***
Гермиона аккуратно постучала в дверь кабинета декана Слизерина, в котором должно проводиться собрание. Но суровое "входите" не прозвучало в ответ, поэтому она решила, что профессора Снейп и Макгонагалл ещё не пришли, задерживаясь. Грейнджер открыла дверь и вошла внутрь, осматривая стол преподавателя, который пустовал; только на поверхности аккуратно лежали несколько старых перьев. Наверное, он собирался выбросить их, но не успел, погружаясь в работу. Сейчас на многих профессорах лежала огромная ответственность, а особенно на Макгонагалл, которая являлась директором. Отчёта и результата её работы постоянно ждало Министерство. Будто вина за разруху в Хогвартсе лежала на ней и какие-то бесполезные бумажки были способны помочь восстановлению. Решив, что подождёт других учеников и учителей в кабинете, Гермиона прошла к парте и поставила на стол сумку, доставая заранее разлинеенный лист для расписания собрания префектов. — Грейнджер, Большой Зал дальше по коридору, а здесь будет собрание старост, так что собирай вещи и проваливай. Гермиона резко повернулась, натыкаясь глазами на Малфоя, который стоял в углу кабинета, опираясь об стену. Свет не проникал в ту часть кабинета, оставляя его пребывать в тени, а потому она не заметила находящегося тут слизеринца. И пришедшего явно раньше, чем полагается. Он раздражённо сложил руки на груди, с презрением поглядывая на Грейнджер. Неужели Снейп назначил его старостой? Хотя это было предсказуемо, учитывая их с профессором взаимоотношения. Драко всегда был у него кем-то вроде любимчика и ни разу не было случая, чтобы он не воспользовался своим положением. — Как ты мог заметить, я здесь, а значит должность старосты Гриффиндора принадлежит мне. Ты, как я понимаю, староста своего факультета, хотя помнится мне, что староста Слизерина уже был назначен. Да и вообще, это кабинет профессора Снейпа, поэтому ты не имеешь права распоряжаться, куда мне идти, — Гермиона вздёрнула подбородок и вернулась к своей сумке и вытаскиванию необходимо важных предметов из неё. Малфой тяжело вздохнул, мгновенно раздражаясь ещё больше. Грейнджер будто бы обладала до невозможности дотошным свойством отравлять своим присутствием всё вокруг, включая и его настроение, которое было вполне нормальным до того, как маглолюбка раскрыла рот. Драко недавно беседовал с Северусом, который изъявил желание снять с должности бывшего ученика, занимавшего пост старосты, и назначить Драко. Якобы предыдущий не соответствовал нужным критериям, а Малфой младший вполне способен справиться с поставленными задачами в полной мере. Сам Драко был не против иметь некоторые привилегии над своим факультетом, да и помимо него. Будто бы он не имел их раньше. Раньше, пожалуй. Пока не вернулся в грёбаный Хогвартс и метка не начала выжигать глаза других учеников, создавая непрекращающийся мерзкий шёпот. — Вот именно, что это кабинет Снейпа, а я староста его факультета, значит вполне имею возможность распоряжаться присутствием всяких отбросов в его кабинете, — он ухмыльнулся, всё так же пребывая в тени, откуда его взгляд было невозможно прочитать. Гермиона убрала сумку, качая головой и складывая руки на груди, как Малфой. — Должность старосты не означает, что теперь тебе дозволено распоряжаться кабинетами профессоров и оскорблять учеников, Малфой. Поэтому.. — Может, ты заткнешься? Слушать твой противный голосок — последнее, чем я бы хотел заняться с утра. Он оттолкнулся от стены, поправляя черную, как жидкость в пробирках Снейпа, мантию, и направился к партам. Этот диалог ему уже до ужаса наскучил, поэтому Драко желал поскорее его закончить, забрать грёбаный значок старосты и вернуться в обитель холодных стен с гобеленами. — А может ты научишься проявлять уважение и слушать людей, а не затыкать их? — щёки Гермионы покраснели от такой наглости, обличая негодование. Малфой, не обращая внимание на слова гриффиндорки, подошёл к среднему ряду и сел за вторую парту, куда теперь падал солнечный свет, освещая его лицо. Платиновые волосы теперь отливали золотым, делая их ещё более выделяющимися и заметными, чем прежде. Заставляя рассматривать их. — Опять будешь пялиться, маглолюбка? — Драко криво усмехнулся, замечая, как Гермиона моментально реагирует, возвращая взгляд его глазам и практически незаметно краснея, но уже явно не от злости. Грейнджер не ожидала такого резкого и прямого вопроса, отругав себя за излишнюю внимательность к мелким деталям, которые обычно делали людей более живыми и солнечными, но на слизеринце это работало в обратную сторону. Он становился лишь холодней и обрастал шипами. — Много думаешь о себе, Малфой. Ты не стоишь и одного моего взгляда в твою сторону, поэтому не было и нет никаких «опять», — она сощурила глаза и фыркнула, отрицая его слова. Что Грейнджер умела, так это не задумываясь отвечать своим язвительным язычком, который иногда так хотелось отрезать. Но Драко не сомневался, что стоит чуть надавить и все слова маглолюбки исчезнут, превратившись в серый прах. — А мне кажется, что на уроке ты думала совершенно по-другому, — он поднялся со стула, медленно подходя к Гермионе, которая неодобрительно смотрела на него, всё ещё держа руки на груди. — Уж не знаю, что твоя больная фантазия напридумывала, но я точно смотрела не на тебя. Делать мне больше нечего, — она прыснула, выглядя вполне естественно. Но искра нервозности всё равно не осталась незамеченной. Потому что в голове проскочило воспоминание, как из-за своей неосмотрительности Драко достаточно продолжительное время наблюдал за её взглядом на Трансфигурации. Чёрт бы его побрал. Малфой подошёл к Гермионе, загораживая собой солнце и погружая гриффиндорку в тень, отрезая возможность посмотреть куда-то кроме него. И той это совсем не понравилось. — Поверь, моя фантазия способна на многое, но различить обсасывающий с ног до головы взгляд маглолюбки и выдуманную ложь я вполне могу, — он чуть склонился, сокращая расстояние между ними. Но Гермиона не собиралась находиться с ним на таком непозволительно близком расстояние друг от друга, поэтому сделала шаг назад, вызвав самодовольную усмешку слизеринца. Она сжала кулаки, ощущая, как раздражение собирается по крупицам во что-то объёмное вливаясь в вены и начиная циркулировать. Её выводила из себя мысль Малфоя о том, что, по его мнению, он имеет полное право на эту отвратительную вседозволенность и наглость, от которой Грейнджер теряла репутацию спокойной и рассудительной девушки. Просто крошилась и становилась прахом, останками чего-то большего. Она уже сто раз успела пожалеть, что вообще тогда заметила его, заострив своё внимание. Какой черт дёрнул её отвлечься? Сидела бы тогда на уроке и тихо слушала профессора Рейкпик, а не стояла сейчас рядом с Малфоем, которому взбрело в голову докопаться до неё. Бросить предъяву. Начать игру. Грейнджер ненавидела игры. — Обсасывающий с головы до ног?! Да что за чушь ты несешь! Это даже смешно. Прекращай свои мерзкие игры и дай мне спокойно дождаться профессоров, — она отвернулась, собираясь сесть за парту, но слизеринец не дал этого сделать. Ладонь Драко сжала её локоть, поворачивая к себе. Но Гермиона не почувствовала того пронзающего холода его кожи, пронёсший отравляющий ток по телу. От этого её спасала накинутая наспех черная мантия. — Хватит лгать, маглолюбка. Просто признай, что пялилась. — Пусти, Малфой, — Гермиона попыталась убрать его пальцы со своего локтя, хватая ладонь и пытаясь скинуть, но он отбросил её руку. — Не трогай, Грейнджер, — в голосе, до этого брызжущим самодовольством, появился холод. Её брови взметнулись вверх, а щёки налились свинцом. Злость кипела внутри. — Тогда что делает твоя рука на моём локте?! Малфой сжал сильнее, чуть встряхивая Гермиону, заставляя смотреть в омут его глаз. Пепельный лёд в сером взгляде по прежнему продолжал трескаться и резать на куски, гипнотизируя, заставляя ёжиться и чувствовать себя до ужаса некомфортно. Хотелось скрыться от этого взгляда, накрыться одеялом с головой, спрятаться под мантией, только бы не чувствовать эту желчь. Она боялась заразиться. — Не беспокойся, от твоей пропитанной маглами кожи меня отделяет кусок ткани, — он смотрел на Грейнджер, замечая, как тёмные радужки глаз наливаются ненавистью. — В следующий раз думай, прежде чем лгать, — голос был хриплым и тихим, как будто он вложил все силы, чтобы не заговорить хотя бы на тон громче. Гермиона вырвала локоть, потирая его и шипя. Малфой фыркнул, наблюдая за этой сценой. — Салазар, Грейнджер, я даже и каплю силы не приложил. В этот момент дверь кабинета отворилась и в него спешно вошли директор Макгонагалл с профессором Снейпом, а сзади них выглядывали головы пары учащихся на Пуффендуе и Когтевране. Замечая учащихся Слизерина и Гриффиндора так близко, Снейп удивлённо поднял брови вверх, складывая руки внизу. Но уже в следующую секунду непроницаемая маска защёлкнулась, скрывая все его эмоции. У него было что-то общее с этим слизеринским ублюдком. — У вас всё в порядке? — Минерва поправила очки, рассматривая учеников. Грейнджер тут же отпустила свой локоть и натянула дружелюбную улыбку, не желая посвящать в свои разборки с Малфоем Макгонагалл. — Да, всё хорошо. Мы с Малфоем просто обсуждали будущий график старост, — слова звучали естественно, поэтому Минерва кивнула, проходя к столу Северуса, пока тот никак не отреагировал на слова ученицы, лишь кинул презрительный взгляд, следуя за Макгонагалл. С происшествия в кабинете он всё ещё продолжал придираться к Гермионе, что ей уже изрядно надоело. Потому что это было глупо. И дело даже не в том, что виновен Малфой. Просто Гермиона давно уже не маленькая девочка, которой можно помыкать оценками, и действия Снейпа, которого Грейнджер довелось увидеть практически при смерти, были смехотворны. Будто профессор игнорировал все произошедшие в мае события, создавая картину "всё как раньше". Бред. Так бесило, что хотелось кричать, только бы быть услышанной. — Кстати о нём, мы с профессором Снейпом составили новый график, который будет вам выдан в конце лекции. Гермиона обернулась, но Малфоя уже давно не было возле неё. Он вальяжно сидел за партой в центре класса, равнодушно слушая правила Макгонагалл. Хотя зачем ему это? Гермиона больше чем уверена, что Драко не будет соблюдать ни одного правила, создавая полнейший хаос вседозволенности на Слизерине, когда тому нужна твердая рука. Она еле заметно покачала головой, рассуждая, что от его омерзительного поведения будут страдать дети младших курсов, а особенно гриффиндорцы. Когда эта несправедливость уже кончится? Надоело. Грейнджер вновь вернула своё внимание посвящению директором учеников в дела старост, а строгий и сосредоточенный голос декана Гриффиндора приводил в себя. Немного. — Эти значки вы будете носить ежедневно. Только в дни, когда ученики посещают Хогсмид не в вашем сопровождении, вам разрешено снять его. С помощью них вы можете.. Малфой перевёл свой взгляд в окно, за которым уже скрылось солнце, желая поскорее перестать слышать этот монотонный голос Макгонагалл, в то время, как Грейнджер строчила всё сказанное директором в тетрадь, то и дело мотая головой вверх-вниз, смотря то на профессора, то на пергамент. Всё это Минерва говорила, когда они пару лет назад были старостами, а правила в Хогвартсе с годами абсолютно не меняются, поэтому проявлять настолько излишнюю внимательность, по мнению Драко, было просто смешно. Глупо. И тупо. Тем более, что никто уже не соблюдал это правило "носить значок каждый день". Всем плевать на эту малозначительную деталь, достаточно было просто знать, кто именно староста. Знать того, кого иногда необходимо было остерегаться или с кем надо договориться. Наконец директор замолкла, подзывая к себе учеников для выдачи значков, кроме пуффендуйцев и когтевранцев, у которых они имелись с начала учебного года. Ну наконец-то. Это душное помещение, пропитанное холодом и сыростью, начинало давить на виски. Снейп отдал в руки Драко болотно-зелёный значок с надписью «староста», по краям окрашенный в золотой ободок. Он быстро прицепил его на мантию, закрепляя. Чтобы потом бросить в дальний конец тумбы. Малфой заметил презрительный взгляд Грейнджер с красным значком в руках, которая явно не одобряла выбор Снейпа, и оскалился. Правильная маглолюбка, у которой одна мечта в жизни: держать всё под контролем и в полном порядке. Какая до дрожи мёртвая скукотища. Возможно, поэтому с ней и общались только её прихвостни Поттер и Уизел, следующие за ней, как вшивые собаки с подворотни, которые порвут за кусок хлеба. — Надеюсь, что все всё поняли. Гермиона кивнула головой, соглашаясь. — Тогда ступайте в Большой зал, думаю, что вы ещё успеете позавтракать, — Макгонагалл улыбнулась, пребывая в хорошем расположении духа. В отличие от Грейнджер и Малфоя.***
Из приоткрытого окна просачивался ветер, гудение которого усиливалось с каждым стуком мелкого дождя, ещё больше понижая и без того холодную температуру застоялого воздуха в кабинете. Удивительно быстрая смена погоды в Хогвартсе, учитывая, что утром грело тёплое солнце, озаряя лучами высокие башни замка. Драко уже пару минут ждал Снейпа, который попросил зайти к нему после уроков. Малфою была весьма интересно, что от него хочет зельевар. Просто так декан Слизерина не вызывает к себе, не имея ни малейшего желания впустую общаться с учениками, растрачивая своё и без того драгоценное время. Настолько, что наравне с интересом Драко ощущал равнодушие. Но на этот вопрос Северус не дал ответ, как и всегда оставляя в неведении. Было чувство, что у Снейпа садистские наклонности: шепнуть о чём-то важном, но ни за что не сказать полностью, держа собеседника в напряжении. Дверь открылась и в кабинет вошёл преподаватель, кидая мимолётный взгляд на ученика, которого сам же вызвал. — Добрый вечер, мистер Малфой, — Северус сел на стул, сцепляя руки в замок и опуская их на стол в ожидании. — Здравствуйте, профессор. Вы что-то от меня хотели? Драко облокотился на край парты, складывая руки на груди. Учитель выразительно глянул на его позу, взглядом указывая на саму парту. — Может быть, вы для начала присядете? — строгий, саркастичный тон заставил Малфоя тяжело выдохнуть. Он не понимал, в чем проблема сразу и без пустой траты времени сказать, что требовалось. — Я постою. Декан равнодушно осмотрел его, после чего потерял к его позе всякий интерес. Видимо, сегодня в приоритете у Снейпа стояла информация, а не нравоучения. И слава Салазару. — Тогда перейдем к сути. Я хотел ещё раз обсудить вашу новую должность. Драко подозрительно покосился на собеседника, сдерживая себя, чтобы не закатить глаза. Он что, чёртов пятикурсник, чтобы ему требовалось несколько раз объяснять одно и тоже? С его мозгами всё в полном порядке и способность с первого раза понять услышанное не была утрачена. Отлично, теперь ради этого дерьма ему придётся растрачивать личное время. — Профессор, я не пуффендуйский первокурсник, которому нужно сказать одно и тоже десять раз, чтобы он наконец понял. Так что можете не утруждать себя повторением ранее сказанного и лучше отпустить меня. Снейп устало посмотрел на него, кривя губами. — Подарите мне возможность не слышать этот тон, мистер Малфой. Драко вновь сдержал себя от сильного желания закатить глаза, от раздражения начиная постукивать пальцами по своему плечу. К чёрту. Проще отстоять и свалить отсюда. — Благодарю. А теперь о должности. Как вы понимаете, я назначил вас не просто так. Староста факультета — это прежде всего ответственность, с которой и вы в том числе должны будете справляться. Назначение вас, мистер Малфой, не значит, что теперь вам всё дозволено. Как вы заметили, профессор Макгонагалл уже об этом говорила, но лишними дополнительные предупреждения не будут. Тем более, староста Гриффиндора теперь мисс Грейнджер. И.. Малфой свел брови к переносице, не понимая, какое отношение к этому вообще имеет маглолюбка. — А Грейнджер здесь причём? Снейп сжал губы в тонкую белую линию, злясь на то, что Малфой снова перебил его. Плевать. — Извольте дослушать. Мисс Грейнджер — староста Гриффиндора. А зная ваши напряженные с их неразлучной троицей отношения хочу попросить, чтобы вы вели себя спокойней, что бы они не говорили в ваш адрес. Староста Слизерина должен демонстрировать уровень и пример, а не срываться на недругов, давая ложные представления учащимся о факультете. И, кроме того, в связи с вашим положением на данный момент, громкие ссоры и проблемы вам явно ни к чему. Думаю, что вы понимаете, что я имею в виду прошлую причастность к деятельности Пожирателей Смерти,— профессор требовательно посмотрел на недавно ставшим старостой Малфоя. Тот ядовито усмехнулся, переводя взгляд в серое окно, за которым кучевые облака собрались в тучу. Теперь из-за того, что предательница крови стала старостой, он должен лизать задницу ей и остальным гриффиндорцам? Ни черта подобного. Это в список условий вступления на должность не входило. Просто смехотворно слышать эти слова именно от Снейпа, который сам же ненавидит гриффиндорцев, изводя и заваливая их из года в год. Неужели всё-таки лицемерие — часть его личности? И если бы Северус услышал сейчас этот мысленный риторический вопрос Драко, спичка вспыхнула бы без огня. Малфой ещё давно понял, что больное место Снейпа скрыто в обвинении его в качествах, порицающимися обществом. Забавно. Но вот слова декана про Пожирателей и слежку Министерства были оправданы. В отличие от самого Снейпа, признанного борющимся на светлой стороне и играющим двойного агента, Драко готовы были сожрать за малейшие проступки. Школа, Министерство. У всех была цель засадить бывшего Пожирателя, потенциально считавшимся ни черта не бывшим и всё ещё опасным, в Азкабан. Малфой был уверен, что стоит ему оступиться или сказать что-то резкое, и мерзкие слухи поползут по Хогвартсу, с каждым новым ртом окрашиваясь во всё более тёмные краски. Чёрные. Гнилые. Знал. Уже опробовал. Так что осторожность лишней не была. — Могу ещё в рабы податься, чтобы уж точно увековечить репутацию Слизерина, — Драко развёл руками, принимая совершенно спокойное выражение лица, будто бы сказал что-то абсолютно входящее в рамки приличия, а не съязвил. — Мистер Малфой, если вам так сложно соблюдать эти троллю понятные указания, то я буду вынужден снять вас с поста, — вкрадчивый голос Снейпа, звучащий так спокойно, отчего ещё больше чувствовалась злость и заканчивающиеся терпение. Слизеринец выдохнул, отталкиваясь от парты и поправляя бездонно-чёрный пиджак, норовясь закончить беседу и выйти из кабинета, до нитки пропахнувшего отварами. — Если у вас всё, то я пойду, — холодно произнёс Драко и, дождавшись кивка Снейпа, направился к выходу. Всё это было показное. Словно ненастоящее. Малфой знал, помнил, как они с Северусом общались раньше, во время войны. Холодно, саркастично, остро, но это имело совершенно другой оттенок. Доверие и надёжность — вот, что Драко тогда испытывал, когда говорил с преподавателем. Потому что знал, какие бы слухи о его двойной игре не ходили в Мэноре, решение зельевара в любом случае было бы верным. Просто потому, что Снейп всегда был расчётлив и предусмотрителен. А здесь была новая обстановка и ни в чём нельзя быть уверенным. Сначала необходимо прощупать почву. — Как Нарцисса? У самого выхода Малфой остановился, чуть поворачивая голову. Всё тот же холодный голос, только теперь в нём были те самые связующие ноты. Почва крепчала. — В порядке. Наверное. Потому что Драко не знал, как чувствовала себя мать в его отсутствие. Но передавать свои подозрение и волнения по этому поводу Снейпу не собирался. Он знал, что Северус ничего не ответит на это, поэтому вышел из кабинета.***
Стук каблуков громко отдавался в звенящей тишине Хогвартса. Малфой направлялся в подземелья Слизерина, обдумывая беседу со Снейпом. Вероятно, крёстный хотел ввести Драко в строй, сразу нагружая делами и предавая тем незаслуженную важность, чтобы слизеринец не позволил себе забросить всё и утонуть в окружающем дерьме. Но когда Северус вспомнит, что Драко восемнадцать лет и тот сам в состоянии позаботиться о себе? Словно Малфой был ребёнком, не познавшим настоящую жизнь магов и верящим в тот бред, который пишут в сказках. Причём те же маги. Всё это Драко понял ещё в те времена, когда Люциус начал устраивать ему ежедневные тренировки, целью которых было сделать из него самого сильного и верного помощника, слугу Волдеморта. Чтобы выслужиться по полной за ошибки отца. По этой же причине многие заклинания и чары, которые преподавались в этом году, Малфой уже знал, тысячу раз прорабатывая, оголяя куски кожи на своём теле до видимости крови. Этого не умели самые умные ученики Хогвартса. Например, та же маглолюбка. Какое удовольствие доставлял её тупой взгляд, когда ей с первого раза не удавались сложнейшие чары, требующие постоянной отработки. Грейнджер хмурилась, встряхивая палочкой и оглядывая класс, чтобы удостовериться, что не получилось не только у неё, а у всех. Сука. И как же быстро её губы сжимались в линию, а подбородок завистливо вздёргивался, когда она замечала насмехающийся взгляд Драко, у которого задание было давным-давно выполнено. Заучка думала, что способна мгновенно научиться тому, чему сильные волшебники учатся неделями. Месяцами. Наивная. Грейнджер была умна, это было бы глупо отрицать. Но самоуверенность вместе с желанием доказать, что она лучшая, бежали впереди неё самой, а потом успешно разочаровывали, когда она проваливалась с заданием, возвращаясь к истокам. Идиотка. Идиотка, которая в последнее время всё чаще выводит его, так удачно встревая туда, где её любопытного носа быть не должно. Может быть, если б она и её прихвостни вели себя адекватнее и сдержаннее, то не находили бы себе такое количество приключений на задницу, из которых , по непонятной Драко причине, всегда выбирались живыми. Можно было предположить, что их оберегает сам , мать его дери, Мерлин, но и он бы устал постоянно выпутывать их из ситуаций, которых всем следовало избегать. Которые следовало обходить и принимать выгодные позиции, как умели слизеринцы. Точно. Эти придурки же гриффиндорцы; и как он мог забыть? Драко хмыкнул собственным мыслям. Малфой надеялся, что теперь они успокоятся и Хогвартс простоит хотя бы год. Но с таким безумным рвением Грейнджер в неподходящие моменты попадаться ему на глаза и пререкаться, задумывался о том, что у маглолюбки была скрытая цель сдохнуть. Потому что желание уничтожить её росло. Драко прошептал пароль и вошёл в гостиную Слизерина, которая встретила его родной прохладой и мрачностью. Ученики, сидевшие возле камина, который не давал и грамма тепла, приветственно кивнули, тут же продолжая о чём-то разговаривать. Их беседа нисколько не интересовала Малфоя, поэтому он прошёл мимо, преследуя желание добраться до тёмной комнаты и просто лечь на кровать, наконец позволяя себе отдохнуть. Стены Хогвартса несколько давили. Пока что. — О, Малфой. Как раз искал тебя, — Теодор вышел из своей комнаты и опёрся о косяк, держа в руках учебник и пергаменты. — Нам нужно подготовить задание по Прорицанию. Драко обернулся, устало выдыхая. Салазар, какие ещё занятия? — Что-то ты слишком рано, Нотт, надо было заявиться ко мне посреди ночи, — тяжёлые нотки едкого сарказма нисколько не смутили отдохнувшего Теодора, который догнал сокурсника и уже шёл рядом. — Ты прав, сегодня я как-то пожалел тебя, — он скривился, перекладывая деревянную палочку в задний карман. Малфой закатил глаза, грубо открывая дверь в комнату, которая могла быть пустой, если бы не присутствие Теодора. Блейз был где-то с Дафной, а Гойл ошивался в гостиной. Интересно, он вообще ляжет сегодня спать или теперь сон в этой проклятой Школе непостижимая мечта?***
За час работы вечерние сумерки окончательно затмили свет, погружая в непроглядную темноту Запретный Лес и открывая возможность всем его обитателям выползти из своих убежищ, в которых они проводили солнечное время суток. На широкой деревянной кровати, покрытой тёмно-зелёным покрывалом с незаметными золотыми узорами, сидел Малфой, облокотившись на изголовье и читая Новости Волшебного Мира. Газету, аналогичную Пророку, но в этой было больше истины и меньше выдуманных историй и сплетен. Мягкий свет ажурной лампы, что стояла на прикроватной тумбочке, падал на лицо Драко, смягчая вид острых скул. Они с Тео написали этот доклад, и однокурсник наконец успокоился, оставив однокурсника. Скорее всего, Блейз вернулся в гостиную и сидит там в компании слизеринцев, предоставляя на время комнату Малфою. И если это было так, то Драко был ему чертовски благодарен, потому что тишина была его любимым звуком. Уж слишком сильно ему надоедало совместное проживание с кем-то в небольшой комнатушке, когда он весь последний год жил в Мэноре, где имел просторную и свободную комнату, в которой чувствовал себя комфортно. И тихо. Пускай весь последний чёртов год даже там он не чувствовал себя в безопасности. Когда власть над Мэнором захватил Волдеморт, всё в доме перестало нести прежний уют, окрашиваясь кровью и смертью, запах которой сочился отовсюду, преследуя каждого, кто посещал или находился в здании. Он тянул свои дряхлые, дырявые и гнилые от боли руки, окутывая собой людей, вселяя страх и непомерный ужас, от которого невозможно было избавиться, сколько бы усилий ты не приложил. Сколько убийств произошло в их некогда семейном зале, где они ели? Десять? Тридцать? Сто? Драко перестал считать, навсегда прощаясь и с этой частью прежде, но не сейчас родного дома. Каждый сантиметр Мэнора был помечен Лордом, и каждый такой сантиметр отмирал, разрушая прежние воспоминания. Единственным местом, где Малфой кое-как, но чувствовал себя далеко за пределами всего происходящего, была его комната. Комната, в которой он вырос, до которой не добрался своими мерзкими руками Волдеморт, чем и воспользовался Драко, наложив тысячу заклинаний, благодаря которым туда могла войти только Нарцисса. Отец давно потерял уважение и авторитет сына, оставшись слепым примером поражения, стыда и презрения, поэтому у Малфоя и мысли не было, чтобы предоставить ему доступ в свою комнату. Драко знал, что в Школе задавались вопросом: почему же он вернулся в Хогвартс? Если честно, то Малфой и не собирался этого делать, желая остаться в мэноре и восстановить его, навеки уничтожив хоть какие-то следы, напоминающие Пожирателей и все с ними связанное. Хотя жирное напоминание в виде черни на собственном предплечье никуда бы не делось. Помимо этого, учёба в Хогвартсе больше не была ему нужна, магических знаний и умений у него было предостаточно, а больше причин появляться там не было. И причиной возвращения послужили вовсе не просьбы Паркинсон, а обстоятельства. После окончания войны Малфой надеялся, что все те ужасные моменты, что ему пришлось наблюдать и совершать, остались навсегда в прошлом. Но его сновидения так не считали. Его блядское сознание так не считало. Каждый божий день Малфою снились кошмары, сценарием которых являлись самые кровавые, больные и омерзительные убийства, которые только таились под коркой воспоминаний Драко. Крики людей, что страдали и мучались в агонии от Круцио, Малфоем же призванном по приказу Реддла. Словно Нагайна, тянущая за собой шлейф кровища и мора, они подбирались к нему, пробираясь в сознание. Как только он позволял себе закрывать глаза — безудержно орущая от боли, причиняемой Круцио, девушка, которая извивается словно змея, а её тело постепенно принимает больной красный оттенок. Малфой принимал самые сильные зелья, отвары, заколдовывал себя, чтобы спать без сновидений, но ничего не работало, противореча всем возможным правилам магии, отчего складывалось впечатление, что его прокляли. Беллатриса бы зашлась неуравновешенным смехом, приговаривая, что это карма, наказание Драко за его неверность и непослушание Тёмному Лорду. Но эта сука мертва, так что карма настигла именно её. Причина в виде проклятья была маловероятной, Драко никого к себе не подпускал, поэтому оставалась одна надежда — Хогвартс. Ему просто нужно было сбежать. Какой парадокс, нелюбимое место Малфоя стало единственной надеждой на жизнь без кошмаров, которые со временем могли свести в Мунго. И как только голова коснулась подушки в первый день пребывания здесь, его сознание отключилось, оставаясь в состоянии отдыха. Снов, что изводили его месяцами, и след простыл, чему был так рад Драко, наконец познавший смысл выражения «спокойная ночь». Он сбежал сюда, но почему здесь кошмары не доставали его, до сих пор не понял. Возможно, потому что все жуткие сцены в голове были совершены именно в Мэноре, а не в Хогвартсе? Да какая к чертям разница. На самом деле плевать. Он может спокойно спать, а на остальное похер. Слизеринец перевернул страницу газеты, когда в комнату постучали. Если стучатся, то уже точно не Гойл или Забини. — Кто? — равнодушно протянул Малфой. — Это я. Пэнси. Можно? — приглушенный из-за стен женский голос Паркинсон, которой на ночь глядя приспичило прийти к Драко. Малфой раздражённо выдохнул, выругавшись и окончательно попрощавшись со свободными минутами своего времени. Заебись. — Входи. Дверь открылась и в комнату шагнула Паркинсон, прикрыв дверь и сразу подходя к кровати Драко. Она села на край, слегка откидываясь назад и опираясь руками о покрывало. — Привет, малыш. Скучаешь? — она кинула взгляд на газету, которую Драко держал в руках. — Сложно представить, но нет. Ты что-то хотела? — он отложил газету, обращая внимание на Пэнси. Девушка выглядела озабоченнее, чем обычно. Её явно что-то волновало, раз даже Драко заметил какие-то изменения. Чуткость к деталям Пэнс не была его сильной стороной. Та немного помялась с ответом, но потом выдохнула и села ближе к Драко. — Да, кое-что хотела. Мы же с тобой в отношениях, помнишь? Ты дал мне согласие. И в парах принято доверять друг другу, быть везде вместе, — она посмотрела на него, в желании увидеть понимание. Только вот Малфой ни черта не понимал, о чём говорит и к чему клонит Паркинсон. Опять про свадьбу или что-то посущественней? — Так вот, нужно быть ещё и верными другу другу. Да, я понимаю, тебе сложно это понять, но всё-таки. Ты сказал, что спал с этой сукой-когтевранкой, — её черты лица на секунду стали грубее, но тут же вернули прежний вид, — и это не то, что делают люди в отношениях. И я хотела бы попросить, чтобы ты спал только со мной, а не с какими-то другими девками, шляющимся в ночное время по замку. Пусть эти шлюхи найдут себе кого-нибудь другого. Драко недоумённо посмотрел на неё, ещё раз переосмысливая услышанное. Он предполагал, что хочет сделать Паркинсон, но такие заявление не входили в этот список. Интересно, у Пэнси точно всё в порядке с памятью? Потому что он ещё в начале года сказал ей, что не сможет дать того, чего она хочет. Чего требует. Что ей на самом деле нужно. И согласился на эти магловские свободные отношения только потому, что они подразумевают свободу. Во всём. А Паркинсон сейчас говорит ему о том, с кем спать, а с кем нет. И плевать, что с той самой когтевранкой он спал года полтора назад, так что её заявления бессмысленны. Возможно, Паркинсон просто свихнулась на своих фантазиях, считая, что они уже десять лет как женаты? Блеск. Или просто слишком крепко вцепилась в прошлое, где всё было гораздо легче. Проще. Радужнее. Где они когда-то были вместе, только в прошлый раз их отношения больше подходили под название "настоящие". Пускай и тогда Малфой не любил её. — Пэнси, а ты ничего не перепутала? Твои выисканные свободные отношения заключается, представь, в свободе. А ты сейчас рассказываешь о том, с кем я имею право трахаться, а с кем нет. Немного разные условия, не находишь?— грубо проговорил Драко. Малфой не хотел делать больно Паркинсон, но это уже выходило за все рамки дозволенного. Не хватало ещё докатиться до такой стадии абсурда, чтобы она начала выдвигать условия, во сколько ему надо возвращаться с уроков, а во сколько идти на обед. Свобода и тишина прежде всего. Слизеринка отвела взгляд, заправляя смольную прядь волос за ухо. — Да, но.. — Нет никаких «но», Пэнси. Если тебе больно, то я не вынуждаю терпеть, мы можем в любой момент покончить с этим. Она резко повернула голову, отрицательно мотая ей. — Нет, я поняла, свободные отношения. Прости. Но нет надобности заканчивать то, что постепенно развивается, — Паркинсон лукаво улыбнулась, пряча за этой самой улыбкой боль. Злость Драко смешалась с жалостью к Пэнси. Она терпела боль, терпела его гадское поведение, только чтобы сохранить их отношения, которые по большей части были публичными и показушными. На что Паркинсон надеялась? На свадьбу и чёртовых детишек, или просто хотела идеально отыграть свою роль нынешней миссис Малфой, хотя эта фамилия не принадлежала ей, а по окончании Хогвартса напрочь оставить эту идею? Как ни странно, разбираться в этом у Малфоя не было никакого желания. Хватает своих монстров, подтверждающих шёпот учеников, носящихся вокруг. А потом восстающих против, крича о желании заткнуть их и послать нахуй. А после внушающих смирение и заставляющих ощутить желаемое равнодушие, чтобы хватило одного уничижительного взгляда в сторону тех самых учеников и больше его это не трогало. Потому что плевать. Пэнси залезла на кровать, садясь сверху на Драко, и тут же начала расстёгивать его рубашку. Малфоя давно уже отпустило навязчивое желание поспать, а потому он не стал выпроваживать Паркинсон, вместо этого сжимая её ягодицы. Гойл и Забини не вошли бы сюда, если бы поняли, что Драко здесь с Пэнси. Да и ему на самом деле было всё равно. Просто плевать.***
— Что-то с Макгонагалл в этом году не то. Соглашается с распределением Малфоя в старосты, ставит нас в пары со слизеринцами, а тебя так ещё и с ним поставила, чёрт возьми! — в негодовании всплеснул руками Рон. В расписании стояла Трансфигурация, которую больше почти никто из учеников не имел желания посещать, и не требовалось лишний раз называть причину. Но прогуливать уроки директора было не самым хорошим вариантом, а потому выхода не оставалось. Благо Минерва составила пары только на практику, а не на все уроки. — Я тоже не особо рада этому, Рональд. Но в любом случае помешать нам получать знания слизеринцы не могут, так что нужно просто не обращать внимание на их провокации, — Гермиона слепо верила, что их с Малфоем перепалка на прошлой практике была первой и последней, и теперь она просто будет игнорировать все выпады в её сторону и просто учиться. Кто-то же должен быть умнее. Когда Гермиона рассказала мальчикам, кто теперь один из старост Слизерина, это не вызвало удивления. Все это подразумевали. Но зато шквал возмущения был достаточный, чтобы Гермиона ощутила свои чувства разделёнными. Всё-таки назначение бывшего Пожирателя Смерти на пост старосты навевало некоторые подозрения. — Ещё как могут. Ущемленные змеи продолжают специально выводить нас на эмоции. Ладно ещё Булстроуд, она не такая пылкая как её соратники, поэтому я справляюсь. А вот Блетчли и Малфой.. Не представляю, как вы будете выдерживать их, — Уизли покачал головой, заворачивая за угол. — Ничего, Майлз только иногда несёт какой-то бред, а так молчит, поэтому я не заморачиваюсь. А вот Гермиона с Малфоем, который точно молчать весь урок не будет, это.. Гарри не смог договорить, потому что друг перебил его. — Да, Гермиона, если что, то мы можем разобраться с ним, пусть хоть пальцем тебя тронет. Гермиона чувствовала себя маленьким ребёнком, которого всюду опекают родители, не давая сделать и шагу. Безусловно, ей было приятно понимать, что у неё всегда была и будет поддержка и помощь, но гриффиндорка и сама в состоянии справиться с каким-то слизеринцем, когда боролась с людьми и существами, которые в несколько раз были сильнее и опаснее обычного ученика. — Рон, я сама в состояние разобраться с ним, не надо создавать себе проблемы, — Грейнджер цокнула, заправляя выбившийся кудрявый локон. — Ещё чего, переживать из-за какого-то Малфоя. Рональд вздохнул, в очередной раз поражаясь желанию подруги всё сделать самой, вместо того чтобы принять помощь. — Мы знаем, Гермиона. Но все же в крайнем случае лучше рассказать нам, чем терпеть всё самой. Все мы знаем, что Малфой — далеко не самый лучший вариант напарничества, — Гарри поддержал друга, пытаясь всё-таки одновременно встать и на сторону Гермионы и на сторону Уизли. У него просто не было выбора, и приходилось разрываться между друзьями с настолько разными характерами. Но она считала, что именно это и сближало их — неординарность. Все трое дополняли друг друга, а индивидуальное мышление выручало в сложных ситуациях. Троица вошла в класс, рассаживаясь по местам. Гермиона села с Невиллом, который в пятый раз повторял пройденный материал прошлого урока. — Помочь? — Гермиона улыбнулась, радуясь такой тяге к знаниям. Гриффиндорец слегка улыбнулся, опуская книгу, чтобы собеседница могла видеть его лицо. — Нет, Гермиона, спасибо. Благодаря твоим объяснением я всё понял, а сейчас лишь повторяю, чтобы закрепить материал, — Долгопупс поправил волосы и вернулся к чтению рукописных книг. В класс вошла профессор Макгонагалл, кивая ученикам в знак приветствия. — Добрый день. Сегодня мы начнём изучение новой главы расширенной Трансфигурации, заключается она в преобразовании камней в щиты. Для этого у каждого из вас на парте лежит, как вы уже могли понять, камень. К концу урока вместо него должен лежать металлический, или из какого материала вам угодно, щит. В течение урока Минерва разъяснила все тонкости данной трансфигурации и напомнила, что нужно соблюдать особую осторожность и внимательность, чтобы не превратить камень во что-нибудь опасное или причиняющее вред. Гермиона читала эту главу ещё года полтора назад и даже как-то тренировалась, поэтому её выполненная на отлично работа была одной из самых первых в классе. Всё-таки у неё на удивление хорошо развита мышечная память. — Прекрасно, мисс Грейнджер, десять баллов Гриффиндору! Попрошу вас помочь Долгопупсу, у него возникли некоторые затруднения, — профессор улыбнулась и перешла к работам Гарри и Рона, которые были выполнены не на отлично, но на твёрдое хорошо. Вдруг в кабинет просочилось что-то бледно-голубое, чем оказался патронус, подлетевший к Макгонагалл и что-то тихо сообщивший ей. — Мне нужно отлучиться на пару минут для уточнения расписания, поэтому попрошу сидеть тихо, — Минерва строго посмотрела на учеников и вышла из кабинета. Грейнджер, до сих пор будучи довольной похвалой, кивнула и повернулась к однокурснику, осматривая дефекты и проблемы его работы. — Что, Долгопупс, не в состоянии из булыжника сделать что-то стоящее? — с ряда слизеринцев послышался насмешливый голос Вэйзи. Ребята со змеиного факультета поддержали сокурсника мерзкими смешками и гулом. Щёки Невилла слабо зарделись и он, качая головой, отвернулся от них. — Следи за своей работой, — он нахмурился, стараясь не обращать внимание на оскорбления слизеринцев. — Да уж моя по сравнению с твоей просто шедевр магического мира, — Флетчер всё никак не мог успокоится, продолжая задевать гриффиндорца. Гермиона повернулась в сторону соседнего ряда, находя взглядом потешающегося слизеринца, отвратная усмешка которого расползлась на всё лицо. Как же они раздражали своим противным поведением, как будто были маленькими детьми, которые только и желают похвастаться и показать новую игрушку, оскорбляя вещь одногруппника. Только это было напрасно. Невилл слишком сильный духом, чтобы теперь его смогли задеть эти жалкие колкости. Всё-таки отрубить голову Нагайне не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы открыть рот и изрыгнуть из себя что-то противное, с одной лишь целью — уколоть. Флетчер слишком отстаёт в этом деле, не имеет той остроты, которая сработала бы в нынешних обстоятельствах. — Перестань вести себя как ребёнок и отстань от него. Уверена, если на Травологии устроить зачётную работу между вами двумя, пока Невилл пересадит десять Мандрагор, ты только наденешь перчатки, — Гермиона отвернулась от Вэйзи, возвращая своё внимание заданию однокурсника. Слизеринцы переглянулись, ожидая продолжения скандала, как животные, жаждущие посмотреть на кончину пойманной жертвы. Только жертвами здесь были не она и не Невилл уж точно. — А тебе то какое дело, Грейнджер? Продолжай молча сидеть за своими излюбленными учебниками дальше и не встревай, куда не надо, — Флетчер скривился и откинулся на спинку стула, теряя интерес к перепалке. Гермиона предпочла больше не отвлекаться на идиотские потешки слизеринцев, смотря только на Невилла, а не на презрительные взгляды в её сторону. Всё это ощущалось странно, до ужаса странно. Будто не было обычном делом раньше. Раньше. — Гермиона, не стоило, — Долгопупс сочувственно посмотрел на неё. — Всё в порядке, мне совсем не сложно поддержать тебя, — она улыбнулась, показывая правильное движение палочкой. Казалось, колкая перепалка прошла, но слизеринцы не умеют проигрывать. Вернее, просто не хотят и не могут принять поражение. — Расслабься, Вэйзи, просто маглолюбка нашла себе новую собачку, которая будет подчиняться и вылизывать ей, а то Поттер и Уизел уже устарели, — Гермиона не видела говорящего, но могла поклясться, что это был Малфой. Такую переходящую все грани мерзость мог сказать лишь он. Гарри и Рон, до этого занимающиеся своим заданием и не слышавшие пререканий, посмотрели в сторону подруги, мельком услышав свои имена. — Что ты сказал, мразь?! — Рональд сжал кулаки, ненавистным взглядом пронзая Драко. Что там Гермиона обещала? Не обращать внимание на оскорбления слизеринцев? Потому что все её недавно сказанные слова разбились в пух и в прах, оседая лишь тонким слоем пыли. Только человек с невозможной выдержкой промолчит и продолжит заниматься своими делами. И только что гриффиндорка вычеркнула себя из списка таких людей. Она не станет терпеть эту гниль. — У тебя проблемы со слухом, Уизли? — Малфой ухмыльнулся, откладывая трансфигурированный щит. — Ещё хоть одно слово, Малфой.. — Гарри сощурился, и судя по тону его голоса было ясно, он еле сдерживает себя от того, чтобы прямо сейчас не сорваться и хорошенько вдарить Драко. До этого скучающие слизеринцы вновь взбодрились, с возбуждёнными глазами наблюдая за недавно утихшей склокой. — И что? — ему, казалось, было абсолютно плевать на все угрозы Поттера. — И направишься прямо в кабинет Макгонагалл, где она, уж поверь, сделает всё возможное, чтобы ты напрочь забыл, как произносить такие гнусности и вылетел из школы, — в радужках карих глаз скопилась злоба, искры которой летели напрямую в оппонента. И Грейнджер очень надеялась, что долетали и пронзали насквозь. Малфой посмотрел на неё, проходясь взглядом с головы до туловища, и усмехнулся. Но сейчас Гермиона отбросила чувство дискомфорта подальше, сосредотачиваясь исключительно на своей ненависти. — Грейнджер, максимум, что сделает твоя любимая Макгонагалл, так это поставит мне какую-нибудь дополнительную отработку. И это никак не остановит меня и дальше говорить всё, что я захочу. — И почему тебя это задевает, предательница? Ведь всё, что Драко сказал про тебя — чистая правда, — Паркинсон выглядела так, будто сказала что-то очень умное, растоптав гриффиндорку в грязи. Гарри, Рон и Невилл хотели вступиться за подругу, но она опередила их, сама отвечая счастливой слизеринке. Сама сжимая в руке брошенную грязь и отправляя обратно, запихивая в рот. Чтобы Паркинсон заткнулась к чёртовой матери и прекратила везде поддакивать Малфою. — Паркинсон, скажи, ты стоишь на коленях только перед Малфоем или перед всей школой? Хотя, даже не знаю, что из этого хуже, — Гермиона старалась не верить слухам, которые всегда обитали в Хогвартсе и бродили возле Паркинсон, но сейчас доверилась им, так как это было способно заткнуть слизеринку, пускай и звучало весьма грубо и совершенно несвойственно Гермионе. Грейнджер победно усмехнулась, видя, как Паркинсон заливается краской, а лицо принимает необычайно злое выражение. И это зрелище, пожалуй, с лихвой заглушило совесть Гермионы. И этот нескончаемый круг оскорблений никогда бы не закончился, не зайди сейчас Макгонагалл обратно в кабинет, тем самым вынуждая всех замолчать, оставив тонну едких слов при себе. — Вижу, что все уже закончили своё задание? — директор поправила очки, сурово осматривая каждого ученика. Гермиона повернулась к своей работе, в последний раз кидая выразительно-ненавистный взгляд в сторону Паркинсон и Малфоя. Она знала, Драко точно заметил её, но и бровью не повёл, продолжая неотрывно смотреть на Макгонагалл. Даже когда Гермиона бросила ту отравленную фразу его подружке он никак на это не отреагировал, будто специально лишая её возможности позлорадствовать. Всё же успокоившись, в конце урока все ученики продемонстрировали свои работы профессору и стали собирать вещи. — Ах, да, чуть не забыла вас оповестить, — взмахнула рукой Минерва, обращая на себя всеобщее внимание. — Домашним заданием будет парная практическая работа, которая будет заключаться в том, чтобы трансфигурировать камни в доспехи и создать из них макет рыцаря. На следующей неделе перенести его в этот кабинет для оценивания, — Минерва, убедившись, что ученики услышали её, вернулась к заполнению бумаг. По кабинету пронеслись тяжелые вздохи учеников, для которых работа друг с другом была чуть ли не смертным приговором. Гермиона прикрыла глаза. Раз. Два. Три. Ей просто нужно было выдохнуть. Выдохнуть и вспомнить, как сильно она теперь ненавидит практику, которая вынуждает её проводить время с Малфоем. Вернее, находиться в одном замкнутом пространстве и делить один кислород. Само задание было выполнить проще простого, она не волновалась на этот счёт, куда сложнее было выдержать того, с кем ей придётся делать эту самую работу. Ненавижу. Уже представляя сколько сил и нервов потратит, Гермиона размышляла над местом, где можно было бы приступить к заданию. Выбора всё равно не было. Грейнджер кинула быстрый взгляд на Малфоя, который равнодушно убирал вещи с парты. Настолько равнодушно, что это вызывало подозрения. И что-то ей подсказывало, Драко даже не планировал обговаривать с ней место, план действий или прочую рутину. Он вообще не предполагает, что они будут работать вместе. Не дождёшься. — О, нет, только не работа со слизеринцами. Я убьюсь, — простонал Рон, когда они выходили из кабинета Трансфигурации. — Да плевать. Пару дней постоять рядом, выполнить работу, и дело с концом. Пускай Блетчли тоже тот ещё кретин, — Гарри кинул презрительный взгляд на Майлза, который вышел вместе в Гойлом, — просто сделать Трансфигурацию не так сложно. Гермиона заправила прядь за ухо и отвела взгляд. Конечно, теперь Гарри не так сильно трогает его напарничество с каким-то там слизеринцем. Слишком ничтожная проблема. Для него. Потому что Гермиона не была готова мириться со своим положением дел. — Гермиона, ты все ещё уверена, что тебе не нужна наша помощь? Потому что Малфой — самодовольный урод, и я не представляю, как вы сработаетесь, — Поттер и Уизли посмотрели на подругу, ожидая положительного ответа. — Мальчики, мы это уже обсуждали. Я с ним сама справлюсь, — Гермиона ответила резче, чем надо было, но постаралась не акцентировать на этом внимание. Плевать, что с мнением мальчиков она была согласна. Грейнджер коробило, когда её силы недооценивали и принижали, потому что отсидеть пару часов с чёртовым слизеринцем она была в состоянии. И не дать ему отстранить её от работы тоже. Мальчики переглянулись между собой, вздыхая и кивая. Гермиона заметила Малфоя, который почему-то задержался и вышел из кабинета последним, и остановилась. Как бы сильно сейчас гриффиндорка не хотела видеть его и тем более разговаривать, обозначить место встречи для выполнения задания было необходимо. Времени на задание чуть больше недели, так что приступать нужно было как можно раньше. А бегать потом за ним по всему Хогвартсу она уж точно не собиралась. — Вы идите, я скоро подойду. Мне нужно кое-что спросить у Макгонагалл, — Грейнджер не стала говорить о том, что пойдёт беседовать с Малфоем, потому что знала, друзья обязательно увяжутся за ней. Получив согласный кивок, Гермиона поправила сумку с учебниками и двинулась к слизеринцу, который уже успел отойти от кабинета и шагал в противоположную от неё сторону. — Малфой! Он остановился, оборачиваясь, чтобы посмотреть на человека, который окликнул его. Но увидев Грейнджер, равнодушно развернулся обратно и пошёл дальше. Гермиона поджала губы, ускоряя шаг. — Стой, Малфой! Я не буду бегать за тобой, — Гермиона почти нагнала его, оставляя пару шагов свободного расстояния. Драко резко остановился, из-за чего Гермиона чуть не врезалась в его спину, поверх которой была накинута чёрная мантия. Такая же, как метка на руке. Малфой развернулся. — Что тебе надо, маглолюбка? — Драко скривил губы. — Так не терпится получить новую порцию унижений? — Малфой, нам надо определить место, где мы будем работать над заданием по Трансфигурации, — Гермиона решила сразу перейти к сути, игнорируя колкости. Кто-то из них должен вести себя, как умный человек. К тому же, у неё не было абсолютно никакого желания находиться в его обществе дольше, чем требуется времени на произношение трёх предложений. Нам надо. Это звучало странно. Будто они добровольно объединяются, что возможно, пожалуй, только в какой-нибудь параллельной вселенной. В антиутопии, и явно при условии, что если они не объединятся, мир схлопнется. Так что, если бы у Гермионы были лишние секунды подумать, то она бы однозначно вычеркнула это слово из своей речи, повесив под замок двери с табличкой "запретные слова, когда рядом Малфой". — Нам с тобой ничего не надо, Грейнджер. Ты думала, что я буду сидеть с тобой, как Долгопупс, и молча подчиняться всем указаниям? — парень язвительно усмехнулся. — Нет, маглолюбка. Я сам сделаю это чёртово задание, а от тебя требуется только одно: свалить от меня. Гермиона сердито нахмурилась и поджала губы, что наверняка выглядело не так грозно из-за разницы в их росте. И наплевать. Она хотела, чтобы Малфой сразу уяснил, что такое положение вещей её не устраивает. И она совсем не наивная дура, какой он пытается её выставить, просто Гермиона имеет чёткое понятие дисциплины и обязательств. В отличие от него. — Ну уж нет, Малфой! Я не дам тебе испортить мою оценку, а потому ты ни в коем случае не будешь делать её один. Я обязательно буду принимать в этом участие, — она сложила руки на груди, всё также хмурясь. Малфой склонил голову вправо, смотря в карие радужки, зрачка которых почти не было видно. Несколько секунд он просто вглядывался, отчего Гермиона ощутила дискомфорт и желание прервать контакт глаз, но гордость и желание доказать, что правило устанавливает здесь не он, не позволили этого сделать. Грейнджер приподняла подбородок, продолжая смотреть в непроглядную серую тьму льда. — Так хочешь поработать со мной? — он ухмыльнулся, что стало последней каплей их переглядываний, и Гермиона отвела взгляд в сторону, моргая тёмными ресницами. — Что за бред? — воспротивилась Грейнджер. — Я лишь хочу убедиться, что работа будет выполнена на отлично. Ведь зная тебя, Малфой, я никогда не смогу быть в этом уверена, — она снова вздёрнула подбородок. — Заучка Грейнджер с синдромом отличницы. И как тебя вообще терпят Поттер с Уизелом? — заинтересованность в его глазах померкла, возвращая прежнее равнодушие вперемешку с презрением. Гермиону волновал вопрос, почему в этом коридоре Хогвартса сейчас никого не было, потому что обычно ученики сновали толпами. Обычно эта концентрацию столкновения двух противоположных энергетик не делала воздух настолько густым, что хотелось прокашляться. Выпить воды. Прочистить горло. — Не терпят, а ценят и дружат. А если тебе не знакомы эти слова, то прочитай их значение в справочнике. Так вот, я предлагаю работать в библиотеке, — отчеканила Гермиона, возвращаясь к изначальной теме, чтобы не устроить новую склоку, зная пристрастия Малфоя унижать Гарри и Рона. Драко закатил глаза, кажется, ожидая именно это предложение от Гермионы. Злость забурлила в венах, потому что он выглядел так, словно библиотека — это плохо, скучно и предсказуемо. — Я ещё не дал согласие на работу с тобой, Грейнджер. Мне наплевать, что ты там хочешь. Но библиотека — последнее место, где я буду делать идиотское задание Макгонагалл, или ты стремишься пасть в глазах мадам Пинс за шум? Как же ты это переживёшь: умнейшая ведьма своего поколения, которую ненавидит библиотекарша? — Малфой гадко усмехнулся, довольствуясь реакцией Грейнджер. И снова он произнёс данное ей гордое прозвище умнейшей ведьмы так, что это скорее походило на плевок. Насмешку. Порицание. Сволочь. — Библиотека — прекрасное место для выполнения задания, — Гермиона фыркнула, поправляя сумку. — Если она тебе так не угодила, то что ты предлагаешь? Никто не предоставит тебе отдельный кабинет, только потому, что ты, видите ли, не хочешь работать в библиотеке. — Маглолюбка, ты когда-нибудь научишься мыслить шире старых страниц учебников и дозволений учителей? Или твоё мышление оканчивается на слове «разрешено»? — он спародировал тон учителей. — Мне казалось, что ты знаешь о существовании Выручай-комнаты. Или и это стёрлось из твоего мозга? Грейнджер вытаращила на него свои удивлённые глазки, ещё больше взбесив Малфоя. — Салазар, ты действительно настолько тупая? Выручай-комната станет удобной для работы и там не будет повсюду таскающихся за тобой идиотов, что уже делает её лучшим вариантом. А ещё лучше, чтобы там не было тебя, предательница, — он резко развернулся и скрылся за поворотом. Раз. Два. Десять. Гермиона даже не успела ничего ответить или возразить, из-за чего злость и раздражение не нашли выход и били её густым смогом в грудь. Грейнджер крепче схватила сумку, разворачиваясь и направляясь к Гарри и Рону, которые уже непомерно долго ждали её возле кабинета Зельеварения. И сейчас ей даже хотелось на зелья, чтобы занять мозг и избавиться от ощущения запаха Малфоя, пропитываясь стойкими отварами.***
Гермиона задавалась вопросом: зачем она вообще пошла к Малфою, чтобы работать вместе? Почему она просто сразу не бросила эту чёртову идею соответствовать указу профессора Макгонагалл делать задание в парах, когда могла всё сделать самостоятельно, за что её бы навряд ли отругали? Кто дёрнул её остановить слизеринца и начать говорить о том, что это задание они, несмотря на все разногласия и витающие вокруг них молнии, обязаны выполнить в паре? И самое грустное, что она знала ответ. Поспешность и честность. Гордость и контроль. Эти въедливые качества вынудили её теперь каждый день ходить в Выручай-комнату, чтобы проверить, не пришёл ли Малфой и не начал ли выполнять задание, шля к чертям принадлежность Гермионы к этой работе. Ну, как заходить: представлять необходимость и надеется, что комната сжалится и откроется. И у неё получалось, комната действительно шла ей навстречу. В отличие от Драко, которого она там так до сих пор так и не обнаружила. И всё-таки Гермиона не очень приветствовала идею выполнять задание по Трансфигурации в Выручай-комнате; лучше было бы прибегнуть к общедоступному месту. Потому что на пятом курсе времена правления Хогвартсом Долорес Амбридж требовали крайних мер и особой силовой подготовки, и скрытая ото всех комната стала лучшим укрытием. Сейчас же им никто не угрожал, ни от кого не нужно было прятаться, а значит можно было бы не сходить с пути надлежащих правил. И тихий голос в голове, что Малфой всё-таки прав насчёт удобства и пространства, был моментально заглушён. Но волновала ли его концепция правил и указаний? Конечно нет. Гермиона строго решила, что если сегодня комната будет пустой, как и все прошлые дни, то она окончательно распрощается с этой затеей и сама выполнит задание Макгонагалл, объяснив всё профессору тем, что напарник просто-напросто отказался работать вместе. У неё была твёрдая цель, Гермиона буквально чувствовала, как жизнь внутри неё просыпается и начинает кипеть. Это было жутко, но.. Пусть. Ощущать себя живой, эмоциональной, такой, как раньше, было приятно. Было нужно. Было хорошо, это явно было хорошим началом, так что пускай. Гриффиндорка, проходя мимо заворота в соседний коридор, услышала громкий возглас, произносящий заклятие Экспеллиармус. Судя по голосу, ученик, произнёсший обезоруживающее заклинание, был малого возраста, а потому она поспешила туда, чтобы разобраться в чём дело. И искусно игнорируя бьющееся сердце внутри. Это ведь не имело ничего общего с прошлым годом. Когда в стенах школы звучали выкрики смертельных заклинаний и тела падали на холодный кафель. Не имеет, Гермиона, успокойся. Соберись. Она выглянула из-за угла, заставая двух второкурсников Гриффиндора, палочка одного из которых валялась в двух метрах от него. Слабачка. — Что здесь происходит?! — Гермиона строго посмотрела на них, упирая руки в бока. Ученики опасливо переглянулись, заметив старосту своего факультета и представляя, какой могут получить нагоняй. И получили бы, если б кровь и смерть не затмили на время мозг. — Мы просто практиковались, — пожал плечами светловолосый мальчик, пока второй молча поднял свою палочку и спрятал в карман мантии. Гермиона посмотрела на них и покачала головой, стараясь выглядеть строго. Всё в порядке. — Минус пять очков с Гриффиндора за нарушение правил. Использовать магию друг против друга запрещено, если вы не в Дуэльном клубе, конечно. Второкурсники виновато переглянулись между собой, жалея об утраченных пяти очков их факультета. Видно они хотели что-то сказать, но промолчали, потупив взгляд. — А теперь идите в башню, — Гермиона дождалась, пока гриффиндорцы скроются, и вернулась к Выручай-комнате, оставляя скребущий осадок позади. Чтобы отвязаться. В предыдущие разы её посещения, комната принимала вид библиотеки, считывая потребности Гермионы, что означало, что Малфоя тут и в помине не было. Но сейчас, после того как гриффиндорка три раза прошла мимо комнаты, вход той открылся и внутри всё выглядело совершенно по-другому. Тёмный интерьер с отливами чёрных и зелёных цветов, который создавал довольно мрачную атмосферу; теперь помещение было просторным залом, в котором можно было бы поместить пару столов. Но находился там всего один деревянный, что стоял в самом конце кабинета. Его освещали стеклянные люстры, свисающие с высокого потолка. Увидев стоящую за столом платиновую голову и чёрный свитер, Гермиона прошла дальше, продолжая осматриваться. Да, она была мрачной. Однозначно, даже слишком, но Гермиону это привлекало. Ей нравилось сочетание этих цветов, определяющих факультет Малфоя, но вместе с тем комната будто бы давила на неё своим интерьером, видимо, подчиняясь желанию создавшего выгнать Грейнджер. Однокурсник услышал посторонние шаги, которых уж точно не должно быть в созданной им комнате, и обернулся. — Какого чёрта, Грейнджер? Ты что здесь забыла? — его черты лица стали грубее, очерчивая и без того острые скулы, демонстрируя злость. Гермиона, закончив осматривать комнату, перевела серьезный взгляд на Малфоя, который прожигал её взглядом. Насквозь, дотла. И если бы глазами можно было бы уничтожить, то у него бы это получилось. Если бы. — Я ничего не забыла, Малфой. Или ты думаешь, что я позволю тебе отстранить меня от работы? — она сощурилась, продолжая всё ещё находиться в Выручай-комнате, и этот факт подогревал раздражение парня. — Грейнджер, позволять могу только я, в твои возможности это не входит. И мне до сих пор глубоко насрать на твои желания, поэтому поворачивай свой зад обратно и проваливай отсюда, — он развернулся обратно к серым камням, что лежали на столе. У неё какая-то болезнь, гласящая «везде и всюду таскаюсь и выбешиваю Малфоя»? Если да, то пусть катится в Мунго и лечит её, иначе последние нервные клетки Драко не выдержат, помахав рукой и самоуничтожившись. С прошедшего лета их почти не осталось, и растрачивать последние на идиоток в его планы не входило. Гермиона сжала ладони, набирая в грудь воздух. Разожми. Нет. — Я никуда не уйду, Малфой, поэтому засунь свой ядовитый язык куда-нибудь подальше. Профессор Макгонагалл совершенно ясно объяснила задание и его условия, так что будь добр выполнить их и перестать нарочно игнорировать тот факт, что это и моя работа тоже, поэтому ты не имеешь никакого права вытеснять меня, — она приподняла подбородок, пребывая в полной уверенности своих слов. Драко резко развернулся, быстрым шагом подходя к Грейнджер, заставив ту нахмуриться такой моментальной смене действий. Он встал напротив неё, чуть склоняясь и превращая свои глаза в узкие щёлки. — Грейнджер. Пошла. Вон. Ему нужно было остаться одному. Прочувствовать одиночество, тишину и полную власть над делом, словно это был какой-то наркотик, а чёртова маглолюбка упёрлась в стену из собственной гордости и тупизма, заткнула уши и не слышала его предупреждающее "уйди отсюда". Уйти. Свалить. Оставить одного. Салазар, эта дура безнадёжна. Гермиона посмотрела в искрящие ненавистью глаза и сложила руки на груди, подсознательно защищаясь и отстраняясь от Малфоя, который был на две головы выше неё, что никак не помогало в этой ситуации. — Я уже сказала, что не намерена никуда уходить, пора бы тебе уже уяснить. И я не горю абсолютно никаким желанием работать с тобой, так что сейчас же отойди и дай мне выполнить половину своего задания, после чего я благополучно оставлю тебя наедине с твоим бешенством, — отчеканила девушка. Он мог бы. Мог бы вышвырнуть её отсюда, не заботясь ни о чём. Но Драко буквально ощущал, как верёвочки подкрадываются к запястьям и мягко обвивают их, обещая в один момент превратиться в крапиву и сжечь его руки в пепел. Потому что тогда бы Грейнджер, он не сомневался, устроила скандал на всю школу, созывая каждого профессора и обвиняя Малфоя в применении грубой силы, а ему сейчас не нужны проёбы. В принципе, не нужны, но сейчас особенно, ведь Министерство кружит над его семьёй как коршун, ожидая возможного случая, чтобы вновь возбудить дело. Несмотря на все благотворительные фонды Нарциссы и взносы. Только одного кричащего голоса. Поэтому сейчас он отступил, смиряясь с тем, что будет вынужден дать маглолюбке выполнить это чёртово задание. Потому что ему так выгодно. И только сейчас. — У тебя пятнадцать минут, — он остался стоять на месте, складывая руки на груди и кривя губами. — Но за пятнадцать минут я успею выполнить только одну третью своей работы! Малфой зло усмехнулся, забавляясь взбешённым лицом Грейнджер. — Значит придётся ускориться, — стальной холод в его голосе заставил Гермиону сделать небольшой шаг назад, отступая, и обойти Драко. Чёрт с этим временем, она всё ещё не собиралась под него подстраиваться. Пусть Малфой думает, что хочет, Грейнджер не собирается перед ним пресмыкаться. Гермиона осмотрела камни и незаконченный макет рыцаря: практически вся нижняя половина доспехов была сделана, а значит ей оставалось доделать лишь верхнюю. Гриффиндорка взяла палочку и начала работу, стараясь не обращать внимание на взгляд Малфоя, который следил за каждым её телодвижением. Будто она могла уничтожить весь его труд. Гермиона взмахнула правой рукой, поднимая камень в воздух, после чего вывела руну, превращающую его в металл. Слизеринец начал делать доспехи из позолоченной материи, что усложняло задачу, но не делало её невыполнимой для Гермионы. Конечно, ему обязательно нужно было выпендриться. Самодовольный придурок. Она начала постепенно превращать металл в часть одеяния ненастоящего рыцаря, поворачивая палочку. Спустя пару минут, когда булыжник принял нужную ей форму, Грейнджер окрасила его в светло-золотой цвет, присоединяя к макету. Она улыбнулась, радуясь удачно проделанной работе, и направила палочку к следующему камню. Представить, что его нет рядом. Что она одна. И так было значительно легче, удушающая верёвка спадала с шеи к ногам. Выполняя работу, Гермиона даже успела удивиться спокойной тишине в зале, пускай напряжение всё ещё искрилось, обещая обязательно выстрелить и обезоружить. Она даже начала верить, что спокойно доделает свою часть и уже скоро вернётся в башню, освобождая себя от нежелательного общества. К мальчикам, Джинни и горячему шоколаду с книгой. В комфортную обстановку. Грейнджер обернулась к Малфою, чтобы развеять все подозрения о каком-то созданном им умышленном плане. Чёртова паранойя, но с ним нужно быть начеку. Драко сидел в откуда-то появившемся кресле и наблюдал за ней. Также пристально и неотрывно. Встретившись с серыми айсбергами, которые точно проткнут её, если она продолжит смотреть ещё хотя бы секунду, Грейнджер поспешно отвернулась, игнорируя появившуюся ухмылку на лице Малфоя. Не отвлекаться. Не обращать внимания. Гермиона уже завершала работу, отмечая только два лежащих на столе камня. Последние. — Грейнджер, а ты, оказывается, и молчать умеешь, — впервые за всё это время подал голос Драко. — Практикуй это умение, когда находишься в одном помещении со мной. Гермиона, улавливая насмешливый язвительный выпад в свою сторону, подняла палочкой очередной камень и начала трансфигурировать его в металл, беспристрастно отвечая слизеринцу. — Пожалуй, я и без тебя разберусь, что мне делать, — она не стала оборачиваться, не имея никакого желания видеть пронзающие ледяные глаза Малфоя, об которые можно было порезаться. Она ожидала колкого ответа, но тот молчал, и Гермиона подавила желание обернуться и выяснить, что смогло заставить его закрыть рот. Потому что обычно.. Грохот прервал её мысль, заставляя вздрогнуть и округлить глаза. Чуть не пробив стол, на деревянном покрытии валялся огромный металл, с которым она не справилась, по несчастливой случайности ошибаясь руной, которую вывела. Он начинал медленно плавиться, заливая своим месивом деревянный стол. Чёрт. Малфой тяжело вздохнул, вставая с кресла и подходя к столу. — Что, Грейнджер, не в состоянии даже с камнями справиться? — раздражённо окинул взглядом расплавляющийся металл, скалясь. Гермиона, понимая свою ошибку, начала быстро возвращать всё обратно, очищая стол. Ведь Малфой только и ждал её ошибки, прокола, чтобы вцепиться за него и тыкнуть носом, вываливая десятки оскорблений. Малейшего промаха. Годрик, ей нужно было быть в сто раз внимательнее. — Этого бы не произошло, не отвлеки ты меня, — она понимала, что по большей части виновата сама, но выслушивать насмешливые комментарии не собиралась. — Ну конечно, кто же ещё, как не я, виноват в этом. Естественно, здесь совершенно ни при чём твоё сплошное незнание рун, — он скривился, засовывая руки в карманы. Гермиона отложила исправленный ею камень и повернулась к слизеринцу. — Про какое незнание ты говоришь?! Я идеально выполняла всю предыдущую работу, а ошибиться могут все, особенно с таким напарником, —повысила голос гриффиндорка и сложила руки на груди, возращая Малфою его колкий взгляд. Драко обошёл её и показательно оценивающе осмотрел часть макета рыцаря, что была выполнена Гермионой. И не нужно было обладать навыками Прорицания, чтобы понять, что ни один положительный комментарий не вылетит из его рта. — И что за дерьмо ты сделала? Первокурсник лучше бы справился, — он равнодушно повернулся к ней, замечая, как губы Грейнджер в который раз становятся одной тонкой линией. — По сравнению с твоими кривыми доспехами, мои выглядят в невозможное количество раз лучше, Малфой. — Правда? — он показушно осмотрел свою работу. — Мне что-то так не кажется. Не забывай, маглолюбка, что это всё ещё мой макет, а значит я в любой момент могу очистить его от твоей грязной работы, — он достал палочку, по-прежнему смотря на Гермиону, которая тут же сделала шаг вперёд, в желании защитить свой труд. Господи, вся эта ситуация походила на шутку. Бессмысленную и глупую. Но жизнь бурлила в венах, ведомая целью. И Гермиона ей потакала. — Не смей, Малфой! Он принадлежит мне ровно так же, как и тебе, поэтому ты не имеешь права просто взять и что-то изменить. А если ты сделаешь это, то я незамедлительно пожалуюсь профессору Макгонагалл. Мерлин, да выйдет она отсюда когда-нибудь или нет? Или этот круговорот пререканий поглотил её, заколачивая дверь выхода и спасения? Всё окружающее было связано с Малфоем: вещи, стены, кресла. Да сама Выручай-комната была сотворена им, что буквально притупляло подачу кислорода и душило, пытаясь убить её. Весь воздух пропитался слизеринцем, буквально заставляя Грейнджер дышать им, окутывать себя Драко, чего она хотела меньше всего. Чего остерегалась, потому что это было слишком близко для Гермионы, так сильно любящей личное пространство. Так любящей не чувствовать Малфоя рядом. Она будто попала в слизеринский мир, закрывая, заточая себя тут, словно в тюрьме. И причём самостоятельно, потому что Драко гнал её отсюда. Раньше Грейнджер приходилось ощущать себя лишней, но сейчас.. Сейчас она настолько чувствовала себя неподходящей, выбивающейся из общей атмосферы и вида, что создавалось ощущение, будто зелёное дерево выдрали с корнями и запихнули в гостевую комнату особняка. Слишком невыносимо. Она не принадлежала этому месту. Малфой гадко усмехнулся, медленно надвигаясь на Гермиону. — Опять лжёшь, Грейнджер. Ни черта ты никому не скажешь, как умолчала и в прошлый раз. В глазах Гермионы промелькнула тень непонимания. Что? — Или уже забыла, как ни слова не сказала Макгонагалл о том, что это я устроил погром в кабинете Снейпа? — он подходил всё ближе, заставив гриффиндорку вытащить палочку и направить на него. Инстинктивно. Механически. Ей требовалась защита, необходимо ощущение пульсации магии в ладони. Как раньше. Признаться, Малфой был уверен в том, что маглолюбка сразу же побежит жаловаться старухе на него. Но никакого выговора и предупреждения от Снейпа в его адрес не последовало, а это значило только одно — Грейнджер смолчала. Сунула язык в задницу. И Драко было непонятна причина. — У меня просто не было доказательств твоей вины, — качнула головой Гермиона, и её слова были чистой воды правдой. Если, конечно, исключить то, что Грейнджер вообще никогда не считала себя доносчиком. Малфой подошёл совсем близко, отчего палочка Гермионы упёрлась ему в ключицы, которые было видно из-за опустившегося свитера. — А может тебе просто понравилось быть прижатой к стене? М, Грейнджер? — он ухмыльнулся, замечая краснеющие щеки Гермионы. И было бы здорово, если бы ей самой было известно, почему собственное лицо реагирует на его слова таким образом. — Не неси чепухи, Малфой. И сейчас же отойди от меня. Гермиона попыталась сильнее надавить на палочку, чтобы тем самым вынудить его отойти, но он резко схватил её предмет защиты и откинул в сторону, к чему Грейнджер была не готова, ощущая победу в своих руках, а потому никак не успела среагировать или хотя бы сохранить древко в своих руках. Слабачка. Он схватил её за локоть и дёрнул на себя, в желании высказать Грейнджер всю её ничтожность, но не рассчитал силу, отчего Гермиона не удержала равновесие и налетела на него, руками машинально хватаясь за плечи Малфоя. Инстинктивно. Механически. Её локоть вырвался из хватки Драко, и теперь вместо него слизеринец сжимал оголенную, из-под выбившейся рубашки, талию Гермионы. Казалось, что время замерло, потому что Гермиона перестала его ощущать. Часы перестали тикать. Холодные пальцы Малфоя покоились на её талии, сжимая. Она отказывалась понимать всю абсурдную происходящую ситуацию, в которой оказалась, в напряжении втянув в себя воздух. Но вместо обычного кислорода в нос ударил запах пряного кофейного табака и морозного леса, отравляя её лёгкие. Совершенно точно отравляя. Потому что из-за этого у неё помутнел рассудок, ведь гриффиндорка продолжала стоять, не предпринимая попытки оказаться как можно дальше от Драко, хотя разум кричал сейчас же оттолкнуть его, схватить палочку и вылететь из этого — до невозможно душного — помещения. Сейчас оно действительно душило. Малфой пальцами почувствовал напрягшуюся кожу Грейнджер, которая продолжала просто стоять. Возможно, потому что будто боялась посмотреть ему в глаза после того, как оттолкнётся. Была должна. Постоянно несобранные волосы заучки касались его лица, отчего хотелось сейчас же повернуть голову, чтобы оградиться от них. Сколько маглов касались их, когда Грейнджер общалась с этими тупицами? Мерзость. Но её волосы пахли не простецами, а.. чем-то приятным. Что блядь? Нет, ему не нравилось. Не могло, ведь это претит всему. Просто что-то похожее на корицу и гвоздику имело приятное сочетание. Такой аромат исходил из кофе Нарциссы, он был её любимым сортом. Малфой сделал шаг вперёд, в попытке оттолкнуть Грейнджер от себя, что по непонятной причине не сделал сразу же, и его руки машинально поднялись вверх, касаясь немного выступающих рёбер Гермионы. Он уже ожидал ненавистные крики маглолюбки, но та лишь сжалась и судорожно выдохнула. Какого чёрта? Драко очертил их большими пальцами, желая проверить реакцию. Она должна была оттолкнуть. Но кожа Грейнджер покрылась мурашками, и Малфой ухмыльнулся. Этого он не предполагал, но.. Маглолюбке удалось удивить. В худшую сторону. Гермиона стояла и пыталась заставить себя сию же минуту оттолкнуть слизеринца, но идиотские приятные искры, бегающие по поверхности тела и где-то в крови от касаний его рук, которые пускай и были холодными, всё равно обжигали. Искорки не давали этого сделать, цепями приковывая её к месту. Лишая возможности дышать, двигаться и думать. Думать. Ей необходимо было включить мозг. Малфой, будто протрезвев, резко оттолкнул гриффиндорку от себя. Злость обрушилась на него ушатом ледяной воды, потому что Грейнджер обязана была сразу же разорвать их контакт. Обязана была прекратить. И ему хотелось выбить всю дурь из её головы специальным заклинанием с помощью палочки, которая мирно покоилась в кармане. — Ты так ничтожна, Грейнджер, — он скривился, проводя руками по чёрным брюкам. Думать, мыслить, Гермиона. Защищаться. — Пошёл ты, ублюдок, — выплюнула Гермиона, не желая больше хоть на секунду оставаться в этой Мерлином проклятой комнате. Малфой что-то ответил ей, но она уже не слышала его. Или не хотела слышать, сняв пелену с подведшего её рассудка, моментально хватая палочку и вылетая из комнаты, сильно хлопнув дверью и шумно дыша.