Горький

      Утром Майкл появляется на кухне в одних трусах, натянув на голову плед. Выглядит он плохо, даже убито.       — Это же ты меня раздел вчера? Ничего не помню.       Ричард кивает, улыбается и разливает кофе по чашкам.       — Доброе утро, Майки. Кофе?       — Всегда, — Майкл отвечает так каждый раз, когда Ричард его спрашивает. Он делает глоток, и его глаза, подёрнутые сонной дымкой, открываются и проясняются.       — Это не кофе — это целебный эликсир. Как ты это делаешь?       — Кофе должен быть горячим как ад, чёрным как чёрт, чистым как ангел и сладким как любовь . Только тогда это настоящий кофе.       — Спасибо, — помолчав, Майкл добавляет, — мне снилась Лиз.       Ричард молча ставит чашку кофе на стол. Осторожно принюхавшись к дымящейся чашке, Майкл берёт её в руки. В больших руках Майкла чашка исчезает, виден только пар, поднимающийся над ней. Он осторожно делает глоток.       Первый глоток кажется всегда невкусным — горчит, но бодрит. Но, допив чашку, Майклу всегда хочется ещё одну, ведь Ричард варит лучший кофе на свете. Майкл никогда и нигде не пил такого кофе. Он горький, но не противный. Терпкий, пожалуй, самое подходящее слово. Его запах разносится по всей квартире. К тому же Ричард не добавляет сахар, молоко, а варит зёрна в турке на медленном огне. И так каждое утро их совместной жизни.       — Всегда, — повторяет Майкл и допивает, поставив чашку на стол.        Они соседи по квартире, они друзья уже много лет, они оба одиноки. Почему у Майкла не ладятся отношения с девушками? Почему он никогда не видел Ричи с женщиной? Как много «почему» в голове Майкла этим утром.       — Почему Лиз меня бросила? Что я сделал не так?       Ричард не отвечает. Дует на чашку и делает небольшой глоток.       — Что ты об этом думаешь? — спрашивает Майкл, не дождавшись ответа.       — Ты правда хочешь знать моё мнение?       — Да. Иначе бы не спрашивал.       — Это нерационально. У меня одно мнение утром, другое — вечером, а после чашечки кофе я готов согласиться с тем, что Эрих Мария Ремарк — женщина, сэр Элтон Джон — натурал, а Лиз тебя любит. Но мы ведь оба знаем, что это не так.       — Я люблю её, Ричи.       — Это не любовь.       — А что же?       — Самообман.       — А что тогда настоящая любовь?        Ричи вежливо улыбается. Конечно, он — Ричард — знает ответ, и возможно однажды Майкл поймет это.       — Настоящая любовь — это когда варишь с утра кофе, как только услышал, что любимый человек заворочался в постели с похмелья, хотя опаздываешь на работу.       — Ты что, меня любишь, Ричи? — усмехается Майкл.       Боже, какой идиотский вопрос. Конечно, да! - думает Ричард, но вслух говорит:       — Пей свой кофе, Майки, и не задавай глупых вопросов.       — Мне так плохо, Ричи. А ведь нужно ещё на работу.       — Я отпросил тебя.       — Правда?       Ричард кивает. Он понимает Майкла. Он слишком хорошо знает, что мир теряет краски, если рядом нет человека, одного-единственного, которого любишь. И он так рад, что Майкл здесь, потому что иначе мир Ричи рухнет.       Он пьёт кофе, смотрит на Майкла и заставляет себя улыбаться, хотя ему чертовски больно.       Майкл для Ричарда — лампочка. Без него ему придётся жить в бесконечной темноте до конца своих дней. И если прежде такая жизнь Ричи нравилась, он не боялся темноты, то теперь он до ужаса боится отсутствия света. Но пока на его «Хочешь кофе», Майкл отвечает «всегда» — они вместе.       — Ричард, почему у тебя никого нет? — спрашивает Майкл. — Ты ведь золото, а не человек.       — Есть то, что стоит того, чтобы им хранили верность, — Ричард выдерживает паузу. Ему хочется сказать: «Например, ты», но говорит:        — Например, кофе, - и обещает себе, что он успеет уйти раньше, прежде чем Майк скажет: «Хватит».