Aurora

      Остин ловко провёл Аврору сквозь толпу, держа её за руку и шагая вдоль дороги прямо по траве в тени деревьев. Он двигался быстро, и она не могла понять причины такой спешки. Может, он тоже замёрз даже под тёмной кожей своей куртки. Они проходили мимо людей, и она обратила внимание, как он перевернул свою бейсболку, опуская её козырёк как можно ниже на своё лицо.              Они прибыли к главному входу, отойдя подальше от всех, прячась за колоннами. Он привлёк внимание сопровождающего, немолодого мужчины одетого в костюм дворецкого старинной аристократии, небольшим кивком головы. Мужчина ответил таким же кивком и почтительно улыбнулся. Остин взял её за руку снова, и они зашли в холл, где заканчивала формироваться группа, незаметно присоединяясь к ней.              «Я не могу поверить, что мы просто так это сделали», – она прошептала Остину, оглядываясь вокруг, опасаясь, что их могут попросить вернуться в конец очереди. Он молчаливо поднял и опустил брови в ответ, видимо, довольный, что так легко смог удивить её.              «Я полон сюрпризов», – низко проговорил он, самодовольно ухмыляясь. В этом она уже не сомневалась.              «Откуда ты знаешь того парня?» – спросила она, сощурив глаза, пытаясь выяснить откуда случайный служащий мог понимать его с обычного кивка.              «Он друг семьи», – сказал он, хотя по тону было понятно, что вряд ли это правда целиком. Она скрестила руки на груди, пока проводила его анализ, будто он был неким паззлом, который можно разгадать с одного взгляда.              Её попытки были прерваны, когда она краем глаза уловила вспышку света. Проследив взглядом за ней, она увидела прекрасную кованую люстру, где дюжина искусственных свечей светились на своих местах. Затем она оглядела помещение вокруг, отмечая, что этот холл был в три раза больше её скромных апартаментов, по прекрасному, мерцающему от свечей, мраморному полу расходились прожилки в своём по-идеальному неидеальном узоре. Лестница из красного дерева казалась отдельным произведением искусства сама по себе, а тёмно-бордовые шторы обрамляли высокие рамы оконных проёмов, будто ожидая, что в любой момент в окна могут ворваться стаи летающих мышей из тёмных пещер. Позолоченные рамы старинных семейных портретов возвышались над гостями дома гордо, заполняя площадь над лестницей различными представителями клана Кромвеллов, и она оглядывала их широко раскрытыми глазами, отмечая их готическую красоту.              «Ничего себе», – едва слышно прошептала она, задрав голову, чтобы увидеть высоту двух этажей над ними, каждый из которых обещал быть более и более грандиозным, чем предыдущий.              «Неплохо, да?» – низко прошептал Остин, наклоняясь к её уху, и она почувствовала себя неловко за то, что на секунду забыла о его существовании. Аврора покачала головой, не веря в утонченность обстановки.              «Неплохо? – повторила она, косо глянув на него. – Это великолепно». Она заметила искреннюю улыбку на его лице, которая ознаменовала радость от того, что именно он познакомил её с этим местом. Она понимала почему. Такие впечатления надолго останутся в её разуме, и Остин станет неотделимой частью этого воспоминания.              «Жертва твоим моральным компасом стоит того?» – хихикнул он, а всё, что смогла сделать она – глупо кивнуть, всё ещё восхищённая царственной красотой интерьеров. Её внимание вскоре переключилось на толпу, где в самом её начале послышалось, как кто-то откашлялся.              Экскурсовод, мужчина сорока с чем-то лет с усами, одетый как старинный железнодорожный инженер, ещё раз кашлянул, чтобы привлечь внимание некоторых Бэтменов в центре группы, и, прежде, чем начать свой монолог, отметил присутствие Остина короткой улыбкой, которую тот вежливо вернул.              «Хорошо, детишки. Меня зовут Фил. Пожалуй, хватит обо мне, – хмыкнул Фил, а её губы растянулись в улыбке скорее в ответ на его энтузиазм, нежели юмор. – Кто тут умирает от нетерпения?»– сказал он эту ужасную шутку с несдерживаемой улыбкой.              «У него такие дедовские шутки», – заныла перед ними изнеженная Тинкербелл, если это была именно она в зелёном корсете, крючковатыми туфлями и крыльями. Она сразу не понравилась Авроре за свою грубость.              «Ох, кто-то сказал «дедовские тушки»? Ну же, леди, я не настолько стар», – сказал Фил, поднимая ладонь к уху и делая вид, что пытается расслышать слова из толпы. Он широко улыбнулся, а Аврора засмеялась от милой глупости происходящего, накрывая рот рукой.              «Я люблю его», – прошептала она Остину, привставая на носочках, чтобы не мешать группе, пока на его лице также расплывалась широкая улыбка. Блеск в его глазах был признаком чистой радости, и, хотя она была удовлетворена позитивной перемене в его настроении, вопрос о причинах таких частых смен волн печали и радости в его взгляде оставался неозвученным. Может у него была какая-то ментальная болезнь, может он был одним из тех, кто чувствует вещи ярче других, неспособный укрыть эмоции, которые ярко проявлялись в его глазах.              «Добро пожаловать в имение Кромвелл. Я надеюсь, вы все готовы к ночи истории, магии, и, может, даже испуга. Всё же у нас есть некоторые из почивших хозяев, которые, как известно, имеют привычку гулять на Хэллоуин». Он прошептал это с таким выражением лица, которое должно было значить угрозу, но в итоге он казался скорее дедулей, который рассказывает историю про призраков внукам.              «Уууууу, страшно», – прошептала она Остину, а он прикрыл улыбку ладонью, пытаясь не засмеяться в голос.              «Сначала идём по левой стороне лестницы. Как вы видите, Кромвеллы любили портреты, коих вы увидите ещё не одну дюжину, продвигаясь по комнатам. Подходите к центру, сюда», – начал он, указывая на два самых больших портрета в центре стены. На картинах были запечатлены мужчина и женщина. Оба выглядели аристократично, женщина излучала уверенность и доброту, а мужчина некую печаль. Они были так элегантны, что она подумала, не являлись ли они частью какой-нибудь королевской семьи.       «Здесь вы можете увидеть Александра и Эбигейл Кромвелл, они были основателями клана Кромвелл. Люди, что были с ними знакомы, всегда описывали их как Ромео и Джульетту, настоящих «соулмейтов», как вы, молодёжь, говорите», – пошутил Фил, и указал на два портрета чуть поменьше, рядом с Эбигейл, где была изображена довольно мрачная женщина. Она была самой красивой в семье, с заметной тихой уверенностью, которую сразу же заметила Аврора. Картина захватила её внимание моментально, и понадобился момент, чтобы понять причину – причина была в глазах этой женщины, она казалась почти живой, излучая взглядом боль, из-за которой она выделялась на фоне других картин.              «Справа от Эбигейл вы можете заметить её старшую дочь Джейн с мужем, Джоном Проктором. Да, тем Джоном Проктором, – сказал он, тоном намекая на отголоски городских сплетен. – Она была его третьей женой, не вопреки тому, что говорит The Crucible. Хотя, я уверен, большинство из вас это уже знает».              Это было правдой. Если эти люди перед ней были из Салема, то они хорошо были знакомы с выдающимися личностями Процесса над Салемскими Ведьмами, в котором, к несчастью, Кромвеллы тоже пострадали. Она слышала о Джейн, о том, как ужасно она обращалась со своей сестрой, о её жестком и мстительном характере. Аврора никогда не видела её изображений, и, сейчас, когда она смотрела в эти нарисованные глаза, она не могла опознать в них женщину с такой ужасной репутацией.              «Что вы можете не знать, так это то, что Джон был абсолютно не виновен. Джейн была ведьмой. Предположительно, конечно, – быстро добавил Фил. – Я не хочу, чтобы она преследовала меня этой ночью. В отличие от Каспера, она не доброжелательный призрак», – сказал он серьёзно, откашливаясь и перебирая в руках карманные часы, будто стараясь отвлечься в нервной ситуации.              Аврору это позабавило, и она словила взгляд Остина, чтобы в очередной раз пошутить над историями про призраков, но в его глазах были волнение и серьёзность.              «Всё в порядке? – прошептала она ему, касаясь локтем его руки. – Ты что, боишься призрачной леди?» – издеваясь, спросила она, широко улыбаясь. А он прикусил щеку и наклонил голову в сторону.              «Нет», – дерзко ответил он. Она прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, и повернулась к Филу.              «Сара Кромвелл и Сэмьюэл Кромвелл находятся слева, рядом с отцом. Конечно, Бриджет Бус под Сэмьюэлом, она же его жена, в конце концов», – Фил глупо хмыкнул со своего собственного глупого намёка, и Аврора скривила лицо от его грубой шутки.              «Вы узнаете больше про семью, пока мы будем идти по владениям. Сейчас прошу пройти на следующий этаж. И помните, если вы видите что-то… необычное, не пугайтесь. Если это не Джейн. Только тогда вам должно быть страшно. Очень и очень страшно», – предупредил Фил, поправляя очки.              Он попросил толпу жестом следовать за ним, и, пока они шли по лестнице, Аврора чувствовала на себе взгляд. Она остановилась, чтобы ещё раз обратить внимание на портреты. Дёргая ремешок сумки, она снова посмотрела на Джейн, загипнотизированная её кричащими от боли глазами за полуулыбкой на своём лице. Её привлекала эта женщина, она будто хотела узнать её, несмотря на предупреждение Фила, хотела узнать, что собой представляла её жизнь, чтобы так глубоко травмировать.              «Эй, ты идешь?» – низкий голос произнёс за её спиной, и она повернула голову в сторону донёсшегося звука с верхнего уровня лестницы, где её ожидал Остин, смотря на неё с тревогой.              «Ага», – беззаботно улыбнувшись, сказала она и резво поднялась по лестнице к нему, где они снова встретились с группой. Она снова остановилась, чтобы бросить последний взгляд на чарующий портрет, прежде чем отвернуться и отряхнуть себя от тысяч воображаемых тараканов под её кожей.              Имение было воистину прекрасным шедевром архитектуры и дизайна, которое с каждой новой комнатой удивляло Аврору каждый раз немного больше. От высоких потолков и витражных окон до резных каминов – каждая деталь создавала в ней ощущение, что она погрузилась в готическую фантазию, дом более меланхоличного старшего брата Гэтсби, и мечтательница внутри неё страстно желала поселиться здесь.              К тому же, она узнала гораздо больше интересных деталей о легендарном доме, так как Остин оказался экскурсоводом куда лучше Фила, видимо зная историю Кромвеллов лучше кого-либо другого. Он шептал ей истории, воспроизводя богатую историю семьи, пока они шли по пышным залам, а она с радостью слушала каждое слово, которое он произносил.              Конечно, она слушала бы его вне зависимости от темы.              Она пыталась игнорировать то, как его голос вызывал дрожь, а кожа покрывалась мурашками, когда он случайно касался её руки, или как она была готова утонуть в его голубых глазах. Попытки оказывались тщетны. Даже в самой обыденной ситуации это было бы сложно, но чувствовать его здесь, в свете канделябров и потрескивающих каминов, в тёмной романтичной атмосфере, в рассказах о давно прошедших жизнях – что ж, эту битву она быстро проигрывала, и, к её удивлению, она даже не была расстроена по этому поводу.              «Мы находимся в столовой. Как вы можете заметить, здесь достаточно места для двадцати двух гостей – Эбигейл была знаменита своими обедами, – Фил подошёл к одному из стульев с изысканной резной спинкой из красного дерева. – В ней явно был дух настоящей тусовщицы, можно сказать», – сказал он с широкой улыбкой, и она тихонько хмыкнула на его шутку. Ей искренне нравился его образ «веселого бати», но его шутки становились всё хуже и хуже. Ему явно надо было над ними поработать, но она всё равно чувствовала себя неудобно, так как была единственной, кто смеялся, хотя считала, что он заслуживал хоть какой-то позитивной реакции от слушателей. И хоть последняя парочка шуток вызвала у неё смешки, они были уже больше притянуты за уши, чем до этого.              Фил продолжил свою речь, а она восхищенно оглядела комнату и, в сравнении с ней, почувствовала себя слишком скромно одетой для такой роскоши вокруг. Богатые оттенки сапфира и граната наполняли комнату, роскошные ткани добавляли пространству уют, и она знала, что, даже при свете дня с огромными сводчатыми окнами, комната будет казаться полной теней, будто в ней всегда прибывает утро. Это был тот тип помещения, который требовал определенного внимания, уважения и изящества от её гостей. Ей казалось, что если бы стены могли говорить, то они сказали бы всем не сутулиться. Она улыбнулась этой нелепой мысли, прежде чем приблизиться к Остину и прошептать: «Мне больше напоминает библиотеку, в которой любили перекусить», – обращая внимание на две стены встроенных книжных полок. Остин усмехнулся.              «Ты не далека от истины. Изначально это и была библиотека, но Эбигейл жаловалась, что в настоящей столовой не хватало места для слуг, чтобы обедать вместе с семьей. Поэтому Александр перенёс столовую сюда», – прошептал он, а ей понадобились все силы, чтобы сконцентрироваться на смысле его слов. Тепло его тела было настолько близко, что это вызывало желание делать вещи, которые точно не стоит делать в столовых. Особенно публичных.              «Это мило, – сказала она, поворачиваясь к нему, чтобы улыбнуться. Она поймала его взгляд и заметила в океане его глаз что-то необъяснимое. Она решила, что это всего лишь он, его обычное состояние, а не что-то особенное в ней. Эта мысль её заинтриговала, и она даже немного начала завидовать его особенному состоянию души. – Наверное, он сильно любил её». В его глазах снова проявился мрак – к чему она уже, к несчастью, стала привыкать.              «Да, любил», – низко прохрипел он, и это вызвало в ней желание расспросить о том, как было разбито его сердце. Она сдвинула брови в размышлениях, снова вглядываясь в экспрессию его глаз, пытаясь рассмотреть за ними все его тайны.              Заклятие его голоса пало, как только Фил снова заговорил, и она отпрянула назад, осознав, как близко оказалась к Остину, будучи в гипнотическом трансе. Она отвела взгляд от него, смотря в пол и расправляя воображаемые складки на своём платье. Она снова достала телефон из сумочки, чтобы проверить сообщения. Она немного надеялась, что Кайла всё же появится только ради того, чтобы у Авроры появилась причина сбежать, оставив этого притягательного мужчину в прошлом не более чем странным и приятным воспоминанием.       Надежда, конечно же, не оправдалась, и она вернула телефон в сумку, слушая речь Фила:       «…и хотя они имели детей, никто не сообщал о существовании их духов здесь. Здесь часто видят Эбигейл, ведь это её любимая комната в доме, – он достал свои карманные часы, заглядывая через оправу своих очков, чтобы проверить время, и, забрасывая часы обратно в карман, заговорил снова. – Боюсь, на этом здесь всё. Пойдем в следующую комнату?» – с энтузиазмом продекларировал он, и группа двинулась к выходу. В последний момент Остин легко прихватил её за запястье, чтобы остановить. От неожиданного контакта с его теплой ладонью у неё перехватило дыхание.       «Не хочешь на минутку задержаться?» – серьёзно спросил он, хотя в его взгляде было заметно почти детское озорство. Она приподняла одну бровь в немом вопросе причин его мотивов и тут же отвлеклась на осознание того, что он всё еще держал её за руку. Он проследовал взглядом за ней, и глухо выдохнул, когда осознал, что она не сводила глаз с их соединенных рук. С большим нежеланием, но он всё же отпустил её. А из-за чувства вины в его взгляде, ей захотелось обнять его, уверив, что он не напугал её.       «Задержаться? А что насчёт Фила?» – спросила она, не желая отрываться от их группы, чтобы не потеряться в просторах этого особняка. Он широко улыбнулся, наклоняя голову вбок, а дьяволята вовсю заиграли в его глазах. Она начала жалеть, что его ладонь больше не касается её запястья.       «Я тоже его люблю, – сказал он. – Но, эй, кто из нас лучший экскурсовод?». Это был риторический вопрос, и она закатила глаза. Закусив губу, она скрестила руки на груди и оперлась о стену.       «Конечно же, он. Он же здесь работает», – сухо ответила она.       «Им не платят, они все волонтёры», – поправил он, а его губы растянулись в ухмылке, уже такой привычной и привлекательной для неё.       «И всё же».       «Пожалуйста! Я так хочу тебе кое-что показать. Тебе пон-ра-вит-ся», – последнюю реплику он пропел, в такт покачиваясь из стороны в сторону, как ребёнок с секретиком, а она не смогла сдержать смешка.       «Ты всегда был таким проблемным?»       «Глянь на моё лицо, – сказал он, указывая на множество множеств татуировок. – Как ты думаешь?»       «Я думаю, ты плохо влияешь на меня», – она вздохнула, смиряясь с тем, что она не может отказать этому мужчине. Он довольно улыбнулся своему триумфу, а затем повёл её к противоположному углу комнаты. Её каблучки отдавали эхом по всей комнате, а улыбка на её лице становилась всё шире с каждым шагом.       Приближаясь к скрытой от глаз двери, она случайно заметила движение своим боковым зрением и обернулась проверить, не вернулся ли Фил за ними. Но там было пусто.              «Всё нормально?» – спросил Остин с нотками беспокойства в голосе, пока он придерживал для неё открытую дверь. Она в последний раз оглядела столовую, проверяя, всё ли в порядке с её восприятием. Улыбнувшись, она кивнула и двинулась мимо него в дверной проём.              «Да, – легко бросила она. – Всё хорошо».              Она не была уверена в своём ответе.