Отражение в лезвии ножа.

       После этого поцелуя все изменилось. Голубой стал избегать Черного, переча своим словам изначально, однако Черный теперь постоянно думал только о своем напарнике. Эти ощущения, такие похожие на кровь на руках, отливались теплотой на губах, заставляя тянущую боль в животе проявляться каждый раз, когда перед глазами возникали эти веснушки. Но он не получал теперь этого внимания. Голубоволосый при любом зрительном контакте ускользал за угол, что дико сердило Черного. Остальных членов экипажа это напрягало, и их настороженный взгляд теперь был сфокусирован на этой парочке. Черный понял, что таким образом рано или поздно кто-то выйдет на него, поэтому прикрытие ему действительно не мешало, особенно если это "прикрытие" ведет себя чересчур заметно.        Он решил разобраться с этим. Подкараулив Голубого возле реактора, он, оперевшись, решил переговорить с ним с глазу на глаз, пустив в ход свою превосходную актерскую игру и неплохие знания психологии (хотя он использовал их по минимуму и всегда был "собой"). Доделав задание, Голубой обернулся и даже немного подпрыгнул от неожиданности; глаза его забегали и сразу же уткнулись в пол. Он сначала засуетился, а потом быстро направился к выходу, но Черный поставил заметную подножку, чтобы тот затормозил, что он и сделал. Оглядевшись, голубоволосый хотел переступить преграду, но Черный уже всем телом загородил проход. Глаза, полные стыда, очерчивали ступни напарника, поэтому Черному приходилось смотреть в затылок.        - Ты сам голову поднимешь, или мне помочь? - относительно повелительный тон сделал свое дело: тот сделал, что было сказано. Неясно было, зол ли он был или же боялся, но было понятно, что он далеко не счастлив.        - Чего тебе? - процедил Голубой, словно обиженный мальчуган. Он немного отошел на безопасное для него расстояние и исподлобья глядел на собеседника.        - Что произошло вчера? - для Черного этот вопрос был прост и прямолинеен, но для Голубого он был словно кислота, которую заставляют пить. Он молчал, боясь лишний раз вдохнуть, и хрустел пальцами, заглушая тишину, что раздражало Черного. Тот оценивающе осматривал его с головы до ног, пытаясь найти причину, почему он еще не вскрыл ему глотку за такое долгое ожидание. Терпение было на исходе, поэтому предатель надменно хмыкнул, требуя ответа как можно скорее.        - Я тогда был не в себе, понятно!? - крикнул Голубой, сжав руки настолько крепко, что казалось, будто слышен хруст суставчиков в его пальцах, но Черный лишь надменно приподнял бровь, отчего тот сразу же ослаб и выдохнул, - Ладно... - он резко наклонился, прижав руки к груди и стал постоянно талдычить, как ненормальный, - Прости, прости, прости, прости! Это была ужаснейшая ошибка! Я нарушил твое личное пространство без спросу! Прошу, прости меня, я...        - Серьезно? И ты из-за этого волнуешься? Голубоволосый недоуменно поднял глаза, не разгибая корпуса.        - Я бисексуал. Поэтому меня вообще не волнует, пидор ты или нет. Голубой заметно обрадовался, хоть и скрывал это за неплохим удивлением.        - То есть ты не злишься?        - С чего бы? Веснушчатый облегченно вздохнул, довольно распрямившись и улыбнувшись.        - А я думал, что ты меня презирать начнешь.        - С удовольствием бы начал, если бы ты не перестал избегать меня.        - Хе-хе, - тот немного засмущался, почесав затылок, - Теперь не придется. И впредь буду следить за собой. Прости еще раз, - на его нелепом лице растянулась такая же нелепая улыбка, которая была по-своему обаятельна даже для такого черствого кренделя как Черный.        После этого разговора все наладилось вновь. Дни отдаляли тот страшный случай с убийством Коричневого все дальше, пока напряжение вовсе не стихло. Никто уже не боялся ходить поодиночке, но все-таки редко, кто ходил один кроме Оранжевой и Зеленого - они пытались сдружиться, но все равно были далеки. Не происходило ничего странного: Голубой по-детски лепетал вокруг Черного, развлекая его разными байками по ходу выполнения заданий, а Черный с каждым днем стал сильнее привязываться к нему, противореча себе. Но в последнее время ситуация для него ухудшалась. Заглушать "ломки" становилось намного сложнее, чем это было ранее. Сигареты по вечерам помогали все хуже и хуже, и предатель, словно изголодавшийся вампир, готов был кинуться с клыками на любую жертву, на чьей коже выступила бы кровь. Голубой же стал себя сдерживать, отрезая любой источник эйфории для Черного, но тот готов был терпеть. Но зачем?        Чтобы хоть раз почувствовать себя человеком.              Чтобы хоть раз почувствовать себя нужным.        Но в один день, такой же рутинный и обычный, наполненный бессмысленными шутками и пустыми разговорами, Черный и Голубой как обычно выполняли все нужные задания (точнее Голубой выполнял).