За что мне всё это?!

      Три месяца в школе для Гарри Поттера прошли спокойно, хотя и насыщенно. Учёба, тренировки, отлучки в Поттер-менор и Блэк-хаус, чтобы провести необходимые ритуалы, встречи с союзниками и обсуждения проблемы уничтожения Волдеморта — для всего этого находилось время, и ни бывшие друзья, которые теперь обрели статус приятелей, ни Дамблдор не вмешивались в его дела. В начале семестра, когда только произошел тот случай на зельеварении и Гарри столкнулся с завистью Гермионы, а потом с Джинни и её зельями, Роном, защищающим сестру, — Поттер боялся, что они либо станут врагами, либо прекратят общаться. Но ничего, как-то притёрлись и остались приятелями, с ровными, но уже не близкими отношениями.       Приближались рождественские каникулы, и Гарри думал, как бы ему уехать вместе со всеми, а не оставаться в школе. Конспирация требовала, чтобы Дамблдор и остальные считали, что с Дурслями у Гарри по-прежнему плохие отношения и он не может стремиться к встрече с ними, а Блэк-хаус, как в прошлом году, уже недоступен. Ничего более-менее подходящего в голову не приходило, и он почти смирился с тем, что придётся остаться на каникулы в школе. Если подумать, то это не так уж и страшно, ведь в это время все отдыхают, не только школьники, значит, отлучаться на несколько часов, оставляя в спальне Кричера под артефактом, не составит труда.       Но когда у Гарри всё было просто и по плану? Недели за три перед каникулами к нему подошел Рон и пригласил провести каникулы в Норе. Не официально пригласил, а так, спросил, вроде бы между прочим, не хочет ли тот к ним в гости. Поттер напрягся, но виду не подал, и так же легкомысленно отмахнулся, мол, у вас семья большая, может, старшие братья приедут в гости, он не хочет стеснять их. Рон не стал настаивать, но это не означало, что семья Уизли отказалась от идеи заманить к себе Избранного. За неделю до начала каникул Молли прислала Гарри письмо, в котором сама приглашала его. Это уже становилось проблемой. Вежливый отказ мог быть воспринят как неуважение и неблагодарность за всё то хорошее, что Уизли сделали для Поттера, но и согласиться на визит к ним парень не желал. Письмо для Молли Гарри составлял долго и в конце концов написал, что остаётся в школе на каникулы, так как хочет просто отоспаться, ведь он много учился в этом семестре, а ещё он знает, что в этом году соберутся все дети Молли, и он не хочет мешать, очень благодарил за приглашение, но принять не может. Отправив ответ, парень ещё подумал, что если Уизли опять будут настаивать, пошлёт их открытым текстом.       Уже в день отъезда Хогвартс-экспресса Гарри узнал, что Рон остаётся в школе тоже, вроде бы как для того, чтобы составить ему компанию. А Гермиона уезжала… Это была катастрофа! Ха! Знал бы Гарри, в чём заключалась настоящая катастрофа этих каникул!       Чувство дежавю преследовало Гарри с первых мгновений отъезда карет на станцию Хогсмида. Рон ходил за ним по пятам, предлагая самые немыслимые развлечения, начиная с игры в плюй-камни и заканчивая полётами на метле, жаловался на Гермиону, что она стала невыносимой в стремлении заставить его учиться. Казалось, что они вернулись на первый или второй курс, когда игра в плюй-камни и Гермиона были самыми «важными» вопросами. Гарри выдержал часа два словесного поноса Рона. Когда нервы были уже на пределе, он рявкнул:       — Рон, заткнись! Ты встречаешься с Гермионой уже несколько месяцев. Она твоя девушка! Не моя! Зачем ты жалуешься на неё мне? Чем я могу тебе помочь?       — Да я не жалуюсь… — опешил Рон.       — Ты именно что жалуешься! — перебил его Гарри. — Если не хочешь учиться — твоё право, а мне не мешай! Это у тебя есть большая семья, которая поддержит в любой ситуации, а я — один. Мне самому нужно заботиться о себе! Так что я буду учиться, чтобы после сдачи ЖАБА найти хорошую работу…       — Да у тебя в сейфе столько денег, что… — возразил Уизли, но резко прикусил язык, сообразив, что сказал то, чего не должен был говорить.       — Да? И сколько у меня денег? — окончательно вышел из себя Поттер. Понимал, что правильнее будет остановиться, но уже не мог.       — Не знаю, — огрызнулся Рон. — Но твои родители оставили тебе сейф в Гринготтсе, а мои и сами ничего не имеют.       Рон был вспыльчивым и завистливым, часто срывался на крик, поливая грязью других, не глядя на то, друг перед ним или враг, но он никогда не был глупым. Понял, что если продолжит ссору, да ещё из-за денег Поттера, то весь их с Джинни план накроется медным тазом. А план был очень хорошим. Когда Рон узнал, что Джинни подливала Поттеру любовное зелье, — разозлился на неё, мол, и сама себя, дура, подставила, и его, Рона, тоже. Если бы Гарри дал делу ход, то полетели бы оба из школы. Но Джинни быстро разложила по полочкам и риски, и выгоду от замужества с Поттером, даже пообещала, что обязательно с Роном поделится деньгами. Теперь он был всецело на стороне сестры и готов сделать всё, что угодно, чтобы помочь в осуществлении её мечты. Жаль, что та так глупо попалась с любовным зельем и они вынуждены были дать клятву. Теперь зелья — не вариант. Но есть множество других способов. Главное сейчас — сохранить с Гарри дружеские отношения.       Видя, что Уизли не собирается ругаться, а наоборот, выглядит вроде бы виноватым, Гарри тоже попытался успокоиться.       — Рон, родители оставили мне деньги, их хватит, чтобы получить образование. Но потом мне нужно будет работать, чтобы обеспечить себя и свою будущую семью. А ведь ещё надо подумать о жилье. Дурсли вряд ли мне позволят жить у себя хотя бы один день после совершеннолетия. Так что извини, но эти каникулы я планировал отоспаться, а остальное время провести за учебниками. И развлекаться мне некогда. Как будешь проводить эти каникулы ты — это твоё дело. Вон, кроме нас двоих, осталось ещё пять человек, развлекайся с ними, если не хочешь составить мне компанию в библиотеке.       Уизли молчал. А Гарри так же молча развернулся и пошел в библиотеку.       В то, что Рон отстанет и не будет следовать за ним по пятам, Гарри не верил, но бывший друг держался на расстоянии. Разговаривал как ни в чём не бывало, но не преследовал, как было раньше.       За всё время учёбы только в прошлом году Гарри проводил зимние каникулы вне школы, а остальные четыре года на рождественские каникулы оставался в Хогвартсе, так что достаточно успел узнать об особенностях этого периода. Не только ученики в это время отдыхают, но и преподаватели тоже. Следят только за тем, чтобы оставшиеся в школе посещали обеды и ужины, завтраки не обязательны, так как многие любят поспать подольше, да чтобы в положенное время в спальне были, а не шастали по школе. Всё остальное время ученики были предоставлены сами себе. Зная эти особенности, Гарри грамотно составил план. При помощи Кричера, который заменял его в школе под амулетом, он успел провести все положенные ритуалы в Блэк-хаусе и Поттер-меноре. Даже к гоблинам заскочил — продать часть ингредиентов, оставшихся от василиска, которые не понадобились Снейпу и на них не смог найти покупателя лорд Малфой. Надо было видеть лицо Крюкохвата, когда Гарри выложил перед ним на стол шкатулку с внутренним расширением и сказал, что хочет продать содержимое. Тот, казалось, сейчас расцелует Поттера, так был счастлив.       Решал Гарри свои вопросы вне школы быстро и возвращался назад, чтобы уделить время Рону, боясь, что тот может что-то заподозрить и донести Дамблдору. А вот интерес к своей персоне со стороны директора ему точно был не нужен. Судя по поведению Уизли, тот ни о чём не догадывался, только бурчал, что Гарри стал похож на Гермиону со своей библиотекой (в которой, к слову, проводил время Кричер, а не Гарри).       Да вот только Гарри зря изгалялся, он даже не подозревал, что директор уже давно интерес проявил, и не без помощи Рона и Гермионы. На пятый день каникул он вызвал Поттера к себе.       — Добрый день, профессор Дамблдор! — поздоровался Гарри, изображая волнение. Впрочем, почему изображая. Он действительно волновался, так как каждый визит в этот кабинет мог разоблачить его, правда, перед директором Гарри показывал волнение совсем другого рода. — У вас есть для меня какие-то новости? Вы узнали что-то о крестражах Волдеморта?       — Здравствуй, мой мальчик, присаживайся, — тепло улыбнулся директор. — Чаю?       — Ой, спасибо, но нет, профессор. Не хочу портить аппетит перед обедом.       — Ну как хочешь. А я выпью, — невозмутимо ответил Дамблдор. Налил себе чай, сделал глоток и только потом продолжил: — О крестражах у меня есть информация, но она требует проверки. Пока время ещё терпит. Я просто хотел поговорить с тобой, узнать, как у тебя дела, как настроение?       — О, спасибо, профессор Дамблдор, у меня всё хорошо. Настроение нормальное, если бы не Волдеморт, вообще было бы хорошее.       — Это хорошо, Гарри, — улыбнулся ласково директор. — А как у тебя с девушками? Приглянулся кто-нибудь?       Гарри сделал вид, что смутился.       — Некогда мне о девушках думать, — опустив голову, буркнул он.       — А как же мисс Боунс?       Гарри вскинулся, глянул на старика и увидел, что тот хитро ухмыляется. Внутри парня скрутился спазм нехорошего предчувствия.       — Сьюзен не моя девушка, — он попытался улыбнуться как можно беззаботнее. — Вы же знаете, что этим летом её тётя погибла. Она очень грустила, да и я тоже не был слишком весёлым в начале года, горюя о крёстном, вот мы и сдружились более тесно. Знаете, она ведь была в Отряде Дамблдора в прошлом году, я не мог оставить её без поддержки.       — О, понимаю Гарри. Это хорошо, что ты заботишься о друзьях и помогаешь им.       Тут парень почувствовал, что серьга из комплекта Лорда Поттер начала нагреваться. Не очень сильно, что означало, что директор пытается считать поверхностные мысли, поэтому он полностью сосредоточился на образах погибшего крёстного и несчастной, плачущей Сьюзен. Кипящее же негодование о наглости и бесцеремонности директора, не гнушающегося легилименцией, постарался загнать поглубже.       — Ну, а как же иначе? — грустно улыбнулся парень.       — Конечно, мой мальчик, а как у тебя дела с Джинни?       Поттер ещё сильнее напрягся. Что-то ему совсем не нравилось направление, которое принимал разговор.       — С Джинни? — переспросил он. — С Джинни мы хорошие друзья, как и с Роном, как и с Гермионой…       — Ох, Гарри, не скромничай и не стесняйся. Молодость — это такое удивительное время. Я знаю, что прошлым летом у тебя с ней сложились не только дружеские отношения.       Гарри похолодел от такого заявления директора, одновременно с тем внутренне взрываясь от злости. Ложь! Наглая ложь, которую вложили в уши Дамблдора. Летом, может, и сложились бы у него с Джинни отношения другого рода, если бы Молли удалось подлить ему любовное зелье. Но ей не удалось! И Джинни как существовала для него где-то на периферии, так и осталась там. Гарри даже покраснел от злости, хотел на эмоциях высказать всё, что он думает по этому поводу, но интуиция прямо вопила, что нельзя этого делать.       — Нет у меня с Джинни никаких особенных отношений, — выдавил из себя парень вместо праведного гнева.       — О, Гарри, ты даже покраснел, — улыбнулся себе в бороду директор. — Не смущайся и не стесняйся. Любовь — это так прекрасно! Джинни — хорошая девушка и будет тебе прекрасной женой.       Гарри просто задохнулся от такого заявления директора. В буквальном смысле задохнулся. Сидел, смотрел на ставшего в этот момент ненавистным директора и хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Он просто не мог понять: то ли старик и правда обманывается и воспринимает его злость за стеснение и смущение, то ли просто издевается. Наплевав на уважение, он прямо крикнул:       — Но я не люблю Джинни! С чего вы вообще взяли, что я в неё влюблён?       — А почему? — задал глупейший из вопросов Дамблдор.       — Что почему? — не понял Гарри.       — Почему ты не любишь Джинни? Она ведь хорошая девушка…       Вся выдержка, которую Гарри тренировал уже полгода и которая его за это время ни разу не подвела, летела в тартарары. С Дамблдором, который, как изощрённый садист, делает тебе больно и при этом изображает добрейшую улыбку, вообще невозможно было оставаться спокойным. Из последних сил, стараясь не потерять нить разговора, но уже не в силах удерживать эмоции, Гарри ответил:       — Да кто спорит? Джинни, конечно же, хорошая девушка, но при чём здесь я?       — А при том, мой мальчик, что Сириус Блэк, твой крёстный, незадолго до своей гибели подписал вот это предварительное соглашение на помолвку тебя и Джинни. К сожалению, он не успел провести обряд, и пока ты был в трауре, мы не решались говорить тебе об этом. Но, как я вижу, ты уже оправился от удара, пришла пора выполнить соглашение.       — Можно мне посмотреть документ? — дрожащим голосом спросил Гарри. И дрожал он не от страха, как можно было бы подумать, а от возмущения.       Сириус не мог подписать такое соглашение! Никак не мог! Ещё год назад, когда он вместе с семейством Уизли гостил в Блэк-хаусе на рождественских каникулах, крёстный заметил интерес младшенькой к Гарри. Он тогда ещё очень грубо и пошло подколол парня, подмигнув ему и сказал: «Ну что, хороша девка?» Да ещё изобразил пантомиму, имитируя движения при половом акте. Гарри тогда смутился так, что покраснел весь, ведь опыта в отношениях с девушками имел минимум — всего-то пара-тройка поцелуев с Чжоу. Пошлость и грубость Сириуса Гарри списал на алкоголь — тот действительно был слегка пьян, но разговор до сих пор помнил очень хорошо, так как тогда крёстным была сказана ещё одна фраза: «Ты смотри, Гарри, будь осторожен. С предателями крови можно развлекаться, но жениться не вздумай, а то станешь таким же». Запомнил он эти слова только потому, что в них звучало предостережение, хотя и не понял тогда, в чём именно оно заключалось. Теперь Гарри знал всё и о предателях крови, и о том, что если он женится на Джинни, то сам станет предателем. Естественно, что если Сириус ещё год назад предупреждал об этом Гарри, он никак не мог подписать соглашение на брак с Джинни. Эту подпись или подделали, или добыли обманом.       Прочитав документ, Гарри убедился, что да, Сириус Блэк желает видеть женой своего крестника Гарри Поттера Джинни Уизли, когда той исполнится семнадцать. Намерения следует скрепить помолвкой не позже чем за год до свадьбы. Гарри хотел кинуть на пергамент чары распознания подлинности подписи, чтобы бросить в лицо Дамблдору этот документ и обвинить во вранье, но передумал. Этот старый манипулятор не станет подставляться в такой мелочи. Да и светиться неучтёнными знаниями не следовало, поэтому он продолжил изображать из себя невоспитанного неуча и простака.       — Сириус умер, и я не могу спросить, зачем он подложил мне такую свинью. Но жениться на Джинни я не намерен. Во-первых, я не люблю её, а во-вторых, я вообще не намерен жениться в ближайшее время. Мне ещё с Волдемортом драться! Да и профессию приобрести! Мы с Роном мечтали стать аврорами!       Дальше приводить аргументы он не смог, как и получить на них ответ, поскольку вспыхнул камин и в кабинет директора сначала шагнул Артур Уизли, за ним Молли, а потом и Джинни. Буквально на полминуты от них отстала декан факультета Гриффиндор Минерва Макгонагалл.       Гарри всё понял. Директор запланировал провести ритуал прямо у себя в кабинете, и декан должна была быть свидетелем со стороны Гарри. Теперь уже не только эмоции взбунтовались, но и магия тоже. Контроль над магией у Поттера был на высоте, спонтанный выброс ему не грозил, но он уже не был уверен, что его выдержки хватит, чтобы не устроить этот выброс намеренно. Ему срочно нужна была эмоциональная передышка. И как только в кабинете появилась Минерва Макгонагалл, у Гарри созрел план, как эту передышку себе добыть. Даже не дав женщине поздороваться, Гарри заявил:       — Профессор Макгонагалл, помогите мне, проводите в больничное крыло.       — Гарри, что случилось? — взволновалась женщина, оглядывая дрожащие руки и покрасневшее лицо парня.       — Мне нужно успокоительное, — даже не соврал он.       — Гарри, но как же… — удивился Артур. И Молли, и Джинни заверили его, что вопрос помолвки уже решенный, и им нужно только провести ритуал. А тут Гарри, даже не поздоровавшись с ними, убегает, да ещё говорит об успокоительном.       — Мальчик мой… — одновременно с Артуром воскликнул Дамблдор.       Но Гарри не позволил закончить свою мысль ни одному, ни другому.       — Профессор Дамблдор, если вы не хотите, чтобы я разнёс ваш кабинет магическим выбросом, как в прошлый раз, вы позволите профессору Макгонагалл проводить меня в больничное крыло, — с нажимом проговорил Поттер.       Директор скривился, будто ему вместо сладкой лимонной дольки подсунули незрелый лимон.       — Хорошо, — после секундного колебания всё же согласился директор. — Минерва, проводи Гарри. А потом возвращайтесь сюда оба. Гарри, ты слышал?       — Да, профессор, как только успокоюсь, — сквозь зубы процедил парень.       Покинув кабинет и оказавшись в холодных коридорах, он сразу же стал успокаиваться. Злость всё ещё кипела где-то в груди, но магия уже не стремилась прорваться наружу.       — Спасибо, профессор, — с облегчением вздохнул Гарри.       — Мистер Поттер, вы объясните мне, что случилось? — всё так же взволнованно спросила женщина.       — Ничего особенного, — даже как-то задорно улыбнулся ей в ответ Поттер. — Просто директор решил женить меня на Джинни Уизли, не спросив, хочу ли этого я. Вот нервы немножко и расшатались.       — Что-о? — воскликнула профессор, и Гарри даже показалось, что в этом восклицании было больше возмущения, чем удивления.       — Вот и я удивился так, что понадобилось успокоительное.       До больничного крыла дошли молча. Гарри получил свою порцию зелий и попросился прилечь на несколько минут.       — Хорошо, мистер Поттер, — кивнула профессор Макгонагалл. — Пятнадцати минут вам хватит?       — Спасибо, профессор. Я думаю, что да, хватит.       — А мы с тобой, Минерва, попьём чайку, — жизнерадостно пригласила подругу в свой кабинет мадам Помфри.       Дверь в кабинет оставалась открытой, так что вздумай Гарри сбежать, у него ничего бы не получилось, но ему это было и не нужно. Отгородившись ширмой, он из сумки, которую всегда носил с собой, вытащил один из парных блокнотов, чтобы написать поверенному Крюкохвату.       «Уважаемый Крюкохват, директор предъявил документ, подписанный крёстным, обязывающий Гарри Поттера заключить магическую помолвку с Джинни Уизли. Что мне делать?» — настрочил Гарри сообщение, мысленно молясь, чтобы Крюкохват ответил как можно быстрее.