Обрести силу

После вечеринки мы с тобой стояли неподалеку от пристани, ожидая такси. Время было позднее: уже зажглись фонари, их блики отражались в воде, а последние лучи солнца окрасили облака на небе в серовато-персиковый цвет. Люди проходили мимо, не обращая на нас никакого внимания, и это было подходящим моментом, чтобы, наконец, поговорить о том, что я до сих пор откладывал.  — Это… Ты помнишь, что я сказал тогда, на «Моби Дике»? — неуверенно начал я. Ты смотрела на меня с непониманием. — Не слышала? Это хорошо. То есть… Я не имею в виду, что не хотел этого говорить! — тут же оправдался я, нервно теребя рукав пиджака. — Просто… Хорошо, что у меня есть шанс сказать тебе это так, как следует, — пряча взгляд, я взял тебя за руки, глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и решился посмотреть в глаза: — Я люблю тебя. Ты добрая и нежная, ты надежный напарник и красивая девушка, и я… Договорить я не успел. Ты приблизилась ко мне, и конец фразы потерялся в поцелуе: мягком и теплом, более красноречивом, чем любые слова. Я провел ладонями по плечам, прижимая тебя крепче, и склонил голову на бок, приоткрывая рот и неловко стукнувшись зубами о зубы. Неумело я пробовал тебя на вкус, разделяя свой первый поцелуй с лучшей девушкой на свете. Мы остались стоять обнявшись, глаза в глаза, соприкасаясь кончиком носа. Твое дыхание смешивалось с морским бризом, попеременно обдавая мое лицо жаром и прохладой. Все вокруг потеряло значение, даже почва под ногами. Остались только мы: мои руки на твоей спине, твое сердце напротив моей груди. Прикрыв веки, я снова прижался к твоим влажным губам, без оглядки падая в водопад чувств. Момент оборвался резким автомобильным гудком: такси прибыло. Только теперь я вспомнил, что мы были на улице, на глазах у прохожих — и кровь бросилась в лицо. Мгновенно убрав руки, я забрался в автомобиль и всю дорогу в молчании держался на краю заднего сиденья, избегая случайных касаний. Неловкость спала, стоило только нам оказаться наедине. После того, как за нами закрылась дверь квартиры, мы уже не могли оторваться друг от друга.  — Я люблю тебя, — повторял я между поцелуями, удивляясь тому, как правильно звучали эти слова, как легко и приятно они ложились на язык. Как будто все барьеры рухнули: мои руки оказались на тех местах твоего тела, где им не положено быть, и в этом не ощущалось никакой пошлости — только чистая любовь. Желанием, которое я загадал на падающую звезду, было: «Чтобы ты стала моей».  — Мы еще встретимся, — говорил я тебе на ухо, перекрикивая неизвестно откуда доносящийся звук: — Может быть… Однажды…

***

Ты лежала в своей постели, и звучал привычный сигнал будильника.