Отражение в лезвии ножа.

       На следующий день все пытались вернуться в обычный ритм жизни, но сделать это было крайне сложно. Всем. Черный мог бы ночью всех вырезать поодиночке, но вот незадача - они жили в одной комнате с Голубым. Корабль был сугубо рабочего характера, поэтому не предполагал отдельных хором для каждого работника; и так получилось, что Голубой оказался с ним. Кто знал, что он станет "свидетелем"? Конечно же, это доставляло хлопот, потому что и спать теперь спокойно никто не мог. Кроме коричневого. Земля ему пухом.        За завтраком никто почти не притронулся к еде, и тишина стояла такая, что было слышно гул двигателей на другом конце корабля: никто не хотел общаться с "предателем", даже когда они не знали, кто он. Иногда переглядывались те самые парочки, но боязно, стараясь не показать страх или показаться подозрительными. Но как только все разбрелись по своим делам, обстановка разрядилась, и иногда даже стали проскальзывать безобидные шутки. Однако Черному было не смешно. Голубой везде плелся за ним, постоянно то заглядывая вперед за его огромную спину, то ведя его за собой, как какого-то ребенка. И вновь встав в навигации, голубоволосый уселся за кресло и усердно стал водить пальцем по экрану и нажимать бесчисленное количество кнопок, что Черному было не понять, поэтому он просто пялился на голубую макушку, оперевшись на стену и скрестив руки на груди. С характерным звуком задание было выполнено и Голубой победно развернулся, шаркнув ногами по полу. Он сложил руки в замок и стал пронизывать взглядом Черного.        - Ну и?        - Что? - совершенно безэмоционально ответил он.        - Ты не хочешь заданий никаких поделать? Теперь Черный понял, в чем дело. Он напрягся, но пытался не выдавать этого напряжения.        - Я следил за тобой. Все-таки ты труп нашел; вдруг хочешь заманить меня куда подальше и горло перерезать.        - Эй! Я не убивал его! Черный от этой реакции даже слегка рассмеялся, но по-доброму, словно издеваясь над братишкой.        - Я стебусь. Хотя кто тебя знает...        - Тогда развей мои сомнения для начала. Предатель сначала недоуменно изогнул бровь, но вскоре понял, что если он не сымитирует продуктивную работу - его выкинут с корабля. Вздохнув, он подошел к планшету на стене и стал что-то упорно тыкать, не понимая, что он вообще делает. Он всеми силами старался закрыть обзор широкими плечами, но Голубой все равно заглядывал под руки, чтобы отслеживать процесс. И из-за этого Черный испугался не на шутку. Он знал, что тот поймет, кто он на самом деле, когда увидит, что сервер выдаст ошибку при попытке передачи файлов, но до этого момента оставалось еще несколько секунд. Он стал уже продумывать план, как тихо перережет ему трахею за углом и спрячет где-то в вентиляции, но... В последний момент тот опустил глаза в планшет, где показывался прогресс всех заданий, и словно по какому-то волшебству она сдвинулась с места, заставив отвлечься от огромного красного крестика на самом задании. И подняв глаза, он улыбнулся и похлопал собеседника по плечу.        - Я знал, что ты не предатель.        И так весь день прошел бок о бок с этим надоедливым пацаном. Иногда они встречали другие пары, но перебросив несколько фраз, они расходились, боясь, что предатель стоит напротив. Голубой выполнил несколько заданий и совсем забылся, развлекая своего нового знакомого разными байками, которые почему-то всегда были не от мира сего. Черный же сначала явно негодовал от этого, но вскоре почему-то тоже попадал под влияние этого голубоволосого раздолбая. Но день подходил к концу, ужин обрел довольно спокойный характер, и все будто снова вернулось на свои места. Многие расходились спать, но Черный, как сильный любитель курения, направился в туалет, так как курилки в космосе никто делать не собирался (ведь здоровые люди туда отправляются, верно?). Конечно же, он не делал этого просто так - таким людям, как он, нужен постоянный источник эйфории (отчего и сигареты были с сюрпризом), особенно когда напряженный день прошелся по нервам, растрепав их до ужасного состояния. Проходя через столовую, Черный заметил Голубого, который сидел почти вплотную к окну, поэтому остановился. От шагов тот обернулся и немного перепугался, но через секунду успокоился и дружелюбно улыбнулся. Эта улыбка... От нее почему-то по спине Черного пробежали мурашки, словно он уже получил свою дозу гормона счастья, а может и тестостерона. Руки его вздрогнули, а дыхание сбилось, отчего он впал в ступор. Почему? Почему с ним это происходит? Это же просто хилый малый, который весь день шатался за ним, как собака, но почему-то от этой улыбки скручивало в животе.        Но кто знает, что было на уме у безумца?        Может, в этот момент он представлял, как холодное лезвие, сначала щекоча кожу, медленно впивается в ее поры, выдавливая капли крови наружу. Тысячи мелких надрезов ради разорванных капилляров и ради этого приглушенного, мягкого скрежета лезвия об кожу. Но если надавить на рукоять, то этот сладкий крик невыносимой боли так ласково щекотал уши. Разорванные мышцы, за которыми скрывались кровеносные сосуды, пульсировали и содрогались от плавных, но мощных движений. Ему хотелось полностью раздеть его и вспороть брюхо, смотря, как тот корчится от боли и стонет от желания умереть; пальцами разорвать этот надрез и залезть под ребра, чтобы собственной кожей почувствовать тепло и конвульсии изнутри; ощутить вкус его крови и просто утонуть в ней с головой; растянуть эту улыбку, разрезав щеки до самых скул...        - Ты чего тут делаешь? - звонкий голос Голубого раздался глухим эхом по залу. "Никого нет. Все спят. Ты можешь это сделать. Ты можешь убить его. Ты всегда так делал. Но почему... Почему сейчас не можешь?" - эти мысли, проносясь жутким вихрем в ушах, заглушал все остальные ощущения. Голубой же насторожился, но было сложно сказать, подозревал ли он того, или же волновался.        - Все в порядке? - спросил он уже даже как-то обеспокоено, и голос его зазвучал так тепло и приятно, давая возможность отдышаться Черному и прийти в себя, - У тебя что, паническая атака? - он быстро встал с места и подбежал к своему компаньону, дабы побыстрее усадить его куда-нибудь, - У тебя пот выступил! Ты что, испугался меня? Но сил ответить у Черного пока не было, он лишь зажмуривался, разрывая зрительную связь с источником его неадекватных желаний. Он чувствовал, как его касания судорожно пробегали по его плечам, но когда они дошли до лица, тот не выдержал и схватил его руку, неестественно сильно сжав ее. Он исподлобья взглянул на него, более менее восстановив рассудок. Этот взгляд смог схватить дыхание Голубого и словно остановить его на секунду, но поняв, что это может вселить подозрений, Черный немного расслабился.        - Ведешь себя как пидор. Он отбросил его руку немного грубо, очерчивая свои границы, но Голубой лишь досадно усмехнулся.        - Ты так и не сказал, куда ты. Тот тяжело встал на выдохе и хрипло протянул:        - Покурить. Он уже собрался идти, но тишина в ответе заставила его обернуться. Голубоволосый как-то странно смотрел ему вслед, и он пытался разобраться, что он хочет от него. В итоге, он около минуты таращился в эти голубые зеницы, выискивая причину, по которой этот парень до сих пор не ушел. Недоуменно нахмурившись, Черный все-таки промямлил:        - Ты будешь? Тот словно ждал этого предложения, но все равно удивился. И изображая заинтересованность, они пошли вместе в местную "курилку".        Играя под бледным электрическим светом, пламя зажигалки с еле слышимым треском прошлось по кончикам сигарет. Откинув голову назад, Черный сделал глубокий вдох, после чего из его рта повалил дым с приторным и горьким запахом, порой режущим глаза. Голубой же, сделав вдох, скрючился и стал рвать глотку от кашля, попутно вытирая слезы, на что другой рассмеялся и затянулся повторно.        - Что это такое?! Кхе-кхе... В голову ударило знатно...        - Хоть что-то должно же доставлять удовольствие на этом корабле... Голубоволосый, не переставая кашлять, одновременно засмеялся. В скором времени он успокоился и уже без волнений мог пустить в кровь весь этот дым.        - Но все равно мне кажется, что это лишнее...        - А сам сейчас хоть бы что, - усмехнулся Черный.        - Неужели все так плохо, что ты пытаешься расслабиться вот этим? Тот, немного удивившись вопросом, изогнул бровь и, не отрывая сигареты ото рта, процедил:        - Получается, что так. - он еще раз затянулся, - Эта "работа" постоянно напоминает мне о том, кто я на самом деле, и это... удручает.        - Невысокого ты о себе мнения.        - А мне плевать, я привык, - тот невзначай махнул рукой, - Зато особо на мозги не капает, кроме ситуации с предателем, а так сам по себе шатаюсь тут, как привидение. Голубой немного грустно нахмурился, но пытался этого не показывать, хотя в его голосе все равно проскальзывали такие нотки.        - Прости, что пристал как банный лист. Черный многозначительно молчал, давая знать, что его компания действительно ему мешала, но сказать это было сложно.        - Ну, просто я сюда сбежал как раз-таки чтобы не напоминать себе о том, кто я на самом деле.        - А чё такое? Вроде хорош собой во всех смыслах. Голубоволосый лишь усмехнулся, опустив голову, то ли смущаясь, то ли стыдясь.        - Что смешного? - его собеседник стал невольно подхватывать смех. Тот как-то странно поднял на него уже покрасневшие глаза. Голова шла кругом от этого злосчастного дыма, поэтому он выглядел еще глупее, но серьезность все-таки проскальзывала сквозь задымленную обстановку.        - Почему ты меня не боишься? - тот вовсе перестал смеяться, - Я ведь могу быть убийцей. Эти слова почему-то сильно тронули Черного. Эта временная эйфория от сигарет медленно растворялась, порождая все те мысли, которые он пытался заглушить. Низкорослый хиляк пытался его запугать? Он не мог этого понять. Ему чужды были чувства сострадания или вины. Он просто следовал в жизни за постоянным источником наслаждения, заполняя абсолютную пустоту души внутри. Он не мог позволить, чтобы какая-то сопля хоть каким-то образом могла помешать ему или даже попытаться вселить страх, но агрессию проявлять было опасно, поэтому переборов эти мысли, он лишь сильнее углубился в себя.        - А меня? От этих слов Голубой явно удивился и побледнел, или же просто отойдя дым вокруг его лица сгустился. Черный понял, что сказанное им было совершенно некстати и было уже готовился нанести тот самый удар, который должен был произойти еще день назад. Он насторожился, но пытался не двигаться подозрительно, чтобы не выдать себя. Он терпеливо ждал хоть какой-нибудь реакции, концентрируя взгляд на глазах собеседника, и с каждой секундой он словно впитывал что-то от него. Он стал чувствовать какой-то страх, и даже колкое и давящее ощущение в животе. Резким движением дверь распахнулась, и голубоволосый твердым шагом вышел. "Неужели он так меня проверял? Не может быть... Твою ж мать... Твою ж мать!", - эти мысли сразу стали голосить под ушами Черного, распиливая его сознание тупой пилой, - "Я убью его. Точно убью" Его рука легла за спину, крепко схватив рукоять ножа. Мощным ударом он открыл дверь и грозным шагом направился куда-то вперед, куда мог пойти тот хиляк. Глаза не могли сфокусироваться, поэтому его странно качало, и выглядел он как злая неваляшка. Выйдя в столовую, он увидел свою жертву, и кое-как не спотыкаясь, быстро ринулся к нему, но резко остановился, как только его взор упал на него. Покрасневшие, немного усталые глаза по-доброму оглядывали того, кто собирался его убить. Легкая улыбка, растянувшаяся по щекам отражалась в зрачках предателя жгучим клеймом, из-за которого он не мог пошевелиться. Он был потерян. Он был в состоянии убить его, раскромсать это нелепое лицо, но он снова не мог... Ловушка небесных очей сковала его, и он лишь держал этот ком в глотке, пытаясь не дышать. Рука расслабилась и словно упала вдоль тела. Предатель медленно, перебирая шаги, подошел к голубоволосому, который, увидев, что Черный идет к нему, развернулся и подвинулся немного. Он сидел напротив окна, разглядывая светящийся голубой шар вдалеке, открывшийся от тени Красной планеты.        - Я сбежал от осуждения. Благо, мои мозги позволили мне пробиться в эту экспедицию. Надоели все к черту, - тот упал на руки, закрыв лицо. Черный сел рядом, все еще не понимая, что происходит.        - Видимо, ты смог с этим смириться, раз так говоришь о себе, но у меня все по-другому... - он взглянул на Черного, - Поэтому я тебя не боюсь. Мне плевать, если ты убьешь меня, может, я даже был бы тебе благодарен за это, но... Если ты не убийца, то хотя бы ты может и не осудишь меня за то, что я сделаю, потому что... - его глаза стали такими жалостливыми и одновременно какими-то воодушевленными, - Ты тоже изгой. Ты тоже знаешь, каково это, правда?        Внутри все сжалось; дыхание сбилось. Никто не мог понять предателя, даже он сам, но этот хиляк копнул туда, откуда и вьются вены жестокости и хладнокровия. Миндалины перекрыли подступ кислорода в легкие, поэтому приходилось делать глубокие вдохи, чтобы голова кружилась меньше. Голоса в голове перемешались в какую-то какофонию: с одной стороны, Черному хотелось ощутить запах крови, стереть с лица эту ужасно милую улыбку, чтобы просто забыть обо всем этом и продолжать жить дальше, но с другой стороны, он просто не мог этого сделать, потому что он смог увидеть в нем... человека? Такого же как он? Но почему? Почему живот так болит? Почему это чувство разрастается по всему телу, перерастая в вожделенную дрожь? Расстояние стремительно стало сокращаться - они тянулись за теплотой каждого из них, за этими ощущениями, которые они потеряли, оказавшись на этом корабле. Предатель просто не понимал, что это за боль, поэтому впервые поддавался воле случая, сжав ладони до такой степени, что вены выступили на руках. Они медленно приближались друг к другу, словно следуя течению, но Голубой, не желая сдерживаться, схватился руками за щеки Черного и притянул его к себе, жадно впившись ему в губы. Этот поцелуй был такой настырный и нежный одновременно, что предатель сначала впал в какой-то ступор, но эти ощущения стали распускаться с каждой секундой все ярче и ярче. Он не мог закрыть глаза, следя за движением веснушек перед его носом. Тянущее давление внизу живота было так похоже на то, что обычно чувствовал предатель, ощущая кровь на своих руках. Голова кружилась сильнее, а дыхание становилось горячее, порождая яркий румянец на щеках бледноликого. С каждым мгновением поцелуй становился увереннее, и страсть разгоралась в крови, искря в ритме сердца. Это была борьба, в ходе которой они пытались доказать друг другу, что могут большее. Их языки неаккуратно сплетались, пытаясь охватить весь рот, и лишь иногда разлучались, чтобы двое голубков смогли быстро глотнуть воздуха и немного поменять положение головы. Грубые движения черного вызывали тихие постанывания Голубого: он прижимал его к себе, овладевая им, показывая, что здесь он будет главным. Живот сжимало ужасно приятное чувство, от которого хотелось кричать, но все эти эмоции они отдавали друг другу, описывая влажным языком кайму губ партнера. Вожделение было настолько сильным, что Черный не выдержал и от страсти с огромной силой укусил Голубого, отчего тот тихо вскрикнул ему в рот, порождая еще больший азарт в этом поцелуе. Но... Капля крови оказалась на губах предателя. Он замер. Зрачки сузились до такого, что их было почти незаметно. Сердце постепенно увеличивало свой темп, пока ни стало биться с такой силой и скоростью, что грудную клетку распирало. Все внутри сжалось. Ему хотелось крови.        Он стал подыгрывать своему партнеру, на самом деле лишь наслаждаясь этим железным вкусом. Теперь он хотел видеть это лицо. Видеть, как оно постепенно бледнеет, искажаясь в страхе перед смертью. Он хотел руками разорвать каждую вену в его теле, чтобы чувствовать его тепло изнутри, ощущать его на кончиках пальцев. Его руки постепенно поднимались выше, надменно поглаживая Голубого, не подозревавшего ни о чем. Он ощупывал каждую его косточку и представлял, как он будет выворачивать эти суставы и наслаждаться хрустом хрящей, лопнутых сосудов и разорванных связок. Он уже давил на ключицы, желая подняться к шее и сжать ее как можно сильнее, но... Голубой резко отстранился.        - Нет! Это неправильно! Тот резко встал и сразу же направился к выходу, оставляя Черного наедине с его незавершенными желаниями. Поэтому за ним встал и он, на что тот лишь сказал:        - Оставь меня! Пожалуйста... - его глаза покрыла пелена слез, которая моментально отрезвила предателя. Еще влажные губы давали знать о том, что сейчас произошло, но этот крик словно перечеркнул все. Отдаляющиеся эхом шаги совершенно запутали и так сбившегося с пути убийцу. И теперь он стоял, водя пальцами по губам в осознании того, что в его памяти навсегда останется это клеймо, которое будет доставлять и удовольствие, и мучительные страдания. Клеймо в виде ярких веснушек, скрытых под неаккуратными голубыми локонами.