«И гробницы — памятники не сожаления, а спеси сыновей» — Клод Адриан Гельвеций
Вначале Пик помнил невыносимый холод, пробирающий до костей. Потом — растерянность, что пришла первой после его воплощения в пустом, полном теней и мрака мире. Существование по сравнению с несуществованием, оказалось крайне болезненным, но хуже всего был накатывающий волнами ужас. Пика пугало и то, что он не мог вспомнить, как здесь оказался, и то, что не мог понять, что это за место, и само тихое окружение изначального Сердца Мира. Не в силах решить, что делать, не имея при себе ни цели, ни предназначения он скитался во тьме месяца напролёт. Время тянулось в те дни неимоверно, а он был маленьким загнанным зверьком, подскакивающим от любого шороха, и несмотря на то, что Пик должен был умереть, ибо ни одно человеческое тело не могло существовать без еды и воды так долго, с ним всё было в порядке. Мёртвый мир принимал Пика, мёртвый мир извращал сами законы реальности для того, чтобы у него — первого появившегося здесь спустя тысячелетия дитя были силы жить дальше. Из-за такого благословения (Или проклятия? Тут уж как посмотреть) ему не нужно было питаться, он восстанавливал силы в беспамятстве. Не имея собственного прошлого, во снах Пик видел незнакомую, далёкую реальность. Не только примитивные образы и формы, но даже и какие-то осмысленные моменты иной жизни. Правда все они были не его. Мигом почувствовав это противоречие, Пик воспротивился. Плевать, что происходит по ту сторону Купола, у того, другого ребёнка. Он не принял его эмоций, он от них отказался. С самого детства Пик если уж упирался, то до победного. А ещё ему хотелось быть самим собой. Без воспоминаний о земной жизни, частью которой он когда-то был. Из-за того, что Пик оградил себя от них, впоследствии он единственный из клонов меньше всего знал о Фёдоре и не обзавёлся никакими из его умений. Но в Сердце Мира жил не один Пик. Кроме него тут с незапамятных времён обитало ещё одно, невероятно древнее существо, которому эта реальность и была обязана спасением. Красный Джокер нашёл его не сразу. Несмотря на то что этот мир был по сравнению с Землёй тесен, Пик, благодаря своему чутью чувствовал чужое приближение и прятался или сбегал. Тогда Пик не осознавал четкой причины своему поведению, однако, огромная сила, исходящая от Джокера пугала его сильнее всего на свете. Красный Джокер сумел отыскать Пика, когда тот в очередной раз заснул. Джокер аккуратно поднял его на руки и перенёс поближе к алтарю, у которого мерцало лазурное пламя, но это всё, что он успел сделать до того, как мальчик открыл глаза. За такое самоуправство Пик (больше, правда, в то время похожий на дикого зверёныша) прокусил своему «похитителю» ладонь а затем снова сбежал во тьму. Свет, как и местное Божество были для него непонятными, а оттого и жуткими до безобразия. Но Джокер не оставил своих попыток выйти на контакт с новым обитателем пустого мира и постепенно при помощи различных уловок смог заставить Пика хотя бы терпеть своё присутствие. Выяснив, что ребёнок едва умеет говорить, со вздохами и причитаниями Джокер стал учить его примитивнейшим знаниям, что делали человека человеком. Что такое алфавит и письменность, что такое день, а что ночь, что такое звери и птицы, еда и вода. Тому, что есть магия и сама жизнь, а также многим другим невиданным доселе для Пика вещам. В том числе и из-за этого Пик к Красному Джокеру довольно быстро привязался. Да и как можно было «не»? Джокер был добрым и достаточно терпеливым, чтобы показать и рассказать Пику всё, что счёл необходимым. Рассказчик из него был отменный, и Пик любил его слушать да и с ним было намного веселее, чем одному, поэтому быстро настал тот день, когда Пик начал бегать за Джокером по пятам, не отставая ни на шаг. Джокер называл его «волчонком», этому прозвищу Пик был обязан двум топорщащимся на его макушке фиолетовым вихрам. Так как пытаться привести его в порядок было делом гиблым (когда трогали его волосы, Пик кричал и выворачивался так, будто в него сам дьявол вселился), Джокер со временем оставил эту затею в покое и придумал ему такую вот кличку. И обращался к нему сугубо по ней. А вот сам Пик спустя какое-то время начал звать Красного Джокера отцом, что его отчего-то здорово расстраивало. «Я не твой родитель, Пик», — в очередной раз со вздохом поправлял его Джокер. «Как не мой?» — искренне поражался Пик в ответ на это откровение. В силу своего возраста (этот разговор случился, когда Пику было около пяти) он уже прекрасно знал, что дети не появляются из воздуха. У каждого обязаны быть родители. Папа и мама. И логика в этом вопросе у Пика была железная: раз в этом мире нет никого кроме Красного Джокера, значит, наверняка он и есть его отец. К тому же они были чем-то неуловимо похожи — теми же глазами с вертикальным зрачком, или острыми клыками. «Па-па. Видишь! Я учился. Теперь могу писать твоё имя», — Пик дёрнул Джокера за рукав и сопя вывел пальцами на пепле у алтаря четыре буквы. По детству он говорил отрывисто — сказывался недостаток воспоминаний оригинала, и даже после обучения формировать длинные предложения для него было сложновато. Красный Джокер улыбнулся. Такая наивная непосредственность его одновременно и ранила, и умиляла. «Хех, это не моё имя, глупенький» «Нет? А какое оно тогда?» «Этернитас. Так меня зовут», — Джокер осёкся, поймав сосредоточенный и в то же время абсолютно ничего не понимающий взгляд Пика. Тот нахмурился в попытке запомнить, но было очевидно, что он не может повторить столь мудрёное имя. «Хотя… да, для тебя оно, пожалуй, ещё слишком сложное. Но я всё равно покажу, может что и отложится в памяти. Вот, смотри, девять букв подряд. Так оно пишется», — Джокер потянулся за своим посохом и принялся царапать навершием по полу. Пик от такого незамысловатого урока был в восторге. «Раз ты говоришь… ты не мой папа, чей тогда?» — продолжил допытываться он, после пары неудачных попыток написать новое слово. «Ну… на самом деле у меня когда-то была семья», — Джокер тоскливо посмотрел на пустой город у подножья горы. Меж растресканных от времени могил и зданий не гулял даже ветер. Лишь тишина была местной музыкой. «И дети были?»— уточнил Пик. Ему было трудно представить здесь ещё хоть кого-то кроме себя и папы. Казалось, тут было пусто всегда, а другие люди, особенно дети, непременно всё испортили бы, так думалось Пику. «Да, были. Но и они, и моя остальная семья… оставили меня» «Оставили? А почему ты не пошёл за ними?» Джокер вздрогнул и поёжился. Взгляд его остекленел, и лишь губы продолжали улыбаться. Он не мог объяснить ребёнку тех вещей что произошли с его народом, с его родными. Пик не поймёт, да и рано ему ещё такое понимать. Джокер как-то обронил в их прошлом разговоре, что он остался один из всей своей расы, и Пик понял смысл его тогдашних слов «они ушли туда, откуда нет возврата» слишком буквально, не осознав страшного двойного дна, что скрывалось за этим выражением. «Ну если я решился бы пойти за ними, тогда мне пришлось бы бросить тебя, так ведь? А разве я мог так поступить? Нет, не мог…» — улыбнувшись ещё шире Джокер положил когтистую ладонь на голову Пика и взъерошил тому волосы. Пик улыбнулся ему в ответ. Больше к этому разговору они не возвращались.***
Внешний вид Джокера был странным. У него, точно у хищного животного были заострённые зубы, лазурные глаза с вертикальным «кошачьим» зрачком, длинные уши, (он сказал, что мифических существ, с такими же в реальном мире называли «эльфами»), а ещё — пышные синие волосы до плеч. Джокер носил старый потрёпанный костюм, напоминающий наряд циркового факира с кучей оборочек и кружев. Одежда его была черно-красного цвета, а за спиной волочился бледно-голубой изорванный плащ. Пик всё детство, укрывавшийся только им считал плащи самой крутой и в то же время самой практичной в мире одеждой, потому что в ней можно было и ходить, и спать при необходимости. Частично Джокер носил доспехи поверх своего наряда. Так, на тыльной стороне его ладоней до сих пор находились позолоченные наручи с выгравированными на них изображениями карточных мастей, а на ногах — тяжёлые железные ботинки, громыхающие при ходьбе. Оставшаяся же часть его амуниции, напоминающей самурайскую, пылилась у алтаря, отблескивая в лазурных сполохах плещущегося меж колонн пламени. «Почему ты их не носишь?» — спросил как-то в порыве любопытства Пик. Его интересовало всё, связанное с прошлым Красного Джокера, но тот делился информацией крайне неохотно. «А смысл? Я уже не воин, мне не за что больше сражаться, а это…» — Джокер кивнул на доспех, — «…тяжёлая ноша, для всякого, кто их наденет. Во всех смыслах. Хотя… если когда-нибудь понадобятся, можешь забрать. Правда, думаю, тебе они будут великоваты даже тогда, когда подрастёшь» Произнеся это, Джокер глубоко задумался. Наверное, в этот самый момент он вспомнил нечто важное, но оттого не менее печальное. «Я, эти ржавые железяки, развалины города, да кладбище — всё, что осталось от моего мира. Война среди таких, как я, предсказуемо завершилась слишком быстро» «Война? А почему она прекратилась?» — склонил голову набок Пик. Уголки губ Джокера дрогнули, но улыбка его была невесёлой. «Потому что некому больше стало воевать»***
О том, кем на самом деле был его названный отец, Пик задумался не сразу. Да и Красный Джокер предпочитал разговаривать больше о реальном мире и о живущих в нём людях, чем о самом себе. Но иногда и на него накатывало желание поделиться личным. «То есть ты создатель всего вокруг, или нет?» — запутался окончательно Пик. «Создатель? Хе-хе, какое громкое слово. Ну… пожалуй, отчасти и так. Да, всё, что ты имеешь несчастье лицезреть — воссоздал я. Только вот пытался я не произвести мир с нуля, а вернуть мой, изначальный. Как видишь — не получилось. Есть в природе такие вещи, что невозможно возвратить, как ни старайся. Ни умершие эпохи, ни умерших родственных душ» «Раз ты не смог никого воскресить… то кто я? И почему здесь?» «О, а это уже интересный вопрос, волчонок. Ты — не человек, а живое воплощение эмоции. Отголосок другой, близкой этому миру реальности. Я же — из рода тех, кто издавна эмоции пожирал, отбирая их у менее развитых существ. Чтобы воссоздать свой родной мир, мне нужно было много энергии извне, поэтому долгое время я выполнял желания простых смертных в обмен на их чувства. Твой Создатель был последним человеком, чьё желание я исполнил. А… магия она всегда работает так — неравноценно, и отбирает больше, чем даёт. Человек, пожелавший создать тебя, захотел облегчить свою жизнь и для этого ему необходимо было чем-то пожертвовать. Жизненными силами, воспоминаниями, эмоциями. Находясь в этом отрезанном от Земли измерении, ты больше ничего у него не забираешь. А как попадёшь в реальный мир… кто знает. Может быть и продолжишь поглощать его энергию, для того чтобы жить дальше, но это лишь догадка, я не знаю этого наверняка» В тот самый момент Пик и осознал, почему ему поначалу было так страшно находиться рядом с Красным Джокером. Пусть сам Пик по сравнению с любым земным ребёнком и был сильным, даже с перебором, но вот между его способностями и способностями Создателя Сердца Мира была огромная пропасть. Да и к тому же отношения их рас, по словам Джокера, были аналогичны отношениям хищника и жертвы в дикой природе. Несмотря на шутливое прозвище, данное ему Джокером, Пик чувствовал себя по сравнению с ним отнюдь не волком, а зайцем, напялившим волчью шкуру перед настоящим зверем. «Ты меня… не убьёшь?» — вдруг испугавшись, как в совсем уж далёком детстве спросил Пик и Джокер посмотрел на него с недоумением. «В том для меня нет никакого смысла. Я за всю свою жизнь накопил столько сил, что мог бы жить до второго пришествия. Ты — настолько мизерная и мимолётная частица чьих-то эмоций, что я даже не почувствовал бы ничего, отними я у тебя жизнь. Да и потом, сейчас я уже не забираю ничью энергию, ведь понял, что не смогу при помощи неё добиться желаемого» «Хорошо, что не будешь. Но, я, получается — паразит, раз краду чужие силы?» Красный Джокер, смотря на погрустневшее лицо мальчика неловко рассмеялся. «Ну, знаешь, волчонок, в каком-то смысле все дети — паразиты, даже те, что не поглощают силы своего Создателя. Ты будешь не один такой. Однажды тут появятся и все остальные его клоны, можно сказать, что твои младшие братья» Эта новость стала для Пикового Короля полной неожиданностью. Он-то думал, что они будут жить тут лишь вдвоём до скончания времён. И с одной стороны — перспектива обрести новых родственников его пугала и раздражала, но с другой — ему стало жуть как интересно, на кого те вообще были бы похожи. Воображения Пику хватило только на то, чтобы представить ещё несколько своих копий, но помладше. «А какими они будут?» Джокер помолчал немного, а потом сказал улыбнувшись: «Хорошими. Они будут хорошими. Жаль только, что мне не суждено с ними увидеться. Тебе придётся хорошенько позаботиться о них, когда меня не станет» , — он загрустил, и Пик боднул его локоть головой и Джокер улыбнувшись взъерошил его непослушные волосы. Увидев, что его не принимают всерьёз, Пик надулся и стукнул Джокера по руке, так сильно, как вообще мог своим детским кулачком. «А вот нет! С чего тебя не станет? Запрещаю тебе уходить! Куда ты там ни собрался. Ясно!» Джокер улыбнулся с тоской взрослого, не желавшего огорчать ребёнка, но также не желавшего ему лгать. «Такая у меня судьба. Никто из нас не может идти против судьбы, волчонок. А складывается она так, что для того, чтобы в этом мире жили все вы, должен исчезнуть я. С помощью тех сил, что накопил, я воссоздам мир не для моего народа, но для вас. Пусть хоть для кого-то, на какое-то время это место станет домом» «А вот могу идти! А вот и буду! Только покажи мне эту судьбу, и я её загрызу! Насколько противно не было б. Она от тебя отстанет, честное слово!» — заупрямился Пик, продолжая бодаться. Это повеселило приникшего Джокера, и тот рассмеялся. А вместе с ним рассмеялся и сам мир. Мигом стало теплее, да и мрачные тёмные цвета лазурного пламени позади них сменились яркими. «Ну ладно, ладно, уговорил. Вот, я уже тебя боюсь, видишь? Если бы я был судьбой, то был бы в ужасе», — он раскинул руки в стороны и, упав на пол, притворился мёртвым. По мнению Пика, играл Джокер совершенно неубедительно, но именно поэтому его это и развеселило. Он мигом забыл о предмете их разговора. Джокер успешно перевёл тему. «А знаешь что? Тебе честно говоря нет причин печалиться, ведь у тебя в реальном мире будет и второй Джокер», — внезапно поделился с Пиком он, продолжая разлёживаться на холодном мраморном полу святилища. «Как это? Как тебя может быть два?» — шокировано уставился на Джокера Пик, от абсурдности этого заявления аж открывший рот. «Не меня, глупенький. Чёрный Джокер это и есть твой Создатель, человек. Мы с ним ни капли не похожи. Но он — та часть, что свяжет вас всех с реальностью и тот, благодаря кому вы вообще существуете. Хочешь, снова расскажу про карты?» Пик кивнул. Эту часть истории ему всегда нравилось слушать вне зависимости от того, в какой интерпретации её рассказывали. «Ну вот смотри, мой хороший, стандартная колода состоит из пятидесяти четырёх карт», — Джокер взмахнул рукой и на его ладонях появились мерцающие в темноте прямоугольники. «Четыре дамы, четыре короля, четыре валета, и два джокера. Всё это — старшие масти и самые сильные в колоде. Тузов, правда, нет. Давно они потерялись. Но в этом мире каждый сам по себе», — таинственно ухмыльнулся он, — «наше измерение находится в одном из подслоев реальности, так просто дорогу сюда не найти никому, особенно кому-то с малоразвитой планеты вроде Земли. Вход в Сердце Мира замаскирован под обычную вещь, причём такую, что не привлекает своим внешним видом внимания — под игральные карты. При небольшой помощи извне, отсюда с их помощью и можно попасть в реальный мир» «А как карты попадут к Создателю?» Джокер вновь усмехнулся. «Очень просто — скоро их предыдущая владелица захочет от них избавиться»***
Джокер был универсальным кладезем информации и мог ответить на любые возникающие у Пика вопросы. А ещё будучи высшим существом за гранью понимания любого смертного, Джокер имел невероятное количество волшебных способностей. В том числе он способен был видеть и будущее. «Но если Чёрный Джокер ещё должен найти колоду, то почему я уже здесь? А почему другие клоны появятся тут раньше того, как он их создаст?» — над этой дилеммой Пик ломал голову приличное количество времени, но так и не пришёл ни к какому конкретному её решению. «Я как-то рассказывал тебе прежде, волчонок, про причинно-следственные связи. И про судьбу. Тут всё продолжает следовать этим неизменным правилам. Для высших существ и реальности временная линия успела произойти, с момента Большого Взрыва. Вселенная начавшись уже закончилась и оттого всё в ней распланировано до конца времён. Так что ваше появление было лишь вопросом времени, ведь это давно свершившийся факт. Фёдор уже создал вас в будущем. А по поводу того, что следствие обгоняет причину… в карманных измерениях, вроде этого, мгновения текут нелинейно и могут давать сбои. Время здесь очень пластичное и случаются иногда такие вот парадоксы. Моя магия позволила тебе появиться раньше всех клонов, а им позволит появиться здесь раньше того, как их создаст оригинал. Из-за этого с вами всеми случатся… определённые дефекты и выйдет путаница с воспоминаниями. По-хорошему вы должны были бы быть его идеальными копиями и ментально, и биологически, но… что сказать, магия — непредсказуемая штука. Хотя это тоже своего рода судьба. Ни у кого из вас не было иного выбора, вы не могли стать кем-то другими. И существами более похожими на вашего Создателя в том числе» «Но я всё равно не понимаю… про эту «судьбу». Почему в мире всё так работает, и почему я не могу ничего изменить?» Красный Джокер задумался над тем, как объяснить всю эту тяжёлую для восприятия концепцию более простым языком. Собравшись с мыслями и найдя некую золотую середину между сложностью выбранных слов и тем, чтобы не исказить истины упрощениями, он начал свой рассказ: «Твои глаза, когда ты смотришь на мир вокруг, не отображают настоящего положения вещей. То, что ты принимаешь за реальность — лишь её отражение. Кто-то из смертных мыслит шире, кто-то уже, кто-то ближе к истине, кто-то дальше, но вселенная от начала времён имела мироустройство, выходящее за рамки нашего представления о ней. Человеческий ум слишком скуден чтобы понять это. Люди отгрызают у космоса знания миллиметр, за миллиметром, а истина тем временем не статична, она меняется. Не думаю, что земляне когда-нибудь смогут понять, что происходит, да хоть бы и на их планете, на все сто процентов. Даже мой народ не смог, что уж говорить о тех, кто живёт в одном-единственном времени. Существа вроде меня появившись на свет уже знают, как они умрут. И мир от начала Большого Взрыва живёт по точно таким же правилам — для мира будущее уже давным-давно произошло. Это смертные называют роком, фатумом, судьбой, как угодно. И как бы кто ни стремился изменить её — это невозможно. Именно так и вымер весь мой род — они пытались противиться естественному ходу событий, не желали признавать очевидного. Без разницы, что будешь делать и как страдать в процессе. Нет никакой свободы воли или силы, меняющей мир. Есть только неведение, избавляющее от этих знаний, что многие из нас считали тяготящими» Он замолчал и пристально поглядел на притихшего Пикового Короля. «Лишь не зная о своей судьбе, ты можешь представить, что выбрал её себе сам» После этого разговора Пик стал бояться обещанного часа, в который Красный Джокер, нет… в который отец покинет его. Ведь именно после этого начнёт раскручиваться нить мировых событий, которые, по словам Джокера, должны будут изменить в жизни Пика абсолютно всё. Он видел этот миг в кошмарах, и миг этот пугал его до безумия. Пик опустил голову, сердце болело, дышать было тяжело. Хоть он и знал заранее, что это должно произойти рано или поздно, но когда время придёт, сумеет ли он в итоге отпустить единственного дорогого для него человека?***
«Настало время попрощаться, волчонок» День, в который должен был умереть Красный Джокер, был совершенно ничем не примечательным днём в Сердце Мира. Не было никаких зловещих предзнаменований, ни изменений в статичной реальности вокруг, ничего. А земля меж тем уходила у Пика из-под ног. Джокер улыбался ему спокойно, как и всегда. Морщинки собрались вокруг его сощуренных глаз и уголков губ и Пик не мог поверить, что сейчас он видит лицо отца в последний раз. Они говорили об этом тысячу раз, если не больше, но он так и не смог смириться с естественным, по словам Джокера, ходом событий. «Нет, ты не можешь… я не позволю!» — Пик сделал пару шагов навстречу Джокеру и, схватившись за его плащ упал перед ним на колени. Слёзы текли по бледному лицу Пикового Короля. Жалкое и грустное зрелище, тем более в его-то возрасте, но конкретно сегодня у него был более чем весомый повод для того, чтобы позволить себе подобную слабость. «Пожалуйста, папа… мне не нужны никакие братья, мне не нужен Чёрный Джокер, не нужен реальный мир! Мне ничего не нужно, только останься со мной, здесь. Не умирай, не надо…» Джокер всё так же улыбаясь наклонился и обнял Пика в ответ, а затем едва заметно коснулся его головы. Руки Пика крепко сжимающие его сапоги обмякли и свесились вдоль тела. «Н… не смей использовать на мне свою магию, слышишь!» — Пик пришёл в ужас, осознав, что именно задумал Красный Джокер. Сейчас, благодаря его волшебству Пик заснёт и пропустит всё. Не сможет даже проводить его в последний путь и проснётся уже тогда, когда Джокера не станет. Со злостью и отчаянием Пик боролся с подступающим обмороком. Джокер бережно, как и в детстве, поднял его на руки. Отнёс на приличное расстояние от беснующегося лазурного пламени и опустил за одной из колонн. Затем тихо произнёс: «У нас нет выбора» «Как тогда я должен жить?! Если не будет тебя. Если я не могу изменить ничего. Если я так же сам рано или поздно умру», — из последних сил, слабея, выкрикнул Пик. И сколько же обиды и боли отразилось в этот миг в его взгляде. «Счастливо. Ты должен жить счастливо и, несмотря на предопределённость, любить свою жизнь. Я свою любил», — Джокер был слишком спокоен для всей этой ситуации. Для существа вроде него всё это было закономерным итогом, он не делал из своей смерти трагедии, с ней он успел свыкнуться ещё миллионы лет назад. Но такого огромного количества времени на смирение у Пика не было. «Ты хочешь от меня… слишком многого» «Да. Сейчас да. Но однажды ты поймёшь. Я дам тебе совет напоследок — не борись со своей судьбой. Чем раньше примешь её, тем проще тебе будет жить» Пик был уже не в силах ничего сказать, хотя, очевидно, хотел сказать слишком многое. Последние слова Красного Джокера что он запомнил, были таковы: «Прости меня, волчонок, но иного выхода правда нет. Прости меня и… позаботься о них» Пламя вспыхнуло особенно ярко, обволакивая сгорбленную фигуру, а затем всё потерялось во тьме.***
Остальные клоны появились в Сердце Мира два дня спустя после того, как канул в небытие его создатель. Добирались они до алтаря невероятно долго, Пик за это время успел накрутить около тысячи нервных кругов меж колонн и по внешнему кругу орхестры. Он сильно переживал из-за произошедшего накануне и из-за того, что абсолютно не представлял, как вести себя со своей новой семьёй. Что им стоило говорить, а что нет? Нужно было сразу вывалить всю правду насчёт природы работы этого места, или подождать? Он должен был представиться? Может быть, должен был начать разговор как-то более нейтрально, а не с того, что рано или поздно этот мир умрёт? Будут ли они знать без его рассказов хоть что-нибудь про это место, про Красного Джокера, или же нет? Сотни вопросов роились в его голове, и Пику было тяжело сосредоточиться на конкретном из них. И хоть он с самого рождения олицетворял страх, однако это не значило, что ему нравилось поддаваться панике. Внешне он оставался спокоен, хотя предстоящая встреча и нервировала его сверх меры. Их оказалось семеро, как и предсказывал его отец. Четыре валета и три короля — вот и вся оставшаяся часть старших мастей колоды. По крайней мере, именно клонов. От разнообразия цветов в одежде, названия которой Пик даже не знал и их невероятно несдержанных проявлений эмоций у него рябило перед глазами, а голова гудела с непривычки. Ему не приходилось прежде слышать столько голосов разом. Он долго наблюдал из теней за спуском клонов с горы, достаточно для того чтобы сделать для себя какие-то первые выводы. Жёлтый — гиперактивный до одури, но, кажется, не слишком-то умный и предусмотрительный. Серый — то же самое, но перевёрнутое с ног на голову. Розовый… похоже говорит на каком-то из земных диалектов, которого Пик не знает, с ним будет сложно наладить контакт. Алый — хм… молчит, но настороженно. Наблюдательный, сильный. В перспективе неплохой помощник. Ребёнок, похожий отдалённо чем-то на Красного Джокера, всё ещё слишком ребёнок. Так же, как и Пик по детству, задаёт кучу вопросов окружающим, но только в миллиард раз более странных и оторванных от жизни, нежели те, коими задавался Пик. Видимо возраст у него был такой, располагающий к любознательности. Зелёный… постойте. Это что его валет? И тоже мелкий. Да, вот уж не повезло так не повезло. Его придётся всему учить и опекать, помощи от него нормальной ещё лет семь не дождёшься. А вот синий… или точнее, бирюзовый? Неважно. Этот вызвал у Пика самые противоречивые эмоции, а ещё немного напоминал ему, ну… его самого. Тоже от всего вечно дёргался, хотя вот Пик давно уже разучился так делать. Он устало подперев голову кулаком, дожидался, пока они все спустятся в долину. Да, хоть первое впечатление братья на него и произвели смешанное, с этим можно было работать. В конце концов они ведь были семьёй, так? А значит, рано или поздно другие короли и валеты поймут причину, по которой они не могут и дальше оставаться в Сердце Мира. «Эта реальность постепенно будет угасать, даже моих сил не хватит ей навечно», — вот что однажды сказал Пику Красный Джокер. И этому пророчеству, как и всем другим Пик был склонен верить. Он понял, что и дальше тянуть не было смысла, поднялся на ноги и заговорил. Впервые с кем-то помимо его ушедшего отца. «Долго же вы добирались. Хотя по сравнению с тем временем, что я провёл, ожидая этого дня, это было лишь мгновение»***
Реальный мир оказался не таким, как Пиковый Король себе представлял. Первое из отличий — на Земле, например, было много людей. Нет, прям реально много. Что-то около семи с половиной миллиардов. Вы бы смогли представить себе такое количество тех, кто заперт с вами в одном измерении? А вот Пик прежде — едва ли. Второе — его родной мир был маленьким. Обойти Сердце Мира от одного края до другого можно было максимум за день. Город, в котором жил Создатель, был ему примерно сопоставим. И потому поначалу открытые пространства, не укутанные заботливо тьмой; бесконечное небо над головой вызывали у Пика приступы тошноты и мигрени. Особенно пугало его Солнце — подумать только, огромный сгусток огня и серы катящийся по небосклону. А эта хрень точно не способна никого испепелить? На Земле всё для него было в новинку. Пик в отличие от других клонов, почерпнувших знания из памяти Фёдора, учился всему сам. Но его страх быстро сменился интересом, а интерес — искренней любовью ко всему, что его окружало. По сравнению с Сердцем Мира, что было в своё время лишь попыткой её воссоздать, эта реальность была законченной и полной в своём содержании. Пик и оглянуться не успел, как его, жившего в своём доме девятнадцать лет начало угнетать в нём абсолютно всё. Тёмный мир был пуст и статичен, а Красный Джокер прав насчёт своего творения — не всё создать магии было под силу. И если Земля нравилась Пику (ну, по большей части), то вот с жизнью в социуме возникли проблемы. Отец вечно твердил ему, что семья — превыше всего в этом мире, что семья у него будет лишь одна за всю его жизнь и это было так, но… Другие клоны, сложно такое говорить, но они все, невзирая на их внешность и возраст были ещё детьми. Наивными во многом и глупыми, легковерными и доверчивыми. Из-за этого Пик никогда не считал их своей ровней. Больше всего, пожалуй, Пика раздражало в них то, что они охотнее верили кому угодно, но только не ему. Фёдору, людям вокруг. Они позволяли окружающим раз за разом собой пользоваться, обманывать себя. Пику больно было на это смотреть, а ещё больнее было понимать, что невзирая на его заботу, на то, что он делал по-настоящему многое для них всех, все его действия остальная семёрка воспринимала в штыки. По их мнению, он будто бы вообще не мог действовать исходя из чистых побуждений. Не мог как обычный человек хотеть всем блага. У его поступков не обязательно должно было быть двойное дно, как они этого не понимали? Хотя не все были такими твердолобыми как тот же Куромаку (засранец, назвал его «высшим злом» однажды, прямо на пустом месте, представляете?), те же валеты, например, были более лояльны к нему, чем короли. Хотя, они и были сильно младше и помощи от них сложно было дождаться, но Пику нравилось время от времени возиться с ними. Да, со стороны казалось, что он опять делает какую-то жуткую хрень, когда учит Вару как надо правильно бить, чтобы дезориентировать врага, или, когда показывает Зонтику как надо разделывать мясо, но это был его способ заботы о них. Дети всегда беззащитны перед обстоятельствами, и Пику не хотелось, чтобы они попали в какую-нибудь передрягу будучи к ней совершенно неготовыми. И если валеты были к нему более-менее расположены, то с королями приходилось тяжелее. Те напоминали ему подростков в разгар их переходного возраста — такие же со всем несогласные нигилисты, не верящие ни единому слову старшего, решившие идти «своим собственным путём». И если в самовыражении Пик не видел ничего плохого и не препятствовал попыткам других клонов найти себя и свой жизненный стиль, то вот такой выпендрёж («Магия! Много ты знаешь о всяких небылицах, Пик!»; «Подумай лучше о девушках, а не о мёртвом мире, Пик»; «Верь в лучшее, Пик, в безысходности же нет ничего, кроме самой безысходности») его вымораживали невероятно. Их мир умирал. И Пик правда не знал, как можно его спасти, да и нужно ли, когда существует мир реальный? Пик оторвался от невесёлых мыслей, с пренебрежением фыркнул и почиркал колёсиком зажигалки. Короли… как же, блять. Тупые дети по прихоти судьбы, получившие возраст не соответствующий их умственному развитию. Пламя разгоралось медленно. Сигареты, постиранные по ошибке вместе с джинсами, тлели плохо из-за того, что умудрились отсыреть. Хорошо хоть, что Пик всегда перекладывал их в жестяную коробку из-под леденцов, а не оставлял, как были, в пачке. Он затянулся и уставился на восходящую Луну — ещё одну причуду реального мира. Курение было его единственной плохой привычкой, единственной, что он себе позволил приобрести. Пик и сам толком не знал, зачем вообще курит, но только так он мог выплеснуть хотя бы каплю накопившегося стресса. Не бить же ему всяких старшеклассников постоянно, в самом-то деле. Срываться на других клонов, как бы они не бесили, тоже не хотелось. Семья всё-таки. Тогда Пик думал, что он, как самый старший, сможет стерпеть любые обиды. Что со временем, когда короли и валеты повзрослеют, они поймут, как сильно ошибались насчёт его мотивов. Ещё одна затяжка — и сигаретный дым привычно обжигает горло. Пиковый Король пытался говорить об их самой большой проблеме с Создателем не раз и не два. Он говорил Фёдору, что «Карточный Мир» (чем ему старое название не угодило?) рано или поздно схлопнется и что по этой самой причине нельзя оставлять клонов там, если Фёдору не плевать на их жизни. «Ваш мир разрушится потому, что в нём закончится энергия? С чего вдруг такой трагизм? С ним же всё нормально целых девятнадцать лет было и ещё столько же будет, я уверен. А ты, Восьмой, Нострадамуса начитался что ли?» — Фёдор всегда относился ко всем его словам скептично. Судя по всему, он считал, что Пик лжёт ему для того, чтобы иметь вескую причину не возвращаться домой по истечении оговорённого срока. Фёдору было плохо, когда несколько клонов за раз находились в реальном мире, но он стойко терпел. У них ведь был уговор — помощь в обмен на свободу, пусть даже и временную. Слишком уж очевидно то, что призывать их Фёдору становилось всё тяжелее и тяжелее с каждым разом. Ведь они и правда поглощали его жизненную энергию. Со временем Пику стало ясно как день — Фёдор не изменит своего решения. У них по его милости был здесь год, а после они вернутся домой, но теперь уже навсегда. Фёдора Пик за такое малодушие и нежелание вникать в суть проблемы ненавидел. Да и к тому же ему ещё и вспоминались время от времени слова отца. И кроме как с сарказмом он о них думать не мог. «У тебя будет другой Джокер, так что не печалься обо мне…» Другой? Ха! Да этого бестолкового ребёнка, ради личной выгоды и по собственной глупости решившего отдать часть своей жизненной силы ему было ни капли не жаль. Пику было противно считать Фёдора Джокером. В парадигме его ценностей Джокер всегда был лишь один, и точно уж не это недоразумение. Создал жизнь, а «Создатель»? Так неси ответственность за свой поступок. Его Пик всегда судил строго, не делая скидку ни на возраст, ни на обстоятельства к приведшие Фёдора к подобному решению. Он никогда не желал оставлять их в реальном мире что бы они не сделали, как подобострастно перед ним не выслуживались. Старания других клонов на этом поприще были бесплодны, это Пик знал наверняка. Он стряхнул пепел в заботливо припасённую на балконе банку, затушил окурок и зашёл обратно в квартиру. И с этим «не желанием» ему, как единственному сознательному во всём этом балагане нужно было что-то сделать.***
Он не собирался убивать Фёдора. Нет, правда. Пик, что, по мнению окружающих, был не только тираном, но и конченым идиотом? Или их так сильно напугал его вид, когда он однажды вышел из себя? Это они сочли страшным? Хах, видели бы они как он психовал в детстве, когда его пытался причесать Красный Джокер. Так Пик орал, что земля ходуном ходила. Что бы они сказали глядя на него тогда, а? Попадали от страха замертво? Великие и всезнающие короли, чтоб их. Но довольно сарказма. Нет, он не собирался убивать Фёдора. Потому, что клоны, очевидно, поддерживали свои жизненные силы, отнимая их у него. Не факт, конечно, что они попадали замертво бы, если бы и Черный Джокер умер, но такую возможность не стоило отметать, а Пик никогда не действовал напролом, наплевав на осторожность. Он хотел сделать всё максимально безболезненно, потому что они давно уже упёрлись в этой неразрешимой ситуации в тупик. Их не хотели выпускать из Карточного Мира, а Пик не хотел, чтобы они там жили. На мнение других клонов ему было тогда плевать — сами же потом скажут спасибо, когда повзрослеют и поймут, какой обманчивой ловушкой в плане надёжности была их родная реальность. Но всё, как водится, пошло не так, как он того хотел. Да и разве с такой кучей переменных этот план вообще имел хоть когда-нибудь шанс на успех? Нет, это изначально была лишь отчаянная попытка, но Пику не хотелось признаваться в этом самому себе. Вот если бы хоть кто-то из собратьев помог ему, разделил его точку зрения, то всё выгорело бы, он это наверняка знал. Однако бо́льшая часть клонов, как ни странно, симпатизировала их Создателю, и Феликс из-за которого всё полетело коту под хвост, в том числе. Как там Вару сказал Феликсу однажды? «Предателям в Аду самый дальний котёл уготован?». Да, кажется как-то так, только сарказма там явно было побольше, чем в мрачных раздумьях его короля. Феликса Пик с того момента невзлюбил. Даже не из-за самого факта свершившегося предательства (что кстати оставил на душе Пика, пытающегося это всячески отрицать довольно большой шрам), а из-за этой его буйной истеричности и того, что тот окончательно слетел со всех катушек после их возвращения в Карточный Мир. У Феликса любые эмоции вечно били через край, и спокойному Пику смотреть на это было неприятно. Такое поведение его нервировало и напрягало. Тем более что оно и происходило не от слишком-то здоровых причин. Рано или поздно Феликс поедет крышей, Пик в этом ни капли не сомневался. И пусть потом с этим нестабильным психопатом возится кто-то другой. Он ведь не мать Тереза в конце концов. Принял «взрослое решение», Феликс? Вот и разгребай последствия своего решения сам. Без его, Пика, помощи. Ты же небось, как и все они, считал её бесполезной и ущемляющей твоего любимого Создателя, да? Ну так и не дождёшься её больше. На остальных же клонов Пик до поры до времени, после возвращения Фёдора с генераторами в Карточный Мир, махнул рукой. Они его откровенно утомили, пусть возятся и дальше со своими фальшивыми утопиями, раз не хотят внимать голосу разума. Ему же государство нужно было для совершенно иных целей. Да, его идеи о побеге в реальный мир никто и никогда не поддерживал, но по первости Пик не опускал рук и не терял надежды. Рано или поздно он найдёт способ и сбежит отсюда. Он спасёт их всех, хотят они того или нет.***
С одной стороны, люди, появившиеся в пустоте, были обузой и лишним отягощающим фактором в его деле. Раз Пик собрался выбраться однажды на Землю, то ему пришлось бы тащить за собою и всех карточных людей, ведь бросить их тут ему не позволила бы совесть. Но с другой стороны — не создать он их тоже не мог. Банально потому, что пока он разбирается с главной их проблемой и строит дальнейшие планы, ему нужны были слуги. Те, кто поддержал бы его и облегчил ему жизнь. С такой целью и появилось первое поколение в Империи. Последующие же четыре были их потомками, и на их создание Император не тратил энергии генератора. Так как само слово «слуги» изначально предполагало, что люди будут делать то, что нужно было Пику, он растил их в строгости и ввёл в своём государстве кучу правил. Плюс ко всему, раз жителей в Империи было мало (Пик не захотел растрачивать столь же много энергии генератора как и его собратья), то и работать они, чтобы их держава не отставала от соседних, должны были в три раза больше. Времени на личную жизнь у имперцев было крайне мало, а обязанностей — много и с каждым годом прибавлялось всё больше. Людям было тяжело жить в подобном темпе и поспевать за нечеловечески выносливым Императором. Именно в тот момент, когда он решил чётко ограничить свой народ во всём, чтобы не допустить такого же инакомыслия, как и среди его семьи, Император и заронил в саму их культуру зерно, которое спустя сто лет привело к гражданской войне. Пока страна возводилась и росла, Пик продолжал перебирать различные варианты, и изо всех сил старался не впадать в отчаяние. Однако с каждым годом становилось всё хуже и хуже. Время истекало, и с каждой лишней минутой, что он проводил в этом мире, Император всё больше и больше поддавался страху. Красный Джокер мог видеть будущее, он знал все временные линии этого мира и именно поэтому в итоге сдался. Потому что, по его словам, не было никакой альтернативы. Он не мог жить в мире вместе с клонами Фёдора. Либо он один, либо они. Пик боялся до глубины души, что несмотря на все его старания, Джокер с самого начала был прав. Что судьбой ему было уготовано умереть в Карточном Мире и что это, так же, как и его отцу ему не под силу будет изменить. Пик боялся, и страх этот толкал его на безрассудные и отвергающие всякую мораль поступки. Именно этот страх и приблизил в итоге Пика к его судьбе, а их мир — к концу.***
Тайну, скрытую за работой Купола Пиковый Король узнал по чистой случайности. Или можно было бы с сарказмом сказать «по прихоти судьбы»? Он испытал одновременно и невероятный шок, и толику радости. Всё-таки года исследований, изучений и наблюдений не прошли зря, и он получил ответ на свой вопрос, но вот какой ценой… Пик покосился на капли крови широкой дугой прошедшие по тёмным сводам Купола. Правда была неутешительна и вскрылась она во время катастрофы, случившейся на очередных испытаниях у границы Карточного Мира. Как и любое из происшествий с опасными экспериментальными механизмами (тут испытывали те, что могли бы разрушить Купол) это произошло сугубо благодаря халатности персонала. Да, человеческий фактор — очень страшная штука. Прогремел взрыв в главном корпусе лаборатории. В нём погибло много людей, Пик самолично помогал выносить из горящего здания раненных. Но когда он поднялся на поверхность и взглянул на тёмные своды Карточного Мира, то увидел, нет даже не так, он почувствовал, что в их структуре что-то изменилось. Купол на долю секунды истончился. После этого Пик провёл ещё множество испытаний и опытов, в ходе которых выяснилось: Купол отреагировал так на огромный всплеск негативных эмоций. Правда всегда была близка и очевидна, просто Пик всё это время не мог сложить два и два. Ну конечно Купол отвечал на эмоции живых существ! Теперь это было ясно как день. Стоило только вспомнить природу того, кто создал этот мир и то, с какой целью он это сделал как всё встало на свои места. Красный Джокер поглощал чужую энергию, но свой будущий мир он хотел отрезать от внешней вселенной, чтобы сюда никто не попал. Именно потому он и создал его границу, способную пропускать только лишь эту самую энергию — эмоции. И ведь и Пик, и другие клоны попали сюда только потому, что и были их олицетворениями чёрт побери! Теперь стало понятно как выбраться в реальный мир. В теории, чтобы открыть портал, нужно было добиться большого выброса энергии и перенаправить её на Купол. Отчаяние близкое к безумию вместе с этим открытием подступило к Пику, и перед ним разверзлась бездна. Дилемма вагонетки во всей её красе. На практике было доказано, что положительные эмоции дают крайне мало энергии, а вот негативные — на порядок больше. Но где и в каких условиях можно было бы получить их? И что ради этого мог сделать сам Император? Заставить страдать часть живых существ, чтобы могла спастись другая, или малодушно дать умереть всем? Настолько далеко он был готов зайти в своём стремлении выбраться из этого мира? До последнего Пик колебался. Он не хотел вмешивать во всё это ни свой народ, ни чей-либо ещё. Эксперименты экспериментами, но они давно были окончены. Они дали ему подсказку, ключ к спасению, но готов ли он был спастись таким образом? Лучше бы он никогда и не догадывался о тайне скрытой за работой Купола! Тогда мысли одна страшнее другой не мучали бы его разум ночами, не соблазняли совершить то, о чём он до конца жизни жалел бы. Пиковый Король до последнего тянул и не желал возвращаться к решению проблемы с Куполом. Всё откладывал её «на потом» в надежде на то, что ему если и придётся совершить подобный ход только перед самой кончиной мира. Он не хотел жертвовать людьми попусту, да и в принципе, даже ради всеобщего блага не хотел заставлять кого-то страдать. Пока не хотел. Однако обстоятельства решили за него всё иначе.***
Страх — вот что он олицетворял. Именно поэтому Пик в довесок ко всем своим недостаткам был ещё и диким параноиком. Он всегда оставлял себе одну или две лазейки, запасной путь по которому можно было бы выкарабкаться из любой передряги. Заговоры мерещились ему везде после того, что произошло с ним в прошлом. Если бы не Красный Джокер и Феликс, что предали его доверие однажды, он бы возможно и не верил так сильно в то, что его мог снова предать кто угодно, но к счастью, или же сожалению, всё сложилось иначе. Он ждал удара в спину всегда и только из-за этого и смог выжить в ходе того переворота что попытался совершить Рюзе Раут.***
Император смотрел из окна своего кабинета, из величественного стеклянного замка на простой народ и огонь, что затопил улицы города. В комнату влетел солдат, весь в мыле, c перекошенным от ужаса лицом. «Ваше Императорское Величество там…!» — закричал он, но Пик остановил его. Он прекрасно всё видел и сам. «Пусть», — тихо ответил тёмный король. Подступы к замку горели и тени отбрасываемые на лицо Пика, игрой всполохов создавали на нём причудливый узор. Глаза Пикового Короля были абсолютно пустыми. Наверное, он ожидал удара от кого угодно, но не своих же собственных созданий. Ему казалось, что те не способны были предать его, что они разделяют любую его мысль. Но всё это в итоге оказалось не так. «Пусть покажут сегодня всё, что могут, а завтра… соберите армию» Один Бог знал, что творилось в этот момент в голове у Пика, но Бог этой реальности давным-давно погиб, так что и он не дал бы вам ответа на этот вопрос. «Это подходящая возможность», — еле слышно добавил Пик. Да, и вправду восстания и войны — вот самые огромные кладези негативных эмоций, столь ценной в его плане побега энергии. Купол будет постепенно разрушаться из-за их воздействия и рано или поздно падёт. Тогда, из-за предательства первого министра, который изначально знал, для чего всё это было, его единственного доверенного в этой стране человека, моральный компас Пика начал здорово сбоить. Он хотел спасти людей, вывести их из этого мира, но очевидно свобода… Пик отрешённо посмотрел на взрывы и всполохи внизу. …не была их главным жизненным приоритетом. Он хотел вывести отсюда остальных клонов, свою семью, до того, как всё в этом мире сколлапсирует. Но… Пик крепко задумался. Он любил их всех. Через «не могу» и «не хочу». Любил, хоть порой это и было тяжело и невыносимо. Он готов был ради них пойти на жертвы, правда вот… А была ли вообще вся его любовь, все его старания нужны хоть кому-нибудь из них?***
В камере, куда бросили Рюзе Раута, гулял сквозняк. Она находилась на самом высоком этаже тюрьмы, в том месте, до которого ни один человек, вздумавший освободить его, точно не добрался бы. Отпирая массивную железную дверь Пик поёжился от неприятного липкого ощущения, подступающего к горлу. Всё же разговаривать с человеком, что раньше был твоей правой рукой, а потом внезапно решил предать, дело не из приятных и точно уж не из лёгких. Пику откровенно не везло на тех людей, которым он решал довериться. И дело ведь не в том, что он — конченый идиот, а в его патологической невезучести. Иногда Пику казалось, что уготованная ему вселенной судьба в том, чтобы быть преданным всеми по очереди, раз за разом. Сначала отец, потом Феликс, а теперь и Рюзе Раут. Эй, боги бросающие кости, ну что вы? Переиграйте всё заново! Быть мизантропом уже давно немодно, в самом-то деле… «Ждите здесь, я поговорю с ним наедине», — сказал Пик, как отрезал, и стражники не стали спорить с ним. Демоны хоть и были порой излишне кровожадны, однако они не страдали недостатком серого вещества в головах. Слово Императора для них - непреложный закон. Они все склонили перед ним головы, заключённые в скалящиеся маски, и застыли в выжидающих позах. Пик прекрасно знал, что без движения они могли простоять и час и три часа, ровно столько, сколько ему потребовалось бы для разговора. Собравшись с мыслями, он вошёл в камеру, утопающую в полумраке. На полу на переломанных коленях стоял перед ним Рюзе Раут. Всё лицо революционера, ранее аристократично бледное было покрыто слоем запёкшейся крови и шрамов. Но жалел ли Пик его? Нет, ни капли. Равно как и других восставших. Последовав за бывшим министром те прекрасно знали, на что идут, знали какое их ожидает наказание в случае неповиновения. «Приветствую Тёмное Солнце Империи, Его Величество Пикового Короля», — раздался скрипучий голос Раута. В его интонации было место лишь для ненависти и сарказма. Пику его приветствия, как и показушная гордость, были безразличны. Единственное, что он хотел узнать, единственное для чего пришёл сюда, так это… «Зачем?» — спросил он. Раут в ответ усмехнулся. «Зачем? Зачем что Ваше Величество? Вы спрашиваете, зачем я сделал всё это или зачем попался вам? А может быть зачем Солнце катится каждый день по небосводу? Так много вопросов начинаются со слова «зачем» «Кончай паясничать. Ты прекрасно знаешь, о чём я. Как знаешь и то, для чего я проводил все эти эксперименты. Как ты посмел упрекнуть ими меня? Своего создателя?!» — зарычал Пик и его глаза сменили свой цвет на кроваво-красный. Рюзе Раута это, однако не впечатлило. «Зачем» и «как» посмел? Да затем, что глупость — в наше время роскошь непозволительная, Ваше Величество. А бесплотная надежда, что является следствием глупости ещё непозволительнее. Глубоко в душе вы ведь знаете, что вам никогда не выбраться отсюда. Ни вам, ни кому-либо ещё. Как бы много негативных эмоций вы ни собрали, как бы много людей ни убили, этого всё ещё будет недостаточно, чтобы преодолеть Купол» «Тогда для чего было это восстание? Что за цель ты преследовал?» «Цель…? Ну, я не настолько идиот, чтобы думать, что смогу убить вас, однако, если бы это внезапно произошло было бы неплохо. Я-то уж точно понимаю куда лучше, что нужно простому народу, в отличие от вас. Но если не принимать во внимание этот мотив, то я просто хотел показать, что станет, реши вы выполнить свой план, только на ваших же обожаемых подданных. И воспользовался вашей глупостью. Разве вы вправе меня судить за это? Попытка была вполне удачной», — надрывая горло расхохотался пленник. Пик невольно сделал шаг назад. «Ты тронулся умом» «А вы — нет? Выкосить половину этого Мира, чтобы вторая имела призрачный шанс попасть в реальный? Нет никаких доказательств, что это сработает. И всё равно… вы хотите рискнуть. То, что я сотворил — лишь отражение вашей больной воли. Не забывайте, Император, я — продукт вашего общества, вашего воспитания и амбиций. Вы меня таким сделали» Не желая более слушать эти бредни сумасшедшего, Пик покинул камеру. Больше он ничего полезного здесь не услышит. Рюзе Раута же за его предательство теперь ждала смерть.***
Что бы бывший министр ни говорил, однако он всегда был жадным до власти человеком. И то, что Рюзе Раут задумал, надолго окунуло Империю в хаос. Он сумел взрастить семена сомнения, посеянные ещё самим Пиковым Королём давным-давно. Заставил людей задуматься над тем, был достоин ли Император править ими. Из-за него куча бесправных марионеток начала поднимать глаза к небу и когда они увидели руку, указывающую им, их глаза начали мерцать от обиды и злости во мгле. Часть из них считала Пика тираном и жестоким правителем, но они не понимали. Не будь в Империи таких жёстких законов и таких высоких норм по производству — и они не смогли бы достичь нынешнего своего величия. Страна стагнировала бы и развивалась медленно. А у этого мира, увы, был ограниченный запас времени. Когда шёл первый год гражданской войны, в правительстве заговорили о работах, на которые можно было бы отправить заключённых. Тюрьмы были переполнены и с этим надо было что-то делать. Словосочетание «трудовой лагерь» фактически можно было заменить одним-единственным словом — каторга, но изменщики сами прекрасно знали, на что шли. Кто-то ради славы, кто-то, прельстившись лёгкими деньгами. Все они поставили своё благополучие, благополучие одного-единственного человека выше благополучия большинства и этого Пик не мог им простить. Поэтому, когда ему отдали на руки готовый план рудников под тайной лабораторией, он не глядя подписал его. Под экспериментальным полигоном находились шахты, полные металлов, но из-за испытаний бо́льшая часть пещер обрушилась. Землетрясения происходили там часто и использовать труд простых рабочих было сомнительным решением для разработки подобных месторождений, однако, преступников, осуждённых на пожизненное… в этом Пик не видел ничего противоречащего законам этики и морали. Выполняя эту опасную и грязную работу, они приносили пользу тем, кого предали. Но какие бы оправдания он себе не придумывал, иногда Пик чувствовал за это вину. Если бы он только мог предугадать готовящийся заговор, если бы успел ударить на опережение, ничего этого не случилось бы. Но увы, он не был Богом и не умел видеть будущее как его названный отец. А ещё… ему правда нужна была вся эта энергия, чтобы его план сработал. Пик с детства яро отрицал предопределённость. То, что существует некий обязательный вариант развития событий, который невозможно предотвратить. Он не хотел верить словам Красного Джокера, ведь боялся, что рано или поздно сойдёт с ума, если примет их и смирится с ними. Однако, истина в том, что каким бы мудрым и сильным ни был любой человек, все его усилия стоят не более чем колебания одной-единственной частицы, в комнате полной пыли. Все они столь же незначительны. Причина цеплялась за следствие, и волна, начавшаяся на одном краю моря, в другом оборачивалась разрушительным цунами. Один человек ничего не решает в этом мире, как и одно-единственное событие, решает лишь их совокупность, множество. Это и был фатум. И Пику он был неподвластен.***
Воистину в день, когда Императору отрубили руку и изувечили лицо, удача отвернулась от него. Всё это произошло утром, а ночью, когда он с трудом пришёл в себя, ему сообщили ошеломительную новость. «Серого короля двумя днями ранее заметили у Красных Гор в Сукхавати». Недолго думая Пик потребовал, чтобы его проводили к хранилищу, там полумёртвый и бледный как смерть он отпер сейф и приказал генератору показать то, что сейчас происходило с трефовым и бубновым королями в красной стране. Куромаку, потрёпанный и уставший стоял у свода багряной пещеры и несложно было догадаться, с кем именно он разговаривает. «…рано или поздно он перейдёт грань, и ты, и я прекрасно это понимаем. Ты знаешь о ком я. Пик всегда был слишком неуравновешенным, всегда думал, что может решать за нас наше будущее. Всегда пытался навязать свою волю. Он опасен и для этого мира, и для нас в том числе. Поэтому я предлагаю тебе союз, Данте. Когда придёт время, помоги мне остановить его» Генератор выпал из руки Пикового Короля и покатился по полу, его глаза вновь приобрели серый цвет. Годами подтачиваемая вера, стремление сделать, как лучше, спасти свою семью из умирающего мира — всё пропало. Что-то надломилось в нём в тот день. И увы, безвозвратно. Наверное, в этот самый момент Пик и понял, что никакая цена для него не будет достаточно высокой чтобы покинуть, наконец, это проклятое место. Куромаку хотел с ним войны? Считал его чудовищем? Хотел навсегда остаться местным царьком в этом загибающемся мире? Мнил себя умнее всех? Глаза Пика горели во мраке подпитываемые обидой и злостью. Ярость перекосила его лицо. Что ж, раз Куромаку так того хочет, он получит и чудовище, и войну.***
Так Пик начал слежку за другими правителями, почти во всех странах были верные ему шпионы. Да, когда-то давно он и сам говорил о суверенности чужих земель и принципе невмешательства, но всё это осталось в прошлом. Не он первый попрал законы и их неприкосновенность, а дать врагам фору, как это случилось с Рюзе Раутом, он не мог. И слежка со временем принесла свои плоды. Когда Пику донесли о том, чем именно занимался в подземельях своего замка всё это время Куромаку, он, конечно же, не поверил. Разубедить его смогла только картинка, чётко отображённая при помощи генератора на матовом экране. Лишь увидев её Пик позволил ехидной улыбке выползти на своё бледное лицо. «Так, так, так… трефовый король, светоч Карточного Мира. Новатор, коммунист, ударник труда и пацифист во все поля. Если бы все только знали какой он на самом деле. Что он сотворил. Они бы поняли, что он ничем не отличается от меня. А то… и похуже будет», — казалось, ещё немного и с губ Пикового Короля потечёт яд, настолько злорадно звучала эта реплика в его исполнении. Пика с давних пор начала пожирать зависть к Куромаку. Они в своих убеждениях были похожи как две капли воды, ведь оба считали, что лучшее будущее стоит жертв, но люди отчего-то всё равно считали злодеем именно Императора, а не серого короля. Только из-за того, что он выглядел как злодей? Ну извините, он свою внешность не выбирал. А как же это банальнейшее «не судите книгу по обложке»? Видимо, эта фраза относилась к кому угодно, но только не к Пику. Пик зло скрежетнул острыми зубами. Он ведь всю свою жизнь старался ради других своих братьев, как они этого не понимали? Как не понимал тот же Куромаку с его хваленым интеллектом? Пик раз за разом защищал их всех, выгораживал перед Создателем, отбил у того с боем возможность находиться им всем в реальном мире бо́льшую часть дня. Он учил их, помогал им, направлял, когда они не знали, что предпринять. И тот секретный проект, которым сейчас занят Куромаку, о котором, судя по всему, знали и бубновый, и червовый короли — вот это их благодарность? Пик вымученно вздохнул и развеял видение. Экран погас. Невзирая на увиденное, невзирая на его недавнее решение начать военные действия в отношении Курограда, он не собирался убивать Куромаку и как-то слишком уж вредить ему тоже (жителей его страны Пик не брал в расчёт). Ну, по крайней мере, напрямую. Да, Куромаку выводил его порядочно со своей ебучей логикой и процентами, да так, что Пику хотелось хорошенько избить его порой. Добавить ко всему прочему, в этот кипящий котёл неприязни можно было ещё и то, что Куромаку время от времени вёл себя с Зонтиком или другими клонами как бездушная мерзкая машина, этого скотского отношения Пик тоже никогда не понимал. Но несмотря на всё вышеперечисленное, Куромаку был частью его, Пика семьи. Единственной, что у него была. Пик мог его искренне ненавидеть, но желать ему смерти? Нет, никогда такого не будет. «Принеси телефон», — приказал он одному из демонов, неподвижно стоявшему у него всё это время за спиной. Демон поклонился и покинул помещение. Пик же, развалившись в своём кресле, подпёр щеку единственной оставшейся рукой. Второе, изувеченное плечо противно ныло на погоду, похоже, собирался дождь. Чтобы подобраться к трефовому королю как можно ближе ему нужен был трефовый валет.***
Зонтик был одиноким человеком. Нет, даже не так. Наверное он, был самым одиноким из них всех. Он боялся общаться с людьми, но это не значило, что он не хотел этого общения. Бессчётное количество раз, как мог, Зонтик пытался завоевать доверие собственного короля, но Куромаку был с самого своего создания холоден к нему как лёд. К Зонтику и его помощи он относился как к должному и абсолютно не ценил её. И дураку было понятно, сколь сильно подобное отношение Зонтика расстраивало, но у него не было альтернатив. До поры до времени. Ни Пик, ни Зонтик уже толком не помнили, кто из них первый начал путь к сближению ещё в реальном мире. Может Пику потребовалось что-то, а может, Зонтик сам подошёл к нему. Так между ними начал выстраиваться диалог. Однако Зонтик всё равно побаивался тёмного короля по первости. Пик был немногословным, но при всём при этом, весьма наблюдательным человеком. Он всегда тонко чувствовал то, чего люди от него хотели, чего желали добиться в ходе общения с ним. Несложно было догадаться и насчёт трефового валета. Зонтику в силу его врождённой неуверенности нужен был тот, кто смог бы его поддержать. Он был далеко не самым глупым парнем, и зачастую сам мог найти правильное решение в сложившейся ситуации, но он всегда колебался насчёт того, было ли оно верным или же нет. Ему нужен был тот, кто помог бы эти сомнения отринуть. И Пик для него таким человеком стал. Занял пустующую вакантную нишу, так сказать. Не раз и не два он помогал Зонтику с построением его государства, благо что и территориально Империя и Зонтопия находились на расстоянии вытянутой руки. А вот Пику, замкнутому, нелюдимому и не слишком-то любимому, за подобные качества среди восьмёрки, нужен был союзник. Не идиот, не трепло и не легкомысленный, а еще тот, чью волю можно было бы при желании подавить. Да, Зонтик с какой стороны ни посмотри, был идеальным кандидатом. Может быть Пик и забыл, с чего конкретно начались их партнёрские взаимоотношения, но зато он прекрасно помнил, что послужило переломным моментом, после которого Зонтик начал ему всецело доверять.***
Пик был ночным созданием, да вот так несмешно над ним пошутила жизнь. Если бы однажды он встретил то существо, что занималось во вселенной плетением судеб, то точно бы дал этой ироничной сволочи пинка под зад, а то и вовсе бы загрыз, как и обещал однажды своему отцу. Жил Пиковый король из-за этого в вечном парадоксе. Днём ему было слишком светло, его глаза не переносили столь яркого света, но днём было тепло. Ночью же он прекрасно видел, но этот противный собачий холод! Иногда Пику казалось, что реальность всерьёз взъелась на него за что-то, но он всё никак не мог взять в толк за что. В итоге он привык работать и жить в тёмное время суток, когда назойливое Солнце скрывалось за горизонтом. В тот день, как и во всякий другой, он тоже не спал ночью, а делал к какому-то уроку презентацию. Ходить в школу, для него, наследника Красного Джокера было форменным оскорблением, да к тому же и по возрасту ему уже давно было не положено, однако, он скрывал своё ярое недовольство. Пока Фёдор позволял им находиться на Земле, неважно под каким предлогом, он, так уж и быть, будет вести себя послушно. В конце концов, что угодно лучше, чем торчать в другом, умирающем мире. Пик придирчиво оглядел свою работу и потянувшись принял решение прогуляться по улице. Хоть холод он и не любил, но не все же дома сидеть в самом деле. Но как только он полез в гардероб за курткой, то вдруг услышал в коридоре глухой звук. Будто что-то упало. Пик поглядел на Феликса и Габриэля, заснувших в обнимку на диване. Методом исключения он понял, что в коридоре мог быть только Зонтик. Два часа назад он заснул во второй комнате. Недолго думая Пик направился к нему. Зонтик сидел в прихожей на полу, у входной двери и выглядел откровенно жалко. Он старался не плакать, но было видно, что сдерживается он из последних сил. «Пик… я, кажется, умираю», — Зонтик поднял затравленный взгляд на тёмного короля. Он был бледным и дышал с большим трудом. Пик прислушался к его сердцебиению. Нет, вопреки прогнозам самого Зонтика, его сердце билось нормально, никаких патологий в нём на слух Пик не обнаружил. Лёгкие, за исключением рваного дыхания не хрипели, тут тоже мимо. Давление, как он знал, у Зонтика всегда было как у космонавта — хоть прямо сейчас надевай скафандр и отправляй в космос. Так чем же тогда было вызвано подобное состояние? Внезапная мысль посетила Пикового Короля и он, опустившись перед Зонтиком на колени, спросил: «Ты сегодня думал о чём-то плохом?» Зонтик, дрожа, с трудом выдавливая из себя слова начал ему объяснять: «Мне завтра… иди в школу. После того что я… натворил. Не могу… не хочу… страшно… стыдно» Пик кивнул сам себе. Вот оно, теперь ему всё было ясно. Накануне, буквально позавчера, Зонтик сломал другу Создателя руку. Причём очень сильно так сломал, хотя и не нарочно. Учитывая то, каким тихим и ранимым был Зонтик, можно было с уверенностью сказать, что он успел проклясть себя за это уже десять миллиардов раз, если не больше. Накручивать себя он всегда умел мастерски. Пик крепко взял его за руку и твёрдо произнёс: «Точно не умираешь» Зонтик ему не поверил. Ну конечно, в таком состоянии едва ли кто-то стал бы слушать доводы разума. «Но… дышать больно… и сердце… разрывается» «Оно болит, да. Но нормально бьётся для испуганного человека. Как и лёгкие. Обычная паническая атака. Ничего смертельного. Я тебе помогу. Дыши, диафрагмой. Пять секунд вдох, задержка на две, потом — выдох пять. Давай, я начинаю считать» Зонтик был банально не в том состоянии, чтобы противиться и протестовать, тревога захлёстывала его разум. Но, Пик был спокоен как удав, и его невозмутимый вид хоть и каплю, но помогал сосредоточиться на дыхании. Зонтик сжал руку тёмного короля в ответ, зажмурился и сделал, так как ему сказали. «Четыре, пять…» — мелькал где-то на периферии монотонный голос Пика. Постепенно паника отступила, как и чувство того, что он вот-вот рухнет в обморок. Сердце Зонтика стало биться медленнее, но тело его всё ещё здорово потряхивало. Длилось это в общей сложности примерно минут десять. Пик внимательно следил за стрелкой часов, висевших прямо над головой Зонтика. «С…спасибо. Кажется, отпустило…» Выглядел Зонтик вымотанным и уставшим. Не столько из-за произошедшего, сколько из-за того, что всё это не дало ему нормально выспаться. Ну да, это же только для Пика в порядке вещей было бодрствовать ночью. «Это не в первый раз, да?» Зонтик кивнул и отвёл взгляд. Только сейчас он, смущаясь до смерти, разжал чужие пальцы. «Почему Куромаку тебе с этим не помогает?» — всё так же спокойно продолжал допрашивать его Пик, сам внутренне сгорая от негодования. Ему казалось, что эти двое близки, но разве так ведут себя близкие друг другу люди? «Он… Куро не любит смотреть как люди плачут. Или… тревожатся. А самое главное — он не понимает. Сам в итоге больше изведётся, если увидит, чем поможет. Не хочу заставлять его нервничать. Опять», — Зонтик выглядел и звучал в такие моменты так, будто не Куромаку был его королём, а наоборот. Зонтик думал о его чувствах, покуда как Куромаку на его чувства плевал с высокой колокольни. Пику внезапно стало жалко этого беспомощного по сути ещё ребёнка, на хрупкую психику которого навалилось слишком многое. Да, из трефов, коих он до поры до времени недолюбливал, Зонтик определённо нравился ему больше. «Но… Пик, как ты понял, что со мной?» «Просто. В детстве сам так же. Мучился», — Пик поднялся обратно на ноги и отряхнул колени. Пока он стоял на полу, к штанам успел пристать всякий сор. Нужно будет подмести здесь завтра утром, а то они так скоро совсем грязью в этом доме порастут. «А сейчас? Сейчас у тебя бывает такое же?» — спросил, вдруг поддавшись внезапному порыву Зонтик. До сих пор с Пиком они мало разговаривали, но сейчас он для себя понял, что Пик в общем-то был не таким уж и плохим парнем, несмотря на свою пугающую наружность. «Нет» Тёмный король взял Зонтика под локоть и помог тому подняться. «Ляжешь спать в моё кресло. Я посплю в Сердце Мира. Завтра в школу не идёшь, сам схожу» «Но моя же очередь, Куро будет недоволен, если я пропущу черчение, он хотел взять…» Зонтик осёкся, поймав тяжёлый взгляд алых глаз. Пик всем своим видом показывал, насколько ему было плевать сейчас на мнение трефового короля по этому поводу. «Это не просьба, Зонтик. И ещё, если станет плохо, в следующий раз — зови меня» «Л… ладно» Пик прекрасно осознавал всё это время, как сильно можно привязать к себе Зонтика такими незамысловатыми и, казалось бы, банальными проявлениями заботы. И он поступил хладнокровно, подумав в тот момент о том, что помоги он — и в будущем это окупится ему с лихвой. Но отчасти Пик сделал это не из-за каких-то там планов, а потому что правда не хотел оставлять Зонтика в беде, наедине с его проблемами.***
«Боже мой, Пик, это…» — Зонтик по прибытии в его покои, застыл рядом с Пиком и взялся дрожащими пальцами за пустой рукав кофты. В его сапфировых глазах тотчас же заблестели слёзы. С одной стороны — увидь Император такую жалость со стороны от кого-то из своих подданных, он, не задумываясь бы, послал такого человека к чёртовой матери. Но Зонтик… Зонтик всегда был таким. Его сочувствие не казалось надуманным или фальшивым, он действительно переживал. И это Пика не злило, напротив — грело его истерзанную страхами и сомнениями душу. Зонтик был первым и единственным клоном, кого он пустил к себе во время гражданской войны в страну. Он был единственным, кто увидел в живую его изуродованное тело во всей его красе. Потому что Пик не сомневался в том, что Зонтик никогда ему не навредит. То же самое он мог сказать и о Вару (мелкий хоть и был тем ещё говнюком, но он прекрасно понимал, где проходила грань между обычной жизнью и действительно сложной ситуацией, в которой неуместны его шутки), но его валет был ещё слишком молод, чтобы на такое смотреть. Нет, пусть лучше со своей страной для начала разберётся. У Зонтика, как парадоксально бы это не звучало, всё же была более крепкая психика, нежели чем у Вару. Даже несмотря на то, как часто он расстраивался по пустякам. «Погоди… давай я помогу? Я могу всё исправить, вернуть тебе руку», — смахивая слёзы с лица, робко улыбнулся Зонтик, доставая из своей сумки генератор. Устройство всё ещё было полно энергии и сияло даже ярче чем генератор Пика, когда он видел его в последний раз. Ну, то что трефы были народом бережливым и расчётливым ни для кого не было секретом. Так что не было ничего удивительно в том, что их запасы энергии должны были иссякнуть самыми последними. На самом деле у Пика ещё не выдохлась своя машина, однако Зонтик, кажется, посчитал иначе. Ведь почему ещё Пик не восстановил своё тело? У него на то были свои причины, однако, разубеждать Зонтика он не спешил. Ситуация складывалась для него удачным образом — можно сыграть на жалости и сохранить столь ценную энергию на потом. Зонтик взял генератор поудобнее, двумя руками и нажал на кнопку. Тот запищал, оповещая о том, что израсходовал некоторую часть энергии. Но ничего не произошло. «Ничего не понимаю… я исцелял людей в Зонтопии. Почему не сработало сейчас?» «От чего ты исцелял своих поданных, Зонтик?» — спросил его Пик. Он не знал, что Зонтик лечил людей при помощи генератора, однако подобное вполне в его стиле. Удивляться нечему. «Ну… один из них был слеп, а второй болел хронической болезнью из-за недостатка магии» «Что в случае первого, что в случае второго это не утраченные конечности. Может быть, машина не умеет восстанавливать человеческие тела при таких сильных повреждениях?» — Пик всерьёз задумался над подобным вариантом. «Но… она ведь может целых людей из ничего делать! Не может быть, чтобы… я попробую ещё раз…» — Зонтик потянулся было к кнопке, но Пик его остановил. «Нечего тратить энергию попусту. Дай-ка лучше мне. У меня появилась идея» Зонтик молча передал генератор Пиковому Королю. Генератор вспыхнул на мгновение и Пик, возвращая его законному владельцу, довольно улыбнулся. «Ну вот. Это уже совсем другое дело» Зонтик как заворожённый смотрел на переливающийся золотом протез. «А это не чересчур? И как он будет работать без постоянной подпитки от генератора?» — обескураженно Зонтик взялся за один из когтей на возникшей руке, проверяя его на остроту. Пик даже смутно почувствовал его прикосновение «За счёт импульсов, посылаемых от сокращения здоровых мышц. И нет, не чересчур. После того, что случилось с прошлой, эту я не хочу потерять так же просто. Спасибо за неё, Зонтик» Пик немного помолчал, собираясь с мыслями. Нет, создание новой конечности, конечно, было приятным бонусом, но на самом деле он не для того позвал сюда Зонтика. «Я знаю, как выбраться отсюда. Из этого мира», — сказал наконец Пик. Новость эта вызвала у Зонтика неподдельный шок. «Правда?! Ох… я бы… я бы не хотел возвращаться на Землю, но это же просто замечательно! Ну, для тебя я имею в виду. Ты ведь всю жизнь мечтал сбежать отсюда», — порадовался за Пика он. «Да. Мечтал», — односложно отозвался Пик и вновь замолчал. Иногда, как и в этот самый момент, в нём некстати просыпалась совесть, и принималась остервенело терзать его разум. Глаза Зонтика смотрели на него с восхищением, с почти детской наивностью и искренним желанием помочь, а Пик хотел использовать его в собственных целях. Но на все подобные непрошенные мысли у Императора была одна-единственная, что перекрывала их все разом: Да, ты обманываешь его, да, используешь. Но благодаря твоему плану он и все остальные клоны выживут, и вы сможете попасть в реальный мир. Неважно как тебе будет от этого стыдно и плохо, самобичевание оставишь на потом. Припасёшь до того момента, как покинешь эту запертую клетку и выведешь отсюда остальных. И вот тогда уже пусть делают всё что хотят — ненавидят, оскорбляют, кричат, пусть даже и убить попытаются. И сам с собой тоже что угодно потом делай. Потом, всё потом. Позволишь совести свести тебя с ума тогда, когда твой план наконец сработает. Зонтик почувствовал его сомнение, хоть и не знал причин, к нему приведших. Он сел с Пиком рядом и тихо произнёс: «Я знаю, что тебе сейчас тяжело… тяжелее, чем кому-либо из нас. Но я… дай знать, если тебе понадобится моя помощь», — хоть Зонтик обычно и избегал прямых зрительных контактов, в этот раз он пересилил себя и взглянул прямо в глаза Пику, подчёркивая таким образом всю серьёзность своих слов. «Спасибо, Зонтик, я ценю это. На самом деле, я хотел бы обсудить с тобой возможную перспективу размещения части моих войск на территории Зонтопии. На всякий случай. Ты мой брат. Друг. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое, что и со мной. У тебя совсем нет охраны, кто-то должен тебя защитить. Так что позволь мне…» Зонтик был преданным до смерти, а ещё слишком хорошим и легковерным для любого из миров, как этого, так и реального. Из-за этого Пику не составило в своё время труда обвести его вокруг пальца, и даже не единожды воспользоваться им. От самого себя Пику каждый из таких разов становилось тошно. Но Зонтик был одной из ключевых фигур на поле его игры, ценным ресурсом и союзником. И как бы Пику того не было жаль, но он не мог выкинуть Зонтика из уравнения. Без него ничего в итоге не складывалось. Они ещё о многом поговорят в тот вечер и Пик удостоверится не единожды, что на Зонтика он сможет сделать упор в своём плане побега отсюда. Но вот эти слова: «Спасибо, Зонтик, я ценю это» Были единственными искренними, что он сказал за весь их долгий разговор.