Последний шторм

      Не сыщется в мире большего зла, чем бумажная работа — это любой боевой маг знает. В том числе и Шай.       Нет — особенно Шай.       Он воззрился на двухдюймовую стопку листов и папок. В поисках поддержки глянул на Кайю — та пышной вредной булкой свернулась у него на коленях и старательно изображала дрёму. Никакой поддержки от вредного сильфурёнка, само собой, не дождавшись, страдальчески вздохнул, уронил голову на сложенные руки. И, искоса глянув на свою личную белобрысую тираншу, без особой надежды предложил:       — А давай типа ты меня не видела?       — Не катит, милорд, — скучающе протянула Кали, не переставая споро раскидывать бумажонки в три стопки, именуемые ею же как «страдай, птенчик», «а ну-ка поподробнее» и «это ещё что за херня». — Боги и богини, мужики хуже детей… Шаэ, мать твою фейри, шестой год пошёл! Сколько можно ныть?       — Всегда, — проворчал Шай, нехотя выпрямившись и уткнувшись в очередной отчёт с верфи. — Побойся Хладной, женщина, я ж клятая боёвка! У меня аллергия на макулатуру, непереносимость нудятины и… как там Кори про нас с Дагмаром вещал?..       — Острая нехватка мозгов.       — Во, точно. И можно подумать, ты не сумеешь нарисовать мою подпись!       — О, птенчик, я и не такое умею. Но ты у нас целый лорд и должен держать в порядке свои дела. Так что заткнись и работай.       Шай выразительно сморщил нос.       — Справедливости ради: я вообще-то не просил делать меня лордом.       — Ну так именно поэтому ты и здесь, — фыркнула Кали, — м-милорд.       Говоря по правде, он об этом никогда и не забывал. Да и всю текучку разгребал стоически, своевременно и добросовестно — вбитую с пелёнок ответственность не пропьёшь, даже если дружишь с Дорианом Тангримом. Просто перепалки со склочной инфернальной феечкой хоть немного помогали отвлечься от всей этой нудятины, навевающей сон и тоску по прежней беззаботно-бестолковой жизни боевика-спецназовца.       Впрочем, «бестолковой» тут ключевое слово. Шай сколько угодно мог кривиться и стенать о тяжкой доле боёвки, усаженной за богомерзкую финансовую отчётность, но именно здесь, в Синтаре, он нашёл покой, дом и призвание…       …а ещё — малахольного парнишку с адским псом, кривым шафрийским ножом и глазами голубыми-голубыми, точно кто-то расплескал в них море. И Шай, хоть убей, никак не мог выкинуть его из головы.       — Судя по твоей дебильной улыбочке, думаешь ты явно не о верфях и поставке провианта.       — Чего это? — огрызнулся он, кое-как натянув на лицо подобающее случаю выражение — уныло-тоскливое и сверх всякой меры заебавшееся. — Провиант не может не радовать. Мы, кстати, ещё не обедали!       — Не пудри мне мозги, Шаэ, — фыркнула Кали, стрельнув в него ехидным взглядом. — Все твои мыслишки написаны у тебя на лбу…       — Ага, как же, на лбу. Выметайся из моей башки!       — Ой, было бы на что смотреть! Чего ты впиявился в этого мальчишку? У нас тут таких ушастых байстрюков двенадцать на дюжину бегает.       Бегает, да только ведь они — не Эрин! Но Шай лишь плечами пожал, не желая спорить.       Он и сам не мог точно сказать, почему его так тянет к этому Эрину; не был даже уверен, что это любовный интерес. Мальчишка не так чтобы ослепительно красив, зато жутко странный, ершистый и какой-то невероятно беззащитный… Не в буквальном смысле — Шай помнил, как ловко Эрин управлялся с ножом, — но казалось, что под всеми этими колючками прячется нечто донельзя ранимое и хрупкое. Нечто, пробравшееся Шаю под кожу, заронившее семена симпатии, взрастившее в нём странную, упрямую такую потребность спрятать подальше, защитить, сберечь…       «Прис-своить».       «Охолонись-ка, дурь пернатая, — хмуро велел Шай своей грифоньей половине. — Сколько можно повторять: люди — не собственность!»       «Пф-ф».       — Пой, птенчик, — вдруг выдала Кали, отложив очередную папку, — сейчас тебя вызволят из бумажного плена.       Гулкие шаги в холле прозвучали весьма знакомо, а Кайя тут же бодренько соскочила с его колен. Да и Кали поднялась с места, поправила причёску, глуповато улыбнулась — а ещё его дразнила, зараза белобрысая! — и самолично поплыла открывать дверь кабинета.       — Светлого дня, архимаг!..       — О, я умоляю вас — просто Раэлин, — протянул его дядюшка совершенно непотребным тоном. И проделал уже привычный трюк — эффектным взмахом руки вырастил букетик ядовито-жёлтых лоэмских орхидей. — Для прекрасной Каллисты!       Шай хмыкнул — его помощница терпеть не могла своё полное имя, но Рэю такой возмутительный произвол исправно прощала из раза в раз.       — Может, мне выйти? — всё же съязвил он, не удержавшись. — И кошку забрать? А то мы тут, похоже, лишние.       — Да уж изволь, — Кали тут же обернулась к нему, упёрла руки в бока. — Всё равно от тебя сегодня никакого толку, одни фейки в голове. Раэлин, проследите, чтобы ваш холерный племянничек ненароком с обрыва не грохнулся. Жду вас обоих к обеду!       — Как прикажет моя очаровательная госпожа, — Рэй отвесил ей галантный и донельзя позёрский поклон, заставив Кали чуть порозоветь и вернуться к работе с почти неприличной спешкой. — Ну что, племянничек, идём?       — Идём? — переспросил Шай, поравнявшись с ним, и округлил глаза в деланом ужасе. — Не-а — мы бежим, пока она не передумала!       Рэй рассмеялся, погладил радостно тарахтящую у его ног кошку и, приобняв Шая за плечи, вывел его в холл.       — Девушка не даёт тебе спуску, а?       — Не завидуй, дядюшка, — не остался он в долгу. — Когда вы с Кали уже перестанете изображать парочку краснеющих школьников? Благословляю и всё такое.       Его дядя снова усмехнулся, но на сей раз без прежнего веселья.       — Я для неё слишком стар.       — Разве не ей решать?       — Разве не мне положено давать тебе любовные советы? — ловко ушёл от темы Рэй. — Колись давай, что за фейки наводнили твою дурную голову.       Шай пожал плечами, нахмурился чуть раздражённо.       — Да ничего там такого! Арендатор у нас новый. Пацан один шебутной… в Глаз Бури заселился.       — Бедолага. Так он, значит, из фейри?       — Полукровка. Насколько я знаю, очередной младший сын очередного захудалого семейства из числа крагеннанских вырожденцев, переженившихся между собой раз по десять… Блайинор, кажется.       — Блайинор? Бузина. Тогда дважды бедолага, — хмыкнул Рэй со знанием дела. — Должно быть, сын Иртанаэль… Да, про вырожденцев верно подмечено. Эта чопорная сучка, будь у неё выбор, нипочём бы не родила ублюдка-полукровку. Не по ста-атусу!       — Без понятия, что там и как, — пожал плечами Шай. — Я в дела парня не лез. Знаю только, что он из Крагеннана, жил в Аэльбране несколько лет. Маг земли, цветочки выращивает…       …а ещё ловко орудует ножом и держит грима вместо комнатной собачки. Зашуганный, подозрительный, колючий как терновый куст. Слегка ебанутый. Или не слегка, но это ничуть не умаляет интереса, симпатии, желания защитить…       — Маг земли? Так у нас с твоим мальчиком много общих тем для разговора!       — Его зовут Эрин, — сообщил Шай чуть хмуро. — И нет, Рэй, никаких разговоров! Я серьёзно. Не сейчас… Пусть освоится на новом месте, ему там забот хватает.       Ну… на самом деле, конечно, после визита Шая забот там стало не в пример меньше. Крышу перестелили, фасад подновили, мебель справили приличную. Оставалась только всякая мелочёвка — лестницу перебрать, щели заделать, — но с этим можно справиться и самому… Да, Шай тоже поучаствовал — его ребята уже привыкли, что лорд у них с придурью и на досуге имеет склонность пахать наравне с ними.       А Шай вот не привык на том самом досуге слоняться из угла в угол да клеить девок по кабакам. Не так его воспитали.       Да и сделать что-то хорошее для Эрина очень хотелось. Пусть даже Шай пока сам толком не понял, как к нему относится…       Что не помешало ему всякий раз оставлять в крошечной кухне домика-шалаша какой-нибудь съедобный презент — дюжину вкуснейших эклеров из кондитерской господина Даффи, или яблочный пирог от сердобольной Агнес, переживающей, как там «бедный ягнёночек» один да в такой глуши, или ещё что-нибудь вкусное и сладкое. Фейри же любят сладости? Шай вот фейка всего на четвертушку, а пуще сладкого любит разве что мясо с кровью. Грифон есть грифон.       Увидев на каминной полке статуэтку того самого грифона, Шай изумлённо вскинул брови, а потом улыбался как кретин битых полчаса. Тоже непонятно отчего.       «М-моё».       «З-заткнись, — огрызнулся Шай почти весело, — жмот пернатый».       — Что насчёт твоих забот? — спросил Рэй уже серьёзно. — Шай, ты как тут вообще? Мне совсем не нравится вся эта скверная история с Лили Бреннан.       — Мне тоже, — хмуро заверил он. — Дядя, мне жаль Лили, правда. Она была славная девушка, милая и добрая, но несколько назойливая и… хм, умом не блистала. Это у них семейное.       — Её семья доставляет проблемы?       — Ну… её батюшка разок съездил мне по морде и пообещал устроить весёлую жизнь. Всё остальное семейство тоже косится как на врага. — Шай неуютно поёжился и пожал плечами. — Мне вообще надо озвучивать, что я её и пальцем не тронул?       — Глупостей не говори.       — Кому глупости, а кому статейка в журнальчик. Лорд-грифон, опальный коммандер и прекрасная юная леди! Роковой треугольник! Любовь и смерть! Продолжение на странице шесть!.. Тьфу! — он в отвращении помотал головой, нервно откинул волосы со лба. — Как эту Сару Хоган ещё не грохнули в тёмной подворотне? Дориан, впрочем, был в восторге — он всегда любил её сомнительное творчество, а уж тут ржал так, что со стула наебнулся.       Рэй восторгов Тангрима не разделял: смерть Лили Бреннан ему категорически не нравилась. И дело тут отнюдь не в жалости к несчастной девчонке, просто и его, и Шая не покидало ощущение чего-то такого… Чего-то крайне хренового, в общем. Как и Тангрима — ржать то он ржал, за столько лет в спецназе даже самый наисветлейший маг обрастает крепкой бронёй похуизма и отучается от сострадания к каждому первому мертвяку. Но интуиция у Дориана всегда была на высоте, и по крайней мере пару дней назад она его устами вовсю заливалась бухлом и едва не орала, что дело дрянь.       — Узнаю я про твою феечку, — пообещал Рэй, когда уже стоял в дверях и сжимал в руках втиснутый Кали малиновый пирог. — Блайинор… Была там какая-то дурная история.       — Только постарайся уж не растрепать про ту историю всей академии, — попросил Шай чуть едко. — Не хочу, чтобы Дальгор с Эрдлангом радостно помчались планировать мою свадьбу с едва знакомой феечкой. А они помчатся, этим старым мудакам лишь бы тортика пожрать.       — Без ножа режешь, племянничек!       Шай на это красноречиво закатил глаза, сдёрнул с вешалки куртку — лето в Синтаре та ещё хрень, холодная и промозглая — и вызвался провожать неуёмного дядюшку до портала. Прогуляться хотелось, владения осмотреть… в общем, держаться подальше от разохотившейся до бумажной волокиты Кали.       Видят боги и богини, Шай иногда сам не мог понять: как так вышло, что на месте захудалой деревушки возник, словно бы по волшебству, целый жилой район?       Ну да, «по волшебству» это точно — чтобы все новые постройки не смыло в море спустя пару недель, к строительству припахали дюжину заклинателей из Лисьей охоты. Ребята нормальные — под крылом Билли-шельмы других не водится, — оклад запросили по минимуму, но всё равно сумма вышла страшноватая. Как скряга Себастьян на такую авантюру подписался, до сих пор поди разберись.       Тем не менее он не прогадал: Мыс Штормов из убожества, побитого жизнью и непогодой, превратился в один из самых красивых (и недешёвых) районов Синтара. Народ оценил — тут тебе и морской воздух, и инфраструктура, и прекрасные виды (и лендлорд иногда даже работает, а не только хуи пинает). Затейливо-уютные каменные домики облепили все мало-мальски подходящие скалы, равнины, пустоши, усеяли берег бухты и поднялись выше, вдоль мыса, на верхушке которого высилась Башня Молний.       Ну, вернее, Дом Молний. Однако Шай закрыл большую часть крошечного, но всё же замка, оставив только флигель для прислуги да свою башенку. Грифоний насест, так её прозвали местные.       Мыс Штормов от континентального Синтара, людного, шумного и необъятного, был отделён внушительных размеров парком, что тянулся от самого берега вдоль давным-давно запущенной гранитной лестницы в несколько сотен ступеней. Точнее, это сейчас заросшая чащоба мало-мальски начала напоминать парк — год назад же тут была сплошь чащоба, трава по пояс и древние фейские менгиры в качестве ландшафтного дизайна. Нет, последние никуда не делись — Империя чтит культуру всех своих народов, — но заметно улучшили свой внешний вид, избавившись от тысячелетних наслоений мха, песка и грязи. Кое-где проглядывают старые, давно забытые символы ушастого народца; под парой из таких обелисков даже были найдены захоронения фейри. Культурный пласт, в общем. Для туризма полезно, опять же — богатенькие имперцы из тех, что повосточнее, отваливают немалые деньги, чтобы вдосталь полюбоваться остатками древней цивилизации. Сейчас-то фейри и вполовину не так сильны, как прежде — и в первую очередь то заслуга имперских магов, в чьей крови чего только не понамешано.       Птицы щебетали где-то в вышине, уже наверняка подумывая, куда бы свалить из этой сырой дыры на зиму, чтобы вдосталь нагреть перышки. Шай на их месте выбрал бы Аэльбран — дыру не меньшую, а то и большую, чем Синтар, но зато тёплую. В конце концов, даже фейри-полукровка из загнувшегося, но знатного рода выбрал именно его…       И ведь пойди пойми, почему в голову так упорно лезет Эрин и всё, что имеет к нему отношение. Не иначе как…       — Лорд Маклелан, — послышался рядом до боли знакомый голос. Удивительно низкий как для мальчишки, что внешне едва тянет на восемнадцатилетнего. Забавного и ершистого мальчишки с голубыми-голубыми глазами, точно море в летний солнечный день расплескалось. — Проверяете владения?       — Лорд Маклелан? — переспросил Шай с искренним (ну, почти) возмущением. — Да ты это серьёзно, маленькая фея? После всего, что между нами было?!       — Вы про пироги и эклеры? — Эрин саркастично приподнял бровь.       Шай даже залюбовался — взглядом этим проказливым, легкой полуулыбкой. Очевидно, его фея сегодня пребывает в куда более благостном настроении, чем в их первую встречу. И это ему несказанно идёт.       — А еще про крышу, мебель и даже занавески на кухне.       — Занавески были лишними… Шай.       Он вдруг глянул на невзрачный и чахлый кустик, нахмурился, повёл ладонью. Повеяло чужой магией — пугающе светлой, чуждой Шаю, тёмному магу до кончиков ногтей, но одновременно какой-то теплой и приятной. Кустик вмиг ожил, подрос на глазах, ощетинился крохотными почками.       — К следующему лету будет в пояс, — зачем-то сообщил Эрин, развернулся к нему полностью. — Я очень благодарен… за всё. Но не стоило. Я и сам…       Шай красноречиво глянул на его руки — изящные, с длинными тонкими пальцами, подходящими скорее музыканту. Маги в целом не так чтобы любители ручного труда, но Эрин, судя по его рукам, вряд ли держал в них что-то тяжелее серебряной вилки.       Ну или кривого шафрийского ножа, да.       — Сам бы ты помер от воспаления легких в середине зимы, — обрадовал его Шай. — Сразу после того, как из решета, что было вместо крыши, посыпал бы мерзкий синтарийский снег. Хотя это и снегом-то не назвать…       — Боёвка и её самомнение, — хмыкнул Эрин, закатив глаза. Сделал шаг, вдруг оказываясь как-то уж слишком близко, прищурился немного, будто не очень хорошо видел. — Я думал, мы уже выяснили, что у меня неплохо с выживанием… лорд Маклелан. Или вы предпочитаете «херг Ларт»?       Шай выразительно поморщился — он-то, естественно, предпочитает просто по имени.       — Если тебе так интересно, в документах указана двойная фамилия. Но учти, угроза клюнуть в лоб всё ещё в силе… Ладно, чем занимаешься?       — Работаю, очевидно, — поведал Эрин чуть едким тоном. И тут же с каким-то странным вызовом прибавил: — Я садовник. Впрочем, вы даже прознали, какие пироги я люблю, что вам моя скромная профессия, верно?       — Здорово, — Шай сделал вид, будто не слышал последней фразы. — А я бурелов, так что мы вроде как в одной команде.       — Да уж догадался… Милорд, чтоб вы знали — погода говно, — Эрин скривился, глянул на небо, заметно передернул плечами. — Не пора ли заняться делом?       Шай, привычный к таким шпилькам, лишь рассмеялся.       — Моя б воля — тут бы целыми днями палило солнце, однако это уничтожит всю экосистему. Не будь ты такой врединой, непременно заметил бы, что за несколько лет здешний климат изменился в сторону менее влажного. Потому что я его меняю, но понемногу — так, чтобы никого и ничего при этом не угробить. Разве у тебя с твоими цветочками не так?       — Ну да, похоже, — вынужден был признать Эрин. Снова перевёл взгляд на кустик, уже не такой чахлый. Проговорил несколько отстраненно: — Они говорят со мной. Шепчут, иногда кричат, просят помочь или наоборот — чтобы их оставили в покое. Я слушаю. А вы слушаете свои ветра?       — Не слушаю. Не совсем, — помедлив, отозвался Шай. — Скорее… чувствую, осязаю. Как часть своего нутра, или, может, как продолжение своего тела. Как ещё одну пару крыльев.       Обычно он не был склонен откровенничать с едва знакомыми парнями — даже если они очаровательно ершистые, слегка ебанутые и преступно симпатичные. Но тут что-то — не то собственная дурь в башке, не то звериная интуиция грифона — подсказывало: это правильные слова, они найдут цель и помогут подобраться немного ближе…       Кто бы ещё объяснил, зачем вообще ему это надо.       — Поздно уже, — выдал он — тоже невесть зачем. — Заканчивай с кустиками, ужинать пойдём.       — Что у твоей светлости за нездоровое желание меня закормить?       — Очень даже здоровое желание, — возразил Шай. И, стянув с себя куртку, набросил ту на плечи Эрина. — Закормить и заодевать. Куда вот ты выперся на сквозняк в тощем свитерке?       — Ну знаешь ли… — заворчал было тот, насупившись.       — Не знаю и знать не хочу. Закругляйся.       — Боёвка, — Эрин снова закатил глаза. Про самомнение, однако, говорить не стал. Отказываться тоже — махнул кому-то, поплотнее закутался в куртку. — Ну пойдём. Всё равно смена два часа назад закончилась.       — Два часа? — неверяще переспросил Шай. В Эрмегаре полно трудоголиков, он и сам поначалу въёбывал по восемнадцать часов в сутки, но…       Но.       — А что, мне есть к кому спешить, по-твоему?       «Могу это исправить», — едва не ляпнул Шай. Но, решив, что на сегодня сказочной наглости боёвки с Эрина хватит, дипломатично заметил:       — Эй, а как же Балти? Будь у меня такой пёс — я бы, может, вообще на работу не ходил!       — Его зовут Бальтазар, — поправил Эрин. — И он не мой пёс, он… Он грим.       Ну да, как будто это всё объясняет.       

***

      «Дуб и ольха» — не слишком фешенебельная, но всё же приятная глазу и желудку таверна появилась на Мысе Штормов едва ли не через неделю после того, как сюда прибыл Шай. Оно всегда так: строится город или обуреваем войной, а притон, где можно сбыть краденое, и кабак, где можно пожрать, появляются в нём первым делом. Внутри простенько, чисто и рыбой не пахнет. И, что нравится Шаю больше всего, повар умеет приготовить мясо с кровью так, что будешь вылизывать тарелку, невзирая на все титулы.       — Миленько, — заключил Эрин, оглядевшись. Выбрал столик тоже он — в углу, но так, что видны все окна, дверь и барная стойка, за которой притаился запасной выход.       Интересные навыки для мальчишки-садовника, выращивающего кустики в городском парке.       — Слушай, — нагнала вдруг Шая засевшая где-то на подкорке мысль, едва они сели за столик и сделали заказ, — я всё хотел спросить — а как у тебя очутилась та забавная статуэтка с изображением моего грифона? Ну та, на каминной полочке…       — Ты уже и по полочкам моим хозяйничаешь? — деланно сердито поинтересовался Эрин, но Шай заметил, что он смутился — даже кончики чуть заострённых ушей забавно порозовели. — Да, она и впрямь очень похожа…       — Нет, ты не понял! — возмутился Шай, откровенно забавляясь. — Не похожа. Это он и есть. Ну, я.       — Экое у вас самомнение, лорд Маклелан, — Эрин хмыкнул, смерил его ехидным взглядом, но всё же ответил: — Это подарок. От дядюшки. Один гильдейский хитрец, не то Курт, не то Кэрт, умудрился сделать ноги из Аэльбрана и с тех пор одаривает его всякими… безделушками. Арману этот грифон был без надобности, а мне понравился, — он чуть нервно усмехнулся, — сам знаешь, фейри падки на всё красивое.       — Так я, по-твоему, красивый? Ох, Эрин, польщён безмерно, — протянул Шай, откровенно забавляясь. — Потому что твоя безделушка — это я и есть. Кэрт же её с меня делал. Мы с ним приятели, ну и родственники вообще-то… Его отец моей матери был кузеном; выходит, мы с ним… троюродные братья? Вроде так. Он гениальный артефактор и отличный парень, даром что… хм, с интересным прошлым.       Про дядюшку Армана расспросить страсть как хотелось, но Шай не стал — не то время, не то место, да и… обождётся. Уж терпения у Шая наберётся вдосталь: недаром же все задания, требующие терпения, благоразумия и выдержки, Дориан поручал ему, а не Тео, Сайрусу и прочим сорвиголовам?..       «А ты, сдержанный и взрослый, не позабыл, за что тебя выперли из спецназа? — тут же проснулся внутренний голос, неизменно звучащий как Айрис Гордон, его бывшая сокурсница и нынешняя глава Гильдии заклинателей. — И из столицы, если уж на то пошло?..»       Не забыл. Однако по-прежнему ни о чём не жалеет. Если что назвал своим — защити или умри, это всякий грифон знает.       Эрин явно раздумывал над ответом — несколько раз тихонько звякнул вилкой о тарелку, глянул за окно, за которым понемногу темнело.       — Серебро и янтарь, и перья будто настоящие… Да, красиво. У этого… Кэрта настоящий талант.       Шай мог бы поклясться — дело совсем не в Кэрте. И не в статуэтке. Далеко не в ней, да только и дальше подшучивать над Эрином вмиг расхотелось. Ему неловко, даже на дверь вон уже заинтересованно поглядывает. А расставаться с ним сейчас Шай очень не хотел.       Не поели даже, в конце концов!       — Так мне стоит тебя бояться? — всё же усмехнулся он как мог добродушно. — По своему опыту могу сказать, что хорошие мальчики под крылом у Армана не тусят.       — Знаешь Армана? — Эрин заинтересованно поднял голову и вновь прищурился.       — Ага. И знаю его подопечных. Кроме Кэрта знаком ещё с парочкой… правда, посмертно. Ты, надеюсь, не из этой братии?       Эрин нахмурился непонимающе, а потом вдруг рассмеялся. Тихо, чуть хрипло. Вокруг глаз собрались едва заметные морщинки, что как-то разом поубавило малахольности во взгляде.       — Помилуйте, милорд, какой из меня ассасин! Я добрый светлый маг, с трудом выращиваю кустики в вашем парке!       И ему бы на этом оставить тему (пока что!), да поди ж… вбитые годами методики ведения допросов никуда не делись. Можно выпереть Шая из спецназа, но не спецназ из Шая.       — Ну да, ну да. А с ножом тебя кто выучил обращаться? Балти?       — Я бы, кстати, не удивился.       Эрин снова замолчал. И вдруг протянул ему ладонь — узкую, испещрённую витиеватыми фейскими рунами до самых кончиков пальцев.       С трудом выращивает кустики? Ну да, как же.       — Давайте договоримся, лорд Маклелан: по одной охуительной истории за раз.       Шай осторожно взял его руку, такую бледную и изящную в сравнении с его собственной, и торжественно тряхнул пару раз.       — Ну, как там любят говорить фейри? У нас есть сделка? Алвэр нэар трир?       — Точно. Алвэр нэар трир, — усмехнулся Эрин. И тут же чуть потерянно, будто не своим голосом прибавил: — Ты ждёшь кого-нибудь?       — Не-а, — отозвался Шай в лёгком замешательстве. И, машинально погладив большим пальцем его ладонь, прибавил: — Ты ведь уже здесь.       Эрин улыбнулся было — неуверенно, точно до конца не осознав услышанное. Тут же, как по команде, где-то в холле громко распахнулась дверь и раздался многоголосый шум.       — А вот и я! Заждались, да? — прогремел на всю многострадальную забегаловку знакомый баритон, сочный и нахальный, с манерным столичным выговором. — О-о-о, только не все сразу!       — Бежим, блин, и спотыкаемся, — буркнул Шай, с неохотой выпустив руку своего спутника. — Это мой шеф… хм, бывший. Хотя нет, бывших шефов не бывает. Постараюсь отделаться от него побыстрее!       Последние слова он произнёс нарочито громко, видя, что Дориан уже усадил свою горластую свиту за первый попавшийся столик и чуть не бегом тащится к ним.       — Опаньки, тут сегодня утку в яблоках подают?! Не ври, ты по мне скучал! — заявил его не-бывший шеф, пинком угнав стул от соседнего столика и развернув спинкой к их столу. — Чё, как оно?       — Минуту назад было прекрасно, — проворчал Шай, сморщившись от ударившего в нос амбре — дорогие сигариллы, дорогой алкоголь и вполне себе обычный перегар. Каким пойлом ни заливайся, перегар всё один будет.       Шай, конечно, считал Тангрима близким другом и чуть не вторым отцом, но вот такого Дориана — доставучего, шумного, нарочито весёлого и изрядно поддатого — терпеть не мог. И меньше всего хотел повстречать его в компании Эрина. Ну потому что…       — Ух ты! Виноват, винова-ат! — Дориан смерил странно побледневшего Эрина одним из своих фирменных похабных взглядов, эдак одобрительно присвистнул. — Ка-акая феечка! Это в каком это борделе такую красотень раздают?       …да, именно поэтому.       — Шеф, а в морду? — процедил Шай, уже не скрывая бешенства. Обычно он был снисходителен к Тангриму и его выходкам, учиняемым только лишь в звериной тоске по прежней жизни… Но не когда блядская боёвка портит ему первый хороший вечер за долгое время!       Тангрим, впрочем, оказался достаточно трезвым, чтобы понять, что он нехило так попутал берега.       — Понял, понял, извиняюсь! Последние мозги растерял от такой красоты, старый я дурень! Ну ла-адно, не старый — опытный, — он совсем уж по-идиотски подмигнул Эрину, который выглядел как-то совсем уж нехорошо. Хотя подурнеет тут, от такого-то перегарища. — Что и на троих не сообразим? Эх, скучная нынче молодёжь пошла!..       Эрин, впрочем, речей Дориана словно и не слышал. Он вообще вмиг перестал быть похожим на себя, дышал через раз и до побелевших костяшек стиснул пальцами столешницу. Того и гляди то ли грохнется в обморок, то ли сбежит прямо через окно.       Нет, Шай знал Тангрима довольно давно и любую, даже такую странную — что уж, не вполне адекватную — реакцию на него мог понять и принять. Дориана всегда слишком много, особенно когда он пьян. И особенно когда ты — фейри-одиночка, имеющий проблемы с социализацией…       Но того, что случилось в следующий момент, он не ожидал. Всего одно слово, а какой эффект…       — Отец? — выдавил Эрин словно бы через силу.       Ему удалось немыслимое — аж на пять секунд заткнуть Дориана. А вместе с ним и половину таверны.       — Ух ты, — наконец выдал он, натужно рассмеявшись, — вот так меня ещё не отшивали…       — Мне кажется, он всерьёз, — нахмурившись, заметил Шай. И, неловко помявшись, выпалил первое, что пришло в голову: — У него твои глаза, Дориан.       Голубые-голубые, точно море в летний день. А ещё тёмные кудри, нос с едва заметной горбинкой, характерный излом верхней губы…       Что ж, по всему выходит, Дориану Тангриму удалось немыслимое — обрюхатить какую-то пафосную фейку из знатного рода. Да так удачно, что она родила его копию. С поправкой на юность, фейское изящество и тонкокостность, но отрицать очевидное, особенно после внезапного откровения Эрина, мог только слепой.       — Да не, бред какой-то, — выдал Тангрим легкомысленно. И с таким видом, будто сам вот-вот хлопнется в обморок. — Ох, Бездна… ребята, мне срочно надо выпить!       — Ну кто бы сомневался, — Шай выразительно закатил глаза и перевёл взгляд на своего спутника. — Эй, ты в порядке?       Просто дежурный вопрос — и так очевидно, что ни хрена Эрин не в порядке.       Эрин коротко мотнул головой. А потом вдруг резко вскочил, задевая стол, отчего перевернулась и покатилась по столешнице солонка, схватил со спинки куртку Шая и дёрнулся в сторону выхода.       — Я… мне… не могу здесь быть.       Что ж, стоит запомнить — перепуганные феи, даже если они едва стоят на ногах, передвигаются очень быстро. Хлопнула дверь, а повисшая в таверне пауза вдруг сменилась многоголосым гомоном.       — Страсть как рад встрече, Дориан, — едко протянул Шай уже на ходу. — Мои, блин, поздравления.       Вопреки его опасениям, Эрин далеко не убежал — стоит себе у ближайшего закоулка, глазеет в пустоту, точно умалишённый. В куртку вот кутается, чему внутренний грифон рад просто до неприличия.       В его-то куриных мозгах всё просто как дважды два — своё добро надо спрятать в кармашек и унести. В гнездо. А там заныкать как следует, чтоб никто не уволок. Что значит «люди не собственность»? Много ты, двуногий, в жизни понимаешь!       — Эрин, — позвал Шай, пинком загнав вздорную утку вглубь подсознания, — эй, всё в порядке.       На сей раз не вопрос — утверждение. Всё в порядке. Дориан Тангрим — папаша аховый, но таки отнюдь не худший в мире, а с остальным можно разобраться.       — Шай, я… — кое-как выговорил Эрин, но и этого хватило, чтобы чуть неуклюже притянуть его к себе.       В плечи тут же уперлись чужие ладони, будто желающие оттолкнуть, но так и замерли. Кудрявая макушка ткнулась под подбородок, тёплое дыхание коснулось кожи между ключицами.       — Всё в порядке, ладно? — тихо повторил Шай, сцепляя руки у него за спиной. — Есть. И будет. Я обещаю. Ты ради него вернулся? Хотя нет, не объясняй ничего, это не важно.       — Нет, нет, я… — Эрин резко поднял голову, его губы мимолетно скользнули Шаю по челюсти. И вроде далеко не поцелуй, а сердце забилось так, будто Шай — безмозглый третьеклашка, которого впервые взяла за руку соседская девчонка. — Прости, я… Не думал, что всё так, я не знал… Надо было идти домой.       — Так пойдём сейчас. Я провожу.       Эрин сначала кивнул, а потом вдруг коротко мотнул головой, отстранился, теперь уже довольно ощутимо нажимая на плечи. В тонких, изящных руках, как выяснилось, прячется немалая сила.       — Нет, я… Не нужно, я позову Бальтазара, мы с ним…       — Что ещё за глупости? — возмутился Шай такому предложению. Чтобы он насмерть перепуганного, едва держащегося на ногах Эрина отпустил одного? Ну ладно, с гримом, но это вот ни разу ничего не меняет. — Ты что же, не доверяешь мне, маленькая фея?       — Тебе проще дать, чем объяснить, почему нет? — через силу, но всё же усмехнулся Эрин. Отстранился ещё, к вящему неудовольствию внутреннего грифона, уже вовсю распушившего серо-стальные перья.       — Вроде того, — согласился Шай, с трудом держа руки при себе. Потому что Эрина охота обнять, согреть, защитить от всех тревог. — Гораздо проще.       Ладно, успеется. Хватит и того, что его вздорная маленькая фея, кажется, передумала спорить и кивнула в сторону тропки, ведущей к одинокому домику посреди леса. Вскоре они отошли от «Дуба и ольхи» настолько, что не стало видно ни света в оконцах, ни дыма из высокой каменной трубы.       — Шай?       — Да?       — Как его зовут? — выдал Эрин. И пояснил, будто сообразив, что Шай совершенно не понял вопроса: — Моего… отца?       — Дориан. Дориан Тангрим.