Embrace her cruel light

— Поднимаю на тридцать тысяч. Штурмхонд в топорно сидящем сюртуке подвигает стопку золотистых фишек в середину стола. Он выглядит рассчитано нелепо: деревенский лис в купеческом наряде. Таких простаков в Бочке — пруд пруди. Мелкотравчатый мужчина в изысканном костюме напротив улыбается ему сочувственной улыбкой человека, уверенного в своей победе. Я кладу руку с мундштуком на стол, томно выдыхая струйку дыма, и посылаю мелкотравчатому многообещающий взгляд: девушка, готовая оставить проигравшегося спутника и уйти с тем, кто сорвет куш. Мужчина восторженно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на карты. Весь его вид кричит: мне сегодня крупно везет. Вот дурилка. Костяной звон фишек о сукно. Шелест тасующихся колод. Рядом хлопает открытая бутылка шампанского. Несет нервным потом и дорогой едой: сегодня все играют по-крупному. Я кручу на пальце прядь блондинистого парика, блуждаю взглядом по залу, стараясь не показывать, насколько сильно меня интересует этот клуб. Ведь заведение принадлежит Пекке Роллинсу. На долю мгновения мне чудится, будто кто-то наблюдает за нами. Не глазеет, а именно наблюдает. Невидимый взгляд такой пристальный, что ощущается как прикосновение. Стараясь не выдавать своей настороженности, я поворачиваю голову и замечаю в соседней компании девушку. Ее лицо кажется смутно знакомым, но мне не удается разглядеть получше, — она тут же исчезает. Соперник Штурмхонда бросает карты на стол. — Крыто, — любезно сообщает он, поднимая на меня пьяный от удачной игры взгляд. Николай сникает, а потом запускает пальцы в волосы. С робкой надеждой простофили просит: — Может быть, еще партийку? У моей бабушки есть ферма в Новом Земе… Я могу отыграться. Он едва ощутимо пихает меня коленом. Я медленно встаю, плавно ведя плечами. Меховая накидка сползает, открывая декольтированную спину. «Пойдемте же. Здесь нам делать больше нечего», — говорит мой взгляд. Секундный, не больше, но этого достаточно. Более чем. Удачливый игрок мгновенно встает со своего места, с грохотом отодвинув стул. — Кхм, простите, но я не уверен, что нуждаюсь в курах вашей бабушки, — с небрежным хохотком сказал он, оставляя безутешного Штурмхонда наедине с проигрышем. Собственническое прикосновение к моему локтю посылает по телу волну отвращения, но я переливчато смеюсь, увлекая цель к затененной части клуба, к приватным кабинетам. — Вы просто восхитительны, — шепчет спутник мне на ухо. Я замечаю, что его телохранитель, огромная детина с земенским револьвером на поясе, двинулся следом. — Он что, будет смотреть? –спрашиваю я, сводя брови домиком и хлопая глазами. — Что вы, душенька, нет! — воскликнул мой визави и разраженным жестом приказал своему псу оставаться на месте, — Только я и вы. Лакей в зеленой ливрее с поклоном отворил перед нами дверь. Густой аромат сулийских благовоний едва не сшиб меня с ног. Я беру спутника за обе руки и втягиваю в кабинет. Усаживаю за низкий столик и опускаюсь в кресло напротив. — О, вы слишком далеко, — смеется он. — Неужели? — по-прежнему легкомысленно улыбаясь, спрашиваю я и вынимаю из крепежа на бедре кинжал гришийской стали, — Могу сесть поближе. Мужчина вмиг побледнел. И выхватил из-за полы смокинга крошечный, почти игрушечный пистолетик. Я уже с искренним весельем посмотрела на дрожащее дуло. — О, не советую угрожать этой девушке. Она и мокрого пятна от вас не оставит, господин Готлиб, — Николай захлопнул за собой дверь и облокотился на нее, — А, может быть, Эрхве? Или Антонов? У вас так много имен. Дерганным движением оружие перевели на Николая. Это слишком просто… Даже способности гриш использовать не нужно. Я приблизилась в два длинных шага и ладонью увела ствол вниз, выворачивая рукоять из неловких, слабых пальцев. Острым каблуком пнула незадачливого мужика в колено. Он взвыл и рухнул на диванчик. — Кто вы? Что вам нужно? — Я — святой Лука, а это — пророк Моисей, — сказала я ласково, поигрывая трофейным пистолетом. Занятная вещица. В более умелых руках она могла доставить большие неприятности. Николай бросил на меня искрящийся смехом взгляд, но его лицо осталось нарочито спокойным. — Может быть, перейдем на ваш родной язык, штаб-лейтенант Антонов? — спросил он уже на равкианском. Лицо бывшего офицера окривело от ужаса. Он задрожал. Минуту назад — любимец фортуны, а сейчас — жалкая крыса, загнанная в угол. — Одна птичка напела, что вы подделали парочку накладных. И поставка ружей для Второй армии хоп, и сократилась вдвое, — Николай шагнул к нему и дернул за борт сюртука, — Вижу, от их перепродажи вам кое-что досталось. И этого кое-чего хватило не только на дорогие костюмы, но и на особняк на Штеттенштраус. — А еще на личную охрану, — добавила я, — Как жаль, что она оказалась бесполезной, правда? Антонов перевел на меня полный ненависти взгляд. Николай слегка встряхнул его. — Итак, господин штаб-офицер. Нас интересуют имена. Кто еще знал об афере с поставками? Беднягу затрясло еще больше. Мне стало немного жаль его. Очевидно, что он –самое слабое звено в очень длинной цепи. Но если даже канцелярский служака получил состояние, то страшно представить, сколько на краже оружия заработали высшие чины. И сколько жизней потеряла Равка из-за их жадности. — Слушайте, если я скажу, мне не жить, — проблеял Антонов, — У меня семья! Я сощурила глаза. — Вы только что были готовы изменить жене, а сейчас пытаетесь ею прикрыться? — Как низко, — принц-корсар покачал головой, — Уверяю, вашей любезной супруге ничего не угрожает. В отличие от вас. — Эти люди сидят на таких влиятельных должностях, что вам даже не снилось, — выплюнул со злобой Антонов. Мы с Николаем переглянулись и прыснули. — Сумасшедшие, — пробормотал офицер. — А вот тут вы совершенно правы, — добродушно согласился Николай. А потом хрустнул костяшками и медленно, очень медленно начал закатывать рукава. Антонов громко сглотнул и побелел еще больше. — Можно я первая? — наигранно кровожадно спрашиваю я, пробуя остроту кинжала кончиком большого пальца. — Нет! Не надо ножей! Я все скажу! — заверещал несчастный. — Так бы сразу, — мурлыкнула я и протянула ему бумагу и чернила. Через полчаса, получив список из десяти очень значимых имен, мы сдали связанного и поникшего Антонова на попечение равкианского посла. — Кстати, — я оглянулась через плечо, стоя в дверях, — Вы не заметили никого знакомого за сегодняшней игрой? Штаб-лейтенант поднял на меня мутный взгляд, но ничего не сказал. — Ваша жена играла за соседним столом, — я сделала шаг в коридор, на встречу свежему воздуху, — Господин посол любезно принял у нее прошение о разводе двадцать минут назад. --- Фиолетовая гостиная относительно скромного, но элегантного особняка в центре Кеттердама, что принадлежал «господам Ворстам» уже многие века, сегодня была полна народу: переодетые в керчийское гриши собрались вокруг камина и внимательно слушали совсем молоденькую девушку, почти подростка. — Я случайно заметила ее в «Изумрудном дворце». Она сидела за карточным столом с каким-то уродливым фермерским сынком, — тараторила юная проливная, жутко гордая тем, что смогла найти саму заклинательницу Солнца, — Она теперь совсем беленькая, но Алину Старкову ни с кем не спутать. Это точно была она. Дарклинг откинулся на спинку кресла. Его бесстрастное лицо, расслабленная, небрежная поза совсем не вязались с напряженным вниманием во взгляде. Вперед выступил Иван: — Маша тут же ушла, чтобы найти меня. Но нам не удалось выследить ту девушку, мой суверенный. Мы проверяли всех, кто выходил, даже мужчин. Никаких следов ни Старковой, если это была она, ни ее таинственного сопровождающего. Хотя несколько посетителей подтвердили, что видели рыжего парня в компании блондинки, никто не смог сказать, куда делись эти двое после того, как закончили играть. Длинные пальцы слегка сжались на подлокотниках кресла. В этом едва заметном жесте было столько недовольства, что Иван побледнел и поспешил продолжить: — Но у нас есть зацепка, — он щелкнул пальцами, и опричники вытолкнули из толпы щуплого мальчишку в лохмотьях, — Этот паренек тоже искал светловолосую даму в горностаевой накидке. Дарлинг склонил голову набок и слегка улыбнулся. — Как тебя зовут? — Рив Джеггинс, сэр. Из Отбросов, сэр. Ну знаете, банда из Бочки? — мальчик шмыгнул носом, взглянул на Дарклинга и, вжав голову в плечи, прибавил в третий раз: — Сэр. — Зачем ты искал девушку, Рив Джеггинс, отброс из бочки? В толпе гришей прокатилась волна смешков, и мальчишка смешался. — Мне было велено передать той красотке, что наш босс обещал подумать о встрече, — пробормотал он, пиная грязным ботинком уголок ковра. — А ты знаешь, где искать ее теперь? — спросил Дарклинг. — Н-нет, сэр. Но знаю, что босс все же согласился поговорить с ней. Слышал разговор об этом от старших, сэр. — Вот что, Рив из Бочки, — глаза Дарклинга заблестели, — Передай вашему главарю, что он получит втрое больше денег, если назовет место и время встречи и согласиться держаться от него подальше. — Понял, сэр. Будет сделано, сэр, — спешно выдохнул посыльный. Иван, брезгливо морщась, сунул мальчишке несколько крюге и подтолкнул его к выходу. В дверях паренек обернулся и вдруг спросил: — Вы же не собираетесь обижать девчонку? Она добрая. Тоже денег дала, и конфет еще. Вся такая из себя, в шелках, а положила ручку мне на плечо, по-дружески так. Спросила, не хочу ли я пойти юнгой на шхуну. Смешная. Все в Кеттердаме знают, что это самая поганая работа, — он по-стариковски покачал головой, — Не хотел бы я, чтобы что плохое с ней случилось. Дарлинг долго глядел на мальчика, а потом сказал тихо: — Я всего лишь пытаюсь вернуть ее домой. Кто-то из инфернов взял отброса за плечо и вывел из гостиной. Дарклинг поднял на своих солдат мерцающий взгляд. — Завтра мы должны лишь припугнуть ее. Пошлите наблюдателей в порт. Мне нужно знать описание судна, которое завтра покинет эллинг раньше положенного. Иван недоуменно нахмурил брови. — Не лучше ли просто забрать девчонку, мой суверенный? Идеально вылепленные руки, мраморно-белые, снова вцепились подлокотники. — Пусть приведет нас к щенку Ланцовых. Я знаю, он помогает ей, укрывает остальных предателей. Мне не нужны лишние кандидаты на трон. Дарклинг рывком встал и отошел к окну, за которым начали густеть первые сумерки. — Можете идти. Иван, проследи за ситуацией с Отбросами. Мучительно медленно комната опустела. Дарклинг закрыл глаза и поднял ладони. Ленты мерзости заструились меж пальцев. ------ Наша в меру элегантная, ничем не примечательная коляска остановилась у ворот отеля. В свете масляных фонарей блеснули рубином позолоченные буквы: «Гельдреннер». — Что теперь будет с Антоновым? — спросила я у Николая, пока кучер возился с дверцей. — Трибунал и пожизненная каторга. С конфискацией имущества в пользу короны, естественно. С Раевским уже сложнее. Древняя дворянская фамилия, тесные связи со двором. Думаю, он отделается ссылкой. — Я знаю несколько человек из тех, кого он назвал. Раевский…- в памяти всплыло лицо офицера на том самом совещании Дарклинга, — Я видела его мельком. Выглядел он вполне честно, даже благородно. — Они все выглядят честно и благородно, — Николай изящно спрыгнул на мостовую, протягивая мне руку, — В этом и фишка. Без доказательств никого не прижмешь. Между прочим, ты была неподражаема. Честное слово, я не знал, что ты так можешь. — Ты говоришь это четвертый раз за последние полчаса, — расхохоталась я, — Тогда я скажу в пятый: ты чудесный актер. Мне даже стало жаль бабушкиных курочек. Огромные дубовые двери, от которых так и веяло комфортом и респектабельностью, распахнулись, впуская нас в сияющий лакированным деревом холл. — Как идут дела с припасами? — поинтересовалась я, стараясь игнорировать то, что чинные постояльцы отеля пялятся на нас во все глаза. Я их не винила. Мы со Штурмхондом колоритная парочка: я с вырезом чуть ли не до пупка, он в парадном костюмчике преуспевающего фермера. Если еще вспомнить, что волосы у меня сейчас белые, а у него — вызывающе рыжие… Мы правда впечатляющий дуэт. — Все по плану, — бодро доложил Николай, — Послезавтра выходим в море. — Я успела соскучилась по «Волку волн». Корсар улыбнулся, задорно и искренне. — Если хочешь, приходи завтра к эллингам. Как раз начнется погрузка, поможешь с вредными портовыми чиновниками. — Ой, это без меня, пожалуйста. Возьми лучше Зою, она всех вздрючит на раз-два. — А это идея, — развеселился Николай, — Главное, самому живым потом уйти. Мы остановились у дверей моего номера. — Ты уверена, что не хочешь спуститься в ресторан? — В этом? — я развела руками, — Нет, пожалуй. К тому же, в парике жутко жарко. Он протянул руку, отвел прядь с моего лица. — Тебе идет. Тебе вообще все идет. Но твой настоящий цвет волос мне нравится гораздо больше. Я склонила голову, перебирая горностаевые хвосты накидки: «Интересно, а какой мой цвет — настоящий?» Николай окинул меня обеспокоенным взглядом. — Я сказал что-то не то? Я подняла глаза. Шевелюра изысканного оттенка «спелая морковка», сломанный нос… Я до сих пор не привыкла видеть его новое лицо, и, честно говоря, скучала по тому красивому мальчишке, с которым носилась по садам и пила ягодный ликёр на крыше Большого дворца. Но этот лис-чужак все равно — мой Николай. Он так же беспокойно мнется на одном месте, не в силах надолго задержаться в статичной позе. У него все те же добрые золотисто-карие глаза с хитринкой, и храброе, по-настоящему благородное сердце. — Нет. Просто я подумала, что цвет волос — это не так уж и важно. Как и многое другое. — Алина, — тихо сказал он и я вздрогнула. В тот миг слышать чужое имя было неприятно. Но я ведь сама только что сказала, что подобные вещи не так уж много значат… — Да, капитан? Парень скривился. — Я предпочитаю что-нибудь вроде «милый», «дорогой» или «красавчик». «И шутки у Штурмхонда тоже типично николайланцовские», — хмыкнула я про себя. — А как насчет нахала? — Вернемся к капитану, — легко сдался Николай. — Ты что-то хотел сказать, — напомнила я, сдерживая улыбку. Он откашлялся и посерьезнел. Аккуратно поднял мою руку и невесомо, едва ощутимо поцеловал ее. — Спасибо за помощь, — эта благодарность прозвучала тепло, от всего сердца, — Мне было… Очень приятно, что ты рядом. И мне очень хотелось бы, чтобы так было всегда. И везде. Эти слова глубоко тронули меня. Так, что нельзя передать словами. Но мое сердце осталось в безымянной гостинице на окраине Черности. Мне необходимо время, чтобы вернуть его обратно. Поэтому я ничего не сказала в ответ. Просто клюнула принца губами в щеку, и стремительно скрылась за дверью. Бросила надоевший мех в кресло, слезла с высоких каблуков. И чуть не вскрикнула, заметив мельком незнакомую беловолосую девушку в отражении трюмо. За ее плечом стоял юноша в темно-синем керчийском костюме. Он улыбался мне из зеркала хитрой улыбкой хищника. — Скоро, маленькая предательница, — шепнул Дарклинг беззвучно. Я стремительно обернулась, вскидывая перед собой пистолет Антонова. Иногда пуля надежнее заклинательств. Но номер совершенно пуст. Я опустила оружие и устало рухнула прямо на горку меха в кресле. Толчок в грудь, и дрожь окутала тело липким саваном. Я бросила взгляд на часы — одиннадцать вечера. На пять минут позже, чем обычно. Наверное, оттого что весна совсем скоро и световой день потихоньку увеличивается. Я закрыла глаза, готовясь пережить еще одну ночь, в которой мои злосчастные кости будут шептать на разный лад одно и то же: «Вернись. Вернись. Вернись. Вернись к тому, ради кого пришла. Позволь нам сиять». Обостренный тревогой слух уловил шаги в коридоре. Я приподняла веки и увидела, как в щель под дверью проскользнул конверт. С трудом поднялась и взяла письмо. Печать с изображением вороньей головы тускло блеснула в свете газовых рожков. Сургуч сломался под пальцами с приятным треском шоколадной плитки. На серой бумаге всего четыре слова: «Таверна «Хромой Якоб». Полдень». --- Вонь мышиного помёта, дешёвой выпивки и рвоты ударила в нос, и я едва сдержалась, чтобы не закрыть его рукавом. В Кеттердаме мы уже неделю, но я так и не привыкла к ужасным запахам, витавшим здесь буквально повсюду. У каждой замызганной таверны был свой уникальный аромат, и ещё ни разу он не оказался приятным. Я скользнула к назначенному столику, заткнутому в угол, и стала ждать. Заказала кружку эля. Невероятных размеров разносчик с непропорционально маленькой головой грохнул передо мной пинту, нарочно расплескав половину. Он настойчиво пытался заглянуть за мой капюшон. Я положила руку на кинжал у пояса, и амбал, блеснув злыми глазами, убрался прочь. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Я нервно крутила липкую кружку в руках. От ее содержимого несло крысятиной. Грохнула дверь и пьяная толпа взволновалась, приветствуя вошедших. Я скосила глаза на вход. Бродячие актеры, что ходили от пивнушки к пивнушке, развлекая гуляк и портовых рабочих, поклонились, и по залу прокатилась волна одобрительного свиста. Предвкушая представление, посетители застучали кружками по столу, брызги пива и виски полетели на пол. Пара капель попала на мою щеку. Мальчишка-актёр в рваных трико ударил по струнам маленькой гитары, и вперёд вышел парень. Мое сердце пропустило удар. Он был одет в жалкое подобие гришийского кафтана чёрного цвета. К потешному Дарклингу подскочила девица с настолько глубоким декольте, что смотреть на неё было почти неловко. На ее плече болталась соломенная коса, на которой блестели остатки позолоты. Девушка держала под локоть долговязого блондина в карнавальном мундире равкианской армии. На его театральных кудряшках красовалась бумажная корона. Убогость этой пародии заставила меня скрипнуть зубами. Одновременно «Николай» и «Дарклинг» схватили «заклинательницу Солнца» чуть пониже спины. Девушка ойкнула и пригрозила им обоим пальчиком, жеманно улыбаясь при этом. Публика заулюлюкала и застучала о столы громче. Мне стало дурно. Захотелось немедленно уйти, но я не могла, и потому склонилась над элем, мечтая нырнуть в него и раствориться. Бесшумная тень скользнула мимо меня и опустилась на стул напротив. Я подняла глаза. — Как тебе эта сценка? Забавно, не правда ли? — спросил хорошо знакомый голос, чистый и ледяной, как горный ручей. Такой родной. Такой страшный. Тело среагировало быстрее разума. Колено врезалось в дно стола одновременно с ударом воздуха из ладоней. Стол подлетел вверх, кувыркаясь, с оглушительным треском врезался в потолок и разбился в щепки. Дарклинга, настоящегоДарклинга, отбросило назад. Кровь веером брызнула на грязные доски пола — кажется, я сломала ему нос. Хлопья копоти и паутины с потолка закружились над нами. Вся таверна замерла. Не теряя ни секунды, я ринулась к выходу. Оттолкнула от двери размалеванную «Алину». Ее густо подведённые глаза широко распахнулись. Девушка вскрикнула и упала на заплеванный пол. На улице ждал целый взвод сердцебитов. Я ослепила их вспышкой света. Протаранила плечом женщину с перекошенным от боли лицом и скрылась в тонкой кишке ближайшего переулка. Из последних сил заставила себя призвать невидимость. Что-то заставило меня обернуться. Дарклинг стоял у порога, опираясь на дверь. Он зажимал нос ладонью, кровь лилась из-под пальцев ручьем, но он улыбался кривой ухмылкой, в которой мне почудилось… торжество? Между нами словно пробежал электрический разряд. Александр вскинул голову, прищурившись, вгляделся в тьму проулка, но ничего, конечно же, не увидел. Как так получилось, что мы враги? Как? Почему? Я вздрогнула всем телом. Заставила себя отвернуться и бежать. Сердце противно застучало в горле, хотелось остановиться и выблевать его на мостовую, но ноги продолжали нести вперёд, к спасительной гавани. Я петляла по каменному лабиринту трущоб, ослеплённая паникой, пока не увидела впереди полосу ненастного моря. Только слившись с суетливой толпой, наводнявшей порт, сняла чары. Нашла взглядом знакомые мачты и заковыляла к доку, в котором стоял «Волк волн». Штумхонд разговаривал с начальником порта. Обессиленная, я рухнула на ближайший ящик, надвинула на глаза капюшон и стала ждать, когда они закончат. Меня била мелкая дрожь — я до сих пор не верила в то, что спаслась. Николай, раскланявшись с чиновником, подошёл ко мне. — Зоя сказала, что тебя нет в гостинице. Где ты была, черт возьми?! — Хотела кое-что узнать. Прости, это было глупо. Не стоило уходить одной. Николай взял мою руку в свою, провёл большим пальцем по линии моего запястья. — Ты дрожишь. Я подняла глаза. — Он нашёл нас. Через несколько часов, даже не загрузив все припасы, шхуна Штурмхонда вышла в море. Кеттердам, окутанный туманом, уплывал все дальше, пока наконец не растаял в серых волнах, как ночной кошмар. Я стояла на корме, провожая город взглядом. Погони не было, но я знала, что рано или поздно Дарклинг нас настигнет. И тогда у меня не останется выбора. Придется бороться до конца. На мои плечи опустился плащ, хранящий чужое тепло. Терпкий аромат дорогого одеколона Николая смешался с резким запахом пота, исходившим от меня, — то был запах страха. — Как ты? — спросил принц, облокачиваясь на перила рядом со мной. Я провела кончиками пальцев по краю кормового бортика. Немного подумав, решила ответить честно: — Не знаю. Все, чего мне сейчас хочется — принять горячую ванну и заснуть на вечность или две. Николай улыбнулся. — Я прикажу нагреть воды. Мы помолчали, глядя на пенный след от шхуны. — Скажи, что ты пыталась узнать? Я замялась. Я пыталась найти Каза Бреккера и заручится поддержкой Отбросов, но как объяснить это Николаю? — Не хочешь, не отвечай, — сказал он, внимательно вглядываясь в мое лицо. Я нашла его руку и пожала ее, безмолвно благодаря за доверие. — Иди отдыхай. Ты едва на ногах стоишь. Я провела ладонью по глазам. Этой ночью удалось заснуть всего на полтора часика… Пожалуй, сейчас правда стоит прилечь. Но сначала — ванна. Срочно. Неслышно приблизился Толя. Он деликатно встал чуть в отдалении и бросил на Штурмхонда многозначительный взгляд. Николай как-то странно глянул на меня, откашлялся. — Извини, Алина, долг капитана и все такое, — он поспешил к Толе и они оба направились к каютам. «Что-то затевают», — подумала я устало. Бросила последний взгляд на горизонт и тоже побрела к себе. Высоко в небе крикнула ничегоя, скрываясь под облаками. Ее крылатая тень скользнула по парусам и исчезла, никем не замеченная. Охота началась.