Горький

      Последние несколько дней для Ричарда проходят словно во сне. Он снова сел на антидепрессанты и берёт отпуск на месяц, который так и не отгуляет до конца. Он уверяет начальника, что чувствует себя хорошо, просто решил в кои-то веки отдохнуть, но это так на него не похоже, что ему приходится убеждать мистера Тернера почти пятнадцать минут в том, что с ним действительно всё хорошо.       Сегодня последний рабочий день. Ричарда окружает мишура из безликих голосов коллег и вопросов о том, где он планирует провести отпуск. Они кажутся Ричарду не более чем фоновым шумом, пока кто-то не спрашивает о Майкле.       — А где Майкл?       — Так он уволился, — отвечает девушка из бухгалтерии. — Я рассчитала его пару дней назад.       Ричард прислушивается.       — Эй, Рич, ты не знаешь, почему Майкл уволился?       — Нет, — огрызается он так резко, что Минди испуганно вздрагивает и больше не задаёт вопросов. Она замечает, что у него дрожит подбородок, а глаза подозрительно блестят, прежде чем Ричард отворачивается, и делает вид, что печатает — на самом деле просто долбит по клавишам без разбору.       Ричард знает, почему Майкл уволился. Его избранницу не устроило не только место работы, но и то, что в его квартире живёт кто-то ещё, помимо самого Майкла. Ричарду дали месяц, чтобы собрать вещи и съехать.       Ричард плохо помнит тот день. Отрывками. Но он помнит хмурое, безрадостное лицо Майкла и его слова: «Прости, Ричи. Тебе придётся съехать. После свадьбы мы с Лиз переедем сюда, и ты…», — он умолкает, но Ричард заканчивает за него: «Будешь лишним».       Ровно в шесть часов вечера он выходит из офиса. По дороге Ричи прокручивает их последний диалог множество раз в голове. Он обрушивается на него, словно океан. Ричард представляет, как он лежит на самом его дне под толщей воды, как барабанные перепонки лопаются от чрезмерного давления.       Вечера приносят Ричарду одно разочарование с тех пор, как Майкл уехал. Это чувство постепенно превратилось в тяжёлую усталость, апатию, не дающую пошевелить пальцем. Ричард снова упал в депрессию.       Он переодевается в домашние брюки, майку и заказывает еду на дом. Желания готовить у Ричарда нет. Он всегда готовил для Майкла. С его пристрастием к фастфуду он наверняка бы заработал гастрит, если бы не Ричард.       Майкл ушёл, но его присутствие всё ещё ощущается здесь. От него остался запах сигарет, яркие пятна подушек и едва ощутимый, но заразительный дух оптимизма. На этом оптимизме Ричард продержится ещё почти месяц.       Он садится на диван, обнимает подушку и думает о том, глядя на почти увядший лимонник (Ричард забывает его поливать), что делает сейчас Майкл. В памяти снова всплывает тот день.        — Мы переедем сюда после свадьбы, — говорит Лиз и заходит в спальню Ричарда. — А здесь будет детская.       — Здесь живу я! — возмущается Ричард. — И я пока ещё никуда не съехал! — она ёжится от горячности, что звучит в его голосе.       — Ричард! — осаживает его Майкл. — Мы ведь это обсуждали. Лиз ждёт ребёнка.       — Ты вообще уверен, что это твой ребёнок? — кричит Ричард и слишком поздно понимает, что именно он сказал.       Майкл смотрит на него с разочарованием. Этого взгляда Ричард не забудет. Страшнее этого взгляда для него нет ничего на свете.       — Я сделал ей предложение, и она сказала «да». Мы переедем в эту квартиру, так как Лиз живёт на съёмной. У тебя есть месяц, чтобы собрать вещи и съехать.       Лиз, довольная этим заявлением, направляется к выходу.       — Я понимаю, — шепчет Ричард, — Будем надеяться, что я ошибаюсь, но я всё понимаю.       Майкл неожиданно улыбается.       — Я тоже всё понимаю, Ричи.       — Я скучаю без твоей улыбки, — говорит он в пустоту.       Эта женщина. Хитрая и изворотливая. Ричард ненавидел её. Но надеется, что его интуиция дала сбой. Что объект страсти Майкла вовсе не дьявольская воронка, которой её представляет Ричард, а та, кто сделает его счастливым. Что он всего лишь ревнует и ревность закрывает ему глаза на все положительные качества Лиз.       У Ричарда почти получается убедить себя в этом. Теперь ему кажется всё произошедшее нереальным. Будто он подсматривал за Майклом и выдумал связь между ними. Но это было на самом деле, хоть он и не тот, кто нужен Майклу со своей искорёженной нервной системой, изломанной психикой и телом, которое было чуждо ему, хоть он старался выглядеть соответственно.       Ричард жалел, что не родился в другом теле. Он хотел бы сделать Майкла счастливым, родить ему ребёнка и просто подарить ему семью, о которой он так мечтал. Но если он был не тем физически, то и Лиз не была той духовно, кто нужен Майклу. Лиз не любит и никогда не полюбит его, как Ричи.       Ричард закрывает ладонями глаза и плачет. У него нет сил, нет желания бороться с приступами и пить антидепрессанты, он утратил вкус к жизни. Майкл прочно обосновался в его сознании и таится в каждой бессонной ночи, подстерегает его на каждом углу, тоской врезается в горло, когда Ричард осознает, что это всё. Не будет уже, как прежде.       И, загнанный в клетку разбитого сердца, Ричард заглатывает две таблетки Тразодона вместо положенной одной. (Их количество будет расти в геометрической прогрессии каждый день, пока однажды Ричард не сможет проснуться).        Но сегодня Ричарду будет сниться самый откровенный сон в его жизни, ведь отличие от большинства антидепрессантов, Тразодон не уменьшает половое влечение, а лишь усиливает его. И если Майкл будет с ним, даже так, то он счастлив. То — о чём он даже мечтать не смел, и то, что, стоит только допустить мысль — он знал — однажды убьет его.