Русская рулетка

Работники Святого Мунго не заставили себя долго ждать — явились за трупом незамедлительно. Вот так сервис! Впрочем, Гермиона несильно сопротивлялась, когда уже посиневшую Кэрроу водружали на носилки. Мёртвые тела имели свойство вонять. Не сразу, конечно. Но только этого ей ещё здесь не хватало, как говорится, для полного счастья. — Эй, я точно помню, как кормила тебя час назад, хитрюга! — Живоглот, бросившийся в ноги хозяйке сразу же, стоило той появиться на пороге комнаты, протестующе замяукал, когда план по выпрашиванию еды с треском провалился. — Пусть я и устала, но маразмом ещё не страдаю! Старший аврор подхватила кота на руки и вместе с грузом подошла к столу. — С чего же мне начать, а? Мистер Малфой обязательно бы порекомендовал начать с начала. Последние слова она произнесла самым снобистским тоном, на какой оказалась способна. Люциус бы оценил. А вот Живоглот наоборот — поспешил выбраться из кольца поддерживающих его пушистое тело рук. Очень поздно Гермиона поняла, что не закрыла до конца дверь. Её питомец был уже в солидном возрасте, но, очевидно, являлся котом, для которого прожитые годы — лишь цифра. И в гонке «кто быстрее добежит до выхода» из них двоих — он одержал сокрушительную победу. — Нет! В любое другое время Грейнджер бы не так сильно беспокоилась. Но уже наступила поздняя ночь, и до того, как тюрьма оживет и начнет вращаться, оставалось около получаса. Конечно, Живоглот не раз доказывал, что был разумнее многих двуногих и вполне способен гулять сам по себе, но усталость затмила разум старшего аврора и помешала рассуждать здраво. Совсем не думая о последствиях и о криках подчиненных, оставшихся позади, Гермиона выскочила сначала в общую комнату, где другие авроры уже кучковались рядом с прибитой к стене картой, а потом и вовсе, преследуя пушистый рыжий хвост, выбежала сначала на лестницу, а затем и на Первое кольцо. Сразу же Грейнджер будто протрезвела. Спуск на самый нижний этаж в ночи стал для неё, точно для находившегося в многодневном запое пьяницы, шоковой терапией. Тусклого света с лестницы хватало лишь для того, чтобы осветить ближайшие полметра. Внимание привлекать не хотелось, но кот, разумеется, был ей дороже, поэтому Грейнджер поспешила достать палочку и вернуть великовозрастного хулигана в комнату. — Люмос! — тихий шепот заставил кончик волшебного древка вспыхнуть неярким огоньком. — Живоглот, иди сюда, бесстыдник! Но откликнулся, увы, не кот. — Помогите! — хор стонущих голосов, раздававшихся отовсюду сразу, почти заставил пальцы на руке дрогнуть. — Спасите! Вытащите нас отсюда! Я жить хочу! Умоляем! Мадам! Мисс! Ну куда же вы уходите! Вернитесь! Вернись, дрянь! Сука! Одна рука, протиснувшаяся сквозь прутья решетки, всё же смогла ухватить подол её формы и с силой притянуть, впечатав боком в начавшееся нагреваться железо. Повернувшись и направив свет от палочки нападавшему в лицо, Гермиона едва сдержала крик. Пожелтевшие глазные яблоки, опухшее лицо, усыпанное открытыми язвами, что местами начали чернеть. Даже Алекто Кэрроу с дыркой в голове выглядела привлекательнее. — Немедленно отпусти! Люмос максима! Ослепленный ярким светом заключенный взревел. Его рука, худобой напоминающая спицу, разжала крючковатые пальцы, и Гермиона, не теряя времени, отскочила к противоположной стене. Отдышавшись, Грейнджер вновь приглушила свет и продолжила путь по кольцу, чувствуя себя неуютно от каждого раздавшегося вблизи стука и скрежета. В какой-то момент Гермиона было подумала, что заблудилась. Хотя мысль сама по себе довольно глупая, учитывая, что ты всё время двигаешься по кругу. Но нижний этаж казался ей бесконечным. Ставшие привычными дежурства на Третьем кольце сильно разбаловали старшего аврора. Она, наверное, шла уже около десяти минут, но так и не прошла полноценный круг. Находиться на первом этаже вообще было неприятнее всего: высокая влажность в совокупности с холодом доставляли немалый дискомфорт. И это были не те влажность и холод, что царили этажами выше. Нет, у здешнего набора лучших тюремных качеств даже вкус был другой. Могильный. Она чувствовала сырость на сухой прежде коже служебных ботинок, словно преследовала беглого преступника по болотистой местности пару часов, а не ходила кругами в здании несколько минут. Чувствовала, как отсырел бок — от плеча до лопатки — которым она прижималась к холодной каменной стене. Ощущала эту тяжелую влажность на губах и языке, точно она пыталась проникнуть глубже, в лёгкие. И Гермионе всё это не казалось иллюзией, ведь она слышала, с каким неестественным для здорового человека хрипом она теперь выдыхала воздух, превращая его в облако пара. Кончик носа замерз, и уши уже тоже покалывало. Если бы света было чуть больше, она бы наверняка увидела, что пальцы также покраснели. Когда Грейнджер наконец добрела полоски искусственного света, берущей начало на лестнице, то практически забыла и про пропавшего кота, и про время. Однако этот пушистый мерзавец гордо восседал рядом с первой ступенькой. — Нагулялся? — сил ругаться у Гермионы совсем не осталось, а последняя энергия при виде пропажи отозвалась в теле подкосившимися коленями, однако она постаралась вложить в голос максимум строгости. — Ну что, домой? По всей видимости у Живоглота были другие планы. Ловко проскользнув между стеной и слишком медленно выставленной вперед ногой хозяйки, он скрылся где-то под лестницей. Поначалу Гермиона не расстроилась, прекрасно зная ещё со времен первого обхода своих владений, что там тупик. Но обнаруженный неизвестно откуда взявшийся лаз заставил сильно удивиться. Теперь о возвращении в тепло и уют комнаты не было и речи. — Чёрт! — Карусель пришла в движение, посыпая кудрявую голову аврора не пеплом, конечно, но мелкой каменной пылью, которую Гермиона поспешила брезгливо стряхнуть. — Давай поспешим! Грейнджер, как и подобает истинному гриффиндорцу, следуя за котом, смело спрыгнула в лаз. Повремени она ещё несколько секунд и её точно бы размозжило булыжником о стену. Благо было невысоко, метра два от силы, и она лишь слегка разодрала колени. Увеличив силу заклинания и осмотревшись, Гермиона быстро поняла, что стоит в начале будто наспех вырытого туннеля. Живоглот, словно извиняясь, терся головой о её ноги и подталкивал идти вперед, прижимая уши каждый раз, когда потолок над ними трясся и сверху доносился очередной полный подлинного страха вопль. Как бы Гермионе не хотелось двигаться вперед, повернуть назад сейчас просто не представлялось возможным. — Твою мать, — старший аврор присела на корточки, чтобы взять передышку и погладить кота, а заметив, что облако выдыхаемого пара увеличилось и стало заметнее, поспешила наложить на себя согревающие чары. — Чёртов Долохов! Ругать русского мага в любой ситуации, будь то подгоревший ужин или, как сейчас, заключение в кем-то вырытых катакомбах под гребаной тюрьмой, уже стало неотъемлемой частью жизни. Оставаться на одном месте даже под защитой волшебной палочки — занятие весьма неуютное, поэтому, хлопнув себя ладонями по щекам пару раз, Гермиона решила продолжить путь. Крутившуюся в голове мысль, что хуже уже не будет, Грейнджер гнала куда подальше, ведь практика показывала, стоит только начать так думать, и какая-нибудь Беллатриса Лестрейндж вырежет на твоей руке очередную гадость. Или, того хуже, Темный Лорд возродится! И, пожалуйста, вот она углубилась в туннель на каких-то три-четыре метра, а под ногами уже хлюпала вода. Правда, Живоглот, отказавшийся быть поднятым на руки, внушал надежду, что глубже уж точно не станет — ничто не могло заставить этого избалованного кота по доброй воле плавать в ледяной воде. Проход казался бесконечным, хотя и не сказать, что они старались идти быстро. Чувство тревожности вспыхнуло с новой силой, и Грейнджер вспомнила давно позабытое ощущение, как сердце может вдруг выпрыгнуть из груди. Вдруг идти стало тяжелее, а свет на конце палочки начал подрагивать, как будто сама магия внутри Гермионы давала сбой. Конец туннеля предстал перед глазами огромной железной дверью, конечно же, наглухо закрытой, с поржавевшей от сырости ручкой. Люмос задрожал так, как дрожит неисправная лампочка в подъезде маггловской многоэтажки. И благодаря таким перебоям Гермиона узнала, что у неё и Живоглота в этом Мерлином забытом подземелье есть компания — в щели между странной дверью и полом можно было разглядеть узкую полосу холодного больничного света. Гермионе даже померещился свойственный белым палатам запах хлорки и анолита. Дальше началась сущая чертовщина. Голоса, они были повсюду. Шептали, говорили, кричали. То тихо и неразборчиво, то оглушительно и хрипло, умоляя о спасении. Звук ломающихся костей и чавканье рвущейся плоти исходил прямо из-за плотно закрытой, но трясущейся двери. Но теперь уже дрожал не только потолок — земля под ногами ходила ходуном. И запах. Тошнотворный трупный запах, который ни с чем не перепутать, если почувствовать хотя бы раз в жизни, смешался с больничным. Настолько едкий, что заставил глаза слезиться, а съеденный не так давно сандвич — вновь пройтись по пищеводу, на этот раз снизу вверх. Гермиона едва держалась вертикально, её швыряло из стороны в сторону, и ободранные колени теперь были меньшим из всех зол. Краем глаза Грейнджер увидела, как нечто эфемерное приближалось к ней из темноты. Она направила на незваного гостя палочку, но тот и не думал исчезать. Тогда Гермиона рванула к двери. Разумеется, железо ей не поддалось. Никакие открывающие и отпирающие заклинания тоже не помогали, а взрывать дверь в таком крохотном пространстве было бы самоубийством. Нечто приближалось, и Гермиона вся сжалась от страха. А потом появились руки. Они торчали из стен, свисали с потолка, выползали из-под двери. Черные. Местами прозрачные. Газообразные, словно миазмы. — Бог со мной, — взмолилась Гермиона со слезами в голосе, пока перед глазами мелькали картинки из далёкого детства — они с мамой в Святом храме, — Бог передо мной, Бог позади меня и внутри меня… Грейнджер почти приготовилась к тому, что вслед за тянущимися к ней руками, вот прямо сейчас, из земли восстанут трупы. Гниющие мертвецы, неупокоенные, злые души, к диким воплям которых она осталась глуха. Слабый огонек Люмоса практически погас, как и почти погасла вера Гермионы на спасение. Теперь самым ярким пятном в этой непроглядной тьме стали жёлтые глаза Живоглота. Преданный кот грозно зашипел на оживших призраков и, развернувшись, впился острыми зубами в руку хозяйки, приводя Грейнджер в чувства. Не дожидаясь, пока убиенные окончательно восстанут, почувствовав бьющуюся в их жилах жизнь, он бросился вперед, оборачиваясь лишь для того, чтобы Гермиона могла последовать на свет его сверкающих зрачков. И Грейнджер не была идиоткой, она рванула вслед за четвероногим другом. Пол всё ещё трясся. Пару раз она спотыкалась и падала на уже ничего не чувствовавшие колени, но быстро поднималась и продолжала бежать, полагаясь на животную интуицию своего кота. Поворачивал он — поворачивала она. Не сомневаясь. Внезапно Живоглот остановился. Не сразу Гермиона поняла, что видит его в более не дребезжащем свете волшебной палочки. — Выбрались, — поняла она, припадая плечом к ближайшей стене. — Или ещё нет? В ответ Живоглот, уставши, мяукнул и уже спокойным шагом двинулся вперед. «Видимо, ещё нет». Идти было тяжело. Адреналин постепенно покидал кровь, и ноги заныли от боли. Да и не только ноги. Старший аврор была уверена, что её тело представляло собой один большой синяк. А дорога, почему-то, уходила вверх. Грейнджер не помнила, чтобы в начале своего пути они двигались под горку. И хлюпающих луж больше не было. И холод больше был не могильный, а просто морозный. Гермиона обновила согревающие чары. Они вышли из пещеры, на самом краю острова. Луна светила ярко, отражаясь в неукротимых волнах океана, что вели нескончаемую битву с острыми рядами скал. Завораживающее зрелище. Только сейчас, наблюдая за буйством стихии, Гермиона осознала, как сильно ей хотелось спать. Желательно внутри своей квартиры в Лондоне. Вот только она не смогла бы заснуть спокойно. Перед глазами теперь то и дело мельчешили полупрозрачные руки мертвецов, а богатое воображение услужливо дорисовывало им и истерзанные тела, и опухшие, сползающие лица. Прямо как у того заключенного на Первом кольце. Гермиона обратила взор на тюрьму. Карусель была довольно далеко, но Грейнджер могла бы поклясться, что слышит крики мучеников — и живых, и мертвых — даже отсюда. — Что же вы сотворили, — мороз прошелся по коже мурашками даже сквозь чары, заставив её обнять собственные плечи. — Что же я сотворила… Живоглот снова терся о её ноги. Гермиона подняла кота на руки и сильно прижала к себе, беззвучно благодаря. — Придется идти пешком, Глотик, — нерадостная весть отразилась в горящих глазах протестом. — Аппарация здесь на работает. Путь осложнял ледяной ветер и внезапно начавшийся снегопад. Гермиона ещё несколько раз накладывала на себя и кота согревающие чары. Только спустя почти час они добрались до ворот тюрьмы. Магию сна как рукой сняло. Злая и замершая, Гермиона Грейнджер решительно перешагнула порог Карусели, и, будь она проклята, почувствовала, как тюрьма, насытившаяся после долгой ночи, смеется над ней. «Что ж, посмотрим, кто кого». Час, отведенный этому адскому созданию на перестройку, давно закончился. На этажах царил уже ставший обыденностью после кошмарных ночей смрад. Больше Гермиона не жалась к стенам — очень сомнительно, что хоть один заключенный сейчас был в состоянии стоять на своих двоих, не то, что хватать её. Грейнджер буквально заставила непослушные пальцы сжаться вокруг перил винтовой лестницы, попутно отмечая грязь, забившуюся глубоко под ногти. Она титаническими усилиями втаскивала себя на верхний этаж, проклиная всё, что попадалось на глаза. Ввалившись в гостиную, она застала Праудфута и Сэвиджа всё у той же гребанной карты. — Мисс Грейнджер, — они почти подпрыгнули, что неудивительно — Гермиона была похожа на самого дьявола. — Как Вы… Где Вы… Поднятая в воздух рука заставила обоих мужчин замолчать. Гермиона проследила, как её пушистый друг прошмыгнул в комнату, и только потом продолжила: — Немедленно проверьте всех заключенных, — она не узнала собственный голос, он точно исходил из-под бетонной плиты — «из-под могильной», — насмешливо намекнуло сознание. — Сколько сейчас времени? — Четвертый час, мэм, — услужливо подсказал Сэвидж. Вот это она прогулялась. — Мне нужно поговорить с Гарри Поттером, — Гарри был единственным, кому она могла сейчас доверять. « — Нет, — снова проснулось сознание. — Не единственный. У тебя есть ещё парочка-тройка светлых умов прямо под ногами». — Мисс Грейнджер, куда Вы? — Праудфут успел схватить её за руку, едва она развернулась в сторону выхода, но, встретившись с леденящим душу взглядом, сразу же отпустил. — Проверю Третье кольцо. — В таком виде? — Наладьте мне связь с домом Поттеров, — жестко бросила напоследок Грейнджер и стремительно покинула гостиную. Третье кольцо умиротворенно молчало. Гермиона надеялась, что обход на пару часов раньше не слишком расстроит здешних обитателей. «С чего бы начать?» Мелькнувшая рыжая голова напротив одной из камер сработала как красная тряпка для быка — Уизли не сразу понял, какая сила отшвырнула его к противоположной от заключенного стене. — Что ты тут забыл? — заостренный конец её палочки впился точно в местечко под кадыком, а сумасшедший взгляд — Гермиона даже не сомневалась, что сейчас похожа на умалишенную — выискивал на веснусчатом лице малейшие признаки лжи: ерзание, долгая пауза, отвлекающий маневр. — Гермиона, что с тобой? И как она могла забыть, что Уизли слишком туп для подобного. А может он всё же был слишком умен? — Отвечай мне, — она надавила на гортань, и Рональд захрипел. Пришлось отпустить бедолагу, иначе бы у них сегодня был ещё один труп: на этот раз с дыркой в горле. Старший аврор Грейнджер отшвырнула Уизли от стены. Тот споткнулся, но на ногах устоял. Жаль. — Да что на тебя нашло?! — палочка Рона уже была у него в руках, но Гермиона знала Уизли как облупленного. — Экспеллиармус! — вот так вот: быстро и просто. — Отвечай! Со стороны камер послышались шорохи, Гермиона взглянула на заключенного напротив — им оказался дрожащий Амикус. — Нравится показывать силу? О, как я тебя понимаю! — кончик её изогнутой палочки испустил столп искр, и Уизли поднял руки вверх в защищающемся жесте. — Лучше отвечай мне, Рональд! Что ты тут делал?! — Я всего лишь проводил обход! — выкрикнул он, не встречаясь с ней взглядом — боясь встретиться с ней взглядом. — Я не ставила тебя в график дежурств! — Не ты одна тут королева! — наконец Рональд встал в полный рост. — Кингсли сказал… — Мне плевать, — точно брошенное Конфриго, немногим выше рыжей головы, раздалось по всему этажу гулким взрывом и быстро заставило Уизли заткнуться. — Чтобы больше я тебя рядом с заключенными и близко не видела. Грейнджер швырнула ему палочку и прошла мимо, с силой, как она надеялась, задев плечом. К Амикусу старший аврор подошла лишь после того, как услышала удаляющиеся прочь шаги. — Мне жаль, — произнесла Гермиона одними губами. Кэрроу никак на неё не отреагировал. Зато отреагировал кое-кто другой. — Милые бранятся — только тешатся, — произнесли нараспев из соседней камеры. — Но не могу сказать, что не счастлив наблюдать за этим! Рыбка моя, как же у такой замечательной ведьмы могла так дрогнуть рука? Надо было целиться чу-у-уточку ниже! « — Ох уж этот Рабастан и его длинный язык», — подумала Грейнджер не без улыбки и подошла к камере младшего из братьев Лестрейндж. — Салазар, змейка, кто ж это тебя так, а? — видать выглядела она совсем удручающе, раз даже у этого человека слов не осталось. Интересно, что бы ей сказал Антонин? Гермиона посмотрела на себя. И хотя увидеть у неё получилось лишь то, что находилось ниже груди, Грейнджер признала, что, даже участвуя в рейдах на беглых Пожирателей смерти и бегая по лесам, выглядела лучше. Кроваво-грязные брюки, словно она извалялась в мамином саду в самый дождливый день в её жизни, облепленные со всех сторон землей ботинки, драная форма. Грейнджер даже думать не хотела, что сейчас творится на кудрявой голове. — Я вытащу вас отсюда, Рабастан, — его вид разом решился всей веселости, а на лице отразилось хмурое понимание. — Обещаю. Грейнджер развернулась по-солдатски и собиралась было продолжить обход, как вновь услышала позади себя мурчащий голос: — Мисс Грейнджер, может, всё-таки зайдете на чай? — Позже, Рабастан, — расставила она руки в стороны. — Я сейчас не готова отправиться на чаепитие. — Понимаю-понимаю, — со всей игривой серьезностью Лестрейндж покачал головой. — Ах, но все же навестите нашего общего друга. Бедолага чуть не разбил голову об, — он поиграл указательным пальцем по решетке, заставляя металл петь, — эти железные прутья, когда увидел, как самоотверженно и, простите, глупо, Вы бросились ночью за своим котом. Что ж, она могла немного побеседовать с Антонином, ведь опережала график. — Спасибо, Рабастан, и до встречи. Больше младший Лестрейндж ничего не сказал. Когда она проходила мимо камеры Люциуса, то пожалела, что не носила с собой колдокамеру. Мерлин, Гермиона никогда бы не подумала, что чьи-то брови могут подняться так высоко! Он даже словом с ней не обмолвился — этакое диво! Из камеры Роули слышался размеренный храп, и Грейнджер решила там долго не задерживаться. Долохов был следующим. Дойдя до его места заключения и повернувшись к осужденному лицом, Гермиона чуть не вскрикнула. Он сидел на кушетке, выставив колени перед собой и скрестив на них руки с закатанными до локтей рукавами, и тупо смотрел вперед. Давно ли Долохов был в таком положении? Казалось, что он даже не моргал. Пока она не появилась. — Идиотка, — вот так: со смесью облегчения и удушающей, ядовитой ярости. Гермиона даже отшатнулась — такая сносящая волна тихого гнева её окатила. — Грязная. Смотреть противно. Грейнджер закусила дрогнувшую губу. Неужто подумала, что жалеть будет? Вот уж точно, настоящая идиотка. — Для тебя, — не смогла-таки удержаться, голос предательски надломился, — я всё ещё старший аврор Грейнджер. Медленно поднявшись с кушетки, Долохов, пошатываясь, как после качки на корабле, подошёл к решётке. Его рука потянулась к ней, и на мгновение Гермиона залюбовалась видом перекатывающихся мышц на мужском предплечье. Грубая ладонь скользнула по щеке, и Грейнджер ластилась к ней, точно дворовая кошка в поисках обыкновенной доброты. Ох, не у того ты надумала её искать! Не-у-то-го. — Я грязная, — прошептала Гермиона, одновременно и бросая вызов, и боясь, что он уберет мозолистую ладонь от обветренного лица, что грубые пальцы перестанут стискивать кудри на затылке так болезненно нежно. Но Долохов только с силой вжал её измученное и израненное тело в железную решетку, приближая к своей фигуре вплотную. — Да, — вторую щеку Гермионы кольнуло жесткой щетиной и опалило сладострастным голосом, заставившим внутренности резонировать и трепетать. — Мне это нравится. И если Змей соблазнял Еву также, то Гермиона могла её понять. Она хотела умереть здесь и сейчас, в его руках, забыв весь ужас минувшей ночи. Но касания Антонина скоро исчезли, точно сон перед рассветом. Позади послышался стук форменных ботинок о каменный пол. — Мисс Грейнджер, — аврор Сэвидж замер в двух шагах, встав по стойке смирно. — Нам удалось связаться с Поттером. Грейнджер оглянулась, Долохов уже сидел на прежнем месте, на кушетке, и даже не смотрел в сторону авроров. — Хорошо, пойдем к камину, — командный голос вернулся, как и всё в этом мире возвращалось на круги своя, и Грейнджер двинулась в сторону гостиной, попросив подчиненного обязательно закончить обход. Она ещё успеет умереть. А сейчас нужно было работать.