От начала до конца

Многие могут назвать тот самый момент, из-за которого их жизнь полностью поменялась. У кого-то в лучшую сторону, у кого-то, наоборот, в худшую. Лично у меня таких было много, и все они к чему-нибудь приводили. Иногда к хорошему, чему я был несказанно рад, но чаще всего к плохому, что заставляло задаваться вопросом: «Почему именно я?» Найти ответ мне так и не удалось. Сколько раз смотрел на улыбающихся людей и не понимал, как судьба определяет, кому страдать, а кому наслаждаться жизнью? Или же это делает не судьба? Но тогда разве многие не говорят, что счастья достоин каждый? Так, чем я хуже остальных? «Две стороны одной медали», – сказал бы мой отец, будь он жив. Смерть – ещё одна очень интересная штука, о которой знают всё и одновременно ничего. Что происходит с человеком во время этого явления – понятно и без слов, а вот, что после – неизвестно. Никто не знал и не знает дату своей смерти. Никто, кроме моей бабушки. Она будто бы чувствовала, что скоро отправится в мир иной. Покупала сладости, старалась проводить со мной как можно больше времени, уделяла внимание моим прихотям, а я, как глупый ребёнок, ничего не подозревал и воспринимал это как должное. Но оказалось всё намного сложнее. Жаль, что только после долгих размышлений до меня наконец дошла суть происходящего, но было уже поздно. В те годы я много размышлял о смерти. Вы только представьте: сидит ребенок, лет семи, смотрит в стену, и не думает о том, как бы ему сделать самолётик из бумаги, а размышляет о своих погибших родителях, сравнивает жизнь до их смерти и после, думает о том, как выжить, чтобы не оказаться с ними под землёй. Обычно так начинается какой-нибудь страшный фильм, но это являлось ужасающей реальностью. Мне удалось понять, что почти каждый готов бороться за свою жизнь до конца. Почти каждый. Некоторые спокойно лишаются того, за что многие бы отдали всё, потому что не справляются с трудностями, и я поставил себе цель не быть таким. И вот прошло уже больше пятнадцати лет, и моё мнение поменялось, но об этом позже. Утро. Почему-то в то время оно сильно влияло на то, как в дальнейшем пройдёт мой день. Если всё начиналось с вкусного завтрака, то и события были такими же приятными, как горячие бутерброды бабушки, а если с похмелья деда после очередной пьянки, то можно было смело заявлять, что день уже испорчен. Его раздражал абсолютно любой звук, а доставалось всегда мне, так как женщин он не трогал, а гнев на ком-нибудь выплеснуть нужно было. Сбегать из дома я не мог, а сопротивляться не получалось. В ещё один ужасный день, который забыть не получается даже после специальной терапии, меня разбудило моё сознания, а не запах блинов, как это бывало обычно. Открыв глаза, я немного напрягся и прислушался. На кухне стояла гробовая тишина, хотя обычно оттуда доносились звуки гремящей посуды. Хотелось надеяться, что бабушка проспала или ушла в магазин, но странное предчувствие не давало мне покоя. И, к сожалению, в очередной раз оно не подвело. Еле заставив себя подняться, я, будучи на ватных ногах, вышел в кухню. За столом сидел дедушка и, держа в руках стеклянную бутылку, смотрел в пустоту. По его серому, небритому лицу можно было понять, что случилась большая беда, но я опять-таки напоминаю, что был ребёнком и читал эмоции плохо, поэтому задал самый наиглупейший вопрос, который только можно было задать в этой ситуации: – Всё хорошо? Дед ничего не ответил, даже не моргнул. Казалось, он вообще ничего не замечал, в том числе и меня. При мне в таком состоянии он был впервые, и я не знал, как реагировать. Чувствовал, что произошло что-то ужасное и от этого хотелось сбежать, спрятаться, но ноги как назло не слушались. А вот мозг, наоборот, начал активно работать, подкидывая разные варианты произошедшего, и от этого сердце болезненно сжалось и ускорилось от волнения. Уже на дрожащих ногах я поплёлся в сторону спальни опекунов. Мне не разрешали заходить туда, так как дед боялся, что я что-нибудь возьму без разрешения или сломаю. Было немного обидно воспринимать, что он не доверял мне ещё с первой встречи, но со временем ко всему привыкаешь. Хотя позицию деда тоже можно было понять: его сын погиб при пожаре, и хоть они не были в близких отношениях, это всё равно больно. Не успел похоронить, как на его плечи свалился ребёнок, потому что бабушка оказалась слишком доброй женщиной и не смогла оставить меня. Интересно, она знала, что творилось у меня в семье? К сожалению, все ответы ушли вместе с ней, а мне сейчас столько бы хотелось спросить. Я остановился у порога, так и не зайдя. На кровати лежала бабушка, накрытая одеялом до подбородка. Все возможные зеркала были завешены тем, что первое попало под руку, а на тумбочке горела свеча. Как вчера помню эту боль: ощущение, будто вырезают сердце, забыв вколоть наркоз. Странная тяжесть в ногах не позволила побежать к телу, а глаза отказались плакать, поэтому пришлось стоять и надеяться, что всё это лишь страшный сон. Я отлично понимал ситуацию, но что-то не давало мне воспринимать её как за действительное. Мозг ярко рисовал картину, как бабушка встаёт, улыбаясь, обнимает меня и предлагает перекусить пирожками, но этого так и не произошло. Не помню, сколько я так стоял. Наверное, минут пятнадцать ждал выдуманного мной чуда и простоял бы ещё столько же, если бы не дед, положивший руку на моё плечо в знак утешения. Этот жест с его стороны оказался неожиданным, и в любой другой ситуации я бы отпрянул от греха подальше, но тогда даже не вздрогнул. Если честно, позже я мысленно поблагодарил его, что он не стал уверять меня в лучшем будущем, ведь мы оба понимали, что хорошо уже не будет. Дед глубоко вздохнул, в последний раз взглянул на свою жену и увёл меня. Я не сопротивлялся и через пару минут уже лежал под одеялом и пил снотворное. Будучи ребёнком, я не знал, что это, но вариантов у меня особо не было. Дедушка уверил, что оно поможет и оказался прав – сон и правда улучшил моё моральное состояние. Это был первый и единственный раз, когда дед был так добр ко мне.