В нависшей тишине и страхе

Ночной коридор больницы, казавшийся Анне пустым и безжизненным, обволакивал ее звенящей тишиной. Белая трубка светодиодной лампы своим беспрестанным мерцанием загипнотизировала ее — казалось, она мигает в такт с неравномерным стуком ее сердца. С каждым перемещением секундной стрелки по циферблату, Анна всё глубже погружалась в себя, в немое оцепенение, парализующее её душу. Она невидяще уставилась на голую, белую стену напротив кушетки, на которую ее посадили работники скорой, привезшие их с Эльзой сюда. Ее отчаянный порыв, позволивший дать столь мощный отпор Ренделлу, иссяк, оставив по себе черную дыру в душе. Пустота расползалась по ней, постепенно захватывая ее целиком. Она не могла поверить, что человеческое существо способно на такую бессмысленную, черную злобу. Казалось бы, ей уже не стоило бы удивляться ничему, когда дело касалось дяди, но его свирепые слова и его грубость снова больно прошлась раскаленным железом по едва затянувшейся ране. От сильного шока ее неотвязно преследовало ощущение, что всё это происходило не с ней, ей казалось, что она увидела это всё в каком-то второсортном слешере… Ее душу захватила ледяная пустыня. Где-то на краю горизонта сознания билась едва слышная искорка — желание сбросить с себя это обессиливающее оцепенение. Чувство бессмысленности заглушало это отчаянное желание — если Эльза не выживет, какая разница, в каком состоянии она будет, когда эта новость настигнет ее? Анна ничего не слышала — словно вокруг нее разлилось безвоздушное пространство. Она ничего не видела перед собой, только изредка механически смаргивала, когда глаза начинало щипать от сухости. Забравшись с ногами на кушетку и обхватив их руками, она неподвижно сидела и чувствовала как неподъемный груз вины, горя и отчаяния давит на нее с неиссякаемой силой, с явным намерением безжалостно сокрушить. Где-то, за одной из множества безликих дверей, похожих друг на друга, как две капли воды, за жизнь ее сестры, едва не отнятую родным по крови человеком, сражались совершенно незнакомые ей люди. — Пожалуйста, пусть она выживет, пожалуйста… — шептала она одними губами, не понимая, к кому обращается. «Ты не справишься, ты должна была уступить, никакие твои попытки бороться не имеют смысла, они обречены на провал…», — голос, подозрительно напоминавший голос Ренделла, давил на виски. Анне захотелось закричать, чтобы избавиться от него. Зачем ей нужна эта победа? Победа ли это? Если Эльза не выживет, сможет ли она жить с ясным осознанием того, что именно ее решения и ее действия привели к смерти сестры? Что именно она стала причиной гибели последнего родного человека? Смятение в голове превращалось в свирепый ураган, Анне хотелось кричать от тысячи беспорядочных мыслей в голове, рвущих ее душу в клочья. Она не справилась, она подвела Эльзу… Эльза была права, надо было послушаться ее, нельзя было провоцировать этого сумасшедшего… Анна обхватила себя за плечи, спрятав лицо в переплетенных на коленях руках. Она не знала, сколько она так просидела, пока в голове не прозвучал серебряным колокольчиком новый голос, похожий на звон морозного зимнего солнечного света в студеном воздухе, на безжалостно холодный январский ручей, пробивающийся сквозь удушающую толщу снега: «А смогла бы ты жить, зная, что Ренделл на свободе? Что он продолжает безнаказанно творить всё, что ему вздумается?» «Какое это теперь имеет значение?» «Теперь он никогда не выйдет из тюрьмы. Он больше никому не навредит. Ты сделала то, что должна» «Но почему именно я всегда должна платить эту цену? Почему Эльза должна?.. Почему никому никогда не было дела?» «Потому что ты должна была дать отпор. Потому что ты должна была поступить правильно. Потому что ты — дочь своих родителей… Потому что ты хотела свободы!» «Я даже не знаю, что такое свобода…» «А сейчас? Ты всё еще чувствуешь эту страшную тень, которая нависала над тобой полжизни?» Словно удар молнии, с оглушительным треском разрядивший статическое напряжение… «Нет… Её нет…» Она не могла больше оставаться в этом забытом всеми уголке больницы, в этом душном, пыльном закутке, ей хотелось на волю, на простор, хотелось увидеть небо, почувствовать морозное дыхание зимы на своем лице. Анна вскочила на ноги и сначала медленно, но потом всё быстрее и быстрее зашагала наружу, срываясь на бег. Она не знала, что гнало ее прочь оттуда, но, блуждая по пустым коридорам и просторным лестничным маршам, она чувствовала, как медленно оживают ее чувства. Найдя наконец-то холл, она едва сдерживая скорость своих шагов, приблизилась к дверям на улицу, готовясь их распахнуть, но они раскрылись сами, пропуская вперед мистера и миссис Андерсен. Спустя секундное замешательство они, очевидно не ожидавшие, что наткнутся на Анну посреди больничной приемной, всё же заключили ее в объятия. — Анна! Детка, как ты? — спросила Герда с едва слышной одышкой, словно она только что бежала. — Мистер и миссис Андерсен? Как вы меня нашли? — Мы приехали в квартиру, как только не смогли дозвониться до вас, а оттуда — сразу сюда. Благо, дежурный сержант сказал адрес, куда вас увезли, — сказал мистер Андерсен. Герда осмотрела ее с ног до головы, не выпуская плечи из крепких объятий. — Какой ужас! Ты вся в крови! Ты ранена? Только после этого Анна посмотрела на свою одежду, на руки — они и правда были испачканы красным. В груди снова начала наростать волна паники. Она не заметила, как по её щекам потекли слезы. — Нет, это, наверное, Эльзы… — произнесла она дрогнувшим голосом, подняв глаза на миссис Андерсен. — Что там произошло? — почти в унисон спросили пожилые супруги. — Ренделл напал на нас. Он вынес нам двери, стрелял в Эльзу… — Какой кошмар, я и не представлял, что он способен на такое… Где он сейчас, ты не знаешь? — Его забрала полиция. Кай усадил их с Гердой на диван, а сам пошел к столу регистрации. — Могу я узнать, где сейчас Эльза Ренделл? — разнеслось гулким эхом в пустом холле. — Одну минутку, — ответила медсестра и, сверившись с картотекой, сказала: — Операционная номер три, второй этаж. Когда выйдете из лифта, поверните налево. Они все отправились по указанному медсестрой пути. Когда они оказались на втором этаже, сильный запах медикаментов ударил в нос. Анна почувствовала, что не сможет подойти к операционным ближе, чем на двадцать метров и села на кушетку неподалеку от лифтов. Тревожное, молчаливое ожидание воцарилось в длинном, пустом коридоре, как две капли воды похожем на тот, прежний. Мистер и миссис Андерсен словно больше не осмеливались нарушать эту тишину, а всё, о чем могла думать Анна — только бы Эльза выжила. Она не позволяла своим мыслям отвлекаться ни на что другое, словно именно от непрерывной нити ее сосредоточенности, тянущейся куда-то в темноту, зависел исход операции. Спустя почти час напряженного бдения, двери операционной распахнулись и вдали замаячил высокий силуэт врача, темный в контровом свете. Мистер Андерсен, где-то пропадавший долгое время и незадолго до этого вернувшийся к Анне и Герде, поднялся со своего места навстречу ему. Они пожали друг другу руки, здороваясь. Набравшись смелости поднять на него глаза, в тусклом свете Анна рассмотрела, что уставшее лицо доктора излучает удовлетворение. — Меня зовут доктор Воджоховиц. Операция прошла успешно. Жизнь мисс Ренделл вне опасности, ее перевели в отделение интенсивной терапии. Ее жизненные показатели в пределах нормы, но она спит — наркоз будет действовать еще несколько часов, — произнес он спокойным, уверенным голосом. Услышав это, Анна расплакалась навзрыд, спрятав лицо в ладонях. Облегчение нахлынуло на нее такой мощной волной, что просто смыло всю ее выдержку, державшуюся на остатках адреналина, напряжении и страхе за жизнь сестры. Герда обняла ее за плечи и принялась гладить по хаосу рыжих волос. — Анна, поедем с нами, — сказала она. — Нет! Нет, я не хочу… Я останусь с Эльзой. — Анна… Тебе нужно отдохнуть, привести себя в порядок, — осторожно произнес мистер Андерсен. — Вообще-то, у нас здесь есть ванная комната, это не проблема, если вы не хотите уезжать, — сказал доктор, обращаясь к Анне. — Мисс, вы родственница мисс Ренделл? — Да. Я ее сестра. Меня зовут Анна. — Ко мне подходил офицер полиции. Он спрашивал, может ли поговорить с вами. — Да. Да, конечно, — ответила она слегка потерянно. В этот момент в разговор вмешался мистер Андерсен. Пока он отводил врача в сторону, единственным, что услышала Анна, было: — Вы, что, не видите, в каком она состоянии? Минут десять они вполголоса о чем-то совещались. Доктор согласно кивал. Поглядывая время от времени в их сторону, Анна чувствовала, как постепенно проходит ужас пережитого, как отступает страх потерять сестру, всё это время державший ее за горло. Парализующая тяжесть, давящая на сердце, медленно, но всё же отпускала. На глаза снова навернулись слезы, когда она поняла, что Кай заступился за нее, попросив повременить с дачей показаний. После того как они, закончив разговор, попрощались, доктор пожал руку мистеру Андерсену и ушел в противоположную сторону, откуда появился. Кай вернулся к Анне и Герде, сел рядом и сказал: — Я попросил доктора Воджоховица поговорить с офицером и отложить его беседу с тобой хотя бы до утра. — Спасибо, — облегченно выдохнула Анна. — Анна, ты точно не хочешь съездить к нам домой? — спросил мистер Андерсен. — Нет, пожалуйста… Анна приготовилась настаивать, но Кай ее перебил: — Не переживай, я просто уточнил. Я понимаю, ты не хочешь оставлять Эльзу. Значит так, я сейчас съезжу в квартиру, возьму некоторые вещи для тебя, пока вы с Гердой побудете здесь. Доктор пообещал, что тебя разместят в палате Эльзы — там есть всё необходимое. Ты сможешь быть с ней столько, сколько захочешь. — Спасибо вам, Кай, и вам, Герда. Спасибо вам огромное. Я даже не представляю, что было бы со мной, если бы не вы. — Ну что, ты, детка? Как мы могли бросить тебя одну? — сказала миссис Андерсен, по-матерински обняв Анну за плечи. — А что теперь будет с компанией? — спросила Анна. — Я не знаю, сколько Эльзе понадобится времени на выздоровление… — За это не тревожься, все будет хорошо. На некоторое время мы возьмем на себя управление. Вам с Эльзой сейчас главное — восстановиться после всего этого кошмара. В связи с сегодняшними событиями, мне предстоит несколькими встреч с важными людьми, но об этом вообще можешь не переживать. Когда она придет в себя, скажи, чтобы она ни о чем не беспокоилась. Я знаю, это нелегко, но постарайся убедить ее, — заключил мистер Андерсен с улыбкой. Анна с благодарностью посмотрела на пожилую чету, чувствуя огромное облегчение от того, что она не должна переживать это всё в одиночку.

***

Из-за отсутствия окон в палате Эльзы, Анне было тяжело сориентироваться, сколько прошло времени с тех пор, как неслышно ступая и не дыша, она зашла сюда, сопровождаемая медсестрой. Телефона у нее тоже не оказалось при себе — должно быть, он выпал у нее из кармана в квартире, или где-то по дороге в больницу. Герда и Кай к тому времени уже уехали, поддавшись на ее уговоры и заверения, что она будет в порядке. Среди приборов, наполняющих сонное безмолвие белым шумом и тонким, комариным писком, она сидела в кресле, придвинутом вплотную к постели, на которой лежала Эльза, бледная, с запавшими глазами и темными тенями под ними, кажущаяся маленькой и хрупкой в своей неподвижности. Анна только что проснулась, ощущая, как чувствительность с покалыванием возвращается в её затекшие руки. Скованность в онемевшем теле никак не хотела отпускать ее, поэтому она так и сидела в кресле, наблюдая за слегка поднимающейся грудной клеткой сестры, словно загипнотизированная её поверхностным, но мерным и спокойным дыханием. Жизнь Эльзы была вне опасности… Анне казалось, что она провела в больнице уже несколько лет. Ей казалось, что они с Эльзой выпали из реальности и весь мир забыл о них. «Странные мысли возникают в голове, когда у тебя нет сотового под рукой, — подумала она с грустной улыбкой. — Как я могла забыть про него? Может Кай нашел бы его где-то в квартире? А теперь я даже не могу позвонить Кристофу. Он, наверное, волнуется…» До Анны донеслись настораживающие звуки из коридора. Она прислушалась. Из шумной возни и быстрых шагов она выделила грозный голос пожилой медсестры, произносящий что-то вроде: «Молодой человек, остановитесь! Я никому не позволю бегать по отделению интенсивной терапии!». Анна не могла разобрать, что «молодой человек» ответил ей, но ей показалось, что его голос был подозрительно похож на голос Кристофа. Она грустно улыбнулась своим мыслям. «Надо же, я так соскучилась по нему, что мне уже мерещится черт знает что…» Когда дверь распахнулась, Анна вздрогнула от неожиданности, но испугаться не успела. В палату вбежал Кристоф. Машинально приподнявшись с кресла, она не отводила взгляда от его расширившихся карих глаз, смотрящих на нее из-под длинной челки. Ей казалось, время загустело и движется с трудом. — Боже, Анна… Ты жива… В следующее мгновение он схватил ее в объятия, онемевшую, не понимающую, что происходит, не помнящую себя от неожиданного счастья, сила которого испугала ее. Анна почувствовала, как ее ноги отрываются от земли, как его сильные руки сжимают ее в крепких объятиях. Вслед за Кристофом зашла невысокая медсестра, но Анна не смогла бы обратить на нее внимания, даже если бы хотела — он прижал ее голову к своей груди и всё, что она могла слышать и видеть — это сильный, быстрый стук его сердца и мягкую ткань его пальто, которая пахла так успокаивающе по-домашнему, что хотелось в ней утонуть. На ее глаза навернулись горячие слезы. Впервые за эту бесконечную неделю она дала позволение почувствовать себя слабой, нуждающейся в защите и бесконечно несчастной. — Может быть, мне выставить этого сумасшедшего? — спросила медсестра, сложив руки на груди и строго взирая на двоих бесконечно счастливых нарушителей спокойствия. — Нет-нет, прошу вас, пожалуйста! Обещаем, мы будем вести себя тихо… — всерьез испугавшись, что она попробует осуществить свою угрозу, затараторила Анна. — Ну-ну, посмотрим, — предупредила медсестра, разворачиваясь, чтобы уходить. Прежде чем за ней закрылась дверь, Анна заметила, как уголки ее губ дрогнули в едва сдерживаемой улыбке. Стоило только двери с мягким щелчком закрыться, она попыталась посмотреть на Кристофа, но он не отпускал ее, продолжая крепко держать в неослабевающих объятиях. — Кристоф, как ты?.. Откуда ты?.. Только после ее вопроса, поставив ее на ноги, он нежно взял ее лицо в ладони, заглядывая в умытые слезами, ясно-голубые, расширившиеся от удивления глаза. — Что у вас произошло? Я не мог дозвониться со вчерашнего дня, ни тебе, ни Эльзе. — И поэтому приехал?.. Кристоф, не выпуская ее лицо из ладоней, наклонился и прикоснулся лбом к ее лбу. Зажмурился, не торопясь отвечать на ее вопрос. В многозначительном молчании переполняющие их чувства можно было ощутить электрическими разрядами на кончиках пальцев и теплой тяжести, мягко лёгшей на сердце. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. — Конечно. В квартире мне сказали, что там застрелили девушку… Я думал, тебя. Анна почувствовала, как сжались его пальцы на ее щеке, как напряглось всё его тело под ее ладонями. — Это все Ренделл сделал? — спросил он. — Да. Он ранил Эльзу. Но с ней всё будет хорошо. Анна обернулась, улыбаясь с нежностью и посмотрев на сестру, подключенную к аппарату мониторинга жизнедеятельности. Она не видела, как потемнели и вспыхнули гневом светло-карие глаза Кристофа. — Как она? — спросил он тихо. — Эльзе сделали операцию, сейчас угрозы жизни уже нет. Ей просто дали снотворное, чтобы были силы на восстановление организма. Кристоф набрал побольше воздуха в легкие, но явно долго не мог решиться задать волнующий его вопрос. Анна положила ладонь на его щеку, улыбнувшись тому, как короткая щетина на ней покалывала нежную кожу ее пальцев, и поймала его обеспокоенный взгляд. — Что? — спросила Анна, чувствуя, что пауза затягивается. — Что он с тобой сделал? — на резком выдохе произнес он. — Ничего. — Анна… — Правда-правда! — она перевела дыхание, чтобы подавить дрожь от накативших воспоминаний. — Он пытался, но не успел. Не в силах отвести взгляда от его глаз, Анна хотела ущипнуть себя — ей по прежнему было сложно поверить, что Кристоф на самом деле стоит перед ней, что она чувствует его сильные руки на своей талии, что может слышать его запах, окутывающий её словно облако. Еще пять минут назад мысли о нем, о невозможности быть вместе причиняли ей боль… — Да, с вами поспишь… — хриплый голос Эльзы заставил Анну вздрогнуть и обернуться. — Эльза! Ты очнулась! Она бросилась к сестре на шею. — Осторожно, — простонала Эльза. — Ой! Прости… Очень больно? — Ничего. С приездом, Кристоф, — сказала она, выглянув из-за плеча Анны. — Выглядишь прекрасно, — ответил он, едва заметно кивнув. — Да, конечно, — скептично протянула она, закатив глаза. Забыв о ранении, Эльза попыталась засмеяться, но в следующее мгновение, почувствовав, как что-то резко пронзило ее за грудиной, болезненно зажмурилась и втянула воздух через сжатые зубы. Анна отпрянула, прижав ладони ко рту. — А вы двое выглядите так, словно привидение увидели, — сказала Эльза, когда боль от неосторожного движения слегка утихла. — Я и правда думала, что смогу увидеть тебя только в виде привидения, — произнесла Анна, содрогнувшись от воспоминаний. Эльза закрыла глаза, пережидая пока уйдут отголоски боли под солнечным сплетением и стараясь дышать как можно легче — глубокие вдохи причиняли боль. Когда она открыла глаза, Анна и Кристоф смотрели на нее с беспокойством. — Может, позвать кого-то? — спросила Анна. В ответ Эльза только отрицательно покачала головой. — Не переживай, я в порядке. Просто буду осторожней. — Я так рада, что ты жива! — голос Анны исказили слезы, подступившие к горлу и перелившиеся через край. — После выстрела я почти ничего не помнила. Только казалось, будто я спускаюсь вниз по лестнице. Но потом я поняла, что слышу твой голос в темноте, — сказала задумчиво Эльза, глядя на что-то в пространстве, видное ей одной. — Я развернулась и пошла на этот голос обратно. И… Вот, я проснулась. Что я пропустила? Где этот подонок? — Его забрали. — Нужно позаботиться, чтобы он закончил свои дни в тюрьме, — на лицо Эльзы набежала тень отвращения. — Следователь записал мои показания. Он заверил меня, что не допустит, чтобы его выпустили под залог. — Да, похоже, мы больше не будем иметь с ним проблем. Осталось только уладить всё, что он уже натворил. Сколько мне здесь лежать, доктор не говорил? — А что? — Ну, на мне всё-таки висит масса обязанностей. Ренделла мы, допустим, обезвредили, но надо еще решить все проблемы, которые он создал. — Нет-нет, об этом даже не мечтай. Мистер Андерсен взял с меня торжественное обещание, что я не допущу тебя до работы, пока ты полностью не поправишься. Эльза открыла было рот, для того, чтобы возразить, но Анна поспешила добавить: — Он сказал, что постарается всё уладить и, пока ты не поправишься, они с советом возьмут на себя управление. — Я, наверное, должна была бы возмутиться… Но, правда в том, что у меня сейчас совершенно нет на это сил, — сказала Эльза, зевая. — Тебе нужно поспать. — А вы? Куда вы сейчас? — Побудем здесь. Правда, Кристоф? — спросила Анна, переглянувшись с ним. — Конечно, — кивнул он. — Вот еще! — сказала Эльза. — Будете смотреть как я сплю? Нет, лучше езжайте домой. — И бросить тебя одну? Ни за что! — Во-первых не одну, а с Морфеем, а во-вторых, мне нужен покой, так что не серди меня, сестренка, — Эльза попробовала изобразить суровость, но её губы дрогнули в нежной улыбке, а голос стал тихим и серьезным. — Тебе тоже нужно отдохнуть от всего этого ужаса, Анна.

***

Когда Анна и Кристоф вышли на улицу, она вдохнула морозный воздух полной грудью и с облегчением выдохнула. Это проясняло душный ком мыслей в голове и помогало рассеять головную боль, неотступно преследующую ее со вчерашнего вечера. Кристоф взял ее за руку, переплетая свои пальцы с ее, тонкими и прохладными. Пока они шли бок о бок, их переполняло чем-то новым, от чего перехватывало дыхание и трепетало сердце, заставляя его время от времени пропускать удар. Рядом с Кристофом было так хорошо. Хорошо и спокойно, несмотря на то, что она ощущала, как в воздухе висят незаданные вопросы, непроговоренные события, тревога и чувство вины. Но Анне так не хотелось нарушать трепетный момент долгожданной встречи тяжелыми словами, поэтому она пыталась сделать вид, что не чувствует напряжения, повисающего в паузах между фразами. — Вот бы Каю удалось всё уладить! Я, наверное, прыгала бы от радости, если бы всё получилось! — Да, я надеюсь всё получится… — Нет! — перебила его Анна. — Извини?.. — растерялся Кристоф. — Нет-нет, это не то, о чем ты подумал, прости меня… Просто, я в последнее время только об этом и думаю, и эти мысли просто осточертели! — проговорила она на выдохе, простонав и задрав голову к небу. — Разрешаю тебе заткнуть мне рот, если я сегодня снова об этом заговорю. — Ловлю тебя на слове. Анна почувствовала что-то в лукавом тоне его голоса и взглянула в его глубокие глаза с веселыми искорками на дне, блестящие от только что зажегшихся в ранних туманных сумерках фонарей. Это что-то заставило ее спрятать в складках своего шарфа отчаянно покрасневшее, от силы накрывших ее чувств, лицо и нервно хихикнуть. После его возвращения она уже не первый раз ловила себя на мысли, что ощущает какое-то непривычное напряжение в их обыденных разговорах, в случайно пересекшихся взглядах, в неловком молчании. Словно тишина природы перед готовой разразиться бурей, спокойствие, которое они оба пытались изобразить, только добавляло смущения. Сейчас был как раз один из таких моментов. — Возьмем такси? — вопрос Кристофа прервал поток озадачивающих ее размышлений. — Куда поедем? — растерянно спросила она, резко затормозив посреди тротуара. Анна до этого момента совершенно не задумывалась об этом. — Я думал, домой. В смысле, к Эльзе. — Нет, пожалуйста… Кристоф почувствовал, как она вздрогнула и сильней сжала его ладонь в своей руке. — Я не подумал, извини. Конечно… — Извини, я чувствую, что пока не смогу туда вернуться. Мне, конечно, придется рано или поздно туда поехать — нужно будет поискать телефон, надеюсь, я потеряла его в квартире, а не где-то на улице. Я должна взять себя в руки, я знаю… Я просто… Не сегодня, хорошо? — принялась говорить она, заикаясь, оправдываясь и стараясь утопить в многословии отвратительное чувство собственного бессилия и никчемности. — Дорогая, ты не должна извиняться… Я сказал, не подумав. Тогда, наверное, в отель? — Может, пообедаем сначала? — Отличная идея, — сказал Кристоф, улыбнувшись ей.