Он ведьма

      Маленькие ножки быстро семенили по лесной тропинке. Мои маленькие ножки. Так интересно, иногда задумываешься о том, как мы воспринимаем собственное тело в разные периоды жизни. Вот смотришь на фотографии – такой малюська, но никогда себя таким не ощущаешь. Правда ведь?       Лес зеленел разгаром лета. Было жарко, но не душно.       Фелемону ещё тогда повезло, что я не вымахал до размеров молодой березы и поспевал за мной, иногда осуждающе помяукивая, мол, грохнешься и будешь рыдать, а успокаивать тебя не буду. Будет, я знал. Но даже когда всё-таки грохнулся, протёр коленки, встал и побежал дальше. Мне, деловому маленькому засранец, не хватало времени на поплакать. Есть дела и поважнее.       Лес не расступался, но я вдруг услышал голоса. Один точно был мне знаком. Я соскочил с лесной тропинки и упёрся в двух людей.       – … мне не нравится, что ты так часто с ним общаешься… – говорила мама, но замерла на полуслове, увидев меня. Она вздохнула и фыркнула.       Рядом с ней стоял мужчина. Единственное, что я мог разглядеть – его тело покрытое волчьими метка: лицо, да даже голос оставались будто в туманной пелене.       Мужчина присел на корточки, а я не задумываясь подскочил к нему и запрыгнул на плечи. Мама ещё раз демонстративно фыркнула.       – Приведёшь его к дому, – запричитала она, затем резко развернулась, мотнула головой и ушла.       Это был не сон, а воспоминание. Сквозь лихорадку, температуру и озноб оно дошло до моего сознания, как и те другие. Моё детство оказывалось было более насыщеным, а сейчас из него подчистую стёрт один, кажется, очень важный человек.       "Ты скоро всё вспомнишь…" сказал он мне однажды, но это скоро всё не наступало и не наступало.       Лесная ведьма продолжала буравить меня взглядом. Все ждали моей реакции. А я оказался в ступоре. Ещё раз встретиться с Лешим? Уж увольте…       – Нет, – выдохнул я. – Я не пойду к нему ещё раз, – я повернулся к маме, ожидая, что она сейчас встанет, испепелит эту деревню нахрен и увезёт меня домой, но она молчала. – Мам, ты же видела его? Да он даже страшнее, чем лихо, – начал я её уговаривать.       – Всё уже решено, – лесная ведьма стукнула посохом. – Не лучше помалкивать, мальчишка.       – Я не пойду к нему! – я сжал кулаки и подскочил с кровати. Всё, никто больше и слова не сказал, значит, придётся защищать себя самому.       – Разве нельзя решить эту проблему по-другому? – тихо, робко, но всё же отозвался Матвей. Он и так уже за сегодняшнюю ночь дров наломал, поэтому ему бы молчать в тряпочку, но он всё равно полез. Благодарю, но его отец одним взглядом успокоил все потуги сына.       – Когда говорят старшие, молодежь слушает, – сказал глава лесного клана. Я чуть не задохнулся от ярости. Она вспыхнула во мне диким огнём, не предвещая ничего хорошего.       Я больше вам не дамся.       Я терпел всю жизнь, дожидаясь расплаты посвящения в ведьмы, я поддавался родственницам каждый раз, когда они мучали меня своими магическими придирками, я превращался в маленький комок жгучей ненависти на уроках в школе (особенно у историка), злясь и злясь на себя за то, что не мог также хорошо отвечать задания, но теперь, меня опять пытаются укокошить. Нет уж. Может быть, я бы и не смог сбежать с призыва фамильяров, но сейчас достаточно просто выскочить за дверь. И меня совершенно не волновало то, что за мной буквально будут гнаться натренированные охотники. Сбегу за океан. Да!       Подвох пришёл оттуда откуда его не ждали. Как только я собирался дёрнуть, мой козел фамильяр Фырфыр, боднул меня в ноги, так что я шлепнулся обратно к маме. На этом моя попытка сбежать и закончилась. Спасибо, чёртова животинка, я тебе этого никогда не забуду!       Лесная ведьма вдруг махнула ладонью.       – Выйдете все, – сказала она. – Пусть останутся только мальчишка, Амелия и Софья.       Отец Матвея недоверчиво посмотрел на Верховную, но буквально взял сына за шкирку и вышел во двор, за ним последовали и глава лесного клана с Пелагеей и Митей. Мы остались вчетвером, не считая фамильяров. Все стихли, даже я перестал злобно пыхтеть, и лесная ведьма начала говорить:       – Объясни мне, пожалуйста, Амелия, почему ты утаила, что твой сын вовсе не чародей?       Мама перестала дышать. Я поглядел на неё, пытаясь сообразить, как мы спалились, но спалились мы по полной. Я посмотрел на маму, затем на Софью и на ведьму. Наконец, пазлы в моей голове сошлись. Фамильяр, мой фамильяр козел Фурфур, был раньше Софьиным, и Верховная прекрасно знала об этом, а у моей мамы нет детей кроме меня.       Мама изменила взгляд, стала холодной, словно демонический огонь.       – Потому что, я не обязана перед вами отчитываться.       – Так значит, он ведьма? – это был риторический вопрос, ведьма продолжила. – Кто ещё знает?       – Весь ковен и Софья, – сказала мама, забыв упомянуть, конечно же ещё и Даню, но это так, придирки.       – А его отец? – ведьма не отставала.       – Это не важно, – оторвала мама.       – Амелия, ты и прошлый раз увиливала от ответа. Сдается мне, ты скрываешь нечто важное… о своём ребёнке, – Верховная буквально давила своей силой, возрастом и напором.       Мама молчала, прожигая взглядом ведьму. Никогда-никогда не признается.       – Кто его отец, Софья? – Верховная, не отрывая взгляда от моей мамы, обратилась к бабушке.       Софья прижала ладонь к щеке.       – Когда Никита родился, я уже почти сотню лет жила в клане охотников, – тихо отозвалась она.       – И ты не общалась с дочерью?       Софья мотнула головой.       – Но и отношения у вас. – фыркнула Верховная. – Кто твой отец, мальчик?       Я оскалился и огрызнулся:       – Не знаю, мне это не важно! – я сжал кулаки, а Верховная вдруг усмехнулась.       – Как две капли, – сказала она, смотря то на меня, то на маму. – Знаешь, Амелия, ведьмы не рождаются мальчиками по своей природе, только если этому закону не противоречит другой, – начала она. – Я думаю, Совету будет интересно узнать такую новость.       Я посмотрел на маму, та аж побелела.       – Что ты хочешь? – выговорила она.       – Чтобы в моем лесу наступили мир и порядок, – отозвалась она. – И тогда я сохраню твой секрет, до поры до времени, конечно. Это в любом случае станет известно.       Мама сжала губы.       – Я хочу поговорить с сыном, наедине.       Ведьмы переглянулись. Софья кивнула и вышла из избушки, Верховная последовала за ней. Мама вздохнула.       Я тут же просёк фишку и буквально накинулся на нее.       – Мам, ты ведь выгнала их чтобы мы сбежали? Я сейчас открою окно. Оно как раз в другую сторону выходит. – Я обрадованный уж даже подорвался с места и глазами начал искать свою куртку, но мама быстро осадила меня, схватив за руку.       – Никита послушай, – произнесла она ровным спокойным голосом. Я замер, сел обратно и буквально начал вслушиваться, хоть этого и не требовалось. – Тебе придется пойти к их Лешему.       Я не поверил собственным ушам.       – Мам, зачем ты такое говоришь? – начал я. – Ты же понимаешь, что он убьет меня? Первый раз мне просто повезло. Повезло! Почему ты так поступаешь со мной?       – Никита…       – Почему? Ты что хочешь избавиться от меня? На посвящение не получилось, да? – меня погнало, и даже узда не сдержит.       – Перестань! – вспылила мама. – Как ты себе вообще такое придумала?       – Ну, а что мне остаётся думать, если даже собственная мать меня не хочет защищать!       – Потому что тебя защитит твой отец, – тихо, еле слышно сказала мама, и мне пришлось переспросить.       – Что?... Мой отец?       – Да, твой отец, – громче сказала мама и выпрямилась. – И больше меня ни о чём не спрашивай. Просто поверь.       – Но почему? Почему ты не хочешь мне сказать, кто он? Я не понимаю!       – Никита, я же просила не спрашивать!       – А я хочу знать ответ! Сколько можно! Кто он? Он ведь, кто-то из охотников, я прав? Но что в этом такого страшного? Я понимаю, что ты их ненавидишь… но мам скажи мне.       – Нет.       Я вскочил с кровати и встал перед матерью.       – Тогда скажи, почему ты мне не хочешь говорить! – я выпятил грудь вперёд, скрестив руки на груди.       Мама встала и приблизилась ко мне, посмотрев прямо в глаза. Хоть она и была ниже, под её давлением я начал тушеваться. Та прежняя ретивость во мне постепенно пропадала.       – Потому что его фанатики сделают с тобой очень-очень неприятные вещи, а весь разумный мир Нави и вовсе захочет уничтожить, – грубо, совершенно ясно сказала она. – Так что послушай меня хотя бы единственный раз в жизни и перестань копать, – последнее требовании мамы прозвучало совсем грубо. – Теперь ты отдохнешь, а завтра пойдешь к Лешему, и с тобой ничего не случиться.       Глаза остались на мокром месте. Я сглотнул.       – Его фан-натики? – неосознанно выдохнул я.       – Что я тебе сказала? – мама начинала злиться. – Лёг на кровать и спи! – выкрикнула она, а я резко дёрнулся вперед и пластом расстелился на кровати, сжавшись комочком. Прямо, как в детстве.       Послышался топот и хлопок двери. Мама вышла наружу. Фелемон, который следил за нашим разговором прыгнул мне на плечо и мягко проговорил.       – Не греши-и на неё, Амелия бывает грубовата-а, но она любит тебя-я…       – Я уже не уверен, – обиженно буркнул я.       – С другой стороны, – вдруг подал голос уже мой фамильяр, – ваши с ней отношения грозятся превратиться в такие же, как и с Софьей.       Я вздохнул. Фырфыр знал о чём говорит, всё-таки он бывший фамильяр мой бабушки…. Ч-ё-р-т! Ещё и это! Теперь Верховная ковена узнала мой секрет из-за фамильяра. Что ж надеюсь, отец Матвея окажется не таким же сообразительным, ведь он наверняка видел Софьиного фамильяра. Блин, вот я попал!       Дверца в избушку вновь открылась, и кто-то тихонько вошел внутрь. Я не повернулся. Почему-то показалось, что это Софья. Разговаривать с ней желания не было, да и ни с кем в принципе.       – Никит? – но меня позвал более знакомый голос, я привстал и увидел Матвея. Парень держал в руках тарелку и кружку.       – Что? – не понял я, потирая глаз.       – Я принес поесть, – будто признался парень.       – Я не хочу, – фыркнул я и лёг обратно, отвернувшись к стене.       По звуку треньканья стекла я понял, что он поставил тарелку и кружку на стол. А сам уселся на кровать, потому что та отпружинила. Матвей смотрел на меня. Но вот честно, чего бы он там сейчас себе не напридумывал, сейчас не время говорить. Я сжал кулаки и зубы.       – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, всё ещё продолжая смотреть на меня.       – Нормально, – буркнул я неприветливо.       – Ну хотя бы так, – вздохнул волк. – Я очень волновался, когда ты пропал.       Я вспомнил мою великолепную историю исчезновения и желание Матвея быть рядом в период обращения. Да, богиня, наверное, мне правда сейчас не стоит грубить ему. Он ведь волновался.       – Опять клетку пробил? – пошутил я, чтобы разгрузить обстановку. Матвей улыбнулся.       – Не спрашивай.       Я поднялся и сел, поджав под себя ноги. Уже не знобило, температура прошла, остался только кашель и насморк.       – Мама рассказала, как ты сюда попал. Очень самоотверженно. Это я про твоего волка.       Матвей поднял плечи вверх, вытягивая спину.       – Хотел бы я видеть, о чём он думал в тот момент, – признался парень.       – В когда ваши воспоминания соединятся? – уточнил я.       – В сентябре, на мой день рождения, – ответил он. Точно. И в этот день Матвей получит одно очень замечательно знание о моих эрогенных зонах.       Пока я молчал, размышляя, волк, видимо, решил использовать ситуацию, и положил свой подбородок на моё плечо, а затем подёргал носом, принюхиваясь. Я потупил взгляд.       – Ты что делаешь?       – От тебя Митей пахнет, – Матвей подозревающе сощурил глаза.       – Ну, это его свитер, и на мне ещё и его футболка.       Матвей убрал свою голову, оперся ей о бревенчатую стену, и замолчал. После нескольких минут молчания не выдержал уже я.       – Ты же не ревнуешь? – я поджал губы в полуулыбке.       – К кофте? – хмыкнул Матвей.       – А что за странные реакции такие? – скривился я, изображая насупившегося Матвея.       Парень отпрянул от стены, засмущался и пробубнил.       – Ну я бы хотел, чтобы ты носил мои вещи, а не его.       Я улыбнулся. Как искренне.       – Тебе лучше не приближаться ко мне, когда рядом твой отец, – предупредил его я о неминуемых последствиях.       Матвей погрустнел. Ну, а что? Это правда.       – Да пофиг, – легко отозвался он. Ну да, дело сделано.       Уж не знаю, что парня ждёт дома, может, ничего, и его отец не станет придавать значение странному поведению сына, ведь в период обращения они все странные. Но это не важно. Как же я хочу уже домой.       – Ла-адно, – потянул я. – Давай поем и спать лягу. Меня завтра ждет о-очень тяжелый день.       Матвей улыбнулся, встал и подал мне тарелку с супом, держа в руках чашку подостывшего чая с шиповником.