От начала до конца

В один из пасмурных дней я сидел на диване напротив Алексея в его уютном кабинете. На улице лил сильный дождь, а в помещении стояла гробовая тишина, которая перебивалась тиканьем часов, каплями, стучащими по окну, и изредка громом. Наслаждаясь особой атмосферой, я полностью погрузился в свои мысли о трагедии. Смерть родителей настолько сильно искалечила мою психику, что о чём-то другом думать было попросту сложно. Сколько всего я вспомнил в те времена, сколько всего осознал. Все разговоры с Алексом чаще всего сводились к одному и тому же: родителей больше нет. Он пытался помочь мне, и у него даже что-то получилось: с неприятным фактом я смирился, но вот остальные проблемы, как замкнутость, безэмоциональность, отсутствие социализации и комплексы – и это лишь малая часть – он решить попросту не успел. Ушёл, бросив меня самому разбираться со всем этим... Мужчина что-то записал в свою тетрадь, а потом аккуратно спросил: — Ты когда-нибудь общался с людьми? От неожиданности я вздрогнул и не сразу понял, о чём шла речь. Вопрос застал меня врасплох, и я уже собирался переспросить, хотя совсем в этом не нуждался, как вдруг последовало уточнение: – Я имею в виду с детьми твоего возраста. Ты пробовал общаться со сверстниками? Отвечать я не спешил, ведь серьёзно задумался над данным вопросом. Родители никогда не играли со мной и не интересовались, что подавали на обед в саду, поэтому почти всё время я проводил в одиночестве, играя в свои единственные машинки, которые находил на детской площадке. То же самое происходило и в садике. Как бы воспитатели не старались подружить меня с кем-нибудь из ребят, всё было напрасно. Все мои игры подразумевались на одного человека, и я просто не нуждался в компании глупых цветочков жизни. Дети пытались поиграть или поговорить со мной, когда от безысходности воспитатели просили их об этом. Рассказывали об играх, домашних животных, переживаниях или врезались своими игрушками в мои, чуть ли не ломая и так изрядно потрепанные жизнью машинки. Сами дети никогда не подходили, наверное, считали меня странным. Мне приходилось просто слушать и терпеть весь этот беспредел, который они вытворяли. Вступать в конфликт не было желание – зачем тратить силы на этих малюток? Когда они замолкали, я, как ни в чём не бывало, продолжал свою игру. Мне было неинтересно, и они просто уходили. И вот в первом классе 18 марта со мной впервые заговорил мой одноклассник Сергей. В основном он ничем не отличался от остальных ребят: худощавое телосложение, гладко уложенные волосы и опрятная, будто бы из химчистки, школьная форма. Тогда мне показалось, что он из богатой семьи, хотя вокруг все были одеты точно также. У одного меня не было белой рубашки и жилетки с эмблемой школы. Я ходил в чём позволяли финансы: в чёрных, довольно-таки старых штанах и такого же цвета футболке. Дед не сильно заморачивался по поводу моего вида, да и меня это в то время не волновало. Если бы Сергей не подошёл, я бы и не знал, что такой человек в моём классе вообще существует. И, честно признаюсь, я бы предпочёл не знать и дальше. Мальчик не стал дожидаться моего ответа и просто сел рядом. С тех пор он садился только со мной вплоть до старших классов. Со временем мне пришлось привыкнуть к его обществу, но по началу для меня это было чудно. До сих пор помню наше знакомство до мельчайших деталей. Сергей представился и растерянно уставился на меня. Думаю, не стоит уточнять, что он ждал моей реакции, но её не последовало. Тогда мне было интересно, сколько он продержится и на какой минуте уйдёт. Правда, моя игра зашла слишком далеко – он не ушёл. Прервав неловкость, мальчик продолжил говорить и не останавливался вплоть до урока, а потом и весь день. Он рассказал в подробностях о своей семье, игрушках, домашних питомцах и о чём-то там ещё, что обычно говорят дети. По характеру он был обычным болтливым бездельником. Приходил в школу, чтобы просто пообщаться, а на уроке делал всё, кроме заданий. Он был — и, наверное, до сих пор таким является – творческим человеком. Ходил на кружок рисования, придумывал всякие истории, которые мне было сложно отличить от правды из-за нехватки опыта. Однажды перед последним уроком он показал мне неумело нарисованного дракона и сказал, что это, неизвестное мне тогда существо, живёт у него дома. Этот момент очень сильно впечатлил меня как минимум потому, что я не знал, кто такие драконы, и мне очень захотелось посмотреть на это чудо вживую. Какое же моё было разочарование, когда дед сказал, что их не существует. Изначально Сергей болтал каждый день, и со временем я привык к его лепету. Иногда у него даже получалось выпытывать у меня несколько слов за день. Мы, если так можно сказать, сдружились, но я был не единственным его другом. После первого месяца совместного времяпровождения он, как и раньше, начал проводить некоторое перемены в компаниях других мальчишек. Это событие нисколько меня не огорчило, я даже, наоборот, с облегчением выдохнул, что снова могу погружаться в свои мысли, правда, – как я уже упоминал – на совсем от его назойливости избавиться не получилось. Сергей всё также сидел со мной и позже даже стал списывать у меня домашнее задание или работу на уроке. Первое время он спрашивал, можно ли списать, и это отвлекало меня от сна, но позже, к счастью, он просто брал без всяких вопросов. Так я и доучился первый класс, получив больше всех смайликов, то есть пятерок. Так как оценки в первом году не ставили, у нас было что-то наподобие улыбок. За хорошую успеваемость я получил свою первую в жизни шоколадку. До тех пор мне ни разу не удавалось попробовать эту сладость, которая на данный момент является моей любимой. В тот момент лето было долгожданным для меня временем, ведь я сильно вымотался и желал отдохнуть от этой рутины. Мне представлялось, что это будет очень спокойное время в одиночестве. Но реальность никогда не оправдывает ожиданий.