Последний шторм

      Ветер дует с моря. Снова. Несёт запах рыбы, соли… Коптилен, что расположились вдоль берега. Промасленных мачт и конопляных канатов. Свежей древесины, из которой прямо сейчас собирался очередной военный корабль великой Эрмегарской империи.       Ветер дует с моря. И Эрин как никогда понимает: прежде всё это разнообразие запахов, звуков, воздушных потоков не приносило в его жизнь ничего хорошего.       Тьмой пахнет тоже. И хочется передёрнуть плечами, сбежать из видений, освободить свою магию невесть зачем, ответить агрессией на агрессию…       Но в голове совершенно иное — в кои-то веки не мысли о скорой кончине, собственной или чужой. Не о том, что вчера ещё две женщины умерли под действием древнего проклятья, сбросившись на острые камни, омываемые морем. Не о том, что Эрин начал догадываться, что (а точнее, кто) виноват во всём происходящем. Правда, говорить это вслух страшно даже самому себе, не говоря уж о ком-то ещё.       Все мысли о Шае. О его горячих объятиях. О руках, что исступленно ласкали его всю прошлую, позапрошлую и одни боги знают, сколько ещё ночей. О том, насколько он любит — без всяких сомнений, безгранично и искренне! — Эрина со всеми его проблемами и трудным прошлым, с достоинствами, недостатками и сомнительной магической силой.       О том, что только сегодня утром они целовались прямо за завтраком, а Шай клятвенно заверял, что на ужин непременно заглянет, едва разберётся с последствиями разбушевавшегося шторма. Навестит Эрина и Астрид, наконец явившуюся в Синтар в компании своего мужа.       Кэрта Хаколу, честно сказать, Эрин малость побаивался. И провидцем быть не нужно, чтобы понять — за плавными движениями, блудливой ухмылочкой и тёплым взглядом синих глаз прячется самый настоящий хищник и убийца с психопатическими наклонностями. Можно сколько угодно думать и даже знать, что Кэрт — добрейшей души человек, отличный парень и вообще родственник Шая, однако же Эрин достаточно прожил подле Гильдии, чтобы знать — та работёнка не может не оставить своего отпечатка. Быть может, Кэрт и не был таким уж любителем своей работы, он даже мог её ненавидеть — и ненавидел, Шай достаточно рассказал о его сложных взаимоотношениях с Хельтой, — однако же привычка убивать непременно оседает внутри всякого убийцы. Как и внутри тех магов, что посвятили себя борьбе с преступностью — в полиции, спецназе или королевской гвардии. Даже светлых магов возможность безнаказанно убивать, пусть даже и плохих парней, непременно корёжила — Эрин видел это в своём… отце, добряке и самом что ни на есть светлом маге Дориане. Что уж говорить о маге тёмном? У которого к тому же имеются внушительные когти и зубы.       — Ты не собран, — послышался мягкий женский голос. Без упрёка, без строгости, без намёка на недовольство. Просто факт, в котором каждое из трёх слов — истинная правда.       Эрин вздохнул и открыл глаза, глянул снизу вверх — он сидел сейчас на мягкой траве, ласковой, даже будто тёплой, но и стоя смотрел бы на высокую светловолосую северянку именно так. И честно кивнул.       Не собран. Зря Астрид — красивая, сильная, идеальный боевой маг, не то что он, — оставила сегодня своего маленького сына и прибыла сюда. Зря потратилась на путешествие порталом. Зря шла сюда по сырой после дождя земле.       — И слишком громко думаешь о всяком, — она улыбнулась, подала руку, помогая встать. Сильную, мозолистую, но всё равно изящную. — И нет, мне не нужно быть менталистом, чтобы это знать.       Эрин едва слышно выдохнул. Он прекрасно знал, какого рода силой обладает Астрид. Знал, что от ментальной магии ей не перепало и крохи дара — у неё и так на один дар больше, чем положено приличному имперскому магу. Но менталистов вокруг него как-то слишком много, что не так чтоб радует. Не с его свихнутыми мозгами.       Не с его фантазиями о жарких ночах с Шайеном херг Лартом.       — Он хорош, — снова заговорила Астрид, на губах её мелькнула понимающая усмешка, едва-едва напоминающая ту, что он видел у её мужа.       Эрин снова кивнул и тут же смутился, но покраснеть не вышло.       Шай хорош. Во всех, мать его так, смыслах.       — Я восхищён им, — признался Эрин. — Такое единение с силой, такая мощь. Хотел бы я быть в ладах со своей магией настолько же, насколько и он.       — Воздух — одна из самых лёгких стихий. Не в том смысле, что с ней просто совладать. Даже Шаю нужно прилагать усилия, чтобы справиться с сильным штормом. Но воздух, — Астрид обвела пространство рукой, — он везде. Проходит через нас, проникает повсюду. Воздушники дружны со своей стихией как никто, потом идут эфирники и маги земли вроде нас, потом водники и огневики. Водники, кстати, в чистом виде давно мне не встречались… Огонь даётся труднее всего. Если только они не как твой отец.       — Уже весь Эрмегар в курсе, да? — невесело усмехнулся Эрин.       Нет, он вовсе не против Дориана в своих… родителях. Он нравился ему, был весёлым, забавным, а с недавних пор ещё и трезвым. Однако именно как отец воспринимался с трудом. Дориан обижался на это, кажется, но звать себя папой не просил. Обещал только, что непременно скоро утащит в дом своей семьи и перезнакомит со своей родней. «А иначе твои бабушка с дедушкой сами понаедут в нашу сырую дыру!»       — Почти, — Астрид рассмеялась, призвала стоявший на дровнике кувшин с водой и протянула ему — пить и впрямь хотелось. А ещё есть, хотя по ощущениям Эрин почти не потратился. — Такое событие — бирюк Дориан Тангрим на старости лет обзавёлся взрослым сыном и теперь чуть не выпрыгивает из штанов от счастья. Я не служу в спецназе, но до меня доходят сплетни оттуда. Больше всех рад Сайрус, эта демоническая задница. Мол, Дориан измывался над ним годами, а теперь пришла его очередь обзывать наседкой дорогого начальничка. Ну и да, все делают ставки, как скоро первого холостяка империи обженит неизвестная фейская красотка.       — Надеюсь, это не про мою мать, — скривился Эрин. Не так давно он, к своему удивлению, понял, что почти не помнит, как она выглядит. Он давно не видел её в видениях, не думал о ней, даже не вспоминал — и без того было над чем поразмыслить.       — Да про кого только не! — рассмеялась Астрид, взяла из его рук кувшин и тоже сделала два больших глотка. — Это же Эрмегар и столица, там тебя даже на вендиго женят и ни разу не поморщатся.       — Фу, — скривился Эрин, вспомнив чудище, увиденное недавно в одной из книг.       — Фу. Но это столица, а тамошние коммандеры, знаешь ли, получают нашивки только после прохождения теста на сватанье всех и вся.        — Ты тоже коммандер, — напомнил Эрин с улыбкой.       — И я честно думаю, что из вас с Шаем получится прекрасная пара. Когда свадебка, кстати?       Эрин закатил глаза, а Астрид рассмеялась и понимающе хлопнула его по плечу. О том, что свадебки он вовсе не хочет, она уже знала… Но да, тяга коммандеров к сватанью всех окружающих между собой была хоть и шуточкой, однако весьма близкой к правде.       Признаться, Эрин и впрямь подумывал о браке, но несколько… отдельно от себя. Шай виделся чудесным мужем, прекрасным отцом. Он красив, умен и очень добр, и ему наверняка пошла бы та красивая церемония, в ходе которой эрмегарские маги приносят брачные клятвы.       Эрин, возможно, тоже неплохо смотрелся бы рядом. Держал бы своего лорда-грифона за руку, помогал бы застегнуть на себе браслет — тот отчего-то виделся тяжёлым, из белого металла, с тёмными камнями по кругу и какой-нибудь выгравированной фразой на фейском. Почему именно так — он не знал. Размышлял о том, что на его руке, тонкой, в отличие от Шаевой, он будет смотреться грубо и тяжеловесно, но не имел ничего против. Будто… так и должно быть. Порой даже казалось, что это самое настоящее видение, но для его обычных глюков оно было слишком смазанным, хоть и полным ярких красок, а потому было списано на чересчур богатую фантазию. Неуместную и преждевременную, однако же не вызывающую особого отторжения. Просто…       Позже. Когда они разберутся с проклятием, нависшим над Синтаром, когда Эрин совладает со своей силой, когда…       Когда-нибудь потом, когда Эрин почувствует себя достаточно взрослым и не будет казаться себе зависимым от чужой воли мальчишкой.       — Ладно, за ужином обсудим, — хмыкнула Астрид. — Отдохнул? Попробуем ещё раз?       — Попробуем, — кивнул Эрин, вновь усаживаясь на землю.       Это вовсе не обязательно. Однако Астрид была уверена, что он слишком мало… просит сил у своей родной стихии. Не берёт то, что ему предлагают — магию, чистоту в мыслях и эмоциях, не даёт себе расслабиться и почему-то не желает принимать помощь. В том, что Неметон пытается помочь, она тоже была уверена и призналась, что даже завидует этой связи.       Ей в своё время пришлось самой управляться со своим даром тэй’таары, Слышащей. Да, видения — а точнее, знание настоящего, — не шли ни в какое сравнение с магией предвидения, однако были довольно близки друг к другу. Астрид не видела ни образов, ни даже смазанных картинок грядущего, просто знала… И по неопытности тоже тратила немало сил, ничего не беря взамен.       Дар провидца — послание природы, как бы странно это ни звучало. Дар древних богов, от которых сейчас осталась лишь память и упоминания в древних книгах. Провидцы не так уж и нужны — люди и так в состоянии справиться со своей судьбой и жизнью. Однако же ни один дар не даётся магу просто так. Астрид нашла своему наилучшее применение из всех возможных — пошла в полицию и раскрыла немало преступлений. Эрин честно завидовал ей той самой белой завистью, от которой не остаётся дурного послевкусия. Он тоже хотел быть полезным, так сильно, что был готов хоть половину своей жизни просидеть на земле, касаясь травы и мелких кустиков, растущих рядом.       Никакая сила не даётся просто так.        — Расслабься. — Эрин уже успел закрыть глаза, но почувствовал, что Астрид села напротив него. Её рука легла поверх его, сжала ненадолго, даря чувство умиротворения и покоя. Он не один сейчас, не заперт в своих дурных видениях. — Прислушайся к себе и не сопротивляйся. Чем больше противишься, тем тяжелее.       Он может…       Может почувствовать движение ветерка, запахи трав. Может услышать голос Неметона. Не такой, каким мог бы быть человеческий. В нём мало осязаемого, мало привычного, однако же Неметон говорил с ним, был готов дать всё, что у него попросит его светлый хранитель. Не просто так — в обмен на обещание быть здесь всегда, но уж это Эрин вполне мог обещать.        Ему хорошо здесь. И идти совсем никуда не нужно.       Тело наполнилось магией внезапно, будто он только что съел приличных размеров стейк и закусил его огромным количеством сладкого. Тепло, тихо… сильно. Перед глазами — чужие жизни, чужие дела, чужой быт. Ничего важного, ничего значительного, никаких смертей, хотя краем глаза он увидел похоронную процессию. Тот человек умер своей смертью, от старости, в мире с собой, своим возрастом и своими прижизненными деяниями. Умер в покое, и это… хорошо.       В старом покосившемся доме ссорилась молодая пара, и девушка вдруг схватилась за нож… Кажется, её достало, что муженёк поднимает на неё руку всякий раз, когда выпьет лишнего. Эрин вздрогнул, но неожиданно для себя отмахнулся от видения. Мужчина умрёт, девушка зарежет его, устав от побоев, но сожаления Эрин не почувствовал. Это не его жизнь, а люди постоянно умирают самыми разными смертями.       Где-то плакал ребенок, чья мать сгубила себя дурманящими зельями. На этот раз не вздрогнуть не получилось — бедного ребенка жаль больше, чем его дурную мамашу.       Но и это тоже жизнь, её привычное течение. Спасти всех на свете ни за что не получится. Хотя бы потому, что не все желают спасения.       Магии в теле поубавилось, но Эрин, прислушиваясь к размеренному мягкому голосу Астрид, снова попытался расслабиться и призвал себе в помощь магию Неметона. Тот откликнулся охотно — даже сквозь закрытые глаза привиделось, как он тянет к нему свои корни. Тянет, тянет…       Один из них проходит прямо под домом. Прямо под ними.       Астрид, кажется, тоже это чувствовала, потому что восхищенно выдохнула. Трава под пальцами подросла, стала мягче, подчиняясь невольному всплеску её магии. Эрин улыбнулся, сжал в пальцах мягкие листики клевера и заставил себя не открывать глаза. Заставил смотреть дальше.       Люди женятся, занимаются любовью. Где-то рождается ребенок, кто-то умирает в тот же миг. Смерть — естественное течение жизни, её закономерный финал, и ничего страшного в ней не может быть по определению…       Смерть, что настигнет Мериона эрд Раавена, нельзя назвать ни естественной, ни закономерной. Она страшная, неправильная и жуткая. Смерть Мериона — переломанное тело, много крови и выражение ужаса на лице.       Как у тех женщин, что падали с обрыва последние месяцы.       Эрин вздрогнул и распахнул глаза. Астрид непонимающе глянула на него.       — Что-то видел?       Эрин кивнул.       — Мой знакомый, — с трудом выдал он. «Мой враг, мой бывший…» — Он умрёт. Скоро. Я могу поклясться, что это связано с проклятьем, которое…       — Оно взялось за мужчин? — серьезно поинтересовалась Астрид и вновь подала ему руку, помогая встать.       — Я… не знаю точно. Я просто…       Эрин прислушался к ощущениям. Тьма, стылый ветер, холод. Он слишком хорошо знал, что это значит, однако ровным счётом ничего не понимал. Мериона не было жаль, не так, как любую из тех женщин, что забрало море. Но его смерть, неправильная, неестественная, отчего-то привела в ужас.       — Дыши, Эрин, — посоветовала Астрид, так и не отпустив его руку. — Дыши. Можешь показать мне?       Эрин мотнул головой.       — Я не знаю как.       — Расслабься, — вновь посоветовала она, заставив нервно усмехнуться. С этим у Эрина сейчас большие проблемы. — Просто представь то, что видел… Я знаю, это страшно. Наверное, знаю… Но вдруг мы ещё можем помочь?       — Не уверен, что хочу этого, — мрачно хмыкнул Эрин.       И понял, что соврал. Потому что нет, не хотел. В его желании воткнуть нож в Мериона всё было нормально и естественно — он угрожал, был опасен, а Эрин не настолько дурак — больше нет, — чтобы не сопротивляться. Но смерть от проклятия…       Мерион должен был умереть совсем иначе. От ножа в подворотне, от брошенного в него заклятия… Не так.       — Ты светлый маг, ты не можешь желать кому-то смерти. Покажи мне. Вспомни, не бойся. Это ещё не произошло, ты видишь будущее, а не прошлое и настоящее.       Эрин попытался. Искренне. Возродил в голове ужасающую картину, силясь вспомнить каждую деталь, каждый звук, каждое дуновение ветерка. Каждый хрип, с которым умирал изломанный фейри проклятого рода.       — Я вижу только здание, — проговорила Астрид, заставляя жуткую картинку перед глазами рассеяться. — Не тело. Видимо, я права, и в настоящее время этот твой знакомый жив.       — Ты знаешь, где это?       — Я плохо знаю Синтар, — она пожала плечами, отпуская его руку. Как показалось Эрину, слишком поспешно и резко. — Но место кажется знакомым. Быть может, какой-то постоялый двор? Ты знаешь, где может жить твой знакомый?       Эрин пожал плечами. Он понятия не имел, да и не хотел иметь, где может находиться Мерион. До него ему не было дела… до сих пор.       — Скорее всего, это что-то вроде доходного дома, — подумав, отозвался он. — Я думаю, он живёт в Синтаре уже какое-то время. Нет смысла тратиться на комнату в гостинице.       — Я попробую поискать, — проговорила Астрид.       Эрин ощутил чужую магию, очень похожую на его собственную. Не ту, с помощью которой он выращивал ёлочки в парке. Более… древнюю, дикую, несвойственную этому миру. Магию фейри, от которой эти земли успели отвыкнуть.       — Кажется… это где-то в центре Синтара, — заговорила Астрид, невольно цепляясь за рукав его куртки. Она тихо-тихо дышала, будто боялась спугнуть свою силу. Словно была в трансе какой-то частью себя, но при этом силилась оставаться и тут тоже.       Что ж, Астрид впрямь сильная магичка и находится в ладу с собой. Не то что Эрин.       — Я не знаю названия улиц. Но это перекресток. Рядом… Не знаю, рыночная площадь? Красный кирпич, белые рамы. Здание старое, с резными дверями, но где это, я сказать не могу.       Красный кирпич, рыночная площадь… Эрин припомнил, что в прошлый раз нежданное свиданьице состоялось близ лавок в торговом квартале. Квартиры там, скорее всего, были из недорогих, но зато располагались почти в центре — то, что непременно выбрал бы Мерион.       То, что выбрал бы сам Эрин, если бы магия не позвала его в Глаз Бури.       — Я знаю, где это, — проговорил он, хватая всё с того же дровника брошенную туда куртку. На всякий случай проверил нож на поясе. Он не собирался им пользоваться, но кто знает. — Я поищу его.       — Я с тобой.       — Нет, — покачал головой Эрин.       Отчего-то не хотелось, чтобы Астрид… слушала всё то, что Мерион может сказать. В то, что тот покорно прислушается к совету убираться отсюда, не особо верилось.       Его проблемы. Эрин предупредит, снимет с души камень, а дальше эта сволочь может делать что угодно.       — Не нужно. Я найду его, расскажу и тут же вернусь. Если что-то… пойдёт не так, свяжусь по кристаллу, хорошо?       — Эрин…       — Всё нормально, — он попытался улыбнуться, но вышло наверняка так себе. — Я справлюсь. И могу постоять за себя. И Бальтазар… он наверняка придёт, если мне будет угрожать опасность.       — Что-то сейчас я его не наблюдаю, — проворчала Астрид, но спорить не стала.       Это в ней нравилось Эрину больше всего — она пыталась помочь, но не навязывалась, как тот же собственник Себастьян, до сих пор жаждущий запереть его в какой-нибудь башне повыше.       — Наверняка гоняет куропаток на пару с твоим… котом.       — Муж и кот, что может быть лучше?       — Лорд и грифон, — отозвался Эрин. — Я постараюсь вернуться побыстрее. Всё будет хорошо.       Осталось только поверить в это самому.       

***

      Нужный дом Эрин отыскал не сразу — пришлось побродить по рыночной площади. И только свернув в неприметный переулок, который так и хотелось обойти стороной, он увидел подходящий дом — красный кирпич, белые рамы, двери из темной древесины с простенькой, но всё же резьбой. Как и ожидалось, дом оказался доходный — из тех, что сдавали внаем приезжим, по какой-то причине решившим осесть в Синтаре.       Оставалось отыскать Мериона, посоветовать ему уезжать отсюда побыстрее и свалить восвояси. Убеждать, уговаривать и уж тем более слезно умолять его поберечься Эрин не собирался. Какое ему вообще дело до Мериона?       Какое-то, впрочем, есть. Дурное предчувствие не желало уходить, и почему-то именно труп Мериона, изломанный, окровавленный, поднимал в душе ту самую бурю, от которой хотелось спрятаться. Не от беспокойства за него — в самом деле, Эрин не далее как три недели назад с превеликим удовольствием всадил ему нож под ребра и искренне жалел, что Мерион не сдох сразу.       Волновало его совсем другое. То, что может произойти, едва кровь Мериона прольётся на холодные камни.       Эрин вздрогнул, мотнул головой и ненадолго прикрыл глаза, прося — нет, умоляя — свою дурную силу отозваться побыстрее. Та отозвалась — перед глазами встала дверь с номером тридцать семь. Третий этаж, витая лестница с резными перилами — Мерион хоть и выбрал жилье не самое дорогое, однако же в капле роскоши и изящества себе не отказал.       Что ж, в Крагеннане подобной облезлой роскоши тоже хватает. Как и в Иленгарде. Что там — даже в Аэльбране найдётся парочка лишних завитушек из чугуна и бронзы. В общем, где там будет жить фейский мудак, Эрину без разницы — главное, чтобы подальше отсюда. Может и не жить, а напороться на шальной нож или заклинание пьяного мага.       Подальше. Не в Синтаре.       Кольцо на двери было простым, чёрным и тяжёлым — Эрин брался за него неохотно и раздумывал еще пару минут, прежде чем постучать. Кровью и смертью не пахло, к чему хлопоты?       — Эринвейн, — Мерион, в полном здравии, одетый в дурацкий бархатный сюртук и причесанный волосок к волоску, выглядел удивлённым. И близко не напоминал скорый труп. — Какими судьбами? Соскучился или решил извиниться?       Он страдальчески приложил руку к ребрам. Весёлым, впрочем, не выглядел и из-за двери осторожно глянул — очевидно, не ждал, что Эрин явится один, и опасался компании в лице Шая.       — Решил сказать, что тебе нужно убираться отсюда. Куда — мне без разницы. Уезжай, Мерион.       — Неожиданно, — отозвался он и всё же распахнул дверь пошире. — Может, пройдёшь, объяснишься?       — Вот уж нет, — покачал головой Эрин. Идея сунуться сюда отчего-то казалась совсем уж дурной, а находиться в одном помещении с Мерионом и вовсе…       Он невольно потянулся к своему ножу, сжал рукоятку. За этим движением проследили внимательно, прищурились, но оставили его возню без ответа. Разве что ухмылочка на лице появилась и тут же исчезла, спрятавшись за типичным фейским лицом невозмутимой и красивой статуи.       Мерион красив, этого отрицать нельзя. И фейри из него куда лучше, чем из Эрина, что признавать вовсе не обидно.       — Да брось, я вполне понимаю с первого раза.       — Раньше не понимал, — слова вырвались прежде, чем Эрин успел даже о них подумать.       Мерион нахмурился, затем вернул лицу прежнее выражение. Внутри что-то неприятно царапнуло, но Эрин постарался не подать виду.       — Дела прошлые, Эринвейн. Проходи, выпьем чаю. Приму это за извинение, а заодно послушаю, почему же я так срочно должен уезжать из Синтара. Мне здесь нравится, между прочим.       — Я не собираюсь перед тобой извиняться. Просто уезжай, если хочешь выжить.       — Мне что-то угрожает?       «А то ты не знаешь, — мрачно усмехнулся про себя Эрин. — Шай до сих пор припоминает хруст твоих костей и жалеет, что не добил тебя прямо в участке. Мол, Дориана пожалел, тому пришлось бы писать кучу отчетов».       — Да уж найдётся.       Мерион вопросительно дёрнул бровью, но вышло весьма фальшиво — он и сам всё прекрасно понимал.       — Проходи.       В запястье вцепилась чужая рука, впрочем, и вполовину не так сильно, как в их первую встречу — очевидно, Мерион вполне справедливо полагал, что Эрин нажалуется Шаю или Тангриму.       А Эрин нажалуется. Герой из него никакой, а избавляться от врагов нужно быстро и без сожаления, чтобы не выползли из своих нор в самый неожиданный момент.       — Проходи, — повторил Мерион, и Эрин, вздохнув, всё же вошёл в его… нору.       Фейская хибара оказалась довольно чистой и светлой, простенькой, но не из дешёвых. Видимо, Мерион всё же нашёл пристойную работу здесь, в Синтаре, и мог себе позволить что-нибудь получше комнаты под крышей в пропахшем рыбой трактире. Ну или спутался с Найри-ши — тот слаб к трепетным фейским красавцам, а Мерион целиком в его вкусе. Эрин тоже, однако нож и упоминание близкого знакомства с Арманом расстроили и напрочь отвратили от него Принца Теней. Жить и здравствовать хотелось всем.       Мерион и впрямь пошёл ставить на огонь чайник, затем принялся заваривать травяной чай в пузатом заварнике. Ну прямо порядочный гражданин Синтара, принимающий гостя. А вовсе не мудак, который…       Эрин тряхнул головой — вспоминать те времена не хотелось, распивать чаи — тоже, а потому он вновь попытался образумить своего, прости Хладная, бывшего.       — Мерион, послушай меня. Прислушайся и сделай, что я прошу — уезжай отсюда. Немедленно. Попроси приказчика собрать твои вещи и отправить в Крагеннан или куда-нибудь ещё, а сам иди к ближайшему порталу и убирайся отсюда. Я серьёзно.       Мерион вздохнул, выставил перед ним чашку — небольшую, с золотым ободком по белоснежному краю.       — Честно сказать, я и сам подумывал об этом, — вдруг проговорил он, и Эрин удивлённо посмотрел на него. Мерион кивнул куда-то в сторону, и он послушно повернул голову туда. В углу небольшой гостиной притулился внушительных размеров чемодан. — Знаешь ли, не слишком приятно жить там, где тебя жаждут убить коммандер полиции и одна пернатая скотина.       Эрин прищурился — оскорбление в адрес Шая ему не понравилось. Но он стерпел. Только зубами скрипнул и всё же взял в руки чашку с горячим ароматным чаем.       — Ты сам виноват, — напомнил он, сделав небольшой глоток. — Не стоило распускать руки.       — Это я от чувств, — оскалился Мерион. Его глаза, холодные и красивые, следили за ним неотрывно, будто изучали. — Правда, что Дориан Тангрим — твой папаша?       — Я думал, это очевидно.       — Пожалуй, да, — согласился он. — ты похож на него. Знаешь, всегда думал, в кого ты такой хорошенький.       — Ты никогда не считал меня «хорошеньким».       — По фейским меркам — нет. Ты всегда был этаким гадким утеночком, но знаешь что? — Мерион протянул было руку к его лицу, но быстро одумался и отдернул. — Мне всегда казалось, из тебя вырастет что-нибудь интересное. В какой-то степени, я даже был… очарован тобой.       Эрин закатил глаза — все эти сказочки стоило бы оставить для кого-нибудь другого. Не для того, кто на себе ощутил всю степень этой… очарованности.       — Ты был жесток со мной. Всегда. Хотя я верил тебе и был влюблён. Впрочем, — Эрин поднялся, — то дела минувших дней, и вспоминать я о них не желаю. Если уж ты и впрямь собираешься покинуть Синтар, мне здесь делать…       Перед глазами вдруг потемнело. Примерно так бывает, если принять плохо сваренное дурманящее зелье. Эрин резко втянул носом воздух, вцепился в спинку стула, стоящего рядом. До вмиг помутившегося сознания начало доходить.       «Дурак, какой же дурак…»       — Ты… отравил меня? Ты сказал, что…       — И не соврал.       Мерион понял правильно. Его рука крепко вцепилась в плечо, вторая обхватила талию — Эрин не знал, от чего затошнило больше, и попытался оттолкнуть от себя ублюдка. Вышло плохо — зелье, чем бы оно ни было, лишило его всяких сил.       — Я действительно собирался покинуть Синтар. Но знаешь, недавно мне пришло письмо от твоей матери… Она так скучает по своему сыну, так желает вознаградить всякого, кто приведёт его к ней… Я не смог отказать прекрасной лаэде. Осталось только дождаться тебя, или наведаться в этот твой Глаз Бури. Но это уж на совсем крайний случай.       Рука обхватила крепче — Эрин буквально повис на ней, потому что стоять было невыносимо тяжело. Ноги будто стали ватными, а нож на поясе никак не удавалось сжать.       — Интересно, насколько вырастет твоя цена, когда все в Крагеннане узнают, что ты — баэн-ши? — Эрин вздрогнул и поднял голову; в волосы тут же вцепились чужие пальцы, будто Мерион только этого и ждал. — Да, представь себе, я понял, что ты такое… И твой визит сюда только подтвердил мою догадку. Увидел, как этот твой хахаль убивает меня, верно? Пожалел, решил спасти из чувства справедливости?       Пальцы огладили затылок. Тошнота накатила с новой силой.       — Отпусти меня…       — А может, ты просто соскучился по мне? Ну знаешь, былые чувства, первая любовь…       — Я не… люблю тебя. Ты отвратителен, я…       Он всё же сумел вцепиться в рукоять ножа, но его ударили по руке, заставляя выронить оружие. Эрина захлестнула паника. Мутная, вязкая из-за действия зелья, но всё же паника.       «Дурак, дурак, какой же…»       — А ты стал смелым. И красивым. Даже жаль портить…       Мерион толкнул его к стене, очевидно, устав держать безвольное тело. А потом вдруг что было сил ударил по лицу наотмашь. Во рту появился привкус крови, а челюсть противно заныла.       — Это тебе за нож. А это, — в живот прилетело кулаком, и Эрин задохнулся, — за полицейский участок. Хотя, наверное, лучше наоборот, учитывая обстоятельства…       Собрав все силы, что у него остались, Эрин попытался оттолкнуть его от себя. Удалось только чуть-чуть — Мерион отшатнулся от удара в плечо, но только сильнее разозлился. Красивое лицо исказила отвратительная усмешка — он явно был доволен собой, а попытка сопротивления его лишь позабавила.       — Да брось, детка, мы только начали. Я ещё должен возместить тебе за сломанную руку…       Чужие пальцы вцепились в предплечье, потянули. Эрин почувствовал, как захрустела лучевая кость. Из горла вырвался крик, хоть он и пытался его сдержать. Боль прошила всё тело, страх парализовал ничуть не хуже мерзкого зелья, которым отравил его Мерион.       Как он оказался на полу, Эрин даже и не понял, просто в какой-то момент ощутил толчок. Сквозь марево боли в сломанной руке он понял, что на него навалились. Здоровое запястье над головой сжала чужая рука.       Он попытался призвать свою магию, Неметон, Бальтазара… Но ответом была лишь тишина — его не слышали. Или слышали, но не успевали — это он понять уже не смог.       Чужие пальцы дернули застёжку ремня, потянули вверх рубашку.       — Надеюсь, лаэда Иртанаэль не сильно обидится, если её деточка придёт к ней слегка попорченной? — раздался над ухом шепот. Мочки коснулись мягкие влажные губы, вызывая приступ ненависти, омерзения, осознания собственной ничтожности… — Впрочем, ты и так уже лёг под грязное животное. Что вообще может быть хуже?       Жуткий грохот, звон разбитого стекла раздался будто сквозь вату — затуманенные отравой мозги не позволяли мыслить здраво. И даже понять, что произошло, удалось не сразу — вот только что Мерион склонялся к нему, очевидно, пытаясь поцеловать, а в следующий миг грозный клекот — такой знакомый, такой… — едва не оглушил.       Серебро и чернь, и глаза точно янтарь.       И тьма. Всепоглощающая, тяжёлая, пахнущая морем и чужими ветрами.       — Шай… Шай, нет, не…       Он ошибся. Он забыл главный закон своих дурных видений.       Если что-то должно произойти настолько точно, что начинает грезиться провидцу, значит, учтены все условия. И преломить волю судьбы простой просьбой никак нельзя.       Эрин забыл об этом. Эрин ошибся.       Грозные и острые когти грифона впились в жалко скулящего Мериона. Чужая кровь брызнула откуда-то сверху, пачкая одежду, лицо, волосы.       — Шай, прошу тебя, — прошептал Эрин, пытаясь подняться и уже не обращая внимания ни на боль в сломанной руке, ни на то, что едва не стал жертвой спятившего фейри.       Грифон вылетел сквозь развороченный оконный проём и стремительно рванул прочь, крепко сжимая в своих когтях уже и не сопротивляющуюся добычу.       Эрин ошибся…       Эрин ошибся, а Синтар вскоре поглотит море.