы он болтался. Левую ногу на шаг вперёд, а левую руку чуть согни. Направляешь оружие в нужное место и смотришь, чтобы мушка была посередине вот этой прорези. Прорезь называется целиком, к слову. Оба глаза держи открытыми, понял? Мушка между прорезью, мушка на мишени. Бам. Бам. Бам. — Учиха ухмыльнулся: — В яблочко.       Наруто вновь поморщился. Звуки выстрелов неприятно били по мозгам. Встряхнувшись, он подбежал к мишени и увидел чёткий равносторонний треугольник в центре грудной клетки манекена. «Свежие» пули располагались на абсолютно одинаковом расстоянии друг от друга, в то время как от выстрела Наруто никаких следов и в помине не имелось.       — Окей, ты неплох, Учиха, но скоро я тебя обойду, так что не расслабляйся, — с азартом в глазах сказал Наруто и бросился повторять всё то, что ему показал Саске.       К одиннадцати ночи Узумаки устало рухнул на бетонную плитку. Тренировка шла несколько часов без перерыва, за которые Наруто с большим трудом и через раз стал попадать по краям мишени. Саске кинул ему начатую бутылку воды, и Наруто безжизненно вцепился в неё руками, как за спасательный плот посреди океана. С техникой стрельбы у него выходили серьёзные проблемы. Наруто куда больше нравилось стрелять без разбора и остановок с надеждой, что уж разок точно попадёт, а бесконечные высчитывания нужных углов вгоняли в настоящую тоску, потому он скорее оказался в эмоциональной яме, нежели в физической.       — Ну же, скажи, что для новичка я справился нормально, иначе я пущу тебе последнюю пулю в лоб. Или себе, я ещё не решил, — выпив половину бутылки и чуть запыхавшись, выдавил из себя Наруто, растянувшись на холодном полу.       — На твои попытки больно смотреть, но могло быть и хуже, — снисходительно ответил Саске, смотря на Узумаки сверху вниз. С этого непривычного ракурса или при этом освещении лицо Учихи показалось Наруто ещё более симпатичным, чем обычно. Чёрные пряди свисали вниз, прикрывая чуть приподнятые уголки его губ. Наруто готов был поклясться, что такого покровительственно-доброго выражения он у этого парня ещё не видел, а потому в ответ рассмеялся сам и перевёл взгляд к потолку. Спину холодило, мышцы рук подрагивали и тянули глухой болью, но на душе цвело удовлетворение проделанной работой и не пойми откуда взявшееся ожидание своей первой миссии. Наруто не представлял, что от неё ждать, но нутром чувствовал, что она привнесёт в его жизнь значительные перемены. ***       Едва слышно закрыв за собой дверь, Наруто с облегчением понял, что Джирайя не спит. На кухне горел привычно тёплый свет, и шумела газовая плита. Неожиданно среди бытовых звуков послышался негромкий разговор. Джирайя и Цунаде сидели за столом и столовыми ложками ели размазанный торт, который принёс опекун ещё утром. Женщина выглядела совсем по-домашнему. Светлые волосы убраны в два растрёпанных хвостика, макияж не перекрывал морщин и других следов возраста, смятый зелёный пиджак лежал рядом. Они пили уже вторую бутылку вина, судя потому, что одна пустая уже стояла возле раковины, заполненной посудой.       — Наруто! — крикнула Цунаде, румяная и счастливая, завидев Узумаки в проходе. — С Днём рождения, паршивец! За тебя пьём! — Она торжественно подняла бокал вверх и чокнувшись с воздухом, опустошила его в пару глотков.       — Спасибо, директриса, — улыбнулся Наруто. Джирайя тоже светился радостью, красный с головы до ног, он пьяными глазами не сводил взгляд со своей давней подруги и Наруто решил поскорее депортироваться, дабы не мешать течению их разговора.       — Сынок, там тебе анонимный подарок лежит. Там, ну, там в комнате, там в твоей, — нечётко произнёс Джирайя и рассмеялся из-за несвязности своей же речи.       В каморке, приложенный к раскладушке и правда лежал запакованный предмет. Поленившись сходить за ножом или ножницами, Наруто опустился на колени возле него и принялся руками разрывать упаковку, стараясь максимально сократить время мучительной интриги. Никакие догадки о том, кто мог сделать подарок, не появлялись. Сакура и Киба о его Дне рождения не знали, Джирайя не при делах, тогда кто? Слои плотной бумаги вперемешку со скотчем поддавались плохо, но вскоре Наруто увидел очертания предмета через образовавшуюся дыру. И сердце болезненно колыхнулось в груди. Холст. Внутри точно находился холст. Такой материал Наруто узнает в секунду.       — Нет, нет, уж этого точно не может быть, — шептал самому себе Узумаки и срывал последние слои упаковки. Знакомые очертания, яркие оттенки, кричащие от боли дома на фоне алого неба ада. Люди, выпрыгивающие из окон-глаз и окон-ртов. Лужи крови на улицах между ними. Та самая картина, поразившая Наруто до глубины души, откликнувшаяся каким-то внутренним чувствам. Картина с объёмными и острыми мазками краски настолько мрачная и реалистичная, что по телу бегут мурашки, а руки беспомощно подрагивают. Эту картину первые несколько уроков художественного кружка рисовал Саске, но после она исчезла, и Наруто не посчитал нужным спросить, почему Учиха прекратил над ней работу. И теперь она, законченная и ужасающая, стоит перед ним. Наруто заметил небольшой листок, выпавший из упаковки рядом, на котором каллиграфичным почерком были выведены несколько слов:       «Сойдёт за чудо?»