All I wanted

      Нарцисса сидела в бежевом мягком кресле, листая страницы книги, давным-давно уже не вникая в её содержимое. Мысли рассредотачивали.       После разговора с Драко она задумалась: а было ли её решение правильным? Вопреки своему утверждению, что Нарцисса уверена в совершённом. Верном ли стало принятие этого договора, который она лично подписала? Стоило ли это того потраченного времени на переговоры с Грейнджерами, которых трудно было убедить в праведности её намерений?       Перевернув очередную страницу книги, шелест которой разрезал тишину Мэнора, миссис Малфой вспоминала все этапы заключения этого договора.

Середина июля 1998 года

      Все присутствующие в Министерстве странно и подозрительно косились на Нарциссу, чьему визиту весьма удивились. И сама Нарцисса не горела каким-либо желанием появляться здесь, подвергая свою персону очередным обсуждениям, сопровождающимися сплетнями, которые разлетятся в Пророке. Особенно вспоминая свой последний визит с Люциусом и Драко, который хотелось забыть. Стереть из памяти, только бы не чувствовать каждый раз ту боль, которой сопровождались воспоминания холодного взгляда Люциуса, его злых слов и приговора. Пожизненного.       Но в каждый такой раз она качала головой, понимая, что ни за что бы не стерла из памяти этот день: Нарцисса гордилась Драко. Гордилась и была так благодарна его выдержке и силам, которые он без остатка отдавал на их защиту. Тогда она в очередной, но уже особый раз убедилась, как вырос её сын.       Рано. Но так сильно.       И, не смотря на неприятные ощущения, ей было необходимо явиться, чтобы переговорить с Грейнджерами.       Вернее, с одним представителем их семьи.       Миссис Малфой ещё давно поняла, что её сыну суждено пожениться не с той девушкой, с которой ему было бы удобно, не с той, которой было нужно. Нарцисса очень любила сына, а потому старалась прислушиваться к нему, что сделала и в этот раз. И помимо его желания она понимала, что брак с детьми Пожирателей может быть опасен, и она больше не хотела хоть как-то связывать свою семью с этими людьми, а потому решила обезопасить сына, расторгнув договор с Гринграссами. Этот договор был заключен еще Люциусом, и Драко с Асторией должны были узнать об этом в августе этого года, через полмесяца. Но этому оказалось не суждено сбыться.       Возможно, это было лицемерно. Но Нарцисса так не считала. Метка не определяет её сына, определяет что-то гораздо глубже засевшее в кожу и тело. А ещё оправдание суда их семьи, поэтому было просто необходимо связать себя с тем родом, который не был заклеймён Пожирателями Смерти. Как их собственный. Но это прошлое, которое она одним взмахом руки затмит, оставляя лишь маленькую заметку в архиве. Следующие Малфои не подвергнутся предрассудкам и оскорблениям. Слишком сильны и умны для таких незначительных оплошностей.       Тем более, что пренебрегать семейными традициями было бы жутким оскорблением как Блэков, так и Мафлоев.       Женщина долго размышляла, кто сможет стать миссис Малфой, которую примет её сын. Нарцисса прекрасно понимала, что Драко будет совершенно против жениться по договору на подобранной матерью девушке, но здесь она не могла целиком и полностью прислушаться к сыну, отодвигая традиции на задний план, поэтому всё же настояла на своём. Спустя дни размышлений Малфой пришла к выводу, что дочь семьи Грейнджер — наилучший вариант. А она изучила все семьи.       Чистая кровь больше не придавала ей столь важного значения. Хотя, понимание того факта, что дальнейший род Малфоев будет чистокровным, было приятно. Умная, образованная и смелая девушка. Так гласили источники. И в этом же Нарцисса сама убедилась, когда видела её в Малфой Мэноре во время войны; когда присутствовала на благотворительных мероприятиях, где Нарцисса была спонсором, а мисс Грейнджер произносилась речь; когда читала о ней в газетах и узнавала поведение от других семей. Поэтому женщина знала, что все сказанное о девушке — правда.       И решение было принято. Бесповоротно.       Конечно, миссис Малфой была отнюдь не глупа, а потому прекрасно понимала, что Грейнджеры откажут ей в словах о соединении родов, ведь мало того, что Малфои бывшие Пожиратели, — во что большинство людей слабо верило, будучи уверенными в том, что бывших последователей тьмы не бывает, — так ещё и сестра Нарциссы, Беллатриса, пытала их дочь. И это точно не забудет ни сама Нарцисса, ни уж тем более родители Гермионы.       Это ужасно. Это жутко. Это произошло в стенах Мэнора. Скольких людей ещё пытали в этих стенах? Счёт вести было бессмысленно.       Но выбившаяся из сил девушка семнадцати лет врезалась в память крепче остальных. Её карие глаза, подрагивающие от ужаса, но всё равно безрезультатно пытающиеся скрыть страх. Но есть ли жертва, что не боялась Беллатрису? Дрожание пальцев и крики на последнем издыхании.       Ужасно. И жутко. Но тогда Нарцисса умела от этого абстрагироваться, умела отойти в сторону и думать только о Драко. Мысль о благополучии и сохранении жизни сына пересиливала остальные, помогая женщине пройти путь. Вынести крики, насквозь пропитанные адской болью. Было всё равно.       Сейчас же Нарцисса особенно понимала Грейнджеров. Будь Гермиона её дочерью, Нарцисса собственным древком до изнеможения запытала ту, что сделала это, а потом убила. Ни передышки, ни кислорода.       Но Гермиона не была её дочерью. А та, что сделала это, приходилась Нарциссе сестрой.       Хотя глупо говорить, что Нарцисса не пережила подобное чувство. До сих пор один из любимейших сюжетов её кошмаров, — Круцио Волдеморта, использованного на Драко, когда ей самой и всем присутствующим на собрании приказали выйти из зала, оставляя Драко одного. Наедине с Тёмным Лордом.       Он тогда вступился за неё, взяв вину Нарциссы за несделанное задание на себя, чем и заслужил столь жестокое наказание. Нарцисса не могла отойти от тяжёлой чёрной двери, как бы Люциус не оттаскивал её, причитая, что Драко заслужил.       Заслужил-заслужил-заслужил. Как они смеют говорить, что ребёнок в семнадцать лет заслужил ощущать агонию в своём теле и разуме? Чем? Что у них вместо души? Что у Люциуса было вместо неё, ведь это его родной сын?       Пронзительные, истошные крики Драко, от которых сердце Нарциссы обливалось кровью, создавая впечатление, что орган прекратит работу, не прекращались ни на секунду. Она продолжала пытаться открыть дверь, забывая, что Драко терпел боль только лишь для того, чтобы мать избежала наказания, а если бы Нарциссе удалось помешать Волдеморту пытать Драко, всё было бы напрасно. Продолжала и чувствовала, как по щекам беззвучно текли слёзы. Одна за другой, без остановки.       Беззвучно, потому что сил кричать не было. Чтобы кричать, нужны ресурсы и посторонние мысли, но всё, о чем и ком думала Нарцисса — Драко. И не было мысли о страхе, которая позволила бы ей закричать, выплеснуть эмоции наружу. Миссис Малфой и не имела право позволить себе закричать.       Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем зловещую комнату, которую теперь она никогда не сможет спокойно посещать, оставляя одинокой и бездушной, окутала звенящая тишина и послышался хлопок аппарации.       Нарцисса распахнула дверь и понеслась к сыну, замерев, когда увидела его состояние. На глаза навернулись новые слёзы, создавая жжение, а дыхание сперло при виде его бездыханного тела. Ноги подкосились от мысли, что её сын мог быть..       Мёртв. Он мог не выдержать. Он мог исчезнуть навсегда, вот только что, в этой чёртовой комнате на ничтожном холодном полу. Самой мерзкой смертью.       Но протяжный вздох Драко заставил её выдохнуть от облегчения, что он жив, и взять себя в руки. Она подбежала к сыну и еле сдержала больной и отчаянный выдох: все его открытые части тела были окрашены в кровавый цвет, из-под которого виднелись порезы и чёрные синяки.       — Драко, сейчас тебе станет легче.       — Мам.. Всё в.. — он выкашлял кровь, не в состоянии договорить предложение.       — Нет, не говори! Я сейчас тебе помогу.       Нарцисса знала, что была не особо сильна в колдомедицине, и, к тому же, сейчас нельзя было применять заклинания к ранам Драко, когда те были слишком запущены и открыты. Она и её магия могли сделать только хуже, ещё больше навредить ему. Поэтому женщина, не медля, щелчком пальцев призвала эльфов и вместе с ними помогла подняться Драко, усадив его в кресло. Эльфы обрабатывали его раны, пока Нарцисса держала сына за руку, боясь отпустить, потерять. В этом нескончаемом кошмаре такое могло произойти в любую секунду. Порой ей казалось, что она сжимает слишком сильно и причиняет ему боль, но Драко иногда лишь очень сильно напрягался и выдыхал, когда эльфы дотрагивались до особенно уязвленных мест. Глаза его все время были закрыты, а складка между бровей заставляла сердце Нарциссы сжиматься и не иметь свойство вернуться в прежнее положение.       Но Драко молчал. Всё время, пока эльфы его лечили, а она держала за руку. Молчал, а потом вдруг резко открыл глаза, посмотрел на Нарциссу и прошептал: «Он тебя не тронет».       И в дальнейшем её и вправду миновала участь прочувствовать на себе ярость Волан-де-Морта. И миссис Малфой благодарила в этом только сына. Благодарила и винила, потому что он не должен был страдать из-за её ошибок; Драко был лишь ребёнком.       Она мотнула головой, оставляя эти мысли. Сейчас надо было думать о будущем, которое должно быть счастливым. Второе обязано было выжечь ужас прошлого.       Кабинет мистера Грейнджера, который работал в отделе магического правопорядка, находился в шаге от женщины. Сопровождающие покинули её, убедившись, что она сказала правду, изъявив желание посетить мистера Грейнджера. Нарциссе пришлось приложить достаточно усилий, чтобы отстоять своё право не сдавать им палочку на время посещения кабинета.       Миссис Малфой постучалась, и, услышав серьёзное «входите», открыла дверь, ступая за порог кабинета.       Сосредоточенный работник поднял голову, осматривая посетителя. Узнав в нем Нарциссу Малфой, он тут же нахмурился, глубоко озадачившись.       — Добрый день, миссис Малфой. Какова цель вашего визита? — прохладно и сдержанно.       Женщина была настроена строго и решительно, чему свидетельствовали её прямая, как стальная иголка, спина и сложенные внизу в замок внизу руки. Она слегка улыбнулась, принимая доброжелательный вид.       — Добрый день, мистер Грейнджер. Я могу присесть?       Он молча кивнул, явно показывая своё нежелание.       Хотя предложить стул он должен был изначально. Но сейчас женщина решила воздержаться от замечаний; она пришла сюда не за этим.       Нарцисса прошла к ближайшему креслу возле его стола и присела, опуская руки и смотря на мужчину, заранее зная с чего начинать.       Нарцисса Малфой всегда знала что и кому сказать.       — У меня к вам есть предложение, Ленард.       — И какое же у вас ко мне может быть предложение, от которого я не буду вынужден сразу отказаться? — он рассуждал скептически, не скрывая правды.       Признаться, Ленард был удивлён, когда узнал, что Нарциссу Малфой и её сына Драко отпустили. Он всегда был человеком справедливым и рассудительным, поэтому в их ситуации считал, что Нарцисса сделала правильный поступок, соврав про смерть Гарри Поттера, но тем не менее это не снимало с неё ответтвенности, как и с её сына. Они оставались в числе Пожирателей, — и отсутствие метки у миссис Малфой не показатель невиновности, — а потому хоть какой-то срок Азкабана незамедлительно должен был быть прописан в их деле. Небольшой, не самый жестокий. Но должен был быть.       — Поверьте, сначала вы именно так и поступите, — Нарцисса снова приподняла краешки губ. — Но если правильно услышите меня и поймёте, то примите верное решение.       Она убедилась, что мужчина серьёзно отнесся к её просьбе, и начала рассказ своего предложения, уже ожидая агрессивного и резкого отказа. И была полностью к нему готова, поэтому волнение отказалось посещать её сегодня.       — Как вы можете знать, нас с моим сыном Драко оправдали. И это было правильным поступком со стороны Министерства, потому что мы не были яростными единомышленниками Волан-де-Морта, как и сейчас мы не придерживаемся его категоричных взглядов, — она сделала выразительную паузу. — Вы ведь слышали о традиции чистокровных семей, выбирать родителям союзников для брака своим детям?       — Да, я знаю о ней. Я сам из чистокровной семьи, так что читал об этом.       Она выразительно посмотрела на него, ожидая его возражений, что-то вроде «Это всё хорошо, но причём тут я?». Но их не последовало, мистер Грейнджер собранно сидел, слушая Нарциссу.       — Только лишь читали? — слегка удивилась женщина.       Задавая свой вопрос об информировании Ленарда этой традиции, Нарцисса поставила предложение в форму вопроса только из-за тактичности. Она думала, он и сам участник этой самой традиции.       Но, видимо, нет.       — Да, к счастью, свой выбор я сделал сам, — мужчина сцепил руки в замок.       К счастью. Иногда выбор, к которому подталкивают тебя другие, тоже может быть счастьем. Просто в начале ты это не осознаешь, будучи до ужаса возмущенным обстоятельством предопределённости.       Нарцисса была в этом уверена. Поэтому до сих пор сидела в этом душноватом кабинете и пристально смотрела в глаза своему собеседнику.       — И, как вы уже тоже, вероятно, осведомлены, наша семья тоже входит в число людей, уважающих эту традицию. У меня есть сын — Драко. И сначала его судьба была связана договором с мисс Гринграсс, Асторией. Но сейчас я опасаюсь связываться с другими детьми Пожирателей, теми, чьи родители остались при своём уме и определённых взглядах. Мы же оставили это позади. Поэтому договор с семьёй Гринграсс был расторгнут.       — Позвольте узнать, какова моя роль в этой истории? — прищурился Ленард, видимо, не выдержав столь долгого отступления. Ещё сыграл его недоброжелательный настрой. — Не просто ведь так вы пришли сюда, чтобы рассказать увлекательные истории своей жизни.       — Вы абсолютно правы, — сдержанная улыбка. — Соблюдение традиций всё равно было обязательным. Поэтому, долго думая, я пришла к выводу, что Гермиона Грейнджер — чудесная молодая леди.       Нарцисса закончила и посмотрела на собеседника.       На какое-то время воцарилась тишина. А потом, видимо, Ленард не до конца понял смысл сказанного, и поэтому рассмеялся.       — Забавная шутка, как-нибудь расскажу друзьям. А если серьёзно, то для чего вы пришли сюда, миссис Малфой?       Но, видя её без капли веселья серьёзный взгляд, он тут же убрал улыбку, нахмурившись.       — Вы же не хотите сказать, что всё только что сказанное — действительно ваши реальные мысли? — настороженность с искрами злости смешались в его взгляде.       Нарцисса промолчала, отвечая ему одними лишь глазами. Но этого хватило в избытке.       — Ты что это всерьёз решила, что выдашь своего бывшего Пожирателя за нашу дочь? Совсем рассудка лишилась?! — послав к черту все правила диалога, повысил голос Ленард, от удивления и возмущения перейдя на «ты».       Нарцисса, полностью готовая к такой реакции, даже бровью не повела, спокойно отвечая.       — Нет, рассудок у меня в полном порядке. Именно поэтому я и решила связать наш род с вашим.       Он встал из-за стола, сжимая губы.       — Уходите, миссис Малфой. И не думайте, что имеете право заявляться ко мне с такими наглыми и бредовыми замыслами! — Грейнджер указал ей рукой на дверь. Женщина сразу почувствовала твёрдый характер и нрав Грейнджеров.       — Ленард, мои намерения чисты. Я хочу счастья своей и вашей семье, — ровно, спокойно, уверенно.       Искреннее.       — А по-моему, счастья вы хотите только себе. Ведь союз с нами сыграет вам на руку, но с чего вы взяли, что мы хотим так называемого счастья с Пожирателями? — он свёл брови к переносице, качая головой. — Кроме этого, ваша родственница пытала нашу дочь! Ваши слова звучат как насмешка! — он в гневе стукнул по столу рукой.       Нарцисса не собиралась винить Ленарда в столь открытом проявлении агрессии и злобы. Она отчётливо помнила свою ярость к Люциусу, когда Драко перетерпел ещё одно наказание Волдеморта; их семья оказалась во всем этом ужасе по его вине. Куда он — туда и они с Драко. Таков закон семьи. И Люциус Малфой не преминул этим воспользоваться.       А дочь Ленарда пытали. И говорить больше ничего не нужно.       — Это делала Беллатриса Лестрейндж, моя покойная сестра, но не я или Драко, или кто-то, кто имеет фамилию Малфой! Мне жаль и я не в восторге от её поступка, он не подлежит оправданиям, пускай она мне и сестра, — это была правда. Гермионе тоже, как и её сыну, тогда было только семнадцать. Девочка была лишь подростком. А пытки Беллы — сущий ад.       — Но я и Драко не имеем к этому отношение, поэтому прошу прислушаться ко мне, ведь это предложение имеет положительную сторону и для вашей семьи. Сказанное мной может показаться грубым, но ваша семья только недавно обрела влиятельность и некоторое состояние, люди начали уважать вас, — общество, в котором они жили, не терпело любви чистокровных к маглам, даже простых взглядов, противоположных принятым. Поэтому Грейнджер всегда были под осуждением и насмешками. — Но хватит ли этих приобретаемых богатств и уважения вашей дочери? А наша семья, пускай сейчас и опорочена, но всё также имеет огромное состояние и связи, а потому, заключив союз с нами, вы навсегда закрепите своё положение в магическом сообществе и вас перестанут унижать, ссылаясь на вашу любовь к маглам. Гермиона, её дети, обретут заведомое уважение и особые возможности, которые помогут раскрыть весь её потенциал.       — Вы хотите, чтобы мы выгодно продали свою дочь? — возмущение. Кажется, оно вытекло из всех границ его души. — Ну уж нет, наша семья не придерживается вашим наиглупейшим традициям, которые не дают право выбора, а потому я не буду ничего слушать! Я не верю ни единому вашему слову. Поэтому будьте добры, уйдите отсюда по-хорошему, если не хотите ещё больше опорочить свою семью, выходя отсюда под руки с охраной, — он захлопнул папку с документами и подошёл к окну, не желая видеть Нарциссу.       Малфой встала со стула, держась всё также прямо. Также спокойно. Также уверенно. Изящно.       — Если я предоставлю доказательства своих слов, вы рассмотрите мое предложение?       Он промолчал, игнорируя слова. Нарцисса сочла это за согласие и удалилась, закрывая дверь. Хотя, скорее всего, это был молчаливый категоричный отказ.       Но ведь Ленард этого не сказал, а значит, Нарцисса имеет право трактовать всё по-своему.       Признаться, она готовилась к худшей реакции, поэтому слова Грейнджера были вполне адекватными. Если рассматривать другие варианты реакции. Но женщина, давно всё решившая в своей голове, не собиралась так просто оставлять это, а потому уже раздумывала над доказательствами, что предоставит в защиту своих слов.       Спустя неделю, дав время остыть и обдумать всё семье Грейнджер, миссис Малфой пришла к выводу, что лучшее доказательство её слов — её разум. Предоставив доступ к своим размышлениям, Ленард и Джин смогут убедиться в её кристально чистых намерениях и отбросят враждебность. Это будет непросто, но Нарцисса никогда не сдаётся на полпути.       Не зря же её когда-то распределили на Слизерин. Давным-давно, но эти качества живут в ней и по сей день, направляя, сопровождая в решениях и делах.       Вновь стоя напротив кабинета магического отдела правопорядка, она постучала в отполированную дверь. Открыла, сделала шаг вперёд.       — Нарцисса Малфой? Я же сказал вам больше не приходить, — мужчина нахмурился, изначально настраиваясь негативно.       Ожидаемо.       — Вы не дослушали меня. Я обещала предоставить доказательства.       — Вам нечего доказывать. Я уже всё сказал. И мой отказ, кажется, был весьма однозначным.       Женщина лёгкой походкой подошла ближе, вставая напротив его стола. Не слушая, упрямо стоя на своём.       До конца. Целеустремленность.       И если это качество касалось Драко, то сворачивание гор было чем-то вроде разминки. Как и сейчас.       — Есть один способ убедить вас в моей правде. Мой разум. Я предоставлю вам свободный доступ и вы посмотрите, что моё предложение честно и без скрытых замыслов, и это именно то, что вам действительно нужно.       Мистер Грейнджер вздохнул, потирая переносицу.       Нарцисса прекрасно понимала, что слишком опасно давать Грейнджеру свободный вход в свой разум, но другого выбора не было. Не то чтобы у неё были какие-то ужасные планы, которые нельзя никому знать, но всё-таки ты чувствуешь себя голой, когда в твоих воспоминаниях шарят, как на имбирной лавке.       И сейчас ей придётся проигнорировать свой навык окклюменции, который уже рефлексом начинал своё действие, стоило кому-нибудь хотя бы попытаться пробраться в её голову.       — А если я найду какую-то информацию, которая может обернуться против вас? — Грейнджер сощурился.       Нарцисса выдохнула, понимая, что такого в разуме быть не может, ведь она говорила правду. И все злодеяния её семьи были известны миру и оправданы в суде. Страшиться нечего.       В её жизни были куда более стоящие моменты, которых нужно было бояться. И она боялась. А сейчас — нет. Всё ради Драко.       — Главное, чтобы вы убедились в праведности моих намерений, — голос Нарциссы был строг, развеивая все сомнения о её неуверенности в своих словах.       Грейнджер, явно надеясь всё же найти что-нибудь, что обернётся против Малфоев, встал, доставая палочку.       — Легилименс!       Картинка в глазах Нарциссы сменилась и теперь она видела свою жизнь со стороны. Создавалось ощущение, что кто-то нагло открывает её череп и входит в скрытое под ним сознание, в её внутренний мир, отодвигая ненужное, что-то ища. Но она не сопротивлялась, давая полную свободу.       Картинка менялась одна за другой: вот Нарцисса поступает в Хогвартс, вот дурачится в комнате с Андромедой, вот она выходит замуж за Люциуса, пьёт чай с подругой, теперь отправляет Драко первый раз в Хогвартс; следом собрание Тёмного лорда, её волнение за сына и их семью, Круцио Драко; ложь про смерть Гарри Поттера, разговор с мужем, что они должны бежать, что она не поддерживает пожирателей и больше не выдержит этих смертей, что Драко не должен всё это проходить.       Ленард смотрел не досконально, перебирая моменты, определяя для себя лишь те, которые, по его мнению, могли быть важны и не скупы на информацию.       Нарцисса чувствовала головокружение и слабость в ногах. Такое явление абсолютно нормально, если речь идёт о постороннем вмешательстве в разум и просматривание столь долгого и большого периода жизни. Практически всей её жизни. Но миссис Малфой даже не думала демонстрировать свой недуг и просить воды, продолжая неподвижно стоять с закрытыми глазами.       Это ради сына. Пусть Ленард смотрит всё, что угодно и сколько угодно. Она не отступит.       И вот наконец Грейнджер дошел до расторжения договора с семьёй Гринграсс, разговора с сыном и размышлений насчёт невесты. Истинных и правдивых размышлений.       О чём она и говорила.       Картинки резко прекратились транслироваться, возвращая Нарциссу в реальное время. Она только что со стороны посмотрела на всю свою жизнь, на каждое событие, решение и выбор.       И понимала, что сейчас идёт в правильном направлении. Идёт на путь спокойной и счастливой жизни. Всё получится.       Грейнджер замолчал, рассуждая. Нарцисса видела, как чаша весов веры ей наклоняется то в одну, то в другую сторону. Она была уверена, что Ленард не нашёл абсолютно ничего, что можно было бы использовать, чтобы засадить её или Драко в Азкабан. Просто потому ни одной такой информации не было.       — Ваши слова были правдой, — он кивнул. Все-таки Грейнджер был честным человеком, поэтому не смог соврать о своих выводах, хоть правоту Малфой трудно было признать. — Но это не меняет моего решения.       То, что он поверил ей уже хорошо. Уже прогресс и уже результат. Осталось направить его решение в правильное русло, рассказывая о всех плюсах согласия.       Настойчивость. Влияние.       — Да, Ленард, я говорила правду, — Нарцисса перешла на ты, решив, что к человеку, который просмотрел и узнал изнутри её жизнь, не совсем корректно обращаться на вы. — И теперь хочу, чтобы ты прислушался ко мне. Подумай, вас многие года кличат предателями крови, не воспринимают, ущемляют. И сейчас вы устоялись в обществе, но что будет с вашей дочерью в будущем? Достанется ли ей это уважение, а вследствие и спокойная жизнь? Бесспорно, она Героиня войны, и за это её будут почитать. Но согласись, также останутся люди, что презирают её. Которые не любят, сторонятся, и эти самые люди могут препятствовать карьере, судьбе, жизни, — намёк женщины на важных и влиятельных лиц был абсолютно прозрачен. — А союз с моим сыном даст ей шанс навсегда забыть про какие-либо оскорбления со стороны общества. Про ущемления её возможностей, ведь сколького может добиться ваша дочь, если убрать с пути неправильных людей! В новом статусе миссис Малфой она проживет счастливую жизнь. Ту, которую захочет: станет, кем хочет; её деятельность будет беспрепятственной. Без того, у нас большое состояние, она никогда не будет ни в чем нуждаться.       Короткая пауза и выразительный взгляд на сидящего перед ней человека. Задумчив и молчалив, поэтому Нарцисса продолжит склонять его чашу весов в свою сторону.       — Мой сын тоже хороший вариант. Он умный, воспитанный, образованный и знающий свои цели в жизни человек. И он тоже прошёл войну. Разные стороны, разные раны. Им будет о чём поговорить, о чём рассказать и чем помочь друг другу, — Нарцисса сглотнула. — С ним Гермиона будет чувствовать себя комфортно, поверьте. Я понимаю, вы хотите дать ей право выбора, но не лучше ли, чтобы этот выбор был точно верным?       — Кто же сказал, что он окажется верным? — впервые за всю её долгую речь подал голос Ленард.       — Они всю жизнь учатся вместе, знают друг друга, пускай, скорее всего, и не всегда ладили. Но это в прошлом. Главное, этот выбор безопасен. Вы родители вашей единственной дочери, так дайте ей шанс на безупречную жизнь, — закончив свою речь, она приподняла подбородок.       И поскольку Нарцисса действительно верила в свои слова, они звучали совершенно искренне.       Видимо, Ленард всерьёз задумался над словами женщины, потому что молча стоял, сосредоточив свой взгляд в одной точке, а не посылал Нарциссу подальше отсюда.       Миссис Малфой буквально видела его мысли: что всё-таки в чём-то она права, но забирать у дочери право свободного, собственного выбора казалось Грейнджеру варварством.       — Насчёт унижений. Что ты скажешь на то, что ваша семья была в числе тех, кто презирал дружбу магов с маглами? Хочешь сказать, что вы с вашим сыном не такие? Помнится мне, что в Косом переулке он сказал ей совершенно обратные твоим слова.       Малфой вспомнила вечные презрения и насмешки Люциуса по этому поводу и покачала головой.       — Презирал Люциус, от меня же вы не могли услышать высказывания в адрес вашей дочери. Предоставлю вам возможность сделать выводу самому. Драко же был маленьким мальчиком, всюду равняющимся на своего отца, который был для него главным примером. Но теперь он вырос. А взрослым людям свойственнно менять своё мировоззрение.       Нарцисса не говорила с Драко насчёт маглов и нечистокровных, а потому точно не знала сейчас его отношение к ним. Но понимала, что скорее всего огромный отпечаток воспитания отца останется на нём, вследствие чего он не будет в восторге, когда узнаёт, кого мать выбрала ему в невестки. Но сейчас этот момент был не особо важен, необходимо убедить в нужном Грейнджера.       И порой Нарцисса замечала, что слова Драко на тему крови, которые проскальзывали в обсуждаемых темах, не дребезжат таким количеством отвращением и презрением, какое было раньше. Уже не так ненавистно, не так сильно и упрямо. Всё по чуть-чуть, медленно, но меняется.       Ленард молчал, размышляя и обдумывая услышанное.       — Я не тороплю вас с Джин с ответом, но прошу, прислушайся к моим словам. Я предоставила тебе все доказательства своей честности и искренности и показала все положительные стороны моего предложения для вас. Прими это к сведению, — и миссис Малфой, не рассчитывая на ответ, вышла из кабинета.

***

      Теперь помимо кучи проблем в Министерстве, у Ленарда появились проблемы с семьёй. После ухода Нарциссы прошло уже несколько часов, но он всё никак не может решить, какой выбор ему сделать. Честно, ему было стыдно, что он даже думает над этим предложением, а не как в прошлый раз сразу же даёт отказ. Ленард очень любит Гермиону и желает ей только счастья, а потому никогда не препятствовал её решениям. Но сейчас он был чем-то согласен с Нарциссой, пускай и не хотел признавать их взгляды схожими.        Будет ли у Гермионы та счастливая, без оскорблений и ущемления жизнь? Она сильная ведьма, у которой огромный потенциал, и он гордится ей, как и многие адекватные волшебники. Но что насчёт других? Насчёт тех, кто унижал их семью за их связь с маглами? Пускай Грейнджеры никогда не заостряли на этом своё внимание, плюя на эти перешептывания и обсуждения, но это рано или поздно надо закончить. Остановить и обрубить, не дать шанс испортить жизнь детям. Не будут же эти циничные люди и дальше продолжать оскорблять их семью? Но просто словами это не прекратишь, надо действовать. Надо что-то менять.       И состояние Грейнджеров сейчас возросло, но и вправду, хватит ли его для того, чтобы их дочь жила, ни в чем себе не отказывая? Будет ли оно достаточным?       Тяжёлый груз тянул всё ниже и ниже, оседая на плечах. Ленарду не нравилось, что из всех этих проблем был один выход — согласиться на предложение Нарциссы. Это звучит ужасно, как предательство. Предательство родной дочери. Но если отказаться, как быстро пройдут проблемы? Как быстро они самостоятельно всё решат?        Мистер Грейнджер слышал про Драко Малфоя, даже видел однажды много лет назад в Косом Переулке, когда Гермионе надо было купить учебники. В течение жизни им не приходилось пересекаться, даже на войне им не посчастливилась возможность свидеться, поэтому трудно подтвердить или оспорить слова Нарциссы. Лишь фразы миссис Малфой, подтвержденные её же разумом.       Мужчина откинулся на спинку кресла, зарываясь руками в тёмные густые волосы.       Но Грейнджер знал, что Малфой действительно умный и выдающийся волшебник, один из лучших своего курса. Обучен надлежащим манерам и правилам. И, глядя на Нарциссу и ещё раз прокручивая в голове её воспоминания с сыном, можно сказать, что воспитан мальчик хорошо. Мать отдала ему часть себя, а значит Драко похож на неё.       А на эту женщину стоило равняться. Теперь, после личного просмотра её жизни, он в это верил.       И всё-таки, Драко Малфой — Пожиратель Смерти. Бывший. Но имеет ли этот статус значение?       Окончательное решение Ленард решил обсудить со своей женой. Джин, выслушав всё, что сказал ей муж, пребывала в состоянии шока. Женщина просто не смогла сразу поверить в сказанное. Грейнджер, после заверений о правдивости своих слов и слов Нарциссы Малфой, разъяснил ей свою позицию, что у медали две стороны, и важно сейчас понять, какую же сторону выберут они.       Джин была свойственна чуткость, поэтому она знала, что Гермиона будет против этого предложения. Но вот что насчёт мнения самой женщины.. Предложение миссис Малфой было неплохим. Несколько наглым, выходящим за рамки, но неплохим. Миссис Грейнджер тоже хотела своей дочери только счастья, спокойного и безоговорочного, и любви, искренней и надежной. Но будет ли у Гермионы любовь с человеком, за которого, по договору, ей надо будет выйти?       — Что ты думаешь об этом, Джин?       — Надо ещё раз все взвесить, дорогой. Ты прав, благодаря этому предложению будущее Гермионы лишиться определённых проблем и препятствий, но что насчёт неё самой? Будет ли она счастлива с этим человеком?       Она вздохнула, боясь сделать неправильный выбор. Да, Ленард рассказал ей, что всё сказанное Нарциссой Малфой — правда, он лично проверил это, используя легилименцию. Но всё же сомнения терзали её, рассредотачивая. Заставляя ощущать цепкие лапы вины на своём сердце.       — Я покапал информацию про него, они во многом схожи, — посмотрел в глаза жены Грейнджер. — Оба умные, целеустремленные, интересные личности. Нарцисса сообщила, что их взгляды изменились, а потому наша дочь не подвергнется оскорблениям.       — По твоим словам я могу сделать вывод, что ты всё-таки решил согласиться? Может, лучше обсудить с Гермионой, чтобы услышать, что она считает по этому поводу, ведь жить с ним ей, а не нам? — она устало посмотрела на него.       — Ты права, Джин, сложно признавать, но я больше склоняюсь к согласию. Я бы хотел обсудить это с Гермионой, ты же знаешь, я очень люблю её и делаю это ради неё, но ты также знаешь и её характер, — он слабо усмехнулся, словно пытаясь сбросить с себя напряжение. — Она тут же разозлится, что мы вообще говорили с Малфоями и будет категорически против. Гермиона пока ещё молода и не поймёт нашего решения, а потому надо пойти на крайние меры и пока не говорить ей об этом, — было видно, что такое решение даётся Ленарду очень не просто, ведь это его родная дочь, а он решает её судьбу без её же вмешательства.       Но иногда людям приходится принимать трудные решения. Опрометчивые или удачные, верные или неправильные — всё это станет ясно потом. Вместе с последствиями. Вместе с опытом.       — Я понимаю. Понимаю о чём ты, но ещё точно не решила, какой выбор сделаю, поэтому подожди с ответом Нарциссе, — мать совершенно не хотела что-то скрывать от своей дочери.       Но внутри понимала, что скорее всего это будет правильным решением.       И какой мудрец решил, что определение правильного хорошо отразиться на жизнях людей? Был ли этот мудрец прав?       А, может, он не был и мудрецом вовсе? Лишь молодой пьяный гений.

***

      Спустя месяц переписки они всё же сделали выбор. Да, он дался им трудно, но Грейнджеры тем не менее согласились на предложение Нарциссы, за полмесяца перед новым учебным годом подписав договор. После нескольких встреч их мнение о миссис Малфой изменилось в лучшую сторону, благодаря чему они понимали, с какой семьёй свяжутся. И теперь эта связь не казалось такой ужасной и невозможной, ведь люди меняются, и их поведение тоже. Разве нет?

Сентябрь 1998 года

      Отложив книжку, Нарцисса улыбнулась. Да, это было правильным решением, и то зерно сомнения, что посеял в ней сын, оказалось ложным.       Теперь оставалось надеется на благоразумие Драко.

***

      Гарри и Джинни сидели на диване в гриффиндорской гостиной, наслаждаясь обществом друг друга. Наконец настали выходные, которые можно провести в спокойствии и тишине, пока не начнётся новая рабочая неделя и Хогвартс вновь оживёт.       Как и всегда.       — Гарри, принеси мне, пожалуйста, кофе, — Джинни улыбнулась, кивая в сторону столика, на котором она оставила свой утренний напиток.       — Сейчас, — Поттер поднялся с дивана, освобождаясь из объятий девушки, и взял напиток, захватывая и газету со шкафа.       — Спасибо, — она взяла чашку за края, чтобы не обжечься, и отпила. — Кстати, что там с квиддичем?       Гарри прокрутил в голове последние тренировки, на которых они изрядно попотели.       — У нас все шансы победить. Мы усердно тренируемся несколько раз в неделю, так что прошлые навыки отрабатываются. Но слизеринцы тоже готовятся, а не просто сидят и ждут, когда же победа свалится им на головы. Хотя, может, так они и делают, рассчитывая, что мы просто так отдадим им первое место. Ну тогда я могу с первой же минуты поймать снитч и игра окончена, — он усмехнулся.       Хоть Гарри ещё не скоро полностью начнет принимать квиддич, как действительно что-то очень важное, достойное стольких переживаний и трудов, он старается. Каждый день, каждый час, каждый разговор. И, признаться, у него это получается всё лучше и лучше. На фоне прошедшей войны такие мероприятия меркнут, теряя свою огромную значимость. Свою должную робость и тревожность, опасения и важность.       Но ведь это в прошлом и надо жить дальше, возвращаясь ко дням, которые были раньше. Нужно, нужно,нужно. Необходимо постепенно менять свои приоритеты, возвращая вещам их былую ценность. Ведь любить квиддич меньше он не стал. Значит, со временем всё вернется на свои места.       Время. И как давно с этим словом по определению в паре шли надежда и вера в лучшее?       Джинни легонько стукнула парня по макушке, улыбаясь.       — Опять ты про это: какой же из тебя хороший ловец, — она закатила глаза и ухмыльнулась. — Все это и так знают, так что хватит зазнаваться. И, если ты не забыл, из меня тоже прекрасный ловец и охотник. А про Слизерин ты прав, у них и шанса нет на победу, — Уизли вновь, как ни в чём не бывало, взяла чашечку и поднесла к губам.       Гарри, при её «ударе» чуть уклонился, смеясь. Он любил забавлять свою возлюбленную, чья реакция не заставляла себя ждать.       Также, как и этим летом. Она всегда реагировала, всегда замечала. Даже когда это казалось ненастоящим и девушка притворялась. Ложно веселилась. Но у всего в мире есть результат: сегодня она смеётся искренне. По-настоящему.       — Не забыл, Джинни, не забыл. Но все же охотник из тебя лучше, — он обнял, целуя её в лоб.       Она ладошкой стукнула его в солнечное сплетение, усмехаясь, после чего облокотилась на грудь, обнимая руку Гарри.       Гермиона улыбнулась, всё это время наблюдая за ними из прохода в женские комнаты. Она была так рада за Гарри и Джинни. Сейчас, стоя здесь, их взаимоотношения выглядели так тепло и уютно. Не существует идеальных отношений, поэтому и у них без ссор не обходилось, но даже несмотря на это в их паре царили взаимопонимание и доверие, что не могло не радовать. Гермиона даже невольно задумалась, а будут ли у неё когда-нибудь такие отношения? Будут ли вообще?       Такие, казалось бы, обычные и подростковые вопросы казались гриффиндорке чем-то странным в её голове. Она привыкла думать о проблемах и способах их решения; о том, какие зелья взять с собой и как спасти жизнь себе и друзьям. Раньше какие-то отношения у девушки были с Виктором Крамом, но сейчас они редко переписываются, да и ей в то время было лишь четырнадцать лет. Был, конечно, после дурмстранговца ухажёр Кормак, но её чуть ли не выворачивало от его "ухаживаний". Так что этот случай однозначно мимо.       Из приятных воспоминаний и размышлений девушку вывело резкое напоминание, появившееся совершенно внезапно: ей не полагаются эти отношения, так как родители всё решили за неё. Улыбка сползла с лица, сменяясь задумчивостью. Раздражением. И подкрадывающейся злостью. Грейнджер совсем не собиралась ни за кого замуж, а уж тем более за Малфоя. Это звучит как бред сумасшедшего. Жить с ним — это с головой погрязнуть в жестокости и яде, а она от такого всегда бежала. Критично и целенаправленно, не одаривая ни единым шансом. Поэтому у Гермионы уже было пару идей, как переубедить родителей, которые она в будущем собиралась реализовать. В любом случае у неё ещё целый год до этого события-которое-никогда-не-сбудется, поэтому она имеет полное право делать, что захочет. В том числе и заводить отношения, если кто-нибудь понравится, не спрашивая разрешения родителей. Гермиона взрослая девочка, так что разберется как ей жить, при всем уважении к Джин и Ленарду.       И слишком многое пережито, чтобы Гермиона стеснялась назвать себя взрослой.       — Эй, Гермиона, ты чего тут стоишь? — Рон подошёл к подруге, поглядывая то на неё, то на Гарри и Джинни.       Грейнджер подняла голову, прерывая свои мысли, и посмотрела на Уизли.       — Привет. Просто задумалась. А ты чего-то хотел?       — Да, хотел. Гермиона, сможешь прямо сейчас помочь мне с докладом?       Гриффиндорка распахнула глаза от удивления.       — Рональд Уизли и доклад в выходные? Я сплю? — она усмехнулась. Юноша и так не любил домашнее задание, но чтобы делать его в выходные с таким рвением? Такого ещё не было.       Проблемы Рона в учебе и помощь Гермионы. Так, как было всегда.       Или уже не было?       — Если не хочешь, так и скажи. А вообще я должен был сделать и сдать его ещё неделю назад, но забыл, и Стебель грозит мне отработкой, — Уизли сложил руки на груди, изъясняясь.       — Ох, Рональд, а я-то думала, что у тебя появилась резкая любовь к знаниям и ты взялся за дополнительные. Но раз это не так, то я с удовольствием тебе помогу, — она улыбнулась и вместе с Роном, который закатил глаза, пошла к нему в комнату.       О проблемах она подумает потом.

***

      — Запиши ещё это: плоды фасоли выглядят, как небольшие сморщенные чёрные стручки, которые даже при полной неподвижности издают тихое постукивание, — Гермиона диктовала Рону предложения о растении, о котором пыталась вспомнить как можно больше.       Темой доклада Рона была Ядовитая Тентакула. Они сидели уже больше часа, но для доклада ещё надо было ответить на пару наводящих вопросов.       Рональд старательно записывал всё, сказанное подругой.       — Про побочные действия надо писать? Мне кажется, мы уже достаточно сделали, — он выразительно глянул на несколько листов, лежащих стопкой.       — Да, лучше напиши. Сок Тентакулы в чистом виде не является ядом, но имеет побочные действия — его употребление сопровождается очень сильным жжением в горле, а кожа мага приобретает фиолетовый оттенок. Думаю, ещё пол-листа и можно будет закончить, — Гермиона пробежалась глазами по написанному тексту и улыбнулась, оставаясь довольной проделанной работы.       — Спасибо тебе. Кстати, Гермиона, я хотел спросить, — Рон повернулся к ней лицом.       Он открыл и закрыл рот, будто не мог решиться сказать то, что хотел.       — Ну? — подтолкнула его Грейнджер , отмечая про себя подкорректировать третье предложение в четвертом абзаце.       Уизли тут же выдохнул и протараторил:        — У тебя уже есть идеи, как переубедить твоих родителей? Чтобы они отказались от этого предложения и хорек пошёл куда подальше? — гриффиндорец переживал за судьбу подруги, а потому должен быть уверен, что она сможет что-то изменить. А если нет, то они с Гарри ей в этом обязательно помогут.       — Рон, мы же договорились не говорить об этом, — стрельнула в него глазами Гермиона.       Теперь ей стало понятно волнение Уизли.       — Я помню, Гермиона, но как я могу не говорить об этом всегда? Это ведь напрямую касается твоей судьбы, тебя самой! Хоть иногда то я могу узнавать как обстоят дела с этой.. этим.. — он пытался подобрать слово, которое точно бы описывало ситуацию вместе с его эмоциями.       Но Гермиона избавила его от этой возможности, не желая слышать всякую брань.       — Ладно, ты прав, — вздохнула Грейнджер и Рон тут же активно закивал. — Вы с Гарри имеете полное право знать общие и главные моменты происходящего.       Гермиона откинулась на спинку стула, снова задумываясь. Рональд Уизли правильно сказал; у неё уже имелись идеи, как переубедить родителей. Если честно, то Грейнджер придумала варианты разрешения проблемы ещё пару дней назад, после того как ей пришло ответное письмо родителей.       — Да, Рон, идеи есть, можешь не беспокоиться. В основном они заключаются в беседе с ними, в ходе которой я полностью расскажу всю абсурдность их решения, и видимость друг друга поможет мне быть более убедительной в своих словах, а им менее уверенными в своем решении. Но для этого мне нужна личная встреча с ними, а с графиком родителей это возможно только в какой-то будний день в Хогсмиде, что маловероятно, ведь нас отпускают в деревню только в выходной день! Хотя, я очень надеюсь на этот вариант, ведь так ждать придется намного меньше. Или же я на зимних каникулах на несколько дней отправлюсь к ним и поговорю. Конечно, мне хотелось бы, чтобы мы смогли свидеться в ближайшее время в Хогсмиде, а не через почти четыре месяца, но это уже зависит от родителей.       Гермионе правда хотелось быстрее разобраться во всём и забыть про этот кошмар, ведь, в плюс ко всему, её пугала такая настойчивость и какой-то фанатизм родителей. Они так яро верили в праведность своего решения, что это настораживало, не под Империо ли они? Но, вспоминая их умения, Гермиона отметала такие предположения, стараясь рассуждать логически.       И Малфой всегда был и до сих пор оставался для неё человеком, от которого нужно бежать при любой возможности, как от огня. Поэтому у неё не было ни малейшего желания принимать решения своих родителей. Собственно, Гермиона никогда и не примет.       — Это хорошо, но я сомневаюсь, что они изменят своё решение только от одного разговора, — Рон внимательно вглядывался в глаза подруги.       — И что же ты тогда предлагаешь?       — Ну, например можно применить..       Гермиона свела брови к переносице и хлопнула Уизли по руке, протестуя.       — Нет, Рональд! Даже не думай! Я не буду применять магию на своих родителях. И как тебе такое вообще в голову пришло?! — она была категорически против этого метода. Гермиона ни за что так подло не поступит с родителями, замышляя козни за их спинами и заколдовывая, пускай они и делали что-то подобное.       Пускай и рушат её жизнь. Она не пойдет по их же дороге.       — Ладно, ладно, как скажешь, — нахмурился Рон, опечаленный отказом подруги. — Раз ты не хочешь идти на любые меры ради спасения своей же жизни..       — Рон, — прищурилась Гермиона.       — Да понял я, понял. Просто этот ублюдок Малфой.. Женитьба, всё это.. В общем, если что, то ты знаешь, что мы всегда с Гарри тебе поможем, — на веснушчатом лице появилась складка между бровей, собирая морщинки на кожице возле глаз.       Выражение лица Гермиона потеплело, а губы растянулись в слабой улыбке, принимая и радуясь поддержке Рона. Но на самом деле ей не нравилось, что в ней и успехе её действий усомнились, думая, что только крайние меры спасут ситуацию. Ведь это совершенно не так.       — Давай вернёмся к Тентакуле, — отвернулась Гермиона. — Нам нужно больше информации про разновидность этого растения, но я знаю всего парочку, а этого не хватит. Так что схожу в библиотеку, возьму пару книг, а ты пока проверь весь доклад на ошибки, вдруг что-то упустили.       Рон кивнул, и девушка двинулась к выходу из комнаты. Проходя в гостиной она заметила, что Джинни и Гарри успели уже куда-то переместиться, потому что диван был пуст.

***

      Гермиона спросила у мадам Пинс нужный ей раздел библиотеки и поспешила туда, кивая библиотекарше на её слова о том, что нужно вести себя тихо. После прошлого года некоторые отделы были переставлены, и приходилось по новой запоминать их расположение.       В выходной день в библиотеке было мало людей, все сидели по комнатам или же гуляли, а, может, просто отсыпались или находили занятия поинтереснее. Тишина и запах старинных книг заставляли улыбнуться. Гермиона очень любила библиотеку, там она чувствовала себя как дома. Это было её дежурное место. Любая книга в Хогвартсе обладает определённой историей, которую так хочется узнать. Каждая книга пропитана своей энергией, что особенно чувствуется, когда ладони прикасаются к пергаментам. Это самое настоящее волшебство, не иначе. Рай такой девушки, как Гермиона.       Гриффиндорка дошла до нужного раздела и все её мысли о великолепии библиотеки прервались. Малфой стоял и искал что-то на полках книг, обложки которых соприкасались друг с другом. Его появление полностью разрушало всю составленную ею картину. Библиотека — её священное место, светлый рай. И в этот рай пробрался чёрт, который никак не вязался с этим местом и был тут лишним.       Странно звучит, но Гермиона никогда не представляла себе Малфоя и библиотеку, как что-то взаимосвязанное. Казалось бы, это всё-таки общественное место, принадлежащее всем учащимся школы, но видеть тут Малфоя было чем-то из ряда вон выходящим.       — Что ты тут делаешь? — эти слова вырвались сами собой, неосознанно, необдуманно.       Гермиона сама удивилась, что действительно спросила это, и ей стало стыдно за такой глупый вопрос. Когда она начнёт сначала анализировать, а потом говорить?       Драко повернул голову в её сторону и посмотрел на девушку, как на какое-то отсталое существо, после чего ядовито усмехнулся.       — Что я делаю в библиотеке? Пораскинь мозгами, маглолюбка, может догадаешься, — он вернул своё внимание поиску нужной ему книги.       Гермиона мысленно отругала себя за свою поспешность и, не желая попусту тратить время, начала искать нужную ей книгу.       Но принимать поражение и проглатывать его очередное оскорбление она не собиралась.       — Просто ты и библиотека звучит, как Крэбб и мозги, поэтому я удивлена, что ты вообще знаешь про существование этого места, — она стояла к нему спиной, перебирая названия книг и сверяясь по памяти.       Раздражение прошлось по венам Малфоя точно цунами, заставляя мгновенно превратить равнодушие в ненависть к маглолюбке. Она вообще умеет молчать, или только и ищет повод, чтобы её унизили?       — Грейнджер, ты специально искала меня, чтобы я унизил тебя ещё больше? Тебе было мало? Насколько же ничтожная у тебя самооценка. Впрочем, это неудивительно,— он отвечал не поворачиваясь, зная, что гриффиндорское самолюбие сейчас просто задохнется от его слов.       Гермиона грубо поставила ненужную книгу обратно на полку, жалея, что вообще пришла сюда. И откуда у Малфоя это ужасающее умение уколоть, не уточняя, что именно он хотел сказать?       Наверное, это один из его изощренных способов заставить человека самому себя топить с своих же комплексах. Чёртов манипулятор.       Но с ней это не пройдет. Ни в коем случае.       — Твои аргументы состоят только из оскорблений или всё-таки есть что-то поинтереснее и содержательнее? — Грейнджер, не найдя нужной литературы на левом стеллаже, перешла на правый, где стоял Малфой.       Да где эта треклятая книга, что так внезапно стала просто необходима Забини? Малфой уже терял последние капли нервов, проводя драгоценные полчаса в поисках какой-то несчастной книжонки. Когда он её найдёт, кинет в лицо друга, чтобы в следующий раз сам ходил, а не посылал Драко. Он ему чёртовой совой не нанимался.       — Не пытайся сделать вид, что тебя это не задело, маглолюбка, — лениво протянул слизеринец.       Гермиона посмотрела на него. Острые скулы, что выражали раздражённость и злобу, контрастировали с необычной внешностью, так выделяющуюся среди толпы своими платиновыми волосами и резкими чертами. Решив, что и так смотрит слишком долго, и этот идиот сейчас начнёт орать, что она, видите ли, непозволительное количество времени пялится на него, Гренйджер вернулась к поискам.       Она проигнорировала его едкую фразу, сделав вывод, что вступать с ним в перепалки бессмысленно и себе хуже, потому что всё, что Малфой умеет — брызгать ядом. А Гермиона сегодня уже сходила в душ.       Грейнджер перебирала корешки и вот наконец нашла нужную ей книгу, обрадовавшись выполненной цели. Потянувшись за ней, она в одно мгновение замерла и забыла про все свои заметки Рональду по докладу, что вертелись в голове. Её рука внезапно соприкоснулась с рукой Малфоя, этого мгновения хватило, чтобы выбить её из колеи. Просто прикосновение, но ощущалось как одно из непростительных заклятий. Холодных и режущих навзничь. Касаться его кожи было чем-то невозможным, неправильным, запретным. Они оба резко отдернули руки друг от друга, будто только что совершили убийство или что-то еще хуже.       — Не смей трогать меня, маглолюбка. Ты насквозь пропитана тупицами-маглами и грязнокровками, не хочу подцепить эту хрень.       При её касании отвратительное электричество пробежало по венам Драко, что стало очередным подтверждением того, что прикасаться к маглолюбке было чем-то ужасным. Болезненная зараза. Малфой сразу же захотел помыться, будто бы болезнь «любовь к маглам и маглорожденным» реально существовала и могла перейти на него. Вероятно, при таком количестве общения с простецами и их порождениями в виде магов Грейнджер давно перестала быть чистокровной, вступив в ряды грязнокровок.       — Я книгу брала, Малфой! — повысила голос Гермиона, нервно усмехаясь. Как он может такое говорить? — Или ты совсем с ума сошёл со своим помешательство на крови?!       Она такая холодная. Казалось бы, его кожа такая холодная, что ладонь Гермионы должна превратиться в ледышку и отмереть. Но Грейнджер обожглась. Она была уверена, что теперь на том месте появилась отметина, покрывшаяся плотным слоем льда.       Слизеринцы все такие холодные, потому что живут, как змеи, или это кожа Малфоя соответствует ему самому?       — Забини должен будет мне чёртово состояние, чтобы расплатиться за это, — Драко схватил книгу, которую так долго искал, и быстрым шагом прошёл мимо Грейнджер, чуть не задев её; она явно ощутила порыв воздуха около себя.       Очнувшись, Гермиона тоже схватила нужный ей учебник, который уже успела возненавидеть, и вышла из библиотеки, перед этим подождав пару минут, чтобы не встретиться с Малфоем. На сегодня ей достаточно неожиданных встреч.

***

      Прохлада подземелий расслабляла, а шум заставлял вспомнить, что гостиная обитаема. На диванах сидели ученики старшего курса, иногда переговариваясь или же смеясь с каких-то шуток. Вечер выходного дня подходил к концу, и , как принято говорить, — наступает ночь и Слизерин просыпается.       Возможно, эта фраза была стереотипна, но всё же доля правды там была. Чаще всего учащиеся змеиного факультета собирались вечером, потому что днём были либо заняты, либо поскольку устраивать собрания в тёмное время суток вошло в традицию, свойственную их дому.       Одно из двух. Но выбор в любом случае был несущественен.       — Привет, милый, — Пэнси лукаво улыбнулась и села на колени Драко, перед этим поцеловав его в щёку.       — Привет, Пэнс, — он сжал её бедро.       Паркинсон хихикнула, ещё больше прижимаясь к нему. Такое ощущение, что она хочет вдавить его в этот диван, особенно вспоминая произошедшее немного ранее.       Секс с Паркинсон, что был минут пятнадцать назад, был хорошим. Очень даже хорошим. Пэнси всегда знала, что нужно парню и всегда давала ему это. Слизеринка знала его желания, понимала его настроение и чудно справлялась с задачей угодить. Как минимум за это Драко уважал её и не отталкивал, хотя иногда это было его желанием номер один.       Дело в том, что Пэнси бывает чересчур надоедливой и эмоциональной. И раньше Малфой мог пойти к любой другой девушке, которая ждала его с распростёртыми объятиями, чтобы уединиться. Раньше, потому что сейчас он не доверят и сомневается в людях настолько, что обычный трах с какой-то левой девушкой вызывает подозрения. Кто знает, как она выставит их секс. И перед кем.       А с Министерством у Драко было достаточно проблем. Паранойя? Чушь? Так скажет лишь идиот. Драко же называл это адекватным подозрением.       И поэтому сейчас он не трахался с другими девушками, тем более, что половой акт с Паркинсон его устраивал. К тому же, у них ведь было что-то вроде свободных отношений, поэтому он не парился по этому поводу, как и скорее всего Пэнс. Малфой не знал, занимается ли она сексом с кем-то другим, но и не интересовался, потому что было плевать.       Слизеринец ещё с самого начала их так называемых «свободных отношений» сказал, что не способен дать ей то, чего она просит. Да, они ходят вместе, появляются на публике как пара, уединяются, и вроде делают всё, что делает обычные люди в отношениях, но он не любит Пэнси, о чём та наверняка знала. Знала, точно знала. Но всё равно придумала это нечто отношений без обязательств. Но Драко и не особо против. А что он теряет? Возможно, Паркинсон надеялась, что в течение их совместного проведения времени у него появятся чувства к ней. Но он не замечал, чтобы у него вообще появились хотя бы какие-то эмоции.       Он никогда не задумывался, каково это — любить. В его семье не принято было ни проявлять, ни говорить о чувствах. Ну, кроме тех самых дней с Нарциссой, когда всё было по-другому. Возможно, нужно чувствовать какое-то притяжение к человеку, думать о нём? Может, у Драко даже есть что-то к Паркинсон, но он просто не понимает этого? Он ведь понятия не имеет, как определить эти чувства и какие симптомы у них есть.       Малфою вдруг отчаянно захотелось выпить что-нибудь крепкое, чтобы выжечь градусом те идиотские мысли, которые посещали его голову.       — Да, Драко? — Пэнси повернула к нему голову, улыбаясь.       Он не понял, что она от него хочет, потому что вообще не слушал их, конечно же, безумно интересный разговор. На кой чёрт ему это надо, забивать голову чем-то лишним.       — Что?       Пэнси ещё раз посмотрела на свою собеседницу Дафну, а затем вновь повернулась к Драко.       — Я говорю о своём предположении, что мы, скорее всего, поженимся. Твоя мать не объявила тебе о помолвке с кем-то, а значит до сих пор ищет кандидатку. И кто ближе к тебе из девушек, как не я? К тому же, миссис Малфой давно знает меня и нашу семью, поэтому у меня все шансы стать новой миссис Малфой, — глаза блеснули, будто она говорила об одном из самом важном для неё событие, будучи на сто процентов уверенной, что все её слова обязательно сбудутся в скором времени.       Драко заметил насмешливый и одновременно сочувствующий взгляд Забини в сторону Паркинсон, который как бы невзначай услышал их разговор. Он то знал, кого нашла Нарцисса.       Замечательная мисс Паркинсон не твой человек.       Малфой посмотрел на Пэнси, будто она сейчас сказала, что пуффендуец убил животное. Что-то совершенно глупое и тупое. Какая к черту свадьба, что она несёт?       Интересно, как бы отреагировала Паркинсон на то, что Нарцисса не нашла никого лучше ему в невестки, как Грейнджер? Она бы наверное сначала посмеялась, а после осознания, что это правда, с космической скоростью нашла маглолюбку и тут же прирезала. Возможно, ради этого стоит рассказать Пэнси?       Тогда слизеринка избавит его от нужды видеть надменное лицо предательницы и думать о том, какую херню сделала Нарцисса. Малфоя до сих воротило от их сегодняшней встречи с Грейнджер.       — Пэнси, какая свадьба? Впереди ещё целый год, успокойся, — он скривил губы, показывая всё своё недовольство от слов девушки.       Она явно ожидала другой реакции, поэтому её губы чуть дрогнули, но тут же налепила свою улыбчивую и согласную маску. Иногда казалось, что слизеринцы только и делают, что живут под масками.       — Ты прав, ещё много времени. Но думаю, что миссис Малфой уже определилась, — она провела пальчиками по вороту рубашки Драко, но, заметив его взгляд, поспешно убрала руку, тут же заводя новую беседу с подругой.       Серые глаза посмотрели на Забини, который пожал плечами, игнорируя заявления Паркинсон.       Пусть они все идут к чёрту. Его мать, Пэнси, Грейнджер.. Если кто-то еще хоть слово скажет про его помолвку, то..       Дверь в гостиную резко открылась и в комнату ввалились Теодор с Майлзом. В их руках были бутылки огневиски.       — Скучали? — Нотт прошёл в середину комнаты и поставил склянки на стол, попутно открывая одну из них.       — Тео, ты хочешь, чтобы мы спились? — Забини усмехнулся, радуясь появившейся выпивке.       — Блейзи, малыш, как ты догадался? Хотя, мне кажется, что с таким количеством отчимов ты должен был спиться на курсе первом, — он изобразил удивление, наливая в каждый стакан алкоголь.       Итальянец показал ему средний палец, чем вызвал смех Нотта.       Всё дело в том, что мать Забини часто меняла своих ухажеров. Очень часто. Да, официальных браков было семь, но что там по остальным связям? Блейз уже устал их считать, поэтому просто перестал это делать, наплевав, но не скрывал романтических предпочтений своей матери. Поэтому особо умные, как Теодор, могли отшутиться по этому поводу. Но парня нисколько это не задевало, ведь будь то по-другому, Теодор вряд ли сейчас сидел бы с ними в гостиной и разливал огневиски. И при том ещё и дышал.       — И что сегодня за праздник, в который ты не поленился взять из личного запаса алкоголь? — Драко взял стакан с обжигающим горло напитком. Тео всегда что-нибудь откапает, даже если это казалось невозможным.       — А чтобы выпить обязательно нужен повод? — Нотт, наконец разлив выпивку, сел в кресло, закидывая ногу на ногу.       В ответ Малфой залпом выпил весь стакан, прикрывая глаза от приятного жжение жидкости в горле, что разлилась по нему. Слизеринцы одобрительно усмехнулись и, поддержав, тоже опустошили свои стаканы.       Да, повод был не нужен. А если он и был, то уж точно не обязательно хороший.       Драко ощутил, как по связкам пробежал огонь. К чёрту всё. К чёрту всех.       Дафна налила себе ещё стакан и решила взбодрить сидящих.       — Раз сегодня такой вечер, то давайте сыграем в правду или действие? — она улыбнулась, отпивая свой огневиски.       Все переглянулись между собой, думая над предложением Дафны. Слизеринцы всегда были за любой движ, но сейчас они смутились, не совсем понимая о чём говорит их однокурсница.       — В магловскую игру для детей? — Драко вопросительно поднял бровь, осклабившись.       Он помнил происхождение этой игры, потому что пару лет назад им с родителям нужно было посетить Лондон и одно мероприятие, которое там проводилось. Устраивалось оно на самом деле магами, а вернее Пожирателями для обсуждения, но для отвлечения внимания всё было устроено как-будто маглами, которые на самом деле были под Империо. Пару детишек простецов сидели в отдельной комнате, и когда Драко проходил мимо них, то услышал незнакомые ему слова и решил узнать, чем занимают своё время несчастные маглы. Играли они тогда, как сказала Дафна, в правду или действие. Весьма примитивная игра, но что-то интересное из неё вытянуть можно. Смотря кто играет.       — Магловская? — Гойл нахмурился, не понимая, чем Дафне не угодили их, магические игры.       — Да-да, магловская. Услышала, когда была в городе. Вам это так сильно мешает? Маглы придумали не такую уж и плохую игру. Давайте же, растрясите мозг, будет интересно, — она ухмыльнулась и посмотрела на сокурсников.       — Хорошо, Дафна, диктуй правила своей игры, — Блетчли подлил себе выпивки, слушая.       Остальные тоже поддержали эту идею, переговариваясь между собой и кивая друг другу.       — В общем, идея заключается в том, что определённый игрок, тот кто водит, задаёт каждому участнику вопрос: правда или действие? Если тот отвечает "правда", то тогда вождь спрашивает любой вопрос, на который участник обязан ответить правдой. А если действие, то главный задает какое-то действие, и игрок обязан выполнить его.       Игра была простой, поэтому дважды девушке повторять не пришлось.       — И как мы узнаем, ответил ли кто-то правду? — приподняла бровь Пэнси.       — А здесь уже можно отойти от магловских норм, — улыбнулась слизеринка, доставая палочку.       Гринграсс прошептала какое-то заклинание, влияние которого на себе ощутили все сидящие.       — Что ты сделала? — прищурился Малфой.       — Отрезала тебе яйца, Малфой, — усмехнулся Забини.       — Но ты этого не почувствовал, так что делаем выводы, — Нотт и Блейз посмотрели друг на друга, выразительно поведя бровями.       Драко закатил глаза.       — Идиоты. У вас что, один мозг на двоих?       — Нет, ведь я всего лишь создала определённые правила игры, закрепив их магией. И эти магические правила действуют на каждого, кто в игре, — откинула блондинистый локон Дафна. — Всем всё ясно?       — Понятно. Тогда я буду главным, — Теодор улыбнулся, уже придумывая вопросы и задания.       Драко ухмыльнулся.       — Будто ты бы дал возможность побыть в этой роли кому-то ещё.       — Ой-ой, раз так хочешь, то тебя спрошу первым, — Нотт указал на него пальцем.       — Валяй. Правда, — Малфой откинулся на спинку кресла, а Пэнси на коленях поерзала, усаживаясь поудобнее.       Ему было плевать, что Тео спросит. Огневиски делало своё дело и сейчас это было главным. Выпустить, прогнать, забить. Очиститься.       — Трахался ли ты с Лайзой Турпин? — Тео спросил это, поглядывая на Паркинсон, которая стала коситься на Драко в ожидании ответа.       — Нотт, скажи честно, у тебя недотрах, поэтому так так интересуешься моим членом? — Малфой услышал, как остальные прыснули вместе с ним.       — Просто по-братски интересуюсь, есть ли он у тебя вообще и использовал ли ты его по назначению, — ехидно улыбнулся сокурсник.       Малфой никогда не скрывал своих связей с какой-нибудь студенткой, поэтому не задумываясь ответил.       — Было дело, — он ухмыльнулся, отпивая огневиски.       Слизеринцы оживились, переговариваясь и восторгаясь. Все, кроме Паркинсон и Гринграсс, потому что Пэнси тут же вытянулась, отдаляясь от Малфоя, а Дафна просто закатила глаза, совершенно не интересуясь похождениями однокурсника.       — Да ладно! А мне она отказала, сказав, что рассчитывает только на серьезные отношения, а одноразовых связей никому не поощряет, — Майлз удивился, с завистью смотря на Малфоя.       — Открою секрет: ты и есть тот самый никто. А вот Малфой, видимо, в этот список Турпин не входит, — Забини усмехнулся, наблюдая за реакцией Блетчли, который послал его, опустошив стакан.       Смех, огневиски, секс. Они говорили и шутили про него, наверное, потому что это было забавно. Или должно было быть. Ведь так однозначно уютнее и легче. Так обыденнее и нормальнее.       Никто же не будет говорить о родственниках, которые сидят в Азкабане. Никто не будет говорить о том, что теперь факультет Слизерин не просто "злой и плохой". Теперь его называют факультетом Пожирателей Смерти, настолько сильно демонизируя стереотипы, что хотелось рассмеяться. Но смеяться было не с чего.       Никто не будет.       — Ладно, давайте дальше. А то Малфой будет весь вечер об этом трындеть, — Драко закатил глаза от таких подколов Нотта, который уже задавал задание следующему.       Хотя Тео точно знал, что Малфой не стал бы и дальше об этом говорить. Может, раньше он бы и продолжил хвастаться, но не теперь. Всё изменилось. Ему плевать на какой-то секс с левой студенткой, лицо которой он даже не помнил.       Но нужно было поддерживать видимость того, что всё было как всегда. Так уёбски, что даже в стенах собственной гостиной не снять маску всё как раньше. Но это лишь пока. Лишь для того, чтобы все ощутили себя в своей тарелке и заострили клыки. Потом необходимость фальши и лжи самим же себе спадёт и разобьётся.       Драко услышал дребезг ещё очень давно. Как и Забини с Ноттом, последний из которых всё еще играл для остальных.       Круг вопросов прошёл, останавливаясь на Дафне.       — Действие.       — Гринграсс, поцелуй любого из присутствующих.       Задавал уже не Нотт, а потому Малфой еле удержался, чтобы не закатить глаза. Какая скукотища.       Драко заметил, как слегка напрягся Блейз, наверное, мысленно отчитывающий себя за возникшее недоверие к собственной девушке. Он иногда замечал за Забини эту херню, когда тот без причин ругал себя. Но Блейз тут же расслабился, когда Дафна медленно подошла к нему и села на колени, обнимая за шею и притягивая к себе, тут же впиваясь в губы.       — Ну я думал ты выберешь кого-то поинтересней, — Гойл цокнул, допивая остатки выпивки.       Гринграсс оторвалась от Блейза, разворачиваясь к сокурснику лицом.       — И не надейся, гадёныш, — фыркнула, поглаживая Забини, который был доволен произошедшей ситуацией.       — А скажешь ещё раз что-нибудь подобное, Грег, и твоё место в нашей комнате освободиться, — улыбнулся краешком губ Блейз. Дружелюбно. Предупреждающе. Серьезно.       Драко усмехнулся.       Спустя ещё какое-то время все разошлись по комнатам, ведь ещё надо проспаться перед завтрашнем ЗОТИ, который стоял в расписании первым. А огневиски совсем не быстро развеивается из организма и разрывает цепи, управляющие разумом.       В комнате остались только Малфой и Забини, допивая бутылку.       — Ты подумал, что напишешь Нарциссе? Потому что, как я понял, у Паркинсон планы кардинально различаются с планами твоей матери, — Блейз серьёзно смотрел на Драко, ожидая ответов.       Очередная особенность Забини. Он мог стать невыносимым весельчаком, особенно за выпивкой, но тут же в один нужный момент серьёзным и проницательным. Опять же, особенно за выпивкой. Для него не существовало разницы.       — Подумал. Но знаешь, меня не устраивают ни сумасшедшие планы Нарциссы, ни уж тем более Паркинсон. Какая свадьба? На кой чёрт она мне сейчас сдалась? Я понимаю, что они обе говорят о конце года, но даже с таким раскладом мне не представляешь как наплевать. Возможно, в будущем я получше рассмотрю предложение Пэнси, но точно не сейчас, — он допил, казалось, бесконечную ёмкость и просто держал её в руке, думая. Размышляя.       Пытаясь размышлять. Потому что в голове было туманно и туго.       — Я планирую написать Нарциссе. Узнать, поняла ли она меня. А если нет, то приеду к ней на каникулах и ещё раз поговорю. За несколько дней уж точно достучусь, можешь не сомневаться, — ему до сих пор было непонятно, почему его мать не прислала ему письмо о расторжение договора с маглолюбами. Закончились перо и пергамент? Потому что других объясняемых причин не сделать это он не видел.       — Чудно. А то в противном случае Нарциссе и Грейнджер грозит смерть от рук Паркинсон, — Забини усмехнулся, игнорируя многозначительный взгляд Драко, который говорил ему заткнуться.       Блейз никогда на него не реагировал.

***

      До начала урока оставалось пару минут, а поэтому всё больше и больше учеников заходили в класс ЗОТИ, рассаживаясь по местам. Их новая учительница была странноватой, но преподавала материал в избытке. Было видно, что она хорошо знает своё дело.       Хотя Драко было бы плевать, если бы ЗОТИ в этом году стал преподавать гоблин. Какая ему разница, если опыта в этом предмете у него предостаточно? Только вот он боролся не с тёмными силами, а с противоположной стороной. Зачем нападать на себя же?       Малфой сидел рядом с Паркинсон, приобнимая ту за талию. Пэнси о чём-то щебетала, но Драко не особо вникал, отвечая односложными предложениями.       — Успели, — выдохнула Гермиона, влетая в дверной проем и немного запыхавшись от такого быстрого ритма.       Грейнджер задержалась на завтраке, объясняя новую тему трансфигурации Невиллу, а потому немного опаздывала с Гарри и Роном и как раз с самим виновником опоздания. Но в класс успела зайти до звонка, чему была очень рада, потому что опаздывать на урок она не хотела.       Малфой посмотрел в проход, думая, что пришла Патриция Рейкпик, попутно рассказывая новый материал. Но это оказалась Грейнджер со своими прихвостнями. Он равнодушно осмотрел их, ни на ком конкретно не задерживая взгляд.       Всё такие же скучные. Такие же упоротые.       Драко отвернулся, не собираясь насиловать свои глаза и дальше. Он прижал Паркинсон ближе, сдавливая её тазовые косточки.       Грейнджер быстро прошла мимо парт, попутно доставая из сумки все необходимые вещи и кивая Невиллу на предложение сесть вместе с ним. Гарри с Роном всё равно уже сели вместе.       Наконец в класс вошла Патриция, вдохновленно приветствуя своих учеников и начиная урок, взмахом палочки записав тему на доске.       Спустя полчаса занятий и упорных тренировок нового заклятия, ученики вернулись за свои парты, дослушивая учителя.       — Итак, подведём выводы урока.       Гермиона, гуляя взглядом по классу, что делала редко, потому что всегда слушала новый материал, наткнулась на платиновую голову, которая выделялась среди всех остальных. Малфой сидел на стуле, прижимая к себе Паркинсон. Она задержала на нем свой взгляд, осматривая.       Идеальная осанка, безупречно опрятная одежда, уложенные волосы, прядь которых выбивалась, падая на лоб, будто так и норовилась испортить всю идиллию. Но даже с этой выбившейся прядью его внешний облик не становился хуже, это только придавало ещё большей симпатии его образу. У Малфоев в крови быть уродами внутри, но при этом с необычной и противоположной внешностью снаружи? Хотя, может, всё дело в том, что в Малфое течёт кровь вейлы, а без неё он бы не имел таких внешних данных. Тогда бы это было очень даже логично, а Гермиона любит логику.       Хотя, какая ей вообще разница? Плевать гриффиндорке хотелось на его внешность. Эти глупые размышления — следствие её невнимательности на уроке, поэтому ей необходимо сделать выводы и вернуть собственную дисциплину в прежнее русло.       Но как только она собралась это сделать, Гермиона заметила, как Паркинсон что-то нашептывает ему, улыбаясь. Грейнджер скривилась, желая вернуться к теме урока с удвоенной силой. Заигрывать прямо на уроке, плюя на все существующие правила приличия? Мерлин, какой постыдный ужас, на это даже смотреть противно. Такое ощущение, что слизеринцы забывают, что Хогвартс — не публичный дом.       Тут Паркинсон еле слышно пискнула, улыбаясь. Гермиона заметила, что рука Малфоя блуждает по телу Пэнси —видимо, этого слизеринка и добивалась — а потом останавливается на талии, прижимая ближе. Сквозь отвращение Гермиона подумала: а каково Паркинсон, когда её обнимает Малфой? Холодно, потому что его прикосновение, как лёд, после которого хочется согреться в тёплой ванне?       Только спустя пару секунд Грейнджер поняла, что смотрит ему прямо в глаза. Она витала в своих мыслях, глядя в одну точку, а потому пропустила момент, когда Драко заметил её взгляд и теперь сидит с самодовольным и наглым выражением лица, явно трактуя всё по-своему. Прекрасно. Теперь он подумает, что я пялюсь, и будет это мне предъявлять.       Пусть идет к чёрту. И мысли свои забирает туда же.       Малфой почувствовал на себе исследующий взгляд — уж больно давно и крепко привился к нему интуитивный радар, когда кто-то следит за ним, — и, повернувшись, встретился с шоколадными радужками, которые не сразу заметили его присутствие. Грейнджер напряженно о чем-то думала, смотря одновременно сквозь и на него. Пялишься, маглолюбка?       Гермиона увидела, как его губы расплываются в ухмылке, делая иссиня-серый лёд в его глазах ещё более острым и глубоким. Она проморгалась и отвернулась, стараясь сосредоточиться на доске и словам, что там были написаны. Но непонятно откуда и с чего взявшийся стыд не давал этого сделать. Гриффиндорка чувствовала его прожигающий взгляд на своём лице, что ещё больше усложняло ситуацию. Ученица лёгким движением руки, как бы невзначай, поправила локоны своих вьющихся тёмных волос, перемещая их так, чтобы они полностью закрыли её от Малфоя.       Поняв жалкую попытку Гермионы спрятаться от его взгляда, тот усмехнулся, отворачиваясь. Глупая маглолюбка, которой он это обязательно припомнит, пристыдив.       Через пятнадцать минут Патриция известила об окончании урока, попросив всех убрать за собой учебники в шкаф, из которого они были взяты. Книги были из специальной коллекции, привезенной учительницей из Канады.       Гермиона пребывала в своих мыслях, когда услышала какие-то грубые и насмешливые слова с левого ряда и по язвительному голосу легко смогла определить, кому они принадлежали.       Она повернула голову на левый ряд, где в этот самый момент Малфой, ухмыляясь, что-то едко отвечал Нотту. Грейнджер не успела расслышать все предложения, застала только последние пару слов. Но и их оказалось достаточно, чтобы покачать головой. Слизеринца совсем не смутило, что его грубые и нелицеприятные слова были слышны на весь кабинет. Когда он наконец обучится нормам поведения?       Похоже, это возмутило не только Гермиону, потому что профессор Рейкпик стрельнула в слизеринца глазами, после чего хлопнула в ладоши, обращая внимание учеников на себя, и громко произнесла:       — Все оставляем учебники на столе и выходим из кабинета. Мистер Малфой любезно уберет их за вами.       — С чего бы? — выгнул бровь Драко, игнорируя смешок уходящего Нотта и согласное кивание других учеников.       — Это послужит вам уроком, что не всем приятно слышать нелицеприятные слова, вылетающие из ваших уст, — сказала профессор, улыбаясь и убирая палочку в сумку. Она тоже должна была выйти из кабинета и перейти в другой для практики с шестым курсом.       — Да, Малфой, сдерживай свои уста, — подмигнул Теодор и вылетел из кабинета, уже не видя сжатых губ друга вместе с его уничтожительным взглядом.       Гермиона тут же стала с невозможно медленной скоростью убирать тетрадки и перья в свою сумку, пока в классе с каждой секундой учеников становилось всё меньше. Это была ещё одна из её идей, о которой она не сказала Рональду.       Честно говоря, она и сама то не особо в неё верила. Как минимум потому, что не видела предлога для её осуществления. А вот сейчас был идеальный момент и, собственно, предлог, чтобы остаться наедине с Малфоем и поговорить по поводу их общей проблемы. Обсудить то, что оба избегали; тему, которая..       — Гермиона, ты чего так долго? — спросил Рон, уже давно собранный.       — Идите на Чары, я вас позже догоню. Мне всё равно еще надо будет подойти к профессору Макгонагалл, — на ходу придумала Гермиона, не поднимая глаз продолжая со скоростью гусеницы убирать всё в сумку.       — Ну ладно, — пожал плечами Рон и они с Гарри направились к выходу из кабинета.       Слава Мерлину Рональд был так доверчив по отношению к Гермионе. Потому что времени объяснять, — что встретиться с проблемой лицом к лицу и обсудить ходы её решения вместе с Малфоем намного оптимальнее, нежели пытаться поодиночке убедить в неправильности действий своих родителей,— Гарри и Рону времени не было. Как-нибудь потом. Может быть.       А может быть никогда. Кто знает, получится ли у неё объяснить всё Малфою? Хотя за себя она не переживала. Гермиону больше беспокоило, что он даже не станет её слушать, либо сразу осыпав оскорблениями, либо просто проигнорировав. Это было даже слишком очевидно, чтобы надеяться на что-то более адекватное. И вразумительное. Но всё-таки, может быть, ей..       Грейнджер услышала громкий стук книг о полку, заставивший поднять голову от сумки и оглядеться. Вокруг неё не осталось ни одного ученика, кабинет был пуст, а на партах левого ряда не было ни единой книжки. И на партах за ней тоже.       Значит, сейчас. Значит, этот громкий звук — это Малфой, который так искусно убирал учебники. Искусно и разозлённо. Значит, сейчас он должен будет убрать книгу с её парты.       И, точно прочитав мысли девушки, Малфой, находившийся у шкафа в конце кабинета, направился в её сторону. Напряженной и ленивой походкой одновременно. И как ему удавалось?       Слизеринец шёл точно в её направлении, но даже не бросил на Гермиону ни одного взгляда. Ни презрительного, ни едкого или, минимум, равнодушного. Будто её тут и не было вовсе. Точно она пустое место.       Да какого чёрта! Какого чёрта когда ей нужно, так он ведет себя совершенно обычно, а когда Гермиона не нуждается в его внимании, так слышит о себе самые разные и гадкие вещи!       Драко проходил прямо мимо её парты и Грейнджер поспешила схватить свой учебник.       — Я уберу сама, — она вздёрнула подбородок, захлопывая книгу.       Ей не нужна чья-та помощь или подачки. Тем более, если дело касается заносчивых и высокомерных слизеринцев.       — Не сомневаюсь, — всё также несмотря на неё, холодно произнес Малфой, проходя мимо.       Он, видимо, и не собирался за неё ничего относить, целенаправленно подходя к следующей парте и останавливаясь там. А ты что подумала?       Дура. Гермиона почувствовала себя глупо. Решила козырнуть гордостью и независимостью, а в итоге даже не оказалось причины, чтобы проявить эти качества. И с чего она вообще вдруг воспротивилась тому, чтобы Малфой отнёс её дурацкую книгу? Это, между прочим, сейчас была его обязанность!       Дура.       Поджала губы и резкой походкой направилась к шкафу, открывая деревянную дверцу и отодвигая в сторону уже стоявшую стопку книг, чтобы поставить свою. Гермиона ощутила, что кто-то стоит за её спиной, но тут же преодолела рефлекторное желание обернуться. Теперь это стало выработанной системой. Ей и не понадобилось бы это движение, потому что в следующую секунду справа от неё встал Малфой, убирая последние учебники.       Грейнджер, положив свой, отошла на пару шагов назад, оказываясь за спиной слизеринца. Она застыла в нерешительности. И как начать диалог?       Странно, но она совершенно не подумала об это раньше. Может, потому что ты даже не предполагала возможность этого чёртового разговора? Но тут Малфой сделал шаг назад, захлопывая дверцы шкафа, и Гермиона тут же быстро развернулась, подходя к своей парте, на которой лежала сумка. Она сделала это точно по указке, успевая подумать о том, что если бы осталась стоять там, то вся эта неловкая ситуация выглядела бы ещё глупее. Что ей там делать и кого ждать?       Хотя, наверное, неловко только для неё. Малфою же было все равно.       Он прошел к своему ряду, на ходу забирая вещи, и уже направился к выходу, как слова сорвались с языка Гермионы:       — Нам нужно поговорить.       Её слова звучали.. уверенно. Это радовало. И странно. Да, звучало предложение так себе, но оно чётко выражало суть мыслей и цели Гермионы. Так что..       Он остановился, переводя взгляд на неё. Медленно и подозрительно.       — Я думал, что у меня с Поттером и Уизли всё-таки есть какие-то отличительные черты, — сощурился слизеринец, вкладывая достаточное количество едкости в свой голос, чтобы всякая неловкость девушки развеялась.       — Ну я же не слепая, чтобы спутать вас и вместо Гарри прийти пообщаться с тобой! — всплеснула руками Гермиона.       — Сейчас всё именно так и происходит, — хмыкнул Малфой, разворачиваясь обратно к выходу. — Так что советую купить очки.       — Постой же! — повысила голос Грейнджер, хватая сумку и делая пару быстрых шагов вперёд. — Это касается нашей общей.. проблемы.       Драко остановился, вздыхая и произнося куда-то в пустоту:       — И?       Гермиона тут же остановилась, сбитая с толку.       — Что "и"?       Парень развернулся, опираясь на дверной косяк двери и смотря на неё так, будто разговаривает с недоразвитой.       — Почему это должно каким-то магическим образом повлиять на меня? Мне плевать.       — Тебе плевать, что нас собираются насильно поженить друг на друге?! — прищурилась Грейнджер. От изумления и полного неверия в искренность его слов, она даже не приложила абсолютно никаких усилий, чтобы произнести последнее предложение вслух. Как обыденность. Несущественную малость. Без единой запинки.       — Мне плевать, как с этим будешь разбираться ты, — сделал явный акцент Драко. — Насчёт моего будущего всё кристально ясно: тебя там нет и никогда не будет.       Грейнджер захотелось топнуть ногой. Боже, да как он может всерьез считать, что то, что в этой ситуации касается её, никаким образом не затронет его? Насколько эгоистичным для таких мыслей нужно быть?!       — А тебе не кажется, что слишком глупо предполагать, будто..       — Да, Грейнджер, — беззастенчиво перебил её Малфой, — слишком глупо предполагать, будто я продолжу тебя слушать.       Он усмехнулся, в очередной раз разворачиваясь и делая шаг вперед. От неё.       — Это невыносимо! — негромко прошипела Гермиона и развернулась к своей оставленной на парте сумке, предполагая, что слизеринец уже ушёл.       Он невыносим. Да, так будет точнее. И на что она вообще рассчитывала? На адекватный диалог двух взрослых людей? Да куда уж там! Всё, что Гермиона получила, — это..       — Подожди, так ты поэтому здесь сейчас ошивалась?— услышав его вкрадчивый голос, Грейнджер едва заметно вздрогнула, не думая, что кто-то кроме неё еще присутствует в этом кабинете. Что Малфой до сих пор здесь. — Чтобы остаться со мной наедине? — очередная язвительная насмешка, от которой хотелось избавиться. И уже очень давно.       Но далеко не всем нашим желаниям суждено исполниться.       — Прекрати выставлять это за то, чем оно не является, — отчеканила гриффиндорка.       — И что же об этом думают Поттер с Уизелом? — тот ухмыльнулся, пронизывая её своими радужками.       — Я лишь хотела попытаться достучаться до тебя, но лишний раз поняла, что через стену твоей напыщенности пробиться невозможно, — Грейнджер вздёрнула подбородок, не собираясь отвечать на его вопросы. Это не его дело.       И ей просто нечего было ответить.       Гермиона собиралась пройти мимо него, наконец-то избавив себя от этого душного кабинета, но очередной вопрос слизеринца заставил её остановиться.       — Погоди-ка, — протянул Малфой и Гермиона тут же нахмурилась. — Так ты им не сказала? Своим драгоценейшим прихвостням и не сообщила, что останешься наедине со мной, чтобы.. Как ты это назвала? Поговорить?       Последнее слово он произнес по слогам, как бы высмеивая его. Кретин.       — Конечно сказала! — горячо возразила Грейнджер. — И вообще, тебя это не каса..       — Да уж, маглолюбка, с каждым днём ты становишься всё хуже и хуже для своих друзей. Ложь-ложь.. — он в притворном разочарование покачал головой, всё также насмехаясь. — Твой нимб гаснет, Грейнджер. И за этим чертовски весело наблюдать.       И, в последний раз ухмыльнувшись, вышел из кабинета. На этот раз уже точно.       — Да катись ты к черту! — прокричала вслед ему Гермиона, неуверенная, что Малфой это услышал, но очень надеющаяся на это. — И не потеряй красные рога по пути!       Что несёт этот мерзавец? Она не лгала своим друзьям, лишь не успела сказать, вот и всё! И более того, Гермиона никогда не говорила, что она святая с крыльями на спине, так что пусть подавится своими неуместными метафорами.       Вот только Гермиона понимала, что про этот диалог она не скажет ни Рону, ни Гарри. Ни Джинни. Быть может, в чем-то Малфой прав? И она действительно лжёт своим родным друзьям?       Нет. Нет! Она не поведется на его дурацкие манипуляции. Гермиона никому не лжет. Просто смысла говорить о том, что не принесло никакого смысла и результата нет. Вот и всё.       Грейнджер схватила сумку, закинув ту на плечо, и вышла из кабинета, навсегда оставляя неудачный разговор в стенах бездушного кабинета.

***

      Учебный день подошёл к концу, начали смеркаться сумерки и Гермиона шла к себе в башню, чтобы отдохнуть и приняться за выполнение домашнего задания. Слишком уж ей хотелось поскорее оказаться в теплой гостиной в уютном кресле с книгой в руках, попивая горячий шоколад: день не задался с самого начала.       — Мисс Грейнджер?       Но, видимо, её планам суждено было испариться.       Гермиона обернулась на голос профессора. Минерва Макгонагалл быстрым шагом догоняла гриффиндорку, держа в руках какие-то папки.       — Да, профессор?       — Мисс Грейнджер, у меня к вам очень важный разговор, — она поправила очки и серьёзно посмотрела на ученицу.       Гермиона напряглась, ведь не каждый раз Макгонагалл говорила с ней таким тоном. Только ещё каких-то происшествий не хватало.       — Понимаете, мы уже три недели не можем найти старосту девочек, — начала директор и напряжение по поводу каких-либо проблем отступила. Гермиона уже догадывалась, что именно скажет ей профессор Макгонагалл. — Столько кандидатур, но все отказываются! Хоть саму себя назначай! Я помню, что вы тоже отказались, но сами знаете, лучше вас на эту должность нет никого. Гермиона, пожалуйста, пересмотрите своё решение, — было видно, что Макгонагалл очень надеялась на неё.       Вот сейчас перед ней встал действительно трудный выбор, с которым она не могла определиться. Трудный, если рассматривать его со школьной точки зрения. Ещё перед началом учебного года она пообещала мальчикам, что не станет старостой школы, потому что так их совместное время сократиться в несколько раз. А Гарри и Рон не хотели терять подругу в вечных отчётах и расписаниях. И Гермиона сдержала своё слово, отказав Макгонагалл, когда та в первый же день предложила ей принять значок старосты всех девочек школы, что далось девушке очень трудно, ведь Грейнджер давно хотела встать на эту должность. И всё же она согласилась, что друзья ей дороже, и твердо отказалась.        Но вот сейчас перед ней опять тот же самый выбор: либо учёба, либо мальчики. Второй шанс. Или проверка на верность, что звучало нелепее, но не менее эпично и важно.       Чаша весов качалась с одной стороны в другую, нисколько не помогая Гермионе сделать выбор. Но, вспоминая через что они втроём прошли, она понимает, что их дружба важнее, чем должность старосты всех девочек в Хогвартсе. Опять. Снова Гермиона выбирает их, оставляя свои желания на планке второстепенных.       Но, с другой стороны, ей ведь тоже будет легче. В разы меньше нагрузки и больше свободного времени.       — Профессор, я бы очень хотела, но буду вынуждена вам отказать по определённым причинам, извините, — она отвела взгляд, не желая видеть разочарованное лицо декана.       — Ох, очень жаль, — вздохнула директор, но в её глазах проскочило понимание, что приободрило немного поникшую Гермиону. — Но раз так, то у меня к вам последнее предложение. Староста Гриффиндора была отстранена, потому что позволяла первокурсникам своего факультета запускать в учеников всякие вредилки, и поэтому место освободилось. На этой должности работы меньше, поэтому хочу её вам предложить.       Улыбка расцвела на лице отличницы, собирая маленькие складочки возле глаз. Это то, что было нужно. Она будет жить с Гарри и Роном в одной башне, здесь не так уж и много работы, как сказала Макгонагалл, так что свободного времени у неё по прежнему будет оставаться достаточно. Да и опыт у неё имелся, поэтому она просто не могла отказаться.       — Да, я согласна, спасибо!       Минерва облегчённо выдохнула, радуясь, что её лучшая ученица согласилась, а значит одной заботой меньше.       — Я очень благодарна вам, Гермиона. Вместе с вами на должности старосты будет Диего Колман.       Грейнджер кивнула, припоминая имя ученика. Вроде бы он был на шестом курсе.       —Тогда завтра перед уроками подойдите в кабинет профессора Снейпа со всеми остальными префектами, мы выдадим двоим из вас значки, а тем, кто с начала года на этой должности ещё раз проведу инструктаж, — профессор улыбнулась и, убедившись, что Гермиона услышала её, пошла дальше по коридору, оставляя радостную гриффиндорку одну.       Под вечер этот не очень удачный день наладился; горячего шоколада захотелось ещё больше.