Мелкие радости и большие гадости

***

В "сталкерском" баре на окраине Чернобыля-4 было полутемно и непривычно тихо, время медленно приближалось к утру, а количество клиентов заведения уже значительно уменьшилось, так как оные, в большинстве своем, либо уже завершили свои празднования и отправились отсыпаться после приёма горячительных напитков, либо уже давно скромно отужинали и отправились на боковую - восстанавливать силы перед очередным "рабочим" днём. В главном зале за небольшими столиками ютилось несколько разрознённых компаний, вовлеченных в интересные им одним беседы. Последний посетитель у барной стойки о чем-то спорил с барменом, изредка эмоционально повизгивая на высоких нотах, не в состоянии совладать с накатившими на пьяное сознание эмоциями. Пожалуй, от своих "аналогов" по ту сторону Периметра это заведение отличалось лишь большим разнообразием меню да наличием пусть и бумажных, но скатертей на столах, даже тех, за которыми посетители располагались стоя. - Вот ведь, чудак-человек, - снисходительно усмехнулся белобрысый сталкер за одним из столиков, заметив, что сотрапезнику его начинает действовать на нервы маячащее у стойки тело, влившее в себя лишние граммы огненной водицы, - Забудь, что ты как пацан в кризисе подросткового возраста? Лопнешь ведь, а из-за чего? Товарищ белобрысого от него только отмахнулся, пытаясь подавить не к месту появившуюся на его овальном лице улыбку - видать, слишком ярко представил он свою преждевременную кончину и её грязные во всех смыслах последствия. - И че ты лыбишься? - подначил товарища белобрысый, - Думаешь, так классно оттирать будет всё помещение? Упиваешься заранее страданиями других, ни в чем не повинных людей? Нет уж, дружище, даже не думай, мне такой херни уже на всю жизнь хватило, и так вечно по колено в этом всём. - мужчина демонстративно поморщился и потряс руками. - Чего же тебе хватило? - ухмыльнулся "дружище" в ответ, - Неуж-то бюреров в их чудных катакомбах вспоминаешь? Или гнездо химеры? Белобрысый поморщился, с полминуты ещё построил загадочные рожи, интригуя товарища, затем, поёрзав на жестком стуле, принял удобную позу и наконец прекратил свою буффонаду, приготовившись вроде как вести повествование. - Зону я вовсе в расчёт не беру, как ни крути, а все мы тут, кроме разве что бункерных ученых, по локоть и по колено в мерзости всякой ходим, не привыкать нам всем, а вот до неё в нечистотах купаться - вот это другое дело. Тебе ли... - начал было мужчина, и вдруг осёкся, - Ну, по образованию тебе этого особо знать не положено, твоя стихия - стерильная операционная, не то что у некоторых. Но ладно, обойдемся без дискриминации в этот раз. - Так ты рассказываешь или на нервах моих играешь? Не в настроении я сегодня тебе рожу бить, Слав, рассказывай уже, заебал. Белобрысый снисходительно покачал головой. Вечно нетерпеливый в житейских ситуациях напарник его несколько забавлял, правда, заставляя при этом ещё и все время оценивать свои действия в попытках понять, не перешел ли он черту, - этот и вправду может посильней приложить. Впрочем, Светляк на это не жаловался. - Экий ты торопливый. Не знал бы, как ты работаешь, так ни за что бы тебе не доверил свою задницу и кишки. Ладно, не дуйся, а то и вправду кончишь свои страдания преждевременно... Когда я ещё там, - белобрысый неопределённо кивнул головой, - Работал, был ещё один весёлый случай. Какой день недели был - и не вспомню уже точно, а вот по логике - пятница или суббота. Вечер такой, весна, холодно ещё было, свежо, но зелено уже на улице. Мы как раз от очередной бабульки вышли, прокапали её, болезную, выслушали, да в машину сели. Сидим, вызовы слушаем, перекур. И вот в этой тишине весенней как гром средь ясного неба: диспетчер наш требует бригаду срочно, в пригороде спа-комплекс, плохо кому-то очень, спасать надо, значит, жизни отдыхающих. Нашли нашу бригаду, мы вызов взяли, и полетелы туда со светомузыкой, прямо через пробки на выезде, на картах в то время черным-черно было от количества машин и дураков на водительских сидениях. Вызов километрах в десяти от городской черты, комплекс этот маленький, похожий на уменьшенную версию зàмка, на верхних этажах всё темно, правда, только на входе и в пристройке свет горит. Вся стоянка перед "зàмком" битком набита машинами, водила не то, что остановиться, просто заехать на неё не сразу смог - попробуй тут белым бортом не задень понтовые машины местных папиков. Зато, пока шофер бараночку по местным узким проездам выворачивал, на веранду уже барышня выбежала: перепуганная, взъерошенная, в больших очках, которые так и хотели с носа соскользнуть, да на каблуках к тому же - бежит-спотыкается, эдакая типичная неуклюжая, но забавная администраторша. Бригада наша все вещи сгребла, ну и потащили мы всё на себе за этой барышней, а она, знай, несётся вприпрыжку, наш доктор едва за ней поспевает, больно уж нагружен, а я вообще только по его мелькающей в другом конце коридора форме ориентируюсь, куда мне всё это барахло тащить. Тут-то я и узнал, что "зàмок" этот только снаружи маленьким кажется, а внутри - лабиринты, без путеводной ниточки или карты из которых не выйдет. Нам-то повезло: наша Ариадна и её ниточка в одном лице не первый месяц работала в этом чуде архитектурной мысли, поэтому как-то в этих переходах и сама ориентировалась, и нас вела, ещё и так, чтоб мы клиентам на глаза не попадались - боялась, видимо, посетителей спугнуть. Шли мы не так долго, но чувство было такое, словно стометровку бежим, ну или к жерлу вулкана постепенно приближаемся. Вторая мысль, кстати, правильной почти оказалась. Только когда мы практически упёрлись носами в очередную дверь, меня вдруг осенило: там впереди парная или сауна, и, судя по температуре даже за её пределами, там вполне кому-то могло резко "поплохеть". Я тогда вспоминал на ходу еще, на кого нас вызвали, а воображение уже рисовало мужика-медведя или, проще говоря, кабанчика, большого такого, объёмного, которого и качать-то сложно будет, не то что нести, или тётку такую же, типичную, вроде бы. Ошибся я, короче. Светловолосый рассказчик ненадолго умолк, потёр рукой лицо, затем взглянул на своего единственного слушателя: тот сидел смирно, с интересом наблюдая за его действиями в ожидании продолжения. Благодарный слушатель, значит, и то хорошо. - Так вот, забегаем мы внутрь за этой администраторшей, а там ещё один коридорчик, только этот уже плиткой облицован, в него уже двери саун и парилок выходят. В одну из них нас и завели. А внутри - мрак просто, словно в кислотный туман заходишь, дышать нечем, пара полная комнатушка, ещё и пахнет какой-то дрянью удушающе, аж глаза слезятся, еще и жарко так, что аж кожу щиплет. И стоят в этом аду кромешном три здоровых мужика, как раз таких, как я ждал распростертыми на полу увидеть: красные, как раки, мокрые, один просто пузатый, а остальные два на шкафчики небольшие похожи больше. Стоят - в чём мать родила, только спереди полотенечками прикрываются и стыдливо на девчонку-администратора поглядывают, и ведь не протолкнёшься мимо кабанов этих. Тут-то врач наш и проявил себя, как рявкнет командирским тоном: "А ну-ка разошлись!", так здоровяки эти и попятились, шишки свои прикрывая, подпустили нас хоть к "причине вызова", тут-то я и офонарел знатно. Лежит, значит, на полу деваха - иначе и не назовёшь - лет двадцати с хвостиком, молодая, кровь с молоком, и ведь не прикрыли её даже ничем, так и лежит голая на голом полу: ноги врозь, руки за голову заведены, грудь наголо, я ещё подумал сначала, что у кого-то из мужиков этих то ли жена, то ли дочь без комплексов совершенно, но позже быстро сообразил, что тут не так. Мадам на полу не только без комплексов оказалась, но и профессии интересной, это уж мы выяснили, когда осматривать её начали. Диспетчер нам и же передавала, что девчонка фибрильнула, смерть, мол, клиническая, надо будет качать и колоть, вот мы и летели, и так повезло ещё, что не к трупу успели: сидит над девахой, значит, мужичок худощавый, сухой такой, лет сорока, наверное, еще и в форме рабочей какой-то чем-то непонятно-чем перепачканной, и в рабочих перчатках девчонке этой пульс проверяет. И не понятно ведь совсем, почему он перчатки эти не снял, смотрю на него и думаю, экзема там, что ли, или что ещё такое? Артёмыч наш, шустрый терапевт, уже к девчонке мигом, очки на ходу напяливает, пульс на шее её щупает, а я над ним наклоняюсь, присматриваюсь, а у барышни на грудине даже следы от пупырышек, от перчаток этих рабочих, значит - мужик в них ей непрямой массаж сердца делал, поди, и даже запустил. Ну, думаю, точно чудак, раз всё в перчатках, а потом наклоняю голову в сторону, замечаю, что Артёмыч мой морщится брезгливо, прежде чем хоть пальцем её тронуть. Вот тут я наконец заметил: а девчонка вся в пятнах каких-то, я сначала подумал, что это к коже у нее неравномерно кровь приливает, но хрен там! - светловосый рассказчик прикрыл глаза, пожевал воздух сухими губами, на лице его заиграли желваки. Он ещё пару секунд решался, собирался с мыслями, и только потом заговорил, - Короче, пятна эти на ней были, высохшие, значит. И деваха эта, и пол вокруг неё - всё, значит, белёсыми пятнами покрыто, и лавки здесь такие же, и от мыслей этих даже тошно становится. Всю деваху, уроды, "облили", да так, что у меня мысль шальная появилась о том, была ли она вообще в сознании, когда с ней так развлекались: работа, конечно, работой, и клиенты разные, наверное, попадаются, но это уж точно перебор был. Не знаю, до сих пор не представляю даже, кто и как ей в таком испорченном виде искусственное дыхание делал - лицо у неё тоже всё в потёках было засохших, звиздец просто. Тогда я аж пожалел, что на автомате работаю: руки уже перчатки натягивают, подают Артёмычу всё по первому требованию, придерживают, помогают, а в голове у меня - бедлам, работаю и вижу при этом сцену, больно уж живо представляю, как они все её втроём, до сих пор забыть это чувство не могу, аж обидно стало тогда за девчонку. Хорошо хоть, что мужик тот четвертый нашелся, а то так и померла бы окончательно, затрахали бы её эти уроды до смерти. Мужчина истерически хохотнул и почти беззвучно отхлебнул из своего стакана, чувствуя, что начинает вспоминать лишнее, а непрошенное отвращение находится уже совсем близко. - Так чем закончилось ваше спасение проститутки? - вкрадчиво поинтересовался "благодарный слушатель", - Финал где, Слава? - Всё-то тебе финалы подавай. - усмехнулся Славик, - А финал был одновременно трагичен для нас и хорош для главной героини. Деваха, в общем-то, еще пару раз норовила перестать дышать совсем, поэтому мы её искусственно вентилировали, благо, мешки для этого дела у нас водятся в укладках - не дай всевышний таких пациентов рот в рот вентилировать, в лучшем случае, тебя просто вывернет, какой бы красавицей дамочка ни была, а в худшем, ещё и подцепишь чего от таких поцелуев. Но барышня настолько в паршивом состоянии была, что мы на себя даже реанимацию вызвали, ждали их ещё минут десять, качали её да вентилировали, пока бравые парни в желтых жилетках не приехали и с важным видом не забрали у нас все записи, да не увезли деваху эту куда-то. А мы после этого ещё горе-осеменителей отпаивали седативными и давление им, бухим, сажали как могли - перенервничали они, поди, с барышней в сауне. Самое весёлое, правда, уже потом было, через пару недель после этого, если не позже. - Светляк вновь замолчал, собираясь с духом, и вдруг состроил такую гримасу, что и не ясно было, брезгливость это или крайняя степень разочарования из него наружу рвётся, однако, он быстро оправился и продолжил, - Мы от коллег по сарафанному радио узнали, что "банщица" наша разыскала потом бригаду тех самых бравых парней в желтых жилетках, которые её уже в больничку увезли, чтобы благодарность свою выразить, подарила двум из них, вроде как, по сертификату на пару часов предоплаченных развлечений, как бы ни в той самой сауне, откуда её увозили. Тогда я пожалел даже, что не в реанимационной бригаде работаю. Пьяное тело за барной стойкой невнятно гоготнуло и то ли чем-то подавилось, то ли начало икать, размахивая руками и шатаясь, что как раз прекрасно было видно с того места, на котором сидел Светляк. Звякнул, разбившись о пол, стакан, который "тело" отправило в недолгий полёт. Эстет недовольно нахмурился. - Интересные ты истории рассказываешь, однако. - задумчиво произнёс он, уставившись куда-то за спину товарищу, прямо в пустой угол позади него, но вдруг воодушевился и неожиданно сменил ход своих мыслей и внезапно осклабился, - Но финал я запомнил, учти, аукнется тебе твоё "жаль", я уж придумаю, как это дело исправить, чтоб ты не жалел больше. Только давай, сваливаем уже отсюда, пока этому мешку под градусом не начали мозги полоскать, не охота мне это дребезжание слушать, спать хочу. - Оп-па, - протянул белобрысый сталкер в ответ, поспешно поднимаясь из-за стола, - Это ты типа обиделся что ли? К проститутке ревнуешь, или сам пожалел, что всю короткую карьеру в стенах отделения провёл?