«Если получится, она убьёт Императора в Варуленде» «Или она избавит его от влияния Джокера и спасёт ему жизнь. Выяснит, зачем он устроил всё то, что было в Империи, спросит его о своих родителях и только тогда, в зависимости от его ответа будет действовать по ситуации»
Спустя столько лет она опять вернулась к вопросу о неоднозначности. О том, кем же таким был для неё Император во всей этой истории. Но вне зависимости от её выбора, всё скоро должно было решится. И не для одной Эммы Раут. И с одной стороны — в пору бы рваться в бой, а с другой… было страшно от того, какими фатальными могли стать последствия малейших неверно принятых решений. Всё это злило больше некуда и Эмма нервно выстукивала пальцами дробь по приборной панели, наблюдая за Хелен напевающей что-то приторное себе под нос. Тон её голоса, несмотря на спокойное улыбающееся лицо был несколько нервным. — Как т… Ваше Величество это делает? — вдруг спросила у неё Эмма и Хелен приподняла брови от удивления. — Делаю что? — Ну… — Эмма огляделась по сторонам, будто пытаясь выискать меж хлама и труб тему для разговора и отчего-то вновь перешла на «ты», — управляешь этой махиной? Лицо Хелен мгновенно просветлело и она подправив ещё пару каких-то значений на экране принялась с энтузиазмом объяснять: — На самом деле, это не так уж и сложно, как кажется на первый взгляд. Всё дело в том, что нужные элементы управления… — Я не об этом, — нетерпеливо перебила её Эмма, — Николь отодвигала от тебя на собрании технику подальше, а ты сама трясёшься с того самого момента, как мы взошли на борт. Ты боишься машин, верно? Словам её Хелен отчего-то ни капли не удивилась, даже напротив — улыбнулась по лисьи, точно ожидала с минуты на минуту такого вопроса. — О… как интересно, — сощурилась она, показывая белоснежные зубы — да, ты угадала. Хотя, странно, наверное, видеть пилота, которого пугает мысль о том, что тут всё может взлететь на воздух из-за одной его оплошности… Хелен передёрнуло. Она шумно втянула воздух носом и качнула головой, это помогло ей прийти в себя. В следующую секунду она уже улыбалась, как и в секунду до этого. — Но знаешь, у нас ведь не было альтернатив. Вару не мог переправить нас, как и в прошлый раз, а больше никто управлять дирижаблем кроме него и меня не умеет. Можно было бы, конечно, поехать на машине — и Клео и Ника умеют её водить, но тогда дорога затянулась бы. А того, что может произойти за это время с моими подданными я боюсь намного больше техники. Понимаешь? Когда ты — правитель, ответственный за чьи-то жизни да и просто, взрослый человек тебе так или иначе приходится сталкиваться с ситуациями, где нужно действовать вопреки своим страхам, нежеланию и всему прочему. Так что, да… «глаза боятся, руки делают». После этих слов Эмма взглянула на Хелен совершенно под другим углом. Изначально червовая дама не произвела на неё какого-то особенного впечатления. Ну жена короля и жена, что с неё взять? Казалось, что она нужна только для красивого вида. Ладно, максимум для того, чтобы дипломатично затыкать не в меру разошедшемуся Вару рот, но теперь… Именно она отправилась спасать его страну, не её муж. И Эмма не видела в её глазах особого мандража. Хелен говорила, что сделает то, что должна и было видно, что с нуждой государственной, при которой приходится ставить потребности нации выше своих она была знакома не понаслышке. Мог ли и Император действовать прежде из подобных соображений? Были ли они с Хелен в этом схожи? Могла ли она помочь Эмме разобраться в её терзаниях?.. — И что, не было никаких сомнений? Подумаешь, подданные. Вы оба с правителем Варуленда были в безопасности, в Столице. Решились бы — и серый король защитил вас обоих. Вместо себя можно было послать кого-нибудь из его солдатиков. Зачем возвращаться лично? — Затем, что это дело уже не моего супружеского долга, а королевского. Простой солдат не может решать будущее целой страны за короля и… как бы я не любила Вару, ставить на одну чашу весов его спокойствие и жизни наших людей я не могу. Он это понимает. Накануне мы очень серьёзно всё обговорили. Хотя со стороны, наверное, мы и выглядим после этого ужасной парой. Потому, что разлучились в такое опасное время. Мы ведь можем даже… не увидеться вновь. Вдали от Вару я буду очень сильно за него переживать, а он — за меня, но как правители Варуленда мы обязаны спасти нашу страну. Я — помогу с эвакуацией и имперцами, а Вару — остановить Красного Джокера. — А если тебе придётся творить ужасные вещи, чтобы твои люди выжили? Всё-таки это — война, — Эмма крепче сжала ключ руками и опустила голову. Она не добавила, что уже видела одну такую и что прекрасно знала, как быстро в ней искажаются даже у самых гуманных людей всякие понятия о морали, но это очень явно повисло между ней и Хелен. Та бросила на Эмму сочувствующий взгляд и поджала дрогнувшие губы. — Не дай бог конечно. Я… если честно не уверена, что смогу отдать приказ за которым последуют чьи-то смерти. Поэтому постараемся сделать так, чтобы мирное население успело скрыться до подхода основной части армии, а дальше… дальше как-нибудь выкрутимся с переговорами, надеюсь. Вару говорил мне, что Император — человек чести и что он всю жизнь заботился о нём и об остальных правителях Карточного Мира. И что если бы не магия Джокера он и не стал бы ввязываться в подобное. Надеюсь, мы сможем как-нибудь ему помочь, чтобы он потом помог нам, — улыбка Хелен, озарённая лучами восходящего над Варулендом Солнца была робкой и не сильно обнадёживающей, но всё-таки… она смогла посеять в сердце Эммы зерно надежды. Чёрт знает почему. Она уменьшила золотой ключ, спрятала его в карман джинсовки и нахмурившись откинулась на спинку кресла. Если уж что Эмма за эти года, проведённые в замке и поняла — каким бы противным старик не был, он не был безумцем. Он мог смолить свои тупые сигареты днями напролёт и задумчиво пялиться на Купол, но он не был фанатом массовых кровопролитий. Те испытания о которых говорил Рюзе Раут не проводились среди массового населения. Пик был старым и дряхлым и ворчливым дедом в теле молодого мужчины и вот именно такого его Эмма и готова была воспринимать здраво, вот что она вдруг поняла. Ни на какого другого Пика ей точно не хотелось соглашаться. Мы хорошенько выбьем из него дурь, чтобы он пришёл в себя, а потом он сам остановил армию», — подумала Эмма. В конце концов кого как не своего Императора солдаты тёмной страны должны послушаться? Эмма поможет Хелен, и вместе они постараются не допустить мясорубки времён имперской гражданской войны. Никто её не заслуживал. Ни солдаты, ни мирные. Ни имперцы, которых столь просто одурачили при помощи магии, ни попавшие под горячую руку вары. Спустя пару минут от их разговора Хелен наклонилась к одному из экранов, поглядела на него и удовлетворенно кивнув сама себе устранилась обратно. — Башня уже недалеко, скоро будем стыковаться, — Хелен пришлось порядочно повысить голос, чтобы её было слышно и в дальней части корабля. О связи пилота с салоном тот, кто давал добро на проектирование дирижабля и не подумал. Потому, что летало на нём обычно всего два человека и дополнительно переусложнять и так рябящую проводами фурнитуру было совершенно ни к чему. Дирижабль направлялся к причальной башне. Той, что расположилась в самом центре города и была окружена башнями повыше. Все их громады скапливались друг напротив друга и создавали причудливые массивы для того, чтобы корабль пройдя по зазору между ними затерялся на фоне общей пестрящей зелени и его было сложно отследить. Это был потрясающе хитрый ход, которого едва ли ожидаешь от архитекторов подобной страны. Эмма слышала, что Варуленд ещё со времён основания был недостроенн. А потому и в лучшие свои времена выглядел так, будто его жители вели с кем-то затяжную партизанскую войну. Весь в сквозных дырах, перекопанный вдоль и поперек, со скопившейся в траншеях мутной дождевой водой. Его рельеф являл собой растянувшуюся на долгие километры полосу препятствий которую без проблем могли преодолеть только сами вары. Но в сложившейся ситуации это однозначно играло им на руку. В Варуленде помимо запутанной архитектуры существовала и система защиты, как раз для таких непредвиденных случаев. Питаясь от энергии пятого генератора, в замке Вару работала специальная машина. Она создавала на улицах весьма реалистичные иллюзии, проверить иллюзорность коих можно было только на ощупь. Ну или развеять их, сумев раздобыть зелёные очки. Иллюзии изображали фальшивых людей, скрывали проходы, позволяющие срезать дорогу к центру города, заставляли исчезать ямы, рытвины, ловушки. Перед отбытием в Столицу эту систему Вару заблаговременно включил. Но несмотря на все те опасности, что таил в себе нынешний, приготовившийся к войне Варуленд, Эмма поймала себя на мысли, что с такой большой высоты, отражая полированными поверхностями крыш поднимающееся Солнце город не выглядел такой уж помойкой, какой его часто за глаза называли у неё на родине. Может быть при других обстоятельствах он ей даже и понравился бы. Умиротворённое и несколько сонное настроение разбилось внезапно. Из полудрёмы Эмму, Клео и Хелен, которая то и дело встряхивала тяжёлой от усталости головой, выдернул противный цифровой писк. Он исходил от сигнатурного устройства. — Странно, — произнесла Николь всё не вынимая наушников из ушей. Она вернулась обратно к своему креслу и перекинула ремень машины через плечо, подняв её, так чтобы было удобнее смотреть на циферблат. За ним в крайнюю грань деления в истерике билась стрелка и Николь не на шутку удивилась. Брови её взметнулись вверх. — Устройство показывает магический всплеск, но тут ведь нет никакой… Она не успела договорить. Машина затрещала, нагрелась и глухо ухнув, обожгла Николь руку. А всё пространство за окнами меж тем в одну секунду сделалось из предрассветно розового чёрным. За бортом корабля всклубились плотные грозовые облака. Загрохотал, отражаясь в самом его нутре, в каждой балке и рейке гром. И его грозное рычание не предвещало ничего хорошего. Во всей этой суматохе наступившей столь внезапно все кроме Эммы отчего-то молчали и только она выдавила из себя тяжёлое, как упавший мешок с песком: — Какого чёрта?.. Хелен ей не ответила и тогда Эмма вытянулась настолько, насколько ей позволял ремень безопасности, вывернула голову, стараясь разглядеть хоть что-то в сгустившемся за стеклом мраке. Чёрные клубы, замершие в самое мгновение своего появления начали медленно раскручиваться, завихряться, набирая и набирая скорость. Точно змея щёлкнула раззявив широкую пасть зелёная молния у правого борта дирижабля, за ней — голубая и розовая с левого. Сзади на корабль внезапно налетел шквальный ветер и его потащило вперёд, на острые клыки башен. — Останови его! — вскрикнула Эмма, когда днище судна притёрлось о крышу высотки и заскрежетало. Где-то позади послышался и крик Клео. Хелен огромными глазами в ступоре смотрела происходящее, её руки била крупная дрожь. «Странно, наверное, видеть пилота, которого пугает мысль о том, что тут всё может взлететь на воздух из-за одной его оплошности…», — всплыли в памяти Эммы слова произнесённые королевой Варуленда едва ли не пару минут назад и она вновь закричала. — Хелен! Крик Эммы в купе с очередным ударом молнии подействовал на неё словно пощёчина и Хелен пришла в себя, рванулась вперёд. Начала быстро нажимать на сотни разных кнопок и рычагов. Лицо её переменилось на строгое и сосредоточенное и казалось, будто она вновь потеряла возможность слышать, как и мгновение назад. Хелен стиснула зубы и до черноты закусила губу. Дирижабль затрясло, но благодаря её усилиям он замедлился настолько, насколько это вообще было возможно. Однако Хелен не остановила его, а продолжала вести. При том, что лавировать меж куполами и зубьями шпилей было истинным самоубийством при такой плохой видимости. Когда Эмма почти повторила своё «останови» ещё раз, Хелен выдавила ей на опережение: — Нет! Надо двигаться дальше. Это облако, — она раскрутила рулевое колесо и налегла на него со всей силы, когда оно не поддалось, Эмма откинула ремень и навалилась на него тоже, — точно магическое! Если останемся внутри, нас тут с таким ветром и молниями в клочья разорвёт. Надо добраться до границы урагана. Хелен глядела на грозовое небо озаряемое разноцветными вспышками глазами полными слёз. Так испуганно, но в то же время решительно, что Эмма мигом поняла — иного варианта нет. Собралась она достаточно быстро. — Помощь. Нужна? — отрывисто выплюнула она и тогда Хелен махнула ей рукой на огромный рычаг в стеклянной рамке, у самого верха кабины. — Я проведу нас до стыковочной башни, до неё осталось немного. Разбей стекло, — только она успела сказать это, как тут же осколки градом посыпались на пол, — хорошо! Теперь жди моей команды. Как скажу тянуть, потянешь! Пока Эмма и Хелен в передней части корабля боролись с бурей, в задней Клео схватила замершую Николь за руку и буквально силком затащила обратно на кресло. Когда корабль снова тряхнуло Николь, подскочив на нём, до крови прокусила язык. Рот её тут же заполнил противный солоноватый привкус и она слепая от вспышек за окнами стала шарить руками по спинке и металлической обшивке возле себя в поисках ремня. Николь не понимала, каким чудом во всей этой судорожной, резко начавшейся конвульсии с неё не слетели очки или не лопнул держатель тяжёлой сигнатурной машины. Как не вывалились из ушей наушники в которых до сих пор звучал занудный бубнёж диктора. Свистел по углам плохо спаянных стёкол ветер, буря рвала и метала. На миг луч прожектора откуда-то снизу ударил прямо по кабине корабля, засветив рубку и огромная тень дирижабля упала на взъярившиеся облака позади него. Но на этот раз никто не успел отреагировать вовремя. С земли, полыхая точно второе Солнце, сорвалась ракета и зацепила хвост корабля. Его подкинуло от взрывной волны, накренило и вся загруженная в дирижабль провизия запела тысячей хриплых голосов цепей и крюков, которыми она была подкреплена. В электронике замкнуло провода, и оттуда лопаясь и шипя вырвался сноп искр. Все экраны на панели управления разом пошли помехами и на каждом из них высветились и застыли огромные белые цифры.00:00:00
Точно спичка чиркнула рядом с бортом дирижабля ещё одна ракета. Её фиолетовые искры зигзагом осыпали зашедшийся в предсмертной агонии растрепавшийся винт. Корабль начало разрывать на части прямо в небе и теперь до Клео и до Николь голос Хелен доходил едва ли не по слогам. — Дер…сь, буде… па…ать! Он прозвенел осыпающимся хрусталём сквозь рычание и гул работающих на последнем издыхании механизмов. Хелен в последний момент рванула в сторону треснувшее ровно посередине рулевое колесо, чтобы увести корабль от шпиля одной из башен, куда он пытался опрокинуться. Николь как зачарованная смотрела на свистящую дыру в корпусе, в её наушниках проносились обрывки из книги, точно из раздела «дирижабли и катастрофы прошлого Земли». Затрещал корпус, изогнулся под уродующим его пламенем. «При повреждении конструкций содержащих сжатый газ, гелий и водород покидают обшивку со скоростью 10,4 метра в секунду» Огонь охватил палубу за считанные мгновения и одна балка, отделяющая заднюю часть дирижабля от передней не выдержала. С хрустом она вырвалась из своего ряда и переломила секцию пола прямо между Клео и Николь. В этот самый момент всё будто бы тысячекратно замедлилось. Николь наблюдала за тем, как пальцы Клео мазнули по её руке, так и не сумевшей застегнуть неисправный ремень безопасности, а затем точно заворожённая всё продолжала глядеть на меняющие свой цвет искры, намертво вцепившись в поручень кресла. Она не слышала ни криков в рубке, ни натужного рыка мотора, всё ещё тянущего разваливающийся корабль по небу. Сухой треск помех на записи аудиокниги — единственное, на чём она сейчас могла сконцентрировать внимание. Голос диктора был по-лабораторному нуден и сух, словно тот рассказывал не об ужасах и смертях, не о трагедиях минувших лет, а о чём-то совершенно обыденном. «В случае падения выживаемость равняется…» Вдруг рядом что-то свистнуло пронзительно громко и дирижабль тряхнуло так, что Николь от неожиданности разжала пальцы и в следующий же момент её кувырком понесло к раззявленной пасти пробоины, образовавшейся в считанных сантиметрах от её прежнего укрытия. Ни зацепиться за что-нибудь ещё, ни затормозить в такой круговерти у неё не получилось. Всё, что Николь успела сделать перед тем как из раскуроченной палубы её выдрал резкий порыв ветра — так это в отчаянии закрыться руками. «…двум процентам», — торжественным голосом закончил диктор.***
Маленькая фигурка Николь быстро затерялась на фоне ревущего ветра и рвущихся в клочья чёрных туч. В них её швыряло и кидало из стороны в сторону, переворачивало и гнуло, но свой собственный истошный вопль не могла услышать даже она сама. Настолько громко сотрясался мир в буре. Из глаз выдавливало слёзы, а грудь сжимало от страха так сильно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть лишний раз было невозможно. Полы лабораторного халата гнались за Николь, набитые какой-то бесполезной мелочёвкой. И с ними, вся в белом, с огненными волосами, Николь на фоне распростёршей к ней объятья плесневелой зелени Варуленда была похожа на нисходящий метеор. Если бы Николь обладала хоть толикой усиляющей магией, то возможно она чисто инстинктивно применила бы её, но этот её единственный гипотетический шанс на спасение, увы, истаял ещё года назад, когда она взяв в руки генератор пожелала «знать всё», а не «быть самой сильной». Не было у неё в голове в те мгновения никакой осознанной мысли. Если бы Николь и могла подумать отстранённо, то она непременно бы пошутила: «Мол, для кого вообще буднична ситуация с падением с единственного в мире дирижабля?» Земля показалась уже совсем близко и Николь, в последний раз взглянув на её мутные из-за скорости очертания зажмурилась. Было мало людей, готовых встретить свою смерть широко смотря ей в глаза и Николь, несмотря на весь свой истовый оптимизм, в их число не входила. Вдруг всё прекратилось. Николь даже не сразу поняла, что остановилась. Прямо в небе, как и была, метрах в тридцати или двадцати над поверхностью. Поначалу Николь и вовсе показалось, что у неё отбило все нервные окончания из-за болевого шока, потом грешным делом она решила, что перед ней уже успели за пару мгновений открыться последние врата. Но ничего подобного. Николь заставила себя пошарить по лицу руками и только убедившись, что то цело, и что голова её не лежит отдельно от тела, она всё же нащупала очки и вновь раскрыла глаза. Вокруг была магия. Здоровый пузырь, прозрачно-чёрный, мерцающий маленькими разноцветными помехами по своему контуру. Такие видимые проявления магии было почти невозможно обнаружить в их мире — ведь доселе ни Институту, ни даже самим правителям Земли Королей не были известны маги, способные сотворить столь сильное, а что самое главное — осязаемое колдовство. Николь, так толком и не отойдя от испуга, осторожно надавила на мыльную стенку рукой. Стенка медленно деформировалась. Пузырь был плотным и масляным, точно полимер. Николь чувствовала как искорки магического проявления покусывают её за пальцы, словно с трепетом, но осторожно. Не желая навредить. Эта магия казалась ей смутно знакомой, но Николь всё никак не могла вспомнить где видела её прежде. Она бы точно запомнила нечто столь же восхитительное. Облака расходились в стороны под неспешно парящим пузырём, сквозь них начали постепенно просвечивать контуры варулендских зданий. Выполненные в виде шахматных фигур, с улыбками, в очках, извёрнутые под невообразимыми архитектурными углами они напоминали скорее инсталляции, а не жилые дома. Работу, вышедшую из-под руки Эшера или Дали, но никак не заурядного архитектора. Лестницы со странными перспективами, дорожки, выложенные чередующейся изумрудной клеточкой, стёкшие по башням ладей в несколько человеческих ростов перекосившиеся часы. И всё воздушное пространство перекрытое плетёнкой из проводов. Варуленд напоминал Николь те самые повторяющиеся графические узоры, что со скуки рисовали дети её коллег на полях тетрадей в клеточку. Зацикленные сами в себе точно фракталы, но обладающие видимой закономерностью. В некоторых глазах статуй и их ртах, в прорехах, по-видимому, заменяющим окна, до сих пор виднелись огоньки непотушенных лампадок и светильников. Будто бы жители бросили свои дома впопыхах, сбежав отчего-то. Но отчего?.. Внутри пузыря было по-странному умиротворённо — за ним бушевал шторм, но магия его оберегала. Заглушала вой молний, притупляла крошащиеся в панике переживания. Николь вдруг подумала, что для человека упавшего с неба, она сейчас на диво спокойна и это показалось ей чудны́м. Но отчего-то и эта мысль ускользнула от неё так же быстро, как и все предыдущие. Будто бы кто-то волшебным образом заставил её успокоиться против собственной же воли. Пузырь был изнутри противно склизким и из-за этого встать в нём в полный рост не получалось, ноги проскальзывали в мутной пене округлых боков. Николь неверяще смотрела на неспешно проплывающие мимо кирпич и крыши и сжимала в руках сигнатурную машину, ремень которой трижды перекрутившись вокруг её пояса чудом остался цел. Полыхающий силуэт дирижабля вспышками просвечивавший сквозь чёрные облака вдали всё ещё продолжал падать. В воздухе вокруг него мельтешили какие-то непонятные помехи. Николь сняла треснувшие очки, протёрла их, с силой надавила на веки и вновь нацепила очки на нос. Помехи несмотря на всю её глазную гимнастику никуда не делись. Благодаря или вопреки их странному шлейфу дирижабль двигался гораздо медленнее, чем должен был при таком сильном повреждении. Сейчас он был картинкой самого грандиозного воздухоплавательного крушения в Карточном Мире в трёх голографических фреймах. Не более. Очередной пародирующий шахматную фигуру дом напрыгнул на Николь внезапно. Она так сильно отвлеклась на зрелище что развернулось над нею, что под собой пробитую крышу заметила в самый последний момент. Когда пузырь втянулся сквозь прорезь в черепице, и как только до ветхого верхнего этажа оставалось не более полуметра, магия тотчас же со свистом изошлась и лопнула. «Поп!» И Николь плюхнулась на бирюзовый кирпич с глухим и чувственным «уф» и всю её точно водой окатило остатками того самого странного колдовства. Николь не то фыркнула пару раз, не то чихнула, пытаясь привести себя в порядок, воровато оглядываясь, но дом был совершенно и бесповоротно заброшен. Никто не собирался кидаться на неё с воплями о попрании этой суверенной территории хлама, спёртой ветоши и разломанной до щепок мебели. Не её мысли, но тело всё же подбрасывало от пережитого, потому Николь, решившая спуститься на первый этаж, а оттуда — на улицу, зашагала вначале нетвёрдо. Притаптывая ногами пыль так, словно землю её ноги едва ощущали. Провал спиральной лестницы нашёлся скоро, но спуститься по нему было тяжело. Вместо ступеней во многом сохранились лишь косые остовы и оплётка арматуры. Пришлось перебираться, цепляясь нетвёрдыми руками за перила. Перевязь с сигнатурной машиной, то и дело попискивающей, тянула вниз с нещадной силой. На улице точно избитая скотина выл ветер. У самого выхода, на крошащемся бетоне, Николь разглядела едва заметные цветные огоньки. Те, скопившись в кучу, искрились будто отблески рассыпавшихся фейерверков на мутной водяной ряби. «Это — след остаточной магии! Но так странно, что я его вижу», — Николь покосилась на машину, болтающуюся на её плече. Неожиданная догадка посетила Николь и она встала над дорожкой из огоньков, качнула машиной влево-вправо. Первое направление было мимо, а вот второе — уже попало в точку и именно на правом пути начали вырисовываться новые частицы магии. Николь сделала пару шагов за ними и тогда ей стало видно, что след тянулся куда-то вдаль, за дома. — Ох… так они реагируют не на мою ману, а на ману сигнатурной машины, — едва слышно забормотала она всё больше и больше погружаясь в раздумья. Николь словно осенило: кто-то, кто спас её при помощи этой самой магии находился неподалёку. Мана этого человека оседала на земле, прямо по направлению его шагов. Николь шумно вздохнула. На самом деле у неё было не так уж и много вариантов. Судя по произошедшему — кто-то был сильно против того, чтобы королева Варуленда и другие дамы добрались до её подданных живыми, и этот кто-то сбил дирижабль. Но в то же время, был в этой истории и тот, кто вопреки всему им помог. А раз он был достаточно сильным, чтобы смягчить падение такого огромного корабля, то Николь стоило отыскать его, пока он не ушёл и магия его не рассеялась окончательно. Николь подтянула ремешок так, чтобы устройство минимально дребезжало от ударов по её бедру и тихонько пошла в направлении колдовского следа. На удивление, вспышки молний и раскаты грома она видела и слышала гораздо тусклее и тише чем, прежде. Да и ветер почти не метал её волосы по лицу. Искры магии между зелёными раскуроченными плитами походили на разноцветное битое стекло. Перемоловшееся с годами до пыли, но не слившееся с ландшафтом. Будто бы хлебные крошки в сказках про заблудших детей они вели Николь к её цели. «Только, надеюсь, в этом конкретном случае они приведут не к ведьме, которая скажет, что меня лучше съесть», — так думала Николь, пока нервный смешок колол её щёки. Она ускорила шаг. Огоньки привели её под сень склонивших свои башни полуразмызганных домов, на которые нападали с хода дирижабля горящие его куски. Между ними, просвечивая сквозь плотную поволоку гари и дыма Николь дожидался человек.***
Хотя магия и вела именно к нему, Николь не была уверена, что это тот, кто ей нужен. А потому она с добрых десять минут, остановившись у разрушенного дома, косилась на чужую фигуру через раму выбитого окна. Друг это был или враг? Гадать бесполезно, однако Николь колебалась. Сделать первый шаг навстречу и привлечь к себе внимание, или бросить эту затею в самый последний момент и отправиться на поиски остальных девочек? Им-то уж точно не помешала бы сейчас помощь. В пылу мысленных дискуссий Николь и не заметила, как накренилась под весом горящих обломков дирижабля фурнитура на крыше здания, нависшего над ней. Вылетели из креплений шпильки и огромная масса бетона и металла полетела вниз — ни шелохнуться ни отскочить в сторону Николь бы и не успела, как вдруг фигура из тумана повернулась к ней и взмахнула рукой. Небрежно, будто бы несколько тонн для неё ничего и не значили. Взвились и замерцали искры помех, и так же как и раньше магия спасла Николь, образовав над ней барьер от которого отскочило всё обрушившееся. Ропот и дрожь прошлись по земле, взвились от горящих обломков угли и пепел. Едва осела пыль и лопнул и барьер Николь кинулась вперёд, к своему спасителю. На этот раз она не думала ни секунды — это вышло чисто интуитивно. Если он помог ей, то значит всё это время чувствовал её присутствие, а раз не сделал ничего дурного и терпеливо ждал, то и прятаться смысла не было. Первое, что Николь увидела, вскарабкавшись на кучу строительного мусора разделяющего их обоих — это острые уши мага. Тогда она окончательно растеряв всякий страх соскочила вниз и запрыгала меж чадящих обломков, едва не выворачивая на их искорёженных останках ноги. — Габриэль! — радостно воскликнула Николь. Где-то сверху домов при самом разгаре её «плясок» накренился пласт третьего этажа, заскрежетала арматура, но теперь Николь успела добраться до безопасного коридора у которого её ждали до того, как и это добро с шумом обвалилось. — Скажи мне ради бога, с девочками всё хорошо? Они живы?! — Николь сперва засыпала своего спасителя вопросами и только потом вдруг подняла на него взгляд и поправила съехавшие с носа очки. Сквозь них она видела Габриэля, но в то же время и не его вовсе. Справедливости ради на их первого клона этот был похож постольку поскольку. Растрёпанный и бледный, с повязкой через лицо и безобразными шрамами от ожогов, в заношенной одежде, он был на семь или восемь лет старше. У его единственного глаза, сияющего точно треснувшее стекло среди гальки на пляже, собрались грубые синяки и морщины. Такие, каких при хорошей жизни не должно было быть ни у кого из молодых. Тяжёлая шуба будто бы давила его своим весом к земле, но не где-нибудь абстрактно, а именно в районе лопаток. Так что он стоял сгорбив лишь шею и искоса глядел на Николь. Его нематериальное тело просвечивало сквозь зелень вокруг. Он был призрак посреди разрухи и тумана, не человек. Это оказалось искажение, но на удивление Николь оно никуда не исчезло, а просто медленно кивнуло и она, поразившись до глубины души с облегчением выдохнула. Даже руками всплеснула от наплыва эмоций. В отличие от немногочисленных институтских учёных, изучавших феномен искажений, Николь ни разу не видела их вблизи. Пару раз она выезжала в полевые экспедиции, помогала писать отчёты и делать замеры в деревнях, расположенных вокруг Габрона, однако, к практической части темы её дружно не подпускали. К Николь в узких исследовательских кругах прикипело прозвище «мисс неудача» потому как только её брали с собой на задания, в ста процентах из ста, завидев её искажения прекращали делать то, что делали и тут же испарялись. Чем была обусловлена такая их «любовь» именно к мисс Эрендж не знал никто, но это породило в институте массу шуток различного толка. Николь внимательно читала отчёты и изредка дулась на коллег по паре минут за день, неспособная обидеться враз и окончательно, но тот кого она видела сейчас перед собой ни разу в отчётах не фигурировал. Про это искажение Николь лишь мельком слышала от Куромаку, когда они говорили после собрания. И так как искажения никогда не появлялись столь далеко от Сердца Мира в том, что одно из них оказалось аж в самой Столице Куромаку умудрился углядеть недоброе. «Я категорически не верю во все эти радикальные народные суеверия насчёт них, но искажения вызывают у меня чувство иррационального отторжения. Они такие же по ощущениям, как и вороны в реальном мире. Будто перед катастрофой в стаи сбиваются», — в сердцах выплюнул серый король, заморочившись тогда какими-то своими сугубо личными терзаниями. Но он был прав: чем больше новостей мелькало за последние недели о неспокойных границах и наступлении Империи на Куроград, тем больше учёных с застав сообщали о том, что видели миражи, подозрительно похожие на юношу с острыми эльфийскими ушами. Николь поглядела на искажение боком и вдруг сама не ожидая от себя переспросила, решив попытать удачу: — Ты меня… понимаешь? А! И большое тебе спасибо за помощь, Габриэль. Искажение молчало добрую пару минут и когда Николь уже вдруг решила, что всё было зря… — Мне казалось что мы с ним слишком разные, чтобы нас путать. Меня зовут Белл, — тихо сказал он глубоким и усталым голосом. Он смотрел на Николь с каким-то сложно читаемым выражением лица, в котором перемешалось слишком многое. И сожаление и горечь и боль. Но было в нём в то же время и что-то Николь знакомое, только вот она всё никак не могла вспомнить что именно. Но вдруг Белл хмыкнул, согнав с себя это наваждение, приподнял единственную уцелевшую бровь и скрестил руки на груди. — Выглядишь так, будто тебе есть что сказать. Только после этого Николь отмерла и неловко рассмеялась. — Прости-прости, я просто впервые вижу искажение так близко! Честно говоря, до сегодняшнего момента я придерживалась позиции научного сообщества по вашему вопросу. Принято считать, что у вас нет своей воли или разума и что вы лишь остаточные проявления магии и не можете влиять на физический мир… Её восторженный сбивающийся лепет Белл прервал довольно быстро. — Не магии, воспоминаний. Мы — это отпечаток конкретного произошедшего времени. Но несмотря на нашу природу мы можем колдовать в этом мире. Что-то смутно знакомое, такое же как и сама магия Белла стрельнуло после этих слов в голове Николь.Горящий Сукхавати. Чей-то сдавленный крик. Голос зовущий её по имени. И… горы.
— По… погоди-ка… воспоминаний? Но ты выглядишь старше нашего Габриэ… Но и на этот раз Белл не дал ей договорить. — У тебя времени в обрез чтобы сейчас думать о таких глупостях. И смутная тревога о тайнах мироздания враз отпрянула от Николь, уступив место тревоге более яркой за день насущный. — Ах, да, точно… — протянула Николь. Она приподнялась на носках, приложив ко лбу руку, прищурилась. Проследила взглядом за чёрным дымным следом, что протянул за собою дирижабль. Несмотря на бурю смог висел в воздухе и не думал рассеиваться совершенно. Николь где стояла, там же и уселась на камень, закинув одну ослабшую внезапно ногу на другую такую же. Поставила на колено локоть, упёрла в него подбородок и задрожала. Призадумалась. В тот же самый миг как ей сказали, что времени было мало она и впрямь ощутила это и куча мыслей разом заполонила её голову. Во-первых — Николь надо было найти остальных. Даже несмотря на слова искажения о том, что они живы ей нужно было убедиться в этом лично. Во-вторых — то, что случилось с природой вокруг было для Николь непонятно. Враз опустился шторм которого в Варуленде за все года его существования не было и в помине. И раз Хелен так паниковала, когда били молнии, то буря не была следствием работы машины иллюзий к которой сейчас был подключён пятый генератор. В-третьих — до того, как дирижабль начал разваливаться, в него кто-то выстрелил. Аж дважды. Местные не могли этого сделать, значит напрашивался лишь один вывод — где-то неподалёку, вопреки всем прогнозам по их перемещению, уже рыскали имперцы. Но они не могли добраться сюда так быстро, а ещё тут было искажение, что значит… Николь приподняла голову и пригляделась и к рябящим помехами пространству, к тёмным клубящимся облакам, к прикрывшему глаз и поджавшему губы Беллу. И единственный вывод из всего произошедшего напросился сам. — Что на территории Варуленда делает Габрон? Это Габриэль переместил его сюда? Зачем? Пока Николь задавала ему все эти вопросы, Белл скривил лицо и повернулся вполоборота, чтобы его изуродованную часть тела было не так сильно видно. После — сплюнул, больше видимо из привычки и злости, нежели чем из необходимости. Вообще, Николь изрядно сомневалась, что у таких существ как он могла быть хоть какая-то слюна. — На вопрос о том, зачем здесь Сердце Мира я ответить не могу. Но поверь, если бы оно осталось на своём прежнем месте, для этого мира всё окончилось куда печальнее, чем могло бы. На второй — да, это было решение мало́го его сюда передвинуть. Тц, но он даже не предупредил меня заранее. Думает небось, что с этой про́клятой силой он теперь всё может и что моё слово ему не указ… Белл вдруг резко оборвал свою речь, которую буквально проталкивал сквозь крепко стиснутые зубы и посмотрел на внимательно слушающую его Николь. — Да, опережая твой следующий вопрос — имперцы тоже здесь. И ещё раз да, из-за них корабль Вару и разбился. — Ох… — снова выдавила из себя она. Николь почувствовала как её желудок и сердце провалились куда-то внутрь самих себя. — Выходит так, что я сейчас одна, в стране оккупированной врагами и мне нужно добраться до других дам, примерное местоположение которых мне известно. Определить его можно по следу от дыма упавшего корабля. Однако точно на местности я не ориентируюсь, так как в Варуленде ни разу не была. Ещё надо учитывать тот факт, что судя по всему они находятся достаточно далеко, а рельеф страны не позволит долго прятаться на равнине. Оружия у меня с собой нет, да и если бы и было — громкий шум и выстрелы привлекли бы постороннее внимание. Но я всё равно не умею им пользоваться, так что может быть оно и к лучшему… эй, Белл? А ты что на этот счёт думаешь? Искажение посмотрело на неё с каким-то почти осязаемым удивлением. — Почему ты спрашиваешь меня? — А почему ты ещё не исчез? — вопросом на вопрос ответила Николь, — в прошлый раз ты… Габриэль, он пропал как только помог мне. Да и судя по рассказам остальных, он всегда так делает. А если ты — какая-то из его ммм… версий? Да, назовём это так, то логично было бы предположить, что раз ты здесь, значит тебе всё ещё есть для чего тут быть, верно? Она улыбнулась на мгновение, представив себе нечто забавное. — О, или исчезновение искажений это какой-то особо интимный процесс и мне нужно отвернуться, чтобы тебя не смущать? После этих её слов выражение лица Белла сменилось. Он склонил голову и выдал совершенно неподражаемую гримасу. Белл улыбался страшно и уродливо, так как может улыбаться только человек с до жути изувеченным лицом. Обугленная часть кожи под его повязкой натянулась и побелела в зелёном отсвете помех. Но Николь на удивление не испугало всё это, даже наоборот. Этот жест от существа по первому впечатлению довольно раздражительного и угрюмого дал надежду на то, что всё в сложившейся ситуации не так уж и плохо. Ну… раз он позволяет себе улыбаться её глупым юморескам. — Угадала с первым. Но, серьёзно, что десять, что сто лет спустя… шутки у тебя до сих пор просто отвратительные, — вздох Белла утонул в шуме помех парящих около него. Так что для пущей убедительности он ещё и кивнул, — да, всё верно. Хоть я и не должен, но я буду тебе помогать до самого конца. Если бы я и во второй раз позволил тебе так бездарно… — он осёкся поймав ничего не понимающий взгляд Николь, явно смутился и отрезал: — Неважно. Он выглядел так, будто скорее умрёт, чем объяснит свою маленькую оговорку и Николь решила не давить на него. В самом-то деле, раз он помогал не стоило лишний раз его злить. Но она оставила себе зарубку в памяти — спросить об этом чуть позже, в более благоприятных обстоятельствах. — Спасибо, — с некоторой долей облегчения вздохнула Николь, — но всё-таки какая-то дурная ситуация выходит. Даже если я и доберусь до девочек, то что делать с имперцами? Со всем этим войском? Куромаку говорил, что они просто пройдут к Курограду, мимо Варуленда так чего они вдруг здесь застряли? Где они вообще сейчас, недалеко? И ещё… слушай, а в городе же на улицах сейчас должны быть иллюзии, которые не видно только в зелёных очках. Так почему я их… — Насчёт иллюзий — ты их не видишь благодаря моей магии. Да, всегда пожалуйста. А имперцы — они совсем рядом. Так что я бы на твоём месте так громко не кричал. И раз хочешь узнать, зачем они здесь, то подумай, что в этой дыре может быть для них полезного, — Белл судя по всему не собирался давать ей простых ответов. — Полезного, по-ле-з-но-го. Погоди, да быть того не может! Неужели они тут за генератором? — Николь под конец всё же не сдержалась и не послушавши совета громко вскрикнула. Белл на её догадку снова кивнул. — Ох, чёрт! Но с другой стороны, раз уж ты говоришь, что имперцы ещё здесь, то это значит, что они до сих пор его не достали. Для чего он им вообще понадобился? Чтобы в один прыжок добраться до Столицы? Или, чтобы вывести ещё один генератор из игры? А Джокер оказался гораздо продуманнее, чем про него считал Куро. Это фигово. Погоди, Белл, а имперцы вообще знают, что за всем этим стоит он? — Нет. Они не в курсе и думают, что воюют за идеи сугубо своего Императора. За эту фразу Николь зацепилась гораздо отчаяннее, чем за всё остальное. — А что если бы они узнали бы что им управляет маг разума? Что вся эта война — не его личная воля, они бы тогда… рассмотрели возможность свернуть всю эту операцию? Чёрт, если бы был хоть какой-то способ показать им… хотя… Клео! Она ведь сделала на собрании так, что мы смогли увидеть воспоминания Эммы, вот только… много кому из имперцев их ведь не покажешь. У неё почти и не осталось маны. — Если вопрос только в мане, это решаемо, — сказал Белл, внимательно её выслушав, — если достать пятый генератор раньше имперцев, то в нём её как раз должно хватить. Николь подскочила на ноги и схватилась за ноющую голову. — Боже, да этот план белыми нитками шит! И даже если мне удастся найти генератор… стой, Белл, но раз теперь Варуленд находится в Габроне, или Габрон находится в нём в общем… неважно! Ты ведь можешь перемещаться здесь, верно? — Да. — И ты сможешь отвести меня к пятому генератору? Ты знаешь, где он сейчас? — Да, знаю. — Что ж, это… упрощает дело. Но если мы решим провернуть всё это, то магия такого рода израсходует весь его заряд. Белл нетерпеливо и вместе с тем раздражённо хмыкнул. — На благое дело. Тем более я сильно сомневаюсь, что Вару был бы против, учитывая то, что вы его страну спасти пытаетесь. Но ты можешь обдумать всё то, о чём мы только что говорили. Выбор останется за тобой, я не стану заставлять. Николь решила воспользоваться его предложением и взвесить всё то, что ей было известно про Габриэля, чтобы понять — стоило ли доверять его искажению и пытаться осуществить его план или же попробовать разработать свой. Первыми на ум ей пришли слова Куромаку. Тот говорил, что не знает, какой магией на самом деле пользуется Габриэль и чего он пытается своими таинственными играми с недосказанностью добиться. Примерно то же самое говорили и Феликс, и Ромео и даже Вару. Перед отправкой в Варуленд, Николь решившая спросить их об этом, к удивлению поняла, что никто из правителей Карточного Мира и не знал, есть ли у него реальная страна или нет, что такое на самом деле искажения, чем он был занят все прошедшие сто пятьдесят лет, были ли у него хобби, друзья, в конце-то концов. По факту они не знали, кто Габриэль такой, но при этом — неизменно принимали его помощь. Не без опаски, да, но всякий раз когда он предупреждал о надвигающемся катаклизме, то всегда оказывался прав. Николь мельком взглянула на терпеливо дожидающегося её решения Белла. Фигурой он был мутной, но в то же время… Нельзя было сбрасывать и личное впечатление со счетов. Габриэль помог ей в прошлый раз и спас целую страну от гибели, а его искажения были… чем-то вроде его видоизмененных версий? Так что, наверное их тоже можно было считать «парнями, играющими за хорошую лигу»? Тем более Белл только что не дал ей разбиться насмерть и это было одним из самых весомых аргументов «за». С другой стороны «против» было то, что если бы не магия Габриэля, то имперцев в Варуленде бы и не было. «Но при этом», — думала Николь, нервно покусывая губу, — «то, что Белл предложил насчёт генератора — наиболее выгодный вариант. Если облажаюсь — погибну лишь я одна, но если преуспею — то спасу вообще всех». «Пан или пропал» — такая ограниченность не могла радовать, однако, были ли у Николь иные варианты? Были ли они у любого, кто оказался бы на её месте и мог пораскинуть мозгами? Всякий бы выбрал путь наименьшего сопротивления, но наибольшей эффективности — это единственное, в чём она была уверена. И ещё… по какой-то совершенно иррациональной причине что Габриэлю, что Беллу ей хотелось верить. Как и в случае с её относительным спокойствием это доверие взялось будто бы из ниоткуда, но в то же время навевало странное чувство дежавю. Николь точно не была из тех, кто легко покупается на «честное слово», однако ей казалось, что Белл не лгал, когда говорил, что без Габрона на своей территории Варуленд понёс бы бо́льшие потери. Однако об этом у Николь сейчас не было времени думать. — Если не заберу генератор, то пострадает много людей так что… придётся делать то, что получается у меня лучше всего — безрассудствовать. Я согласна, Белл, показывай дорогу, — кивнула ему Николь и он подойдя к ней чуть ближе и понизив голос начал объяснять: — Тебе нужно будет пройти вперёд, примерно метров двести. Сбоку — будет первый отряд, человек двадцать. Не попадись им. Я не смогу «пойти» с тобой в прямом смысле этого слова, потому что моя магия привлекает слишком много ненужного внимания и потому, что я не могу появляться в каждой точке Варуленда. Сердце Мира и его силы кое-где из-за работающего генератора сильно сбоят. Так что я буду ждать тебя на безопасных участках и объяснять, как пройти дальше. Николь услышав это занервничала, но Белл предупредил её сомнения: — Николь, эти солдаты тебя точно не убьют, хотя побегать от них и придется под конец. Я тебе помогу. Слышишь? Всё будет хорошо. Тебе надо идти. Тогда она вздохнула с облегчением, сама толком не понимая отчего. Подбор всех слов в его фразе был очень удачным конкретно для неё. Белл вдруг приподнял руку и вытянул её, будто бы пытаясь коснуться плеча Николь, но та шипя помехами прошла сквозь живую плоть. И впрямь, цифровой призрак неопределимого времени. Но этот жест по-своему грустный тоже нёс в себе поддержку. — Спасибо. Ладно, и правда не надо настраиваться на плохое. Раз ты говоришь, что у меня есть шанс забрать генератор, значит я его и заберу. Постараемся не сомневаться и всё непременно сработает. Провожая взглядом хрупкую девичью фигуру, Белл снова улыбнулся, но очень и очень печально. — Я-то в тебе ни капли и не сомневаюсь. И не сомневался ни мгновения в своей жизни. Жаль только, что нам обоим это уже и не поможет… Белл мотнул головой крепко зажмурившись, его лицо исказилось болью и он тут же исчез.***
В то время как Николь относительно спокойно спустилась на землю, дирижабль с остальными дамами проскрежетал меж частокола молний, впился в одну из самых высоких дворцовых башен и внутренностями высыпался на двор. Один лишь его скелет всё ещё удерживал переднюю часть корабля вместе. Из компактного каким он был в небе, дирижабль среди плотно сбитых стен стал неповоротливой махиной сшибающей всё на своём пути. Даже тогда, когда жужжащие лопасти его пропеллеров почти перестали вращаться, он всё ещё продолжал таранить башню своим весом. Килограммовый гранит по обе стороны от его носа взмывал в воздух легко, будто был сделан из пенопласта. Хелен всё это время цеплялась за руль столь крепко, что при перегреве он начисто сжёг ей все ладони сквозь перчатки, но его она тем не менее не выпустила. Не только потому, что должна была сделать падение как можно более контролируемым чтобы всех спасти, но и потому что её пальцы враз стали деревянными. Хелен, несмотря на боль едва заставила себя разжать их со сдавленным криком, только тогда, когда корабль остановился. Но это, пожалуй, было меньшей из её бед. Дирижабль с минуты на минуту готов был развалиться окончательно. Котёл в машине ревел и клокотал, как бык в клетке, выпуская всю свою запоздалую ярость не на тех, кто его сбил, а на тех, кто выстроил его телу последний приют. Пар и дым валили со всех раскуроченных щелей и если бы произошёл взрыв в машинном отделении, вот тогда точно никакая удача бы им уже не помогла. На секунду, в самый момент удара, сознание Хелен помутилось и она упустила Эмму из виду. Та, прежде сидевшая подле неё, в какой-то момент отстегнулась и съехала вниз. Что было с ней дальше — Хелен не видела, но она будто бы ощущала её присутствие неподалёку. Хоть магичкой Хелен была и никудышной, но всё же в плане сенсорики она что-то да могла. Всё её сознание и воля сдвинулись сейчас к единой точке, узкому чёрному тоннелю, по которому только и можно было пройти. Из-за того, что дирижабль вошёл в башню под углом, под качающимся в воздухе ногами Хелен теперь разверзлась пасть кабины щерящаяся выбитыми зубьями стёкол. Хелен расстегнула заклёпку ремня медля, затем, с огромным усилием цепляясь израненными руками переместилась на спинку сиденья коленями, потом — шатаясь встала на нём, пригибаясь со всего своего высокого роста. Двигатель всё ещё работал. Он гонял жар во внутренностях дирижабля, но из-за удара, перемкнуло электрическую панель управления. Слава богу, что оставался ещё тот самый запасной рубильник, работавший на чистой механике, который мог его отключить. Его рамку Хелен и попросила разбить у Эммы ещё в воздухе. Теперь он находился ровнёхонько у неё над головой. Хелен вся дрожала, не то от боли, не то от усердия, с которым она держалась на накренившемся вперёд кресле. Сердце стучало в её груди едва ли не отчётливее боя дожёвывающих камень башни лопастей. В конце концов она изловчилась, и качнувшись прыгнула к рычагу и едва её руки коснулись его Хелен закричала. Слёзы градом покатились по её лицу, а перед глазами свет померк на мгновение от боли. Кровь обагрила рукоять рубильника. Механизм от повреждения заело и потому он переключился не так быстро как должен был. Какое-то время Хелен, уговаривая каждую клеточку своего тела держаться и стиснув до хруста зубы, пришлось висеть на нем почти в вертикальном положении. Когда с громким звуком «-чонг» рубильник наконец опустился вниз, его ручка под весом Хелен вдруг оторвалась и девушка полетела вниз. Она выпала из кабины почти не задев стекла, но в то же время неудачно завалившись набок разодрала о камень и металл себе все руки по локоть и отбив до кровавых потёков колени. Платье её перепачкалось о бетонную крошку, хлопья гари и черноту масла. Но Хелен была жива и она только не дала дирижаблю взорваться. Определённо.***
Когда за Хелен пришли её всю трясло с головы до ног и непонятно отчего больше — потрясения, холода или боли. Шутка ли? Бояться всю сознательную жизнь машин и попасть в крушение на одной из них, очутиться в своём буквально ожившем кошмаре. В момент падения Хелен собралась с силами, но сейчас, когда дело было улажено, вся уверенность схлынула с неё будто бы её и не бывало. — Чтобы я… хоть ещё раз… хоть ещё раз взошла на борт… нет, к чёрту, — Хелен бормотала и бормотала эти слова по кругу словно бы в трансе и Эмме пришлось рывком поднять её на ноги и хорошенько встряхнуть чтобы она хоть немного пришла в себя. На ногах королева Варуленда едва могла стоять, она толком не соображала что происходит. Сколько она тут просидела? Час, два? Всего несколько минут? Она посмотрела через плечо что-то активно втолковывающей ей Эммы на улицу. По тёмным облакам сложно было определить время, но двигатель дирижабля уже успел затихнуть. Вокруг больше не было того пульсирующего жара, что исходил от недр павшей машины. Как и всякий труп она остыла. — …елен… Хелен мать твою! Ты меня слышишь?! Больше никаких мнимых церемоний — теперь в речи Эммы и не проскальзывали всякие попытки выдать что-то в духе «ваше высочество» или сдерживать свой крутой нрав и чисто имперский жёсткий го́вор. Именно из-за него Хелен и слышала каждое слово так отчётливо как могла. — Да, слышу, я просто… — Хелен со всей силы мотнула головой и тут же зажмурилась от нахлынувшей боли. Она много обо что билась сегодня головой и отнюдь не в переносном смысле. Ей надо было собраться с мыслями. Костяшки на её пальцах побелели в тон светлым волосам, так сильно она стиснула их. Буквально пару минут назад Хелен лежала на полу не в силах пошевелиться и слезы градом катились по её лицу. Теперь оно, обычно прекрасное и спокойное, выглядело, как и у любого другого человека не королевских кровей. Смертного. Напуганного. Правду говорили, что страх уравнивает всех в этой жизни. Эмма ещё раз обратилась к Хелен, сжавши её плечо. — Сильно ударилась? Хелен не ожидала, что Эмма посмотрит вдруг на неё с таким явным сочувствием. Они этого пока не знали, но опережая события можно было сказать: Николь под защитой магии по сравнению с ними ещё легко отделалась. Из нынешнего же состава дам Эмма, кажется, пострадала меньше всех и физически и морально. У Клео вся голова была залита кровью, а Хелен… Но стоило ей сфокусировать на Эмме взгляд — как ей тут же бросилась алая косая линия на чужих ключицах. — Кость ремнём перебило скорее всего, — поморщилась Эмма да и только, — в нас когда выстрелили я заметила, что Клео долго не продержится, поэтому и пошла к ней. Помочь. Ключ в стену воткнула и так мы до башни и долетели с вместе. Просто упали ниже тебя из-за того что хвост корабля раньше обломился. — А… Николь? Эмма покачала головой. — Не знаю что с ней случилось. На корабле её не было. Из башни был неплохой обзор, просматривались сразу несколько кварталов, но человека с такой высоты и правда было не разглядеть. Единственное, что могло случиться с упавшим с такой высоты не нуждалось в развёрнутом комментарии, но с другой стороны они-то были живы. Так что Хелен упрямо подумала про себя, что пока не увидит явных доказательств, то и Нику хоронить раньше времени не будет. — Кто-то знал, что мы будем в Варуленде именно сегодня. Нас здесь ждали, — сощурившись меж тем продолжила Эмма. — Неужели имперцы? Но все сто пятьдесят лет прогнозы господина Куромаку были крайне точны, а он не предвидел их появления. Да и потом, никакая армия не могла добраться из Империи в Варуленд так быстро. Это физически невозможно, — Клео с тревогой взглянула на Хелен. Эмма же, глядя на их удивление лишь крайне скептично хмыкнула. — Возможно, не возможно, точны, не точны… ну, значит как-то они вывернулись, и ваш дорогой серый король ошибся в самый первый раз за всё его правление! Нам это жизнь легче не делает, — она уставилась через дыры башни во мглу Сердца Мира, которую исхлёстывали со всех сторон ветви разноцветных молний, напряглась и стиснула челюсти на рокочущий в вышине гром. — Не имеет значения, как они смогли попасть сюда раньше нас. Теперь нам придётся работать с тем, что есть. По плану эвакуация должна была закончиться только завтра, значит… где-то здесь остались мои люди. И мы прежде всего должны помочь им уйти. На контрасте с рычащим голосом Эммы Хелен, довольно быстро пришедшая в себя (видимо от мысли о том, что в городе всё ещё были вары) звучала твёрдо и уверенно. Она хотела было добавить ещё что-то, как вдруг внизу, на металлической лестнице раздались глухие тяжёлые шаги. Все девушки разом замерли и подобрались. Клео медленно отступила к Хелен, нервно проводя пальцами по перепачканному кровью лбу, Эмма напротив — сделала шаг вперёд, встав в стойку и выставив перед собой золотой ключ Пика. Когда грохот на последних ступенях стих и на стене у входа на этаж отразилась от очередной вспышки молнии длинная фиолетовая тень, Эмма выбросила руку вперёд и с нечеловеческой силой метнула оружие. Ключ пронёсся прямо над головой обнаружившего их человека, пригвоздив его несуразную шляпу к битому зелёному кирпичу. — Да шоб тебе жратва порожне вышла, дура ты несчастная! Ты что убить меня пыталась?! — заверещал он, хватаясь за сердце и съезжая по стене. Это был вар и его голос подпрыгивал от страха. — Кто ты, твою мать, тако… — сурово двинулась к нему Эмма, но Хелен на удивление юрко для человека, только недавно пересчитавшего всеми костями дирижабль, вывернулась из-под её локтя. — Ару?.. Это определённо был он. Что забавно — хотя и в служебной форме Курограда, но пыльно-зеленой, а не серой. Единственное, что осталось у него от прошлого гардероба — так это ныне убитая секирой шляпа и его извечный аксессуар — болтающиеся у воротника треснувшие очки. Он придушено вскрикнув бросился обниматься к Хелен на шею. — Принцесса! Я чёрт возьми так и знал, что вы были на этой посудине! А мои дураки мне говорили, что я зря пошёл, — Ару растроганно шмыгал носом. Но стоило ему присмотреться к Хелен получше и заметить ожоги на её руках, как его глаза тут же потемнели от злости. — Нет-нет, со мной всё хорошо, я почти не поранилась, — Хелен быстро положила ладони Ару на плечи, едва касаясь их, так чтобы вар их и не видел и в то же время чтобы не травмировать обожжённую плоть, — но откуда ты здесь? Мне казалось что ты со своими друзьями всё ещё должен быть на куроградской заставе, в лесу Восьми. Ару открыл рот и нахмурился изо всех сил, недовольный тем, что Хелен пыталась обращаться с ним как с ребёнком и явно ему врала насчёт своего состояния, однако вместо гневной тирады, когда башня с очередным порывом ветра накренилась и заскрежетала он потянул её за платье в сторону выхода и выдал лаконичное: — Ну его к едрёной матери тут разговаривать. Вы снаружи башню видели? Скосилась к горизонту похлеще чем Солнце в Фелиции. Упадёт ещё. Идёмте к своим, в замок. — В замок? — Ну да, в него. Все, кто остался в городе, спрятались там, я тоже оттуда к вам пришёл. — Погоди секунду, Ару, нам надо по пути найти ещё одного человека Хелен спешно в двух словах пересказала историю с падением Николь, но Ару лишь потянул её ещё сильнее и упрямо насупился, покачав головой. — Вернуться туда, где упали первые обломки дирижабля? Нет, никак туда щас нельзя. Там же имперцев чёртова куча. — Но… — Ваше высочество, пожалуйста, в замке собрались все ваши люди, они ждут вашего возвращения. Чудо, что вы вообще смогли выжить в этой дерьмовой ситуации и после этого вы точно не можете просто так выйти к тёмным и угробить себя почём зря! Хелен колебалась. Она не могла бросить подругу, но люди… Ару был прав, сейчас она была нужна им. Башня скосилась вниз ещё сильнее, вылетели из её проёма пара зелёных кирпичей, осыпалась кровля и штукатурка. — О меньшем зле можешь подумать и снаружи, — сухо сказала Эмма, — коротышка прав, нам сейчас выбираться надо. Хелен поглядела на храбрящегося изо всех сил Ару, на Клео, страдающе прикрывшую глаза и держащуюся за раскалывающуюся голову, на Эмму, решительно выдернувшую из стены золотой ключ и ещё до того, как они покинули башню сделала свой окончательный выбор. — Веди нас, Ару. Хотя её сердце и болело за подругу, как она и говорила утром Эмме — ставить на одну чашу весов свои личные привязанности и жизнь её людей Хелен с самого начала не имела никакого морального права.***
Николь слышала их голоса. Слышала так близко, что от страха у неё подгибались колени. Мандраж расползался мерзко гуляющим вдоль позвоночника покалыванием. Прежде Николь ощущала его лишь перед какими-нибудь важными презентациями, в которых было нужно не только поучаствовать, но и непременно выступить лучше всех. Ей нравился состязательный азарт, она любила демонстрировать свои таланты, однако в ситуациях сходных нынешней не было ни капли ни от того желания, ни от другого. Одно дело — соревноваться с соотечественниками или коллегами и совершенно иное — с врагами и своей собственной смертью. Николь уже обошла пять отрядов по пути к середине города. Пять. И их внимания ей удалось избежать только благодаря своевременным указаниям Белла, которые с каждым разом становились всё более и более абсурдно щепетильными. Вплоть до того, что он говорил Николь отсчитывать шаги и смотреть за углом их направления, следить за временем буквально по секундам. Тем сильнее сжалось от ужаса её сердце, когда Белл покачав головой сказал, что в шестой раз его советы точно собьют её с толку и лишь навредят. Что он будет ждать внизу, как они и договаривались. По искажению было видно, что чем дальше они пробирались к работающему генератору, тем слабее он становился. Белл то и дело скалил зубы и морщился, точно был живым человеком из плоти и крови и точно вся эта кровь и плоть вскипали в жуткой агонии. Выглядел он так, будто ещё пара секунд — и он исчезнет, но теперь уже не до следующего безопасного укрытия, а навсегда. Когда Белл с шипением растворился в сыром зимнем воздухе, горло Николь до горечи сдавило. В самом сложном моменте этого небольшого путешествия ей придётся полагаться только на себя. От осознания собственной уязвимости кружилась голова, но Николь напомнила себе, что она добровольно согласилась на всё это. Что ей необходимо рискнуть не только для того, чтобы спастись самой, но спасти и всех остальных. Возможно, если бы рядом с ней сейчас был более рациональный человек, то он сказал бы Николь, что не стоит взваливать на себя ответственность за жителей Варуленда и Курограда. За имперцев, за карточных дам. Что раз уж и сами правители не смогли озаботиться поддержанием мира много-много лет назад, то её делом было озаботиться лишь своей собственной безопасностью, не более. Но такова уж доля всех порядочных людей. И если теперь Николь не улыбалась также ярко, как и прежде, если и боялась до смерти, то вот вся присущая ей в буднях жизнеутверждающая бравада с лёгкостью перешла на отчаянные попытки ухватить разорванную нить. Шанса сделать большее добро. Невольно Николь вспомнилась её юность в Сукхавати. В тот раз, когда она во что бы то ни стало решила заполучить генератор. Тогда ей пришлось приложить всю свою волю и изобретательность и на пределе своих возможностей, она едва победила. С трудом проскочила перед захлопывающейся дверью. Но, возможно, в нынешней ситуации, ей и не нужно было ничего сверх того. Лишь дать этой верёвке, удерживающей огромный груз над столпившимися внизу людьми, продержаться ещё одну секунду, чтобы они успели сбежать. Она взвесила на ладони небольшую бомбу, собранную наспех из хлама с задворок чьего-то дома и призадумалась. Шансы на победу в прямом противостоянии казались ей ничтожно мизерными, поэтому она решила и в этот раз прокрасться мимо солдат по-тихому, но готовой нужно было быть ко всему. — Кончай копаться в этом мусоре! И идиоту понятно, что в нём никого не прячется. Николь ещё сильнее вжалась в стену здания у которого она затаилась, когда раздался возмущённый голос одного из имперцев. О, какую ироничную мысль он только что высказал, сам того не ведая. — Точно. Никто не пережил бы падения с такой большой высоты. С неё только в лепёшку биться, — хмыкнул второй. — Да, не пережил бы. Но и тела мы тоже до сих пор не нашли, — мягко возразил им третий. На миг наступило затишье и Николь еле услышала как последний солдат ворочает палкой горящую осна́стку дирижабля из-за того, что её сердце билось громче этого шума. — Ну раз тут никого нет, может… — четвёртый голос был моложе всех предыдущих, но тот, что говорил третьим его почти сразу же перебил: — В том, что вам страшно на чужой территории нет ничего ужасного. Однако, ужасно будет если мы ослушаемся и это потом повлечёт за собой смерти наших друзей и коллег. Мне тоже не по себе в этом месте, но приказ есть приказ. Будем искать королеву Варуленда и её сопровождающих пока не найдём. Живых или мёртвых. Разойдёмся в этом секторе и закончим проверку быстрее. За то время, что Николь добиралась к центру города, буря отступила и теперь терялась где-то в недосягаемости, у самого верха Купола. Унявшийся дождь и ветер не могли не радовать, ведь преодолеть такое расстояние по плохой погоде было бы гораздо сложнее. Однако в то же время и их отсутствие сыграло с Николь злую шутку. Без завесы из мокрого снега местность хорошо просматривалась, а без раскатов грома слышно было каждый скрип и шорох на добрую версту вокруг. Единственный плюс в сложившейся ситуации был в том, что солдаты в тяжёлых латах двигались не бесшумно и Николь примерно понимала куда и с какой скоростью они идут. Но вместе с тем, реши она ступить хоть шаг из своего укрытия и её скрытность тоже можно будет смело помножить на ноль. Николь едва едва высунулась из-за стены и поглядела в сторону. Туда, откуда к ней сейчас медленно шли трое из четырёх солдат. Четвёртый обходил здание с другой стороны. Ни вправо ни влево не двинуться. Если решить удрать обратно к пригороду, то её тоже быстро заметят. В здание через плотно заколоченное окно не залезть. А бежать на солдат — чистое самоубийство. Николь стиснула зубы. Два выдоха чтобы успокоиться, ещё четыре, чтобы принять решение. Белл объяснил ей, что пятый генератор хранился в одном из зданий на территории королевского дворца, в самом центре города и что дамы, пережившие крушение, тоже сейчас находятся там. Что добравшись к ним Николь убьёт двух зайцев одним махом. Но только вот дирижабль обрушил добрую часть одной из замковых башен и та погребла под собой единственный вход в королевское хранилище и даже если Хелен и придёт в итоге к тому, что им нужен генератор, достать они его самостоятельно с поверхности не смогут. С поверхности не смогут, да, но под зданием остались старые ходы инженерных коммуникаций, через которые можно было подобраться к хранилищу снизу и к люку ведущему в которые Николь и должна была спуститься. В тот недолгий брошенный взгляд она сразу же заприметила его на другой стороне улицы. Ярко-зеленая, разбитая крышка, неровно обколотая и едва закрывающая тёмный проём под собой. Глухое бряцание лат становилось всё ближе и ближе. Выйти навстречу трём или одному? У Николь была единственная попытка, да и оружие по большей части (она поправила тяжёлую лямку сигнатурной машины, которая теперь, перенастроенная, работала как пульт детонирующего устройства) было только одно. Вдруг совсем рядом раздались ещё чьи-то голоса и мимо Николь пронеслись дети. Мальчик и девочка лет десяти, сцепив руки бежали по лужам и эта иллюзия была настолько реальна, что даже грязь приставала к их маленьким ботинкам. Наверное Николь сразу и не поняла бы, что они — просто следствие работы магической машины, энергию которой сейчас давал пятый генератор, если бы они не материализовались бы прямо у её носа. Да и к тому же магия Белла всё ещё немного помогала ей в этом плане (хоть очевидно уже почти и истратила свой потенциал) и потому в её глазах дети не выглядели человечными до конца и рябили от малейших порывов ветра. Но вот у имперцев дела с пониманием этого обстояли несколько иначе. С губ одного из троих сорвалась казённая матерщина и арбалетный болт насквозь прошил опрокинутую деревянную доску, пройдя сквозь иллюзию. И конечно же, ни капли ей не навредив. Дети побежали дальше, как ни в чем не бывало. — Ёбанный Варуленд с его ёбанными фокусами, — выплюнул солдат, уже заворачивая за угол, но тут пространство между ними и Николь резко переполнилось кучей движущихся и голосящих людей. Десятки, нет, сотни образов варов разговаривали, ходили из стороны в сторону, смеялись и Николь на их фоне потерялась для имперцев, став не более чем очередной фальшивой иллюзией. Решение пришло в голову мгновенно и Николь подскочила на ноги. Нельзя было терять ни минуты. Нужно было обойти застывших в ступоре военных, пока те ещё толком ничего не соображали. С бешено колотящимся сердцем Николь сделала пару шагов как можно непринуждённее в ту сторону, где вскинул саблю один солдат. Она шла к нему также как и остальные призраки, заставив себя натянуть улыбку на лицо, избегая столкновения с другими трепещущими на ветру фигурами. Имперец отбившийся от основной группы не был молодым, но и старым тоже не был. Через прозрачное забрало его шлема легко удалось разглядеть лицо — настороженное, сосредоточенное. Лицо человека, готового всеми костьми лечь, но выполнить поставленную задачу, готового исполнить свой долг и помочь своей родине. Когда иллюзии проходили совсем уж близко он то и дело взмахивал катаной, рассекая их пополам, убеждаясь, что все они — ненастоящие, пережидая, пока их поток схлынет (как и бывало до этого прежде пару раз), чтобы снова вернуться к своей работе. По виску Николь скатилась пара капель холодного пота. Уголки её губ не дрогнули, когда она подошла почти вплотную, но на такое расстояние, чтобы солдат не смог задеть её мечом. Он не выглядел в её глазах чудовищем. Две руки, две ноги, одна голова. Никаких острых шипов или клыков, никаких горящих адским желанием рвать на куски врагов глаз. Это был обычный человек. И пожалуй, это пугало больше всего. Не очень удачно Николь оступилась, поскользнувшись на слякоти, набившей и замаскировавшей огромную выщербину на асфальте. И хотя Николь быстро удалось восстановить равновесие, из сигнатурной машины, дёрнувшейся на её плече вылетела прямо имперцу под ноги здоровая пружина. Он проследил за её направлением и Николь почувствовала как жжёт её лопатки его острый взгляд. Впору было сорваться и побежать, пока он не сделал ничего опасного, как вдруг… — Капитан! — хрипло позвали с противоположной стороны, — мы идём навстречу! И имперец отвернулся, оставив её в покое. Николь нервно выдохнула от облегчения и двинулась следом за иллюзиями, переходящими на другую часть дороги. Люк и лестница были уже совсем близко. Нужно было только успеть спуститься. Вдруг как и Николь мгновением раньше солдат оступился и упал на одно колено, рукой зарылся в землю и нащупал ту самую пружину. Она была осязаемой. Николь рефлекторно обернулась из-за громкого лязганья лат и их взгляды с имперцем пересеклись. Она сжала руку с бомбочкой так сильно, что расцарапала об неё себе всю ладонь. А дальше… дальше произошло странное. Николь видела отдельные сцены, словно на монтажной склейке в диафильме. То, как расширились глаза имперца, затем — пара чёрных кадров и провал. То, как он дёрнулся, выставив меч в её сторону, потом — темнота. То, как он только открыл рот чтобы закричать и его губы двигались так медленно, что казалось — между не то что словами, а проговариваемыми им буквами можно вставить ещё с десяток лишних слов. Николь могла убить его. Кинуть бомбу вперёд, прямо ему в лицо и прошмыгнуть в колодец, пока пыль от взрыва ещё не осела. И другие солдаты ничего не успели бы поделать. Они искали бы её ещё долго и не факт что бросили бы умирающего товарища. Они и разглядеть её толком не смогли бы и оттого не узнали, что она и другие дамы живы. Взрыв ведь мог устроить простой вар, спрятавшийся меж иллюзий. Да только вот так уж вышло, что в подобного рода ситуациях Николь никогда не выбирала меньшее зло, если оно было связано с подобными, ужасающими и не гуманными методами. Именно поэтому Николь разругалась с Куромаку перед отъездом, именно поэтому не стала доделывать Сфинксов. Она была учёной и боролась за идеалы светлого будущего, за науку которая поможет людям превозмочь все их трудности, а не ввергнет их общество в ещё большую пучину хаоса. И это было очень наивной и идеалистической позицией, даже сама Николь это признавала. Но не могла иначе. Именно поэтому она и не напала первой, а лишь рванула к люку. — Стреляйте! — закричали сзади. Арбалетный болт просвистел прямо между пальцами руки Николь, разодрал один из них и она пискнув от неожиданности выронила бомбу, но не остановилась. Со вторым болтом повезло уже меньше — он попал прямо в ремень сигнатурной машины и впился в плечо. Сила инерции отбросила Николь вперёд, как раз к проходу в канализационную сеть, ведущую к замку и она свесилась над треснувшим люком. Дыра в нём была такой огромной, что качнись Николь сильнее, то точно провалилась бы внутрь. Она со слезами на глазах посмотрела на приближающихся имперцев, на бомбочку, упавшую совсем неподалёку от колодца и тут на неё снизошло озарение. Николь нажала на кнопку на сигнатурной машине и подтянувшись на дрожащих руках упала вниз, в колодец. Как только она, напрягшись всем телом влетела в чёрный зев провала, оцарапалась о лестницу и перекувыркнулась пару раз, раздался оглушающий рокот и спуск к люку наглухо завалило. Что ж, теперь пути назад у Николь точно не было. В кратком полете её вдруг вновь окутала знакомая ей магия. Но на этот раз искрящийся пузырь не продержался так же долго как и первый. Он, отскочив пару раз от стен, точно шар для бильярда, лопнул и Николь кубарем выкатилась из него, еле слышно вскрикнув от боли, когда ее израненная рука ударилась об пол. Со стороны всё, должно быть, выглядело так, будто она пыталась сбежать и лишь случайность похоронила её под землёй. И это однозначно было делом большой удачи. Если имперцы и решат разгрести завал, то на это у них уйдёт уйма времени, которого Николь хватит с лихвой чтобы добраться до генератора. А с ним ей уже никакие солдаты не будут страшны. С трудом она приподнялась, встала на ноги и побрела вдоль тёмного тоннеля. Плечо обжигало от каждого неосторожного движения, но рассиживаться было некогда. — Ах, а это больно. Чтоб их, с их арбалетами, — Николь стиснула зубы и совершенно неприлично выругалась сквозь них. В то же время ей по-хорошему некого было винить в полученных увечьях. Она свой выбор сделала. Даже если имперцы и ей и навредили, то Николь им вредить точно не хотела.***
Как только Хелен (не без помощи Ару) толкнула тяжёлую металлическую дверь, ведущую в замок, на неё после минутного затишья обрушилась лавина голосов. — Королева! Королева пришла! — Где?! О боже, мы спасены! Спасены, народ! — Ха-ха-ха, теперь мы этим придуркам точно покажем! — Да, будут знать, уроды, как наши дома громить! — Королева разберётся! — Королева, что нам делать? Вы видели, там… Людей было так много, что они забили собою весь путь до тронного зала и буквально на каждом шагу Хелен приходилось останавливаться и улыбаться то одним, то другим кратко отвечая на их расспросы, успокаивать их. Вары же облепили её и её спутников со всех сторон и наперебой кричали. Дети цеплялись за её розовое платье, женщины целовали ей руки и плакали, а мужчины довольно кивали головами. Кажется, прибытие их правительницы их здорово приободрило и теперь внизу атмосфера не была такой уж убийственной как до этого. Однако, минуте на десятой Эмма, решившая, что им стоит перестать страдать человеколюбием прикрикнула на толпу («королева будет решать как вам помочь, так что брысь с дороги!») и схватив Хелен за локоть буксиром протащила её до единственного незанятого угла в помещении. По удивительно счастливому стечению обстоятельств рядом с ним скучковалась банда Ару. — Ба! Да вы только поглядите, Босс вернулся и кого привёл! Я вот прямо щас добрым словом вас поминал, Ваше Величество! И не брешу, Купол мне свидетель, не брешу ни капли! — приветственно помахал рукой один из бывших грабителей и остальные тут же расселись в стороны, пропуская троих дам в свой небольшой круг. — Я тоже рада вас всех видеть, целыми и невредимыми. Но, Ару, ты так и не объяснил нам, как ты и твои люди здесь оказались. За то время, что к ней обращалась сотня, если не тысяча глаз подданных замерших во мраке, Хелен подобралась. Теперь она уже не выглядела так же жалко как и час назад. Дорожки слёз высохли на её щеках и от них не осталось и следа. Косу она по дороге к замку поправила. Пришедшие в негодность перчатки стянула с рук и разорвав один из белых чулок обвязала им обгоревшие ладони. Да, она всё ещё выглядела так, как переживший крушение пилот и должен был выглядеть, но уже приняла как до́лжное свою невероятную «везучесть». Первой нашлась женщина из банды Ару, ткнувшая его локтем в бок так сильно, что с крепления на его рубашке аж слетели очки. — Леди-принцесса тебя спросила, болван! — Не пихайся, бестия проклятая! Расскажу я, расскажу, кхм, просто задумался немного, — Ару поглядел из-за плеча сначала на людей в зале, некоторые из которых с откровенным интересом грели уши на их разговоре и потом вновь вернулся взглядом к Хелен, — в общем, конкретно мы, как и Ваше Величество тут недавно. Когда это странное облако пришло к лесу, в котором мы жили, мы попытались связаться с серыми — всё-таки на их харчах казённых живём, надо было бы и отработать. Но в облаке сигнала не было нихерна, вот мы и решили отправиться на окраины, чтобы всё передать. Отправились, передали, только вот обратно вернуться не получилось и когда туман разошёлся, мы оказались прямо на главной площади, здесь. — Представьте нашу степень охуевания! Мы ж дома лет десять не были, точно! — воскликнул ещё один вар и тут же получил смачный подзатыльник всё от той же женщины за «непристойные ругательства в компании леди». — Облако, которое перемещает в пространстве? Выходит, эта странная буря в небе случилась из-за Габрона, не так ли? Но им же управляет его величество Габриэль. Мог ли он… предать своего короля и остальных дружественных ему правителей Восьми? — Клео вопросительно взглянула на Эмму. Та в ответ сложила руки на груди и глухо хмыкнула. — Ни разу не была на востоке, так что без понятия какие там у людей взгляды на данные ими обещания. Но честно говоря — я ничему б не удивилась. С наивным-то умением северян верить на слово кому попало. Хелен примирительно вскинула руки, пытаясь хотя бы немного охладить накаляющуюся обстановку. — Я бы не стала делать поспешные выводы. Может быть в этой истории мы чего-то недопоняли? К тому же — и сами клоны не знают наверняка о способностях правителя Габрона. Быть может своей страной он и не в силах управлять. В конце концов, задолго до его правления облако хаотично дрейфовало по Карточному Миру. — Ага и сорвалось с места как раз тогда, когда это стало выгодно имперцам. Слишком складно всё получается, не находишь? — Эмма гнула свою линию так уверенно, что Хелен не оставалось ничего, кроме как едва слышно вздохнуть и отступить. — Может быть ты и права. Но в любом случае мотивы бубнового валета лучше пока отставить в сторону. Габрон уже здесь, как и имперцы. И единственное, что мы можем сейчас и должны — так это разобраться с последствиями их прибытия и не допустить катастрофы. Продолжай, Ару. — Ага, ну в общем, — Ару поскрёб редкую зелёную щетину, глядя на потасовку своих друзей на фоне и снова вернулся к рассказу, — мы по ходу дела ещё и тёмных запалили неподалёку, но смылись до того, как и они нас тоже. А к замку пошли потому, что тут — самое безопасное место в Варуленде. Все ж знают, что муженёк ваш — долбанный параноик и стены слоем металла толщиной в кулак обшил. Но кто ж знал, что вся остальная шушера сюда по тому же принципу набьётся. — Мы смотрели внимательно, шобы за нами хвоста не было! — выкрикнул мальчишка с задних рядов и остальные бывшие бандиты стройно закивали. — Во-во! Мы этих дураков доспехами гремящих за версту слышали. Ходют, будто в сковороды бьют. — Да не то слово! А мы потихонечку-потихонечку! Мимо прошмыгнули так что и не заметил никто. Ару гаденько захихикал. — Когда к замку на парады столько лет катаешь, эту дорогу в жизнь не забудешь. Даже со всеми этими погаными работающими иллюзиями — ноги-то в отличие от башки всё помнят и выведут… а вот тёмным это место не найти было бы, — он вдруг враз нахмурился и несколько виновато посмотрел на Хелен, — если бы не вы. — А что «мы»? — тут же угрожающе сощурилась на него Эмма. — Ну это… след от вашей бандуры летающей остался. Она ж горит до сих пор на башне. Знали эти падлы, что вы к замку полетите и сбили вас в самый последний момент. Наверняка чтобы по дыму ориентироваться. Дым-то в отличие от иллюзий по́верху идёт и на его все эти сволочи и набегут. — Ару, но откуда ты знаешь, что они идут именно к замку? — наклонилась чуть ближе к нему Хелен. Ару переглянулся со своими друзьями и севшим внезапно голосом начал объяснять. — Мы с ребятами как сюда перенеслись, оказались на самых задворках города, и потому почти весь Варуленд пешком прошли. И видели, что тёмные страну в кольцо взяли и сужают его с каждым часом. Да и все остальные, кто в замке спрятаться успел, то ж самое говорят. Что-то этим придуркам конкретно тут надо. В центре, в смысле. — Генератор, — вдруг подала голос Клео и все разом обернулись к ней. Хелен испуганно прикрыла рот. — Ох, ну конечно… он же находится под замком и скорее всего как-то учтён в их плане вторжения в Куроград. А тут собралось столько людей, что из пришествия сюда имперцев выйдет настоящая бойня… да уж, поистине неудачно вышло. Отсидеться здесь не вариант — замок не годится для длительной осады, а эвакуировать людей без потерь, когда вражеские солдаты распределились по периметру страны — тоже. Ну что ж, у нас, кажется не остаётся иного варианта кроме как пойти на переговоры. Расскажем имперцам правду про Императора и посмотрим, что они станут с ней делать, — Хелен по привычке расправила платье когда встала, совершенно пропустив мимо себя тот факт, что складки — точно не худшее, что оно видывало за сегодняшний день. — Простым солдатам точно мало проку от этой информации будет. Если они конечно вообще соизволят с нами любезничать и слушать, а не насадят на пики при первой же встрече, — Эмма сощурилась ещё сильнее и обратила взгляд к окнам в тронном зале, расположенным так высоко, что приходилось задирать голову, чтобы увидеть в них хотя бы небольшой кусочек неба. В тучах, кажется, снова начинали гулять молнии. — Безусловно, солдатам проку не будет. Да и не им решать исход всей их операции. Так что нам нужно найти военный штаб и поговорить с генералами. От слов Хелен и банда Ару и Клео оторопели. Они молча глядели на неё, пытаясь понять — а не шутит ли она случаем и лишь Эмма вдруг очень громко и в то же время живо расхохоталась, то и дело перебивая ворчащий гром. Она могла ожидать подобного сумасбродного плана от кого угодно, но точно уж никак не от спокойной с виду Хелен. — И принцессе не страшно, что это звучит как форменное самоубийство? Пойти прямо в логово ко врагу, превосходящего нас во всём, — склонила голову Эмма, — разве твои отец и муж не были бы против? Хелен, кажется, вовсе не обиделась на столь бурную реакцию, напротив — позволила себе улыбнутся вместе с Эммой, но в отличие от неё — сдержанно и вежливо. — Даже если ситуация патовая, а затея — провальная, я должна попытаться. Если сумеем убедить имперцев в бессмысленности войны — то победим, если же нет — выиграем хотя бы немного времени людям для отступления. А то, что потом будет со мной — уже по большому счёту неважно. К тому же папе и Вару сейчас тоже наверняка приходится не сладко и я не могу сидеть сложа руки пока они сражаются. И да, конечно, я хочу жить. Я хочу жить больше всего на свете, мне есть что терять, однако свою жизнь выше жизни всех этих людей я поставить не могу. — Ладно, будь по-твоему. Если это единственный шанс, что ты видишь, я помогу тебе. Хоть против целой армии я и не выстою, но сражаться умею, — сказала наконец Эмма. — И вот опять вы за своё знаменитое червовое упрямство. Как и в тот раз, когда от родителей к местному королю свалили. Эхххх… ну не могу ж я дать моей любимой принцессе помереть в самом расцвете молодости. Тоже с вами пойду что ли тогда. Мы с ребятами по пути наткнулись на пару мест, где могли бы начальники тёмных сидеть, покажу на них. Остальных заставлять не буду, — встрял за пиковой дамой и Ару. За ним речь подхватила и оставшаяся часть его банды. — Нет, мы тоже с тобой пойдём, босс! — Да, точно! — Эх, ублюдки вы редкостные, но я вас всё равно люблю, — сощурился Ару на них и все они полезли друг к другу обниматься. Последней высказалась Клео. — В дополнение к основному нужен и запасной план. Если у нас всё пойдёт не так гладко, как мы рассчитываем, кто-то должен вывести людей из города. Так что целесообразнее будет оставить доверенных людей тут. Тех, что смогут руководить эвакуацией и хорошо знают Варуленд. Так, что Ару, лучше объясните Хелен как попасть к штабу и займитесь этим делом, а мы займёмся переговорами. А ещё… у меня появилась мысль о том, как мы могли бы немного расположить имперцев к себе, прибегнув к одной хитрости, — она поглядела на Эмму, алые глаза глаза которой едва заметно мерцали в темноте, — но для этого понадобится закрытая тёмная одежда. И желательно плащ, похожий на те, что носит Император. — У нас есть некоторое время чтобы обсудить детали, — громко сказала Хелен и все собравшиеся образовали вокруг неё небольшой полукруг, — слушайте внимательно, вот как мы поступим…***
— Стой. Сперва нужно разобраться с твоей раной, — раздался совсем рядом знакомый мужской голос. Сложно было сказать сколько Николь успела пройти, до того как перед ней снова возник Белл. Сколько времени ушло на то, чтобы магией он выдернул стрелу из её плеча, объяснил как правильно наложить перевязь так, чтобы болело меньше и так, чтобы крови было не слишком много. Но хоть он и обладал поистине таинственными способностями, однако они не в силах были исцелять. Так что когда всё было готово, Белл с искренним сочувствием посмотрел на бледное лицо Николь и тут же отвёл взгляд. — Прости, но это всё, что я могу для тебя сделать. В его голосе перемешалась дрожь бессилия, злость и сожаление. Странный, но до жути легко читаемый коктейль. Возможно сама ситуация бесила его, или быть может, он тяжело переносил вид плачущих от боли людей. Забавно, но Николь, разглядывая его напряжённое лицо отчего-то отметала в своих размышлениях самый простой и банальный вариант — то, что Белл сочувствовал не абстрактным страждущим везде и всюду, а конкретно ей. От его упаднического тона она легкомысленно отмахнулась, почувствовав себя после недолгой передышки немного, но лучше. — Без твоих подсказок и магии я бы не выжила, так что небольшая царапинка — это ерунда. И я рада тебя снова видеть. Не то чтобы я конечно думала о том, что ты меня обманул или бросил, просто… ты так неважно выглядел, что я забеспокоилась, а не исчез ли ты с концами. Но, кхм, а что дальше, по плану? По какой-то причине Николь и впрямь больше не ставила слова Белла под сомнение, ведь она на практике убедилась, что всё, что он говорил так или иначе оказалось правдой. Да и потом — он столько сил угрохал для того чтобы помочь ей, рискуя своей собственной… а у искажений это вообще как называлось, «жизнью»? Что сложно было поверить в его неискренность. Хотя и то, почему он помогал, тоже оставалось для Николь той ещё загадкой. На вопросе о плане Белл несколько оживился. — Тебе нужно будет дойти до того места, над которым расположено хранилище с генератором. Из-под земли до него прямого хода нет, однако на такое небольшое расстояние я смогу перенести тебя магией. Если я попытался бы сделать это с другого конца города, поверь, ничем хорошим это бы не закончилось. Потом, как окажешься в здании, заберёшь генератор и уже с его помощью телепортируешься к своим подругам. Там разберётесь со всем на месте. Тебе ещё нужно время на отдых? — Нет-нет, не нужно. Я не смогу спокойно сидеть пока снова не увижу девочек, да и из-за того, что стрела попала не в само плечо а так вот, через ремень, рана вышла не такой уж и глубокой. Мне уже полегче, можем идти. Так они и двинулись в путь. Белл плыл чуть быстрее, впереди неё, не касаясь ногами пола. От него исходил в темноте тусклый свет прерываемый помехами и оттого Николь хоть и едва-едва, но видно было куда идти. По какой-то причине всё вокруг напоминало коридоры тайной лаборатории Курограда, только состарившееся на десятки, а то и сотни лет и не пережившее в своё время технологического скачка. Николь провела пальцами здоровой руки вдоль кирпичной кладки, собирая на них плесень и пыль. — Эти стены такие ветхие… удивительно как ещё не обрушились. У Николь вообще была такая вот забавная привычка: говорить при большой задумчивости. Так что это была просто мысль вслух, но Белл отчего-то ответил на неё: — Почти во всех странах есть свои подземные ходы. Из-за того, что изначально все правители восьми были клонами одного человека, некоторые идеи на самой заре их прибытия сюда, скажем так… были по-идиотски общими. Поэтому всё это нагромождение тут, внизу, находится с самого основания Варуленда. Но сам Вару о нём уже едва ли помнит. Николь встрепенулась. Разве можно забыть такое грандиозное строительство? Да и даже если все эти подземные ходы выстроили не люди, а генератор, из-за полостей под городом периодически случались бы просадки грунта и с этим точно пришлось бы разбираться. — А ты откуда про них знаешь? — Николь сощурилась поверх очков на едва колышущуюся потрепанную шубу на его плечах. Отчего-то ей казалось, что Белл как и Габриэль увильнёт от этого вопроса, но он ответил прямо. — Я, как и все остальные искажения — память этого мира. Помнить — это буквально всё, для чего мы существуем. Хотя такую долю едва ли кто-то из нас себе выбирал. Память? Николь и в прошлый раз зацепили его слова о природе искажений, но тогда не было возможности расспросить поподробнее. Чтобы понять суть дела, нужно в первую очередь задать правильные вопросы. Память тождественна воспоминанию… но чтобы появилось воспоминание, нужно же его прожить, верно? А учитывая то, что Белл был старше Габриэля, выходило что… — Но разве можно помнить будущее? — наконец нащупав нужную нить спросила Николь. Второй ответ Белла уже не был столь простым и однозначным как и первый. — Можно много чего. И будущее можно не только помнить, но и забыть, если жить слишком долго и знать слишком много. Правда, обо мне ты думаешь совсем не в том направлении. Николь только набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы объяснить ему ход своих мыслей, чтобы он указал ей на ошибку, как вдруг Белл замер и она едва не прошла сквозь него. Затормозив в считанных сантиметрах от его спины Николь невольно загляделась. На эту монструозную шубу не по размеру, на растрёпанные русые волосы, на рыжую ленту, под которой были скрыты его шрамы. И из-за неё мысли из головы Николь вдруг все повылетели, будто бы их там никогда и не бывало. «Ох, это же…» — Мы на месте, — сообщил Белл, выдёргивая её из ступора, — отойди от меня, встань чуть подальше и закрой глаза, Габриэль уже говорил тебе, что магия телепортации, она… — Белл, послушай, можно я задам вопрос, перед тем как мы расстанемся? Откуда у тебя эта лента? Белл медленно поджал губы и коснулся рукой своей изувеченной стороны лица, затем съехал пальцами до шеи, натыкаясь на длинные концы ленты. Видимо, трогать её время от времени было нечто сродни его нервическому жесту. Затем он посмотрел прямо Николь в глаза и взгляд его вместо решительного вновь стал каким-то тоскливым и непонятным. — Когда-то она принадлежала моей жене. Очень и очень давно… это всё, что ты хотела узнать? Удивительно, как такого раздражительного с виду человека не потянуло огрызнуться на этом самом, оказавшимся бестактным вопросе. Как он не послал Николь к черту, не закричал или не сделал и то и другое сразу, а просто стоял и смотрел на неё так печально, будто из них двоих не он, а она сейчас была призраком. — Ох, понятно… тогда наверное я просто ошиблась кое в чем. Но что теперь будешь делать ты, когда я пойду за генератором? — Ждать, пока вы разберётесь с имперцами. Он махнул было рукой, показывая Николь на то место, где нужно будет встать, но перед самым использованием своей магии он вдруг нахмурился и сильно понизив голос сказал: — Я ещё приду к тебе. В самом конце этой истории. Она тепло улыбнулась ему в ответ. — Тогда до встречи. Замерцали тёмные огоньки, окутали её и она спешно зажмурилась. Николь не стала и дальше расспрашивать, видя, что Беллу тяжело об этом говорить, но она подняла вопрос о ленте только потому, что у неё единственной дома была такая и не узнать её было просто невозможно. В Сукхавати существовала традиция — родители заранее ко дню совершеннолетия украшали ленты для своих детей. Кто мог — жемчугом, кто мог — отыскивал ткань понаряднее. Считалось, что в неё вкладывают все добрые пожелания и слова на будущее за часами кропотливой работы. Но Николь выросла при монастыре. Её родителей не стало довольно рано и оттого её лентой занимался настоятель храма. Хоть он и был строгим с виду и частенько читал ей нотации, но по факту именно он воспитал её. Когда молодые монахи предложили помощь, ему, уже почти слепому старику с этой работой, он от них лишь отмахнулся. А потом сделал самую страшную вышивку и крой из всех, что видывали Восемь королевств. Да ещё и ткань из-за плохого зрения взял по ошибке рыжую — а с ней у ватийцев ассоциировалась неудача. Но надо ли говорить, что свою ленту Николь обожала? Дедушка любил её и даже в силу преклонного возраста не передал возню с внучкиным приданным кому-то другому. Она это прекрасно понимала и очень растроганно и благодарно улыбалась ему в свой восемнадцатый день рождения. Её лента и сейчас была с ней, как оберег. Николь носила её под рубашкой с тех самых пор, как покинула Сукхавати. У этой традиции, к слову, было и логическое продолжение. Несмотря на то, что в Сукхавати было много магов, не все из них могли видеть нити, как и маги разума. Поэтому эти самые «нити судьбы» они заменили в таком вот красивом жесте на ленты. Когда ватиец достигал совершеннолетия, ему дарили ленту, а когда он решался связать себя узами брака с тем, кого любит — то обменивал свою ленту на ленту любимого и носил её, обычно до самой смерти. Только потом, много позже, Николь узнала, что в других королевствах во время бракосочетания принято обмениваться кольцами. Но как лента могла оказаться у Белла? Когда Николь перенесло в хранилище генератора она тут же покачала головой. Под землёй было ужасно темно, да и сам свет, что исходил от искажения мог неправильно передавать цветовую палитру. Вряд ли та лента была настолько же рыжей как и её. Да и саму вышивку она толком и не разглядела — куда уж с треснувшими-то очками и её зрением? Нет, наверное она всё-таки ошиблась. Перед тем, выключить машину, создающую иллюзии и вытащить из неё генератор, перед тем как нажать на его кнопку и телепортироваться, Николь вновь невольно подумала об одинокой сгорбленной фигуре и отчего-то ей вдруг стало так тоскливо. И всё же, почему она так легко ему доверилась, хотя видела в первый раз в жизни? Почему его голос казался ей таким привычным? Почему ей начинало казаться, что они давно знакомы?..***
Остальным дамам Николь свалилась на головы почти буквально, в тот самый момент, когда они уже прошли половину всего пути до предполагаемого штаба. Потирая свою многострадальную голову, которой она опять успела во что-то вписаться, Николь зажмурилась, замычала. — …теперь понятно, почему Габриэль говорил, что телепортироваться очень сложно. Такие тонкости со всем этим расстоянием-пространством. Не успела она толком раскрыть глаза и осмотреться, как её тут же стиснули в крепких объятьях, уткнулись ей в шею и приподняли над землёй. — Боже, Николь, я так рада, что ты жива, словами не передать! Хелен не удержала её слишком долго на весу, даже несмотря на их разницу в росте и Николь невольно обратила внимание на то, как странно она выворачивает при прикосновениях ладони. — И я тоже рада, что вы все вроде как в порядке, — Николь говорила с долгими паузами, почти по слову из этой фразы, пока её куда более скромно обнимала и едва улыбающаяся Клео и даже скупо трепала по голове Эмма, — Хелен, я вам генератор принесла. А и… что с твоими руками? — Это долгая история. А что с твоей? Где ты всё это время была, как спаслась? И генератор?.. — смахивая с уголков глаз слезы спросила её Хелен. — Моя история выйдет не короче вашей, — улыбнулась ей в ответ Николь, — но кое-что мне всё-таки нужно будет рассказать. Николь вкратце обрисовала им своё приключение и то, как она чудесным образом спаслась сегодня. Но по какой-то причине она так ни разу и не упомянула Белла, а её и не попросили дать хоть немного контекста или подробностей. И возможно если бы она не умолчала о нём, всё сложилось бы по-другому. Но верно говорят: история не терпит сослагательных наклонений. Кажется, всех оставшихся дам так поразил и обрадовал сам факт того, что Николь стояла перед ними живая и здоровая, что они и не стали вдаваться в детали. К тому же имела место быть и спешка с их планом, бреши которого Николь закрыла своим появлением. К чему теперь было искать штаб, если можно было использовать силу генератора для точного перемещения к нему? — Нет, ещё раз тем же путём через полгорода я не пойду, ну нафиг! Раз сто чуть не померла, и на сто первый, боюсь, моего везения уже не хватит. К тому же я разобралась более менее с тем, как при помощи него телепортироваться, — Николь постучала по железному корпусу генератора пальцем. — Да, пожалуй, используем его силу, — кивнула Хелен, — оставшейся энергии как раз должно хватить и на перемещение, и на магию разума. — Ну, будем надеяться. Хм, как там мне говорил Габриэль в прошлый раз? — Николь нервно усмехнулась и быстро выставила начавший светиться генератор вперёд от себя, — «закройте глаза, если не хотите ослепнуть»!***
Даже с такого большого расстояния было слышно, как за пологом тёмного шатра кипит жизнь. Как перекрикиваются между собою люди, как что-то передают, спешно отбивая кнопки не то на клавиатуре, не то на телеграфе, как глухо гудит телефонная линия. Карточные дамы, спрятавшись за сваленными бурей трухлявыми деревьями пристально следили за происходящим на пригорке. За то и дело снующими вовнутрь и наружу их временного пристанища солдатами и связистами. Клео молча дёрнула Николь за рукав и кивком указала на один из электрических столбов к которому из-под полога тянулся подключенный провод. Ага, значит так их противники и координировали свои действия и отдавали приказы. Внезапно рядом с мотком кабелей щёлкнула длинным кнутом молния. Люди тут же запрыгали и засуетились вокруг, забрасывая снегом и землёй занявшиеся огнём ящики и прочее находящееся неподалёку оборудование. За их работой даже вышел пронаблюдать, потревоженный шумом один из важных начальников. Занимаемую им должность легко можно было угадать по когтистым металлическим накладкам на пальцы. Эта часть доспеха, имитирующая золотую длань Императора доставалась только приближенным к нему людям. — Ух, их кажется много там. Человек двадцать если не больше. Но мы всё равно сделаем всё так, как и договаривались? — протянула Николь, поправляя очки и еле заметно шевеля губами при подсчёте. — Да, но вы, — Эмма схватила её за шиворот в самый последний момент, — внутрь соваться не смейте. Пока я не позову. Только мешаться будете. Наверное её слова прозвучали грубее обычного, однако, к счастью, Николь не то чтобы была из обидчивых. Тем более, то, что сейчас предстояло сделать заботило её явно больше чужого тона. — Слушайте, а у них ж наверняка вся электроника и свет от высоковольтки работают, — Николь вскинула руку к двум одиноко стоящим поодаль столбам, — так что я вот что думаю: лучше не просто так сидеть, дожидаясь сигнала, а диверсию устроить заодно. Ну, чтоб уж наверняка. — Одной идти небезопасно, так что я помогу, — тихо сказала Клео, едва заметно касаясь её плеча ладонью. — Удачи, — кивнула им Эмма и проследив за тем, как трефовая и бубновая дамы скрылись из виду повернулась к единственной оставшейся, — ну что, Ваше Величество? Наш выход.***
Когда Эмма рывком распахнула полог шатра к ней обернулось ровно двадцать пар глаз. Глядя на них в ответ ей оставалось лишь поражаться тому, сколь хорошо видела Николь, раз она сумела насчитать точное их количество. И это при всём при том, что та щеголяла в очках, стекло в которых было толщиной едва ли не в полсантиметра. Потревоженные люди замерли в первое мгновение, точно актёры на мизансцене в театре. Каждый — на том, что он делал или схватившись за то, что держал, но к чести охранников самых высокопоставленных чинов Империи в подобном состоянии они пробыли недолго. Мужчина, в оскалившейся маске животного, что был к Эмме ближе всех, не раздумывая кинулся на неё, выставив перед собой катану. Эмма уклонилась. Удары его были быстрыми и точными, и почти сразу же к нему присоединился и демон с левого боку, а за ним — ещё парочка. Смысл им атаковать поодиночке, если наглого вторженца можно было задавить числом? Но только вот у Эммы всё равно было преимущество. Во всей этой беготне между странами и собраниями, после того, как Император передал ей часть своей силы, она не успела ещё ни разу сразиться с кем-нибудь на полном серьёзе. Однако стоило только первому нападавшему замахнуться, как Эмма тут же поняла — вместе с магией Пика люди двигались для неё словно сонные медленные мухи. Такие же слабые и неповоротливые. Пока они делали только один шаг и вздох, она успевала сделать ровно пять таких же. И такой нечеловеческой прыти от неё явно не ожидали. А Эмма и не дала им возможности перестроиться. Когда один из демонов прыгнул на неё со спины она присела, пропуская его над собой. Схлынули на землю полы чёрного плаща, в который она была закутана. Ещё в движении Эмма умудрилась зацепиться за пояс нападавшего, чтобы тут же перекинуть его через себя прямо на стол. Доски его затрещали и он разломился от глухого удара напополам. Закричал от боли солдат. Разлетелись во все стороны разорванные бумаги. Другой демон почти в этот же самый момент навёл на неё арбалет и выстрелил, но Эмма поймала стрелу пальцами. Вот прямо так, как она и была, в воздухе и с хрустом сломала. Прежде никогда она не ощущала столько силы и ловкости в своих руках и ногах и сейчас едва ли понимала до конца происходящее. Раж сражения захватил её с головой, заставляя тело двигаться на чистых инстинктах. Арбалет, как известно, оружие убойное, но перезаряжается оно долго, поэтому у Эммы была прекрасная возможность, которой она и воспользовалась. Она выбила его из руки демона с такой силой, что тот повалился на землю и заорал. Наверное, попав по запястью она сломала ему руку. Но совестью можно было помучаться и попозже. Сейчас же на арбалет пришлось обрушить свой тяжёлый сапог. Тетива жалобно тренькнув порвалась, выгнулись безвозвратно железные спицы. Эмме точно не хотелось, чтобы это оружие стало для неё проблемой позже. Но если первым двум демонам не повезло, удача сослужила свою службу третьему. Он подловил Эмму когда она разворачивалась и вспорол ей ногу. Кровь хлынула на пол, а рана была достаточно глубокой, чтобы пиковая дама пошатнулась и рухнула на повреждённое колено. Эмма зарычала и стиснула зубы. До сих пор она сражалась без оружия, но кажется, и дальше разыгрывать весь этот спектакль милосердия становилось опасно. Вдруг за пологом раздались чьи-то крики и свет, взметнувшийся под самый купол шатра, погас. «Диверсия» Николь и Клеопатры произошла очень даже кстати. На мгновение тени всех присутствующих сплелись в диком и страшном узоре, отразившись одновременно на всех брезентовых стенах. Однако в этом светопреставлении восставшая за Эммой её тёмная копия была страшнее и громаднее остальных. На улице вновь полыхнула молния и утробно зарычал гром, но в штабе теперь царствовал мрак и в нём лишь одна Эмма по-прежнему видела всё происходящее просто великолепно. Очередное преимущество, подаренное ей стариком. Эмма отвела руку назад и материализовав в ней золотой ключ замахнулась им от плеча, точно дровосек. Амплитуда его удара была такой чудовищной силы, что меч ранившего её демона, тёмный от крови, при соприкосновении с его лезвием разлетелся на кучу мелких осколков. А люди позади, пытающиеся выползти из шатра попадали, снесённые поднятой им волной воздуха. Демон, потеряв равновесие, закачался и так и не сумев удержаться на ногах плюхнулся на задницу, бестолково пялясь на возвысившуюся над ним фигуру Эммы с благоговейным ужасом и трепетом. — Это… неужели… — захрипел он, дрожащим пальцем указывая вглубь её капюшона, где виднелись две сощурившиеся ярко-алые точки. — Император?.. — выдохнул за него кто-то другой, чуть более словоохотливый. Весь штаб застыл, кажется, пребывая в неимоверном шоке. Даже демоны, эти бывалые головорезы, забыли в суматохе, за какой конец их учили держать саблю. И Эмма, хоть и нервически, но в то же время довольно усмехнулась произведённому фурору. Клео оказалась права, предложив сыграть на эффекте неожиданности. На том, как они со стариком схожи. Уж на кого-кого, а вот на своего дражайшего правителя имперцы не способны были поднять руку. Для этого и нужна была закрытая тёмная одежда с глубоким капюшоном — чтобы максимально дезориентировать противника и дать ей время высказаться, пока они ещё не пришли в себя. — Нет, я — не Пик. Но я пришла говорить с вами от его имени, — сквозь зубы выплюнула Эмма, широким жестом срывая с себя плащ, показывая, как она похожа на того, кому они служили. Алые глаза, почти чёрные фиолетовые волосы, пять пальцев на обеих руках и конечно же его знаменитое оружие. Она ударила об пол золотым ключом так сильно, что завибрировала земля, а единственные оставшиеся на ногах генералы едва не попадали вновь. И хотя обычно, штабные были военными сугубо на бумажке и предпочитали, чтобы их, как самых важных в Империи людей, защищали личные охранники Императора, кое-кто из них всё же потянулся к табельному оружию. — Стоять! — зарычала Эмма, тут же выставив золотой ключ вперёд, — поднимайте руки безо всяких глупостей. Сейчас мы будем разговаривать. Спокойно и без размахивания саблями. На удивление больше протеста высказали даже не сами демоны, так и замершие в покорных позах после того, как Эмма магией явила ключ, а все оставшиеся военные. Первой из них нашлась женщина лет сорока. Единственная женщина из всех собравшихся. Она поднялась, отряхнула смявшиеся штаны и умудрилась взглянуть на Эмму, которая была выше неё, так, будто расстановка сил была сугубо противоположной. — Без оружия у нас, но с оружием у вас? Нечестно выходит. — Можно подумать иначе вы стали бы слушать. В Империи всегда говорит только тот, кто говорит с позиции силы, — огрызнулась Эмма, — сейчас вам объяснят всё чётко и по порядку. Заходите! Эмма каким-то боком умудрилась свистнуть не прикладывая ко рту пальцы и внутри шатра тут же появилась Хелен. За ней — потрепанные Клео и Николь. Кто-то из связистов на самых задних рядах успел поднять из-под опрокинутого стола фонарь на батарейках и поставил его на один из шкафов со своим оборудованием. Теперь хоть и в потёмках, но все друг друга более-менее видели. Перед тем, как Хелен начала говорить кто-то ещё из сутолоки во мраке выкрикнул, вто́ря словам своей начальницы: — Ой, да не сложно догадаться, чего вы хотите! Пришли сорвать нам операцию. Отобрали ключ у Его Величества! Убили его! Эмма сплюнула и широко усмехнулась. Наполовину от нервов, наполовину оттого, что кто-то на полном серьёзе посчитал, что Пика реально завалить четырём необученным девушкам, пусть и не таким обычным, как простые карточные люди. — Да сдохнет старик, как же. Всех нас ещё переживёт. И ключ мне он сам по доброй воле отдал. Нечего на меня гнать. — Да как ты смеешь! Обращаться так к его Императорскому Величию!.. Но в начавшуюся было перепалку вдруг вклинился хриплый голос первого демона, того самого, которого Эмма перекинула через стол. Несмотря на то, что он явно переломал себе пару костей в полете, голос его был размерен и спокоен. — Кем бы эта молодая фрау не была, она двигалась один в один как его Императорское Величие. А его стиль невозможно подделать потому, что такой магией как он не обладает ни один из жалких смертных. Сложно игнорировать и внешние… сходства. Женщина-генерал фыркнула, зло уставившись на него. — До чего дожил, Аспар! Начальник Императорской Гвардии, а стоишь как вкопанный и ни черта не делаешь. Или тебя девки молодые давно по полу не валяли и захотелось на старости лет понастольгировать? На её выпад он отреагировал более чем спокойно. — Можешь зубоскалить сколь угодно, Фальтония, но дай этим детям сказать. Мне очень интересно послушать, как его Величество Император, самый сильный человек в этом мире, мог по «доброй воле» отдать свой единственный символ власти. И чего ради? Численное преимущество у всё равно нас, а эффект неожиданности больше не на их стороне. В конце концов, убить их мои люди всегда успеют. Генерал, поджавшая губы, выглядела так, словно хотела вцепиться Эмме в горло и разорвать его одними зубами. — Мы пришли на мирные переговоры, — раздался твёрдый, но вежливый голос Хелен. — Мирные, о, я вижу, — с сарказмом сощурилась генерал. — В ином случае, — Хелен метнула взгляд на напряжённые плечи Эммы, — мы были бы уже мертвы. Я не понаслышке знаю, как суровы солдаты Империи с мечами в руках и прекрасно понимаю, что будь у вас шанс, вы бы им уже воспользовались. Мой муж много рассказывал об Императоре… и о его народе. Она показательно перебрала пальцами на всё ещё мерцающем генераторе так, чтобы всем собравшимся было видно их количество а также серебряное обручальное кольцо блеснувшее на одном из них. — Королева Варуленда собственной персоной, значит. — Да. Моё имя Хелен. Хелен Виолин. Жаль, что обстоятельства свели нас в подобный час и прошу прощения за все эти вынужденные меры. Вы поймёте, как мы объяснимся. Со своей армией, пока мы не договорим, вы не свяжитесь. Простите, — Хелен кивнула на радиста, который украдкой подполз во время разговора к связному устройству. Тот от страха опрокинул аппарат, высоко вскинув в жесте капитуляции руки. Трубка звенькая пустыми гудками покатилась по полу. Генерал в ответ на это цыкнула и закатила глаза. — Не штаб, а цирк сплошной. Хотя чего стоило ожидать? Все нормальные мужики ещё в пору гражданской попередо́хли. Воцарилась пауза и Хелен, почувствовав, что настало время привлечь внимание толпы, продолжила. — Император сейчас не владеет ни своим разумом, ни телом. Он не хотел этой войны. Его околдовали. Она, говоря эти самые слова держалась так благородно, точно выступала не перед скалящимися на неё со всех сторон имперцами, а расположенными к ней варами, или того лучше — перед своими друзьями на каком-нибудь памятном застолье. Ни её руки, ни голос не дрожали и Эмма невольно восхитилась этому. Но ожидаемо, со всех сторон на них схлынул резкий хохот. Кажется, смеялись не только начальники, но и простые солдаты и даже кое-кто из демонов. Настолько это заявление казалось им всем абсурдным. — Если вы и дальше хотите тратить наше время подобным бредом, то, — Фальтония взмахнула рукой и гвардейцы подле неё напряглись, готовые вновь броситься в атаку, но… — Я бы не стала лгать, ни тем более рисковать своей собственной жизнью, если бы у нас не было весомых доказательств. Эмма — живой свидетель того, что Император давно уже находится под контролем мага разума. И тому, что тот отдавал ему приказы. Эмме, как своему доверенному лицу, Император передал часть своей силы и свой ключ. За этим мы и привели её сюда, чтобы остановить бессмысленное кровопролитие. Также мы привели мага, который сможет показать вам её воспоминания о той злополучной ночи. И вот когда казалось, что кто-нибудь вновь рассмеётся или откажет, Фальтония коротко переглянувшись с Аспаром (тот неопределённо передёрнул плечами) вдруг очень подозрительно сменила гнев на милость. — Ну раз Ваше Величество и вправду так сильно настаивает, то почему бы и нет. Показывайте, что у вас есть. Всем сразу. Присутствовавшие в штабе выстроились так, чтобы их руки или плечи соприкасались. Видимо, маги разума не были такой уж диковинкой для них и они прекрасно понимали, что подобная магия по большей части работала через физический контакт. По крайней мере с малознакомыми колдуну людьми. Тогда, когда ситуация сдвинулась с критической точки Хелен еле заметно выдохнула и отдала Клео генератор, встав позади неё. За всей этой специально спровоцированной сутолокой и передвижениями внутри небольшого помещения никто из дам и не заметил, как один из генералов кивнул крайнему из солдат и тот повернул на машине, в углу комнаты, рычажок на пару делений вправо. В первые секунды всё было гладко. Магия равномерно струилась между всеми ними и кажется, люди и вправду видели чужие воспоминания, но спустя ещё пару мгновений Клео вдруг схватилась за голову и закричала. Её печать вспыхнув исчезла, как и остатки маны в генераторе. Внезапно, быстро, так, что её подруги и не успели толком отреагировать. Затем — началось резвое шевеление в рядах солдат и всех дам повалили на пол, заламывая им руки. Если с Хелен и Николь вышло проще всего (даже несмотря на то, что они обе сопротивлялись), то вот с Эммой демонам пришлось так здорово повозиться, что два взрослых мужика едва удержали её на полу. Фальтония дёрнула Клео за плечо и зашипела ей на ухо: — А теперь, ведьма, ты покажешь нам то, что произошло по-настоящему, а не в ваших лживых сфабрикованных иллюзиях. Выкручивай на максимум, Децим, — она кивнула солдату, возившемуся со странным устройством и тот повернул тумблер до упора. — Это же сигнатурная машина! Только неправильная какая-то, — засопела Николь, едва приподняв голову. Фальтония, услышав её, высокомерно улыбнулась. У неё едва ли не на лбу было написано, что тем, кто пошёл против воли Императора, в ногах его войска и есть самое место. — Любопытная вещица, верно? Экспериментальная. И единственная в своём роде. Она очень сильно бьёт по ментальным магам. Её его Императорское Величие передал нам пару месяцев назад, видимо предугадав то, что с магами могут возникнуть проблемы. А боль кого угодно заставит сделать то, что тебе нужно, — она схватила золотыми когтями Клео за подбородок и надавила до крови. Эмма зарычав дёрнулась на этом самом моменте, начала брыкаться и бодаться, но навалившийся на неё сверху и третий солдат так и не дал ей подняться. «Пару месяцев назад? Но Пик уже и тогда был весь в нитях этого…» — Вы не увидите ничего нового. Я показала вам правду, — выдавила из себя Клео. Невзирая на боль она смотрела на Фальтонию прямо, не колеблясь, не отводя взгляд. Та презрительно сощурилась ей в ответ. — На этот раз ты чисто физически не сможешь нам солгать. — Знаю. Поэтому прошу вас смотреть внимательно. Глаза Клео вспыхнули самым настоящим расплавленным золотом и такое огромное количество магии высвободилось вокруг неё, что в едва освещённой палатке стало светло как днём. Воспоминание всплыло на поверхность, насильно выдернутое сигнатурной машиной и ни один солдат, ни один генерал или демон во второй раз уже не смог избежать его видения. После того, как всё закончилось воцарилась тишина. Имперцы, прежде воинственные и надменные, по-глухому злобные к тем, кто пришёл с ними говорить растерянно переглядывались между собой, шокированные тем, что они только что увидели. Даже демоны несколько ослабили хватки и Эмма скинув их резко вскочила на ноги. Но теперь её никто не стал останавливать. Отпустили и Николь с Хелен и даже Фальтония разжала цепкую хватку и позволила Клео со стоном боли свалиться на пол, откуда её тут же подхватила под руки Эмма. Генерал выглядела озадаченной и будто бы не могла подходящих найти слов. — Я… не понимаю. Мы проверяли эту машину на своих же неоднократно и она работала беспрекословно верно, значит ли это?.. — прохрипел кто-то с задних рядов. — Неужели Император и вправду?.. Чёрт, а я даже видел этого шута однажды. По толпе прошёлся ропот, но всё ещё неуверенный, негромкий. Они были испуганны и удивлены, но пока колебались ещё в каком-то чётком принятии истин и решений. Одно неверно сказанное слово могло оттолкнуть их, или напротив, одно верное — заставить пойти на попятную. — Так выходит, ты — дочь его Императорского Величия? — кивнув головой на Эмму спросил Аспар. У него единственного из всех присутствующих голос остался всё таким же мягким как и до увиденных им воспоминаний и ни капли не дрожал. Эмма разом подобралась. Видимо, из-за того, что они с Пиком так похожи, демон и сделал такой вывод. К тому же, сложно было найти и иное объяснение тому, что забыла Эмма в покоях Императора ночью. Если бы она была его внебрачным ребёнком, логично было бы, что он доверяет ей настолько, что позволяет приходить к себе когда ей самой заблагорассудится. И скорее всего Клео, несмотря на ужасную боль, не показала имперцам всё с самого начала и скрыла то, для чего именно Эмма тогда пришла к Императору. — Можно сказать и так, — медленно проговорила Эмма. Словно метательные кинжалы взвешивая каждые отдельные слова и подкидывая их противнику. Здесь не было никого, кто мог бы опровергнуть её слова — а если сюда каким-то боком и затесались солдаты, которые видели ее в бытность работы горничной при дворце, то внешность Эммы с тех пор кардинально изменилась. Они всё равно бы её не узнали. О, и конечно, она не была дочерью Пика, но это же была ложь во благо. И пускай старик делает потом со слухами что его душе угодно, но только после того, как она спасёт его людей и людей Варуленда от верной смерти. — Хм, — выдал другой генерал, — и правда, пять пальцев, нетипичный для имперцев цвет волос и рост. И эти глаза… думаю, мы все согласимся, что глаза его Императорского Величия можно узнать из тысячи. Если она — его дочь, то это объяснило бы, откуда у молодой фрау и ключ и умение сражаться подобно своему отцу. Фальтония после этих самых слов пришла в себя и обнажила улыбку, в которой как показалось Эмме, было даже слишком много зубов. — Даже если она и вправду дочь его Императорского Величества, то все мы всё равно прекрасно понимаем: в Империи кровное родство не значит ровным счётом ничего. Во время гражданской войны многие семьи отреклись от своих детей и отцов, мужей и жён только потому, что комиссариат счёл их поведение на поле боя недостойным. Так почему мы должны… Но она не успела закончить свою мысль — вместо неё тут же вклинилась Хелен. — Император послал на поле боя слишком мало солдат, как для полномасштабной войны с Куроградом. Да ещё и отправился в поход без своего основного оружия. Разве вам не показалось это странным? Генерал сощурила раскосые глаза. — Показалось. Как и многое в поведении его Императорского Величия за последнее время. Но кто мы такие чтобы обсуждать волю богов? И даже если вы, в своих странах и плюёте на неписаные правила этого мира, то мы остаёмся им верны. Император создал нас лишь для того, чтобы мы служили ему. Безо всяких вопросов и сомнений. Точка. — А эта магическая машина, позволяющая отличить ложь от истины? Сначала Император дал Эмме увидеть того, кто околдовал его и позволил ей сбежать, а затем передал машину вам. Как не для того, чтобы вы с нашей помощью смогли докопаться до истины? Может быть Император в те моменты смог хотя бы частично освободиться от своего помутнения? Может быть он таким образом искал спасения! Генерал поджала губы, судорожно размышляя. Шептались по углам и остальные имперцы. — Я могу показать вам ещё раз, — тихо прошептала Клео и никто не остановил её. В третий раз видения военные встретили злыми перекрикиваниями. Но высший состав командования всё ещё колебался. — Эмма, скажи им… — Хелен зашептала ей на ухо правильные слова, та едва заметно ей кивнула. — Неужели вы и дальше хотите гробить своих людей за чужие идеи? — насмешливо спросила Эмма, аккуратно вытирая полившуюся из носа Клео кровь, — или может быть предпочтёте отступить и отправить кого-нибудь за Императором и тем магом? Отец ведь сейчас один, в опасности. Другие короли могут навредить ему, или его окончательно доконает магия того, кто им управляет. Раз уж вы все из себя такие его слуги, было бы позором, обведи вас какой-то оборванец вокруг пальца, а? Если бы Император умер по вине вашей недогадливости. — Святотатство! — взревел один из генералов и бахнул по столу. — Как кто-то посмел околдовывать его Императорское Величие! Ропот прокатился среди собравшихся и полевой лагерь вдруг разразился проклятиями и бранью. Все собравшиеся обвиняли не то друг друга в слепоте, не то Красного Джокера, вероломно пробравшегося во дворец. Благодаря выпаду Эммы и хитрости Хелен они удачно перевели возмущение имперцев с самих себя в другое русло. К тому же, Эмма с удивлением заметила, как едва-едва мерцали глаза правительницы Варуленда. Та, значит, полагалась не только на силу эмминого красноречия и видений Клео, но и на свою собственную магию. Влюбить в себя таких враждебно настроенных людей было невозможно, однако она сгладила углы. Сделала так, чтобы все, кто смотрел на них отнеслись к их словам лояльнее, чем могли бы. — Идите на улицу и почините чёртовы провода, — Фальтония махнула рукой двум связистам и те отсалютовав скрылись из виду. Потом она переглянулась с другими генералами и начальником Имперской Гвардии и тот отчеканил оставшимся: — Командуй отступление. — Ч… что? — Он сказал, «приказывай отступать!» Если то, что показала нам королева Варуленда — правда, то нам нужно спасти Императора. А это кровопролитие было бы серьёзной ошибкой с нашей стороны. Тц, только время и силы зря потратим. — Благодарю вас, от всего сердца, — обратилась к собравшимся Хелен, несмотря на всё пережитое нашедшая в себе силы грациозно склонить голову и даже сделать реверанс. — Ваше сердце нам ни к чему, королева, — всё в той же строгой манере ответила Фальтония, не сводя с неё пристального взгляда, — и вы и мы преследовали сугубо личные цели на этих, если можно так выразиться… «переговорах». Мы не желаем, чтобы наши люди умирали почём зря. Вы — чтобы умирали ваши, но не поймите неправильно: если бы всей этой истории магией разума не было, наши солдаты проливали бы кровь ваших также же яростно как и на любом другом поле брани. Кажется, таким образом она решила подчеркнуть то, что отступление было большим одолжением с их стороны а также то, что имперцы имели во всей этой истории весомый перевес. Даже Эмму покоробило такое явное проявление гордыни, впрочем, в то же время ему она ни капли и не удивилась. Некоторые вещи в тёмной стране и характере её жителей никогда не менялись. Но Хелен, кажется, не была задета этой угрозой ни капли, хотя она не могла её не понять. Она улыбнулась так тепло и искренне, как могла себе позволить в своём нынешнем состоянии. Словно её и не роняли дважды в этом штабе на пол и не попирали её достоинство как властительницы, равной Императору, ни капли. — Я понимаю, но считаю, что лучше акцентироваться на положительном. То, что могло быть оставим на будущее. А пока у меня есть повод только вас поблагодарить, но никак не проклинать. И вот уже на это генерал улыбнулась безо всякой издёвки. — Я откровенно не уверена, что войны ведутся именно так и что решаются тоже, — не веря в то, что всё разрешилось удачно прошептала на ухо Эмме Николь. Та со скомканными чувствами кивнула невпопад. Но по большому счёту, какая разница? Этот мир — не Земля и опыта у людей тут не то чтобы с войнами было много. Было тупо? Однозначно. Но сработало же? И слава Богу.***
Когда дамы вместе с генералами тёмной страны вернулись в варулендский замок, буря уже успела улечься. За Эммой, Хелен, Клео и Николь молча следовала целая процессия из отозванных с постов солдат. Не всех, что были в Варуленде, однако бо́льшего их числа. И в целом, если у кого-то и возникали сомнения в честности их намерений — из центра всех гражданских всё равно уже успели вывести. Они никому не навредили бы. Николь заметила вспышку, пестрящую помехами вдали, будто бы даже случайно и её сердце тут же радостно подскочило. Она едва не сорвалась с места в тот же самый момент, но увидев вопросительный взгляд Эммы несколько притормозила и отчаянно затараторила, пытаясь хоть немного унять свой восторг. — Я… это… разбирайтесь без меня пока, окей? Мне нужно поблагодарить кое-кого. Он сегодня аж четырежды помог мне не разбиться насмерть и ещё вдвое раз больше — не быть затыканной мечами, так что я отойду. Скоро буду! Белл стоял совершенно один посреди небольшого пустыря, у полуразрушенной стены замка. Неприкаянный и высоченный, с отсутствующим серым выражением лица. Глаз его щурился в обрамлении сеточки морщин, уставившись на покатый бок Купола, а губы кровоточили, из-за того, что он то и дело кусал их. Едва ли не до черноты. Сосредоточенность на каком-то сугубо внутреннем страдании застыла в его фигуре и Николь искренне не могла понять, отчего он выглядит так потерянно. Всё же было хорошо! Имперцы не стали претворять разрушительный план Красного Джокера в жизнь, а генератор, утратил былую силу и при всем их желании не мог больше быть им в том подспорьем. Ни солдаты, ни простые люди не пострадали. Всё разрешилось миром. — Белл! — она сорвалась с места так же резво как и сегодня утром, когда перепутала его с Габриэлем. Особо и не задумавшись над его состоянием. И хоть плечо у неё и ныло, а ноги гудели от долгого бега по улицам Варуленда это нисколько не умаляло её радости от их общей победы. — Я забрала генератор и мы с девочками договорились с имперским штабом! Они решили всё приостановить и разобраться с Императором и Джокером. А ещё… Может быть он был таким подавленным только оттого, что ещё не слышал радостных новостей? Или слишком тяжело приходил в себя после того, как перерасходовал за день столько маны? Могли ли быть магические откаты у искажений, если у них не было тел как таковых? Николь всё говорила и говорила, пересказывая едва ли не каждую мелочь с того самого момента, как они с Беллом расстались и не могла остановиться. Сама чувствовала, как трясёт её от пережитого страха и в то же время счастья, оттого, что эта история закончилась благополучно. Даже слишком благополучно, если так подумать. — А потом Эмма как влупила по всем их солдатам, ух! Я конечно вживую сама этого не видела, но земля вокруг палатки натурально задрожала, как при землетрясении и… боже, даже не знаю, зачем я вообще забрала его с собой. Пустой он такой тяжеленный, — Николь притормозила на самом интересном, по её мнению моменте, и улыбнувшись выудила из оттянутого кармана халата пятый генератор. Положила его на один из камней неподалёку, — о чем это я? А! Ну, в любом случае, я справилась. Мы все справились. Однако ни ответа, ни реакции на её слова так и не последовало и вот уже тогда Николь забеспокоилась. По чистой инерции, так, как она делала всегда, когда хотела кого-то утешить, Николь протянула к руке Белла, сжатой в кулак, свою раскрытую ладонь. Но предсказуемо та прошла сквозь неё. Зашипели помехи и только тогда искажение вскинулось, крупно вздрогнув, точно от толчка или от удара. — Я что-то не то сказала? Или может быть мне надо было сделать что-то по-другому? Ты на меня не злишься? — спросила его Николь, но он будто бы в трансе медленно покачал головой. — Ты — последний человек на свете, на которого я буду хоть за что-то злиться, — он зажмурился перед тем как наконец развернуться к ней по-нормальному и посмотреть в глаза. Его пальцы привычно взметнулись к кончику атласной ленты, покоящейся на его плече. И даже несмотря на то, что ему очевидно было некомфортно говорить, голос его в обращении к Николь был тихим и тёплым. Даже почти спокойным, но пожалуй, не до самого конца. Она поглядела на Белла, затем — на его таинственную ленту и нащупав на груди сквозь одежду совершенно точно такую же вдруг опять спросила его, как и в тот раз в подземелье. Совершенно не о том, о чем следовало бы и совершенно точно так же невпопад. — Мы ведь с тобой когда-то были или только… будем ещё знакомы, верно? Слишком много повторяющихся действий, навевающих какое-то очень неправильное чувство дежавю Николь совершала подле него, но так и не могла вспомнить откуда они все были ей знакомы. Плечи Белла вздрогнули, он напрягся, но с его лица так и не ушла вся та же спокойная, несколько печальная улыбка. — Не просто знакомы, — он сжал ленту ещё сильнее, запутался в ней обеими руками, — но… это было очень, очень давно. Слова не шли из него, но Николь всё наконец поняла и мигом покраснела. —А… всё-таки я оказалась права. Э… ну, надеюсь, я не проспала свадьбу или что-то в этом духе? Зная меня, такое вполне могло случиться, да?.. Он вдруг рассмеялся. Искренне и чисто, но боги, сколько помимо приятного было боли в этом самом смехе. — Ох, Николь, твои шутки всё ещё самые ужасные на всем белом свете, но мне правда их не хватало. Он казался ей воспоминанием о будущем. Тем, которого ещё не свершилось. И оттого ещё бесплотным. — Так… ты помогал мне со всеми этими штуками, для того, чтобы мы встретились однажды? Чтобы мир ммм… не запутался сам в своих причинно-следственных связях, или типа того? Ну, даже если ты и преследовал личные цели, я очень рада, что благодаря ним вышло разобраться с имперцами! Теперь дело осталось только за Куро и ребятами — им нужно остановить Красного Джокера и мы все снова будем жить в мире. Все его злодейские планы рухнут и никакой войны нам век не видать, так-то! Николь, всё ещё несколько смущённая своим открытием вскинула веснушчатый нос и улыбнулась так ярко, что у любого даже в нынешний мороз стало бы тепло на душе. Но Белл вдруг нахмурился, потускнел. Через всё его тело прошлись огромной волной помехи, а голос едва не сломался на самом пике объяснений. — Он… тот, кого вы зовёте Красным Джокером, с самого начала её и не желал. Войны, я имею в виду, — выдавил Белл, уставившись на Николь каким-то тяжёлым виноватым взглядом. Она же замерла на полуслове и удивлённо открыла рот. — Ч… что?.. Как это, не хотел? Но ведь вся эта армия, здесь, — Николь запоздало вскинула ладонь в сторону дворца, — у них ведь был приказ от Императора, которого Джокер контролировал! И они точно напали бы если бы не… — Нет, не напали бы, — Белл опустил голову и медленно начал обходить Николь по дуге, скрестив руки под шубой, — как думаешь, почему в штабе оказалась вторая сигнатурная машина? Та самая, которая полностью подтвердила правдивость показанных вами воспоминаний? — Ну, это… Николь вдруг почувствовала, как её окатило ледяной волной осознания, как медленно сходит на нет её энтузиазм. Она неосознанно повторила в задумчивости жест Белла и сложив руки на груди, упёрлась подбородком в одну из своих ладоней. По правде говоря, ей и в моменте переговоров, слова Хелен о том, что так сам Император вырвавшись из-под контроля решил спасти своих людей, показались очень далёкими от правды. Точнее, даже не далёкими, а полностью переиначенным в пользу их позиции с курсом на мир. Всё с самого начала складывалось слишком уж гладко. Она не разбилась, когда выпала с дирижабля, не разбились и девочки. Имперцы не успели поймать ни их, ни одного из местных, чтобы выпытать у него верное направление дороги к замку. Генералы прислушались к их словам, хотя могли вероломно предать уже сотню, если не тысячу раз, воспользовавшись доверчивостью своих врагов. Да и Ару, в конце концов, нашёл Хелен прямо до того, как башня успела обрушиться! Чем больше Николь находила таких маленьких «везучих совпадений», тем больше отметала мысль, что она сегодня или кто-либо из них вообще, приложил хоть немного усилий для того, чтобы помешать планам свыше. Напротив. Теперь с этими объяснениями дело выглядело будто продуманная напред шахматная партия, в которой Красный Джокер заранее выставил все фигуры и опосредованно двигал их, играя сам с собой, совершая ходы и за ту, и за другую стороны. Белл, видя в её глазах назревающее осознание меж тем продолжил. — На самом деле «война» никогда и не была так уж важна. Ведь Джокер умеет видеть будущее и он заранее выбрал из линий времени ту, где ты и другие дамы предотвратили её. Ваш Джокер, в отличие от моего, почти пацифист. Так намучился от того, что делали правители этих земель, что поклялся никогда не жертвовать простыми людьми в своих грандиозных планах. Иначе что отличало бы его от ненавистного ему Императора? Он положил свою жизнь и рассудок на кон, чтобы свести всё именно к такому, относительно «мирному» исходу. Николь шокировано уставилась на Белла во все глаза. Искреннее недоумение отразилось на её лице. — Но зачем тогда нужно было устраивать всё это представление? Не проще ли было попросту его свернуть? Белл застыл на месте и выпрямился, встал неестественно ровно с его скособоченными плечами. — Вся суть заключалась лишь в том, чтобы весь этот мир думал о войне, чтобы весь мир содрогался от ужаса из-за неё. В Варуленде народ бился в припадке. Имперцы шли через Сердце Мира зная, что будут умирать и внутренне этого боялись. В Курограде увидели то, что войско тёмных переместилось сюда. Плюс — замок в Столице был уничтожен и это усилило эффект, люди на улицах запаниковали. Знали о вторжении сегодняшним днём благодаря их королям и в Зонтопии, и в Фелиции, и Вероне, и даже в Сукхавати. Все это было необходимо для огромного выплеска эмоций. Ведь эмоции — это магия, а вся эта прорва магии — самый огромный в этом мире ключ. — Ты подвёл к тому, что всю эту партию Джокер вёл сам с собой. Что все мы с самого начала плясали под его дудку, — Николь подняла взгляд на Белла и вздрогнула оттого, насколько прямым был взгляд ответный. Будто Белл заранее знал, что она хочет ему сказать. — Так и есть. — Но тем, кто расставлял фигуры за «хорошую лигу» всё это время был ты. Я слушала тебя и делала всё, как ты говорил. Выходит, ты с Джокером заодно? Он ничего не отрицал. Лишь тяжело вздохнул и вновь отвернулся сложив руки за спиной. — Это… сложный момент, Николь. Джокер и понятия не имеет о том, что делает Габриэль, следовательно и о том, что делают искажения. Но косвенно — да, можно сказать, что мы с ним стремимся к одному и тому же. Утром мы говорили с тобой о выборе. И так уж получается, что иногда приходится быть тем человеком, который сделает самый ужасный в этом мире выбор. Но единственно верный в данном случае. Начало происходить что-то странное. Ветер взвыл в тишине и по земле прокатился глухой едва заметный рокот. Будто бы взрыв глянул где-то вдалеке. Тучи скрутились над замком, но несмотря на всё это голос Белла был ясен и чёток. Он продолжил говорить. — Когда-то давным-давно, у меня не хватило на это духу. И вместо того, чтобы выполнить свой долг, вместо того, чтобы спасти мир, я выбрал спасти свою семью. Я выбрал спасти тебя, — Белл коснулся шрамов на своём подбородке и щеке, уродливых и страшных, — но по итогу, даже большие жертвы, так нас ни к чему не привели. Я потерял и вас всех, а затем и реальность вокруг. Сукхавати пал. Все его жители погибли в страшных мучениях, а ты и Данте… то, что случилось с вами виделось мне в кошмарах до конца моей жизни. Вся эта история про «меньшее» или «большее зло», всё это с нашей-то предопределённой судьбой было без толку. Пустая оболочка генератора задрожала в помехах и Николь инстинктивно дёрнулась к ней, пытаясь остановить. Но та вылетела буквально у неё из-под руки, притянутая к призрачным пальцам Белла точно магнитом. Ещё мгновение — и бывший генератор исчез во вспышке телепортации. — Для плана нужна пустая оболочка генератора, но я сам не мог и пальцем его коснуться. Так что мне было нужно, чтобы вы истратили всю его оставшуюся энергию… что сто лет назад, что сейчас, ты всё такая же доверчивая. Тебе правда не стоило слушать меня. Хотя, конечно же, у тебя на самом деле и не было никакого выбора. Ни у кого из нас его нет. Но даже так… прости меня, Николь, — фигура Белла так сильно побледнела, что теперь её едва можно было различить. И потому Николь не видела его лица, что перекрыли мельтешащие мушки помех, — прости, я люблю тебя больше всего на свете, но на этот раз я не могу выбрать тебя вместо целого мира. Его голос был полон раскаяния и сожаления, но в то же время он был твёрд. Кажется, его ничего уже не могло разубедить в правильности принятых им решений, но Николь не была бы самой собой, если бы она не попыталась. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но, случится ведь что-то ужасное если ты не поможешь Джокеру, так? Но он ведь хочет убить остальных старших карт, твоих друзей, братьев! И мы, я!.. Если ты только объяснишь мне, что происходит, мы ведь сможем изменить это будущее вместе! Мы что-нибудь придумаем, мы!.. Помехи на теле Белла заискрились ещё сильнее. И на миг, на краткий миг лента, которую он схватил слишком сильно, слетела, снесённая порывом ветра с его эфемерного лица. Второй глаз, не принадлежавший ему и скрывавшийся всё это время под украшением уставился на Николь так же шокировано как и первый, здоровый, а она застыла с криком, застрявшим глубоко в её глотке. Ну конечно! Теперь, с этой маленькой деталью, было очевидно, почему Габриэль вообще вмешивался во все эти дела. Очевидно, откуда он так много знал и из-за чего помогал им. Боже, клоны столько времени искали ответы вообще не в той степи, а разгадка всего происходящего была меж тем под самым их носом, да он же… — Я уже говорил, я — не видение будущего. Николь вдруг заторможено поняла — что-то не так. Что-то очень и очень сильно не так. Не только с Беллом, температура вокруг которого упала на добрый десяток градусов, а с самим миром вокруг. В одно мгновение тот потерял свои краски. Наземь словно опустилась тяжёлая завеса, из-за которой стало труднее дышать. Отчего-то Николь очень чётко почувствовала, что все её эмоции и энергию утягивает куда-то в сторону. Прочь в неизвестность. И это было похоже на магию разума, только гораздо более тёмную и отвратительно болезненную. Белл поднял широко раскрытую ладонь к небу и в тот же самый миг, по Куполу точно кривой шов разошёлся разлом. Мир вокруг сгорбился и наслоился сам на себя. Закричали вдалеке испуганные и имперцы и вары и теперь их голоса уже было не отличить во всеобщей какофонии ужаса. Люди, которые за несколько часов до этого были готовы друг друга убить, поразительно сблизились. Все они боялись смерти одинаково сильно. Трещина расходилась дальше и мир содрогнулся на очередном её повороте так, что Николь упала на землю. Она едва ли понимала, что происходит, едва ли осознавала всё по полной. Она всё ещё замерла во мгновении «до», когда всё было хорошо, когда она и тот, кого она выбрала когда-то давно, в другом времени спасли этот мир. О том, кем он был на самом деле она так и не сказала вслух. Его маленькая тайна, как и тайна всех Габриэлей должна была оставаться таковой до самого финала. — Я — то, что уже было с этим миром. И теперь я сделаю так, чтобы этого больше никогда не повторилось, — голос Белла стал громче. Перед тем, как исчезнуть окончательно.