And if floorboards speak, the kiss on my cheek

Если коридор — это начало перехода, то кухня — место, где переход заканчивается. Именно здесь они сначала едва не поцеловались, а потом всё же сделали это, когда Эвен остался. Именно здесь они оказываются во время рождественской вечеринки, и именно здесь Эвен готовит Исаку свой знаменитый омлет каждый день зимних каникул, которые они проводят вместе. Здесь же они весь январь перед школой едят хлопья на завтрак, когда Эвен остаётся ночевать. Раньше Исак никогда особо не думал о готовке, но теперь всё изменилось. Это то, что делают семьи. Конечно, приготовление еды требует времени и усилий, и Исак любит, когда они заказывают пиццу и валяются на кровати. Но и это ему тоже нравится. Нравится чувство, которое возникает у него. Нравится, что Эвен такой человек, который берёт что-то и строит из этого нечто, с настойчивостью и заботой, и что рядом с ним Исак становится таким же. Что между ними нет ничего временного. Кухня также становится местом, где Эвен знакомится с людьми, играющими важную роль в жизни Исака. Сначала это Эскиль, с которым Эвен уже общался наедине несколько раз, но их встреча в присутствии Исака происходит в четверг перед рождественской вечеринкой, когда Исак тащит Эвена за продуктами, а потом позволяет учить себя приготовлению фахитас. Эвен направляет его, учит, как резать лук, чтобы глаза не слезились, и когда Эскиль заходит на кухню, то уже смеётся в голос. — Ты волшебник, — говорит он Эвену. — Ну или тебе удалось совершенно очаровать нашего малыша Иисуса. — Что, прости? — фыркает Исак. — Я приобретаю очень важные для любого взрослого навыки. — Ну да, те самые, которым не хотел ни у кого учиться раньше. — Грустишь, что не смог поделиться с ним своими знаниями и мудростью? — спрашивает Эвен, и Исак уже догадывается, к чему он клонит, потому что Эвен любит дразнить, при этом всегда оставаясь слишком добрым. — Вообще-то да, — отвечает Эскиль, и Эвен предсказуемо смеётся. — Почему бы тебе не присоединиться к нам и не поделиться ими сейчас? — с улыбкой предлагает он. Вот так и выходит, что спустя двадцать минут они впятером усаживаются за кухонный стол, чтобы вместе поужинать. И как-то так выходит, что все слушают Эвена, открыв рты, будто он какой-то универсальный магнит, притягивающий к себе не только Исака, но и всех остальных людей. Вообще-то он потрясающий. Он умеет обращать внимание на то, что значимо для других, но делает это не потому, что знает, что это поможет ему завоевать их симпатию, нет. Он делает это потому, что ему не всё равно. Он поддразнивает Линн из-за её навыков в игре Mario Kart skills, говорит с Нурой о феминизме и спрашивает Эскиля о жизни так, как, откровенно говоря, никто из них не мог раньше. Он делает всё это так спокойно, так искренне, всё это время под столом прижимаясь ступнёй к ноге Исака. В январе Исака подкашивает привязчивая простуда, которая продолжается полторы недели, и Эвен приносит ему тёплые шерстяные носки, которые ему на Рождество подарила бабушка, и заставляет Исака надеть их. Он покупает ему лекарства и приносит продукты, и, помимо всего прочего, заваривает чай. Это происходит впервые, когда Исак только начинает кашлять. Именно тогда Эвен заваривает две чашки чая вместо одной, которую обычно готовит для себя. Он протягивает Исаку мёд и ложку, позволяя самому решить, сколько он хочет положить, потому что «это хорошо для горла, малыш». — Ты ведь знаешь, что я в порядке, — говорит Исак, хотя его голос уже звучит хрипло и натужно, но природное упрямство сильнее его. Эвен лишь улыбается. — О, серьёзно? — спрашивает он. — Ну да. — Ладно. Но разреши мне просто… кое-что попробовать, — говорит Эвен и, протянув руку, осторожно касается горла Исака. Он нежно гладит его большими пальцами несколько секунд, а потом прижимает подушечки к тому месту, где болит сильнее всего. Он не давит на него. Просто поднимает брови. — Ну и ладно, плевать, — говорит Исак, и Эвен с улыбкой убирает руки. — Да, мне неприятно, у меня болит горло, но это ерунда, не какой-то там тонзиллит. — Неужели у тебя обязательно должен быть тонзиллит, чтобы ты понял, что заслуживаешь чуть больше заботы? — Нет, — вздыхает Исак. — Просто я не люблю болеть. — Ну да, — говорит Эвен и гладит его по спине. Исак придвигается ближе и кладёт голову ему на плечо, чувствуя себя измотанным болезнью. Эвен тут же обхватывает его руками, укутывая в объятье. — Я тоже не люблю. Но чай поможет. А когда ты его выпьешь, возможно, подремлешь немного. — Хм, — выдыхает Исак, позволяя ему обнимать себя. — Если я засну, ты останешься? — Да, — отвечает Эвен. — Конечно, останусь. — Но это совсем неинтересно. — Исак, — Эвен тихо фыркает, словно Исак глупо пошутил. Когда Исак поднимает на него глаза, то видит, как тот с улыбкой качает головой. — Я просто… Почитаю или ещё что-нибудь, — говорит он, и Исак смеётся, немного хрипло, и снова утыкается лицом Эвену в грудь. — Я не собирался смотреть, как ты спишь. — Заткнись. Ты же понимаешь, что я имею в виду. — А ты понимаешь, что я имею в виду. — Что ты меня любишь? Эвен снова смеётся. — Да, — отвечает он мягко, и ему по-прежнему иногда удаётся вызвать у Исака робость, но Эвен делает это так деликатно, что смущение всегда приятно. — Что я тебя люблю. Исак ненавидит, что груз его прошлого делает заботу о нём во время болезни, пусть даже небольшую и необременительную, чем-то, от чего он совсем отвык. Хотя когда-то давно это было привычным делом. Когда он был маленьким, он всегда ощущал её, пусть даже во время лёгкой простуды. Он ненавидит этот груз прошлого, но не потому, что это делает его уязвимым. Скорее потому, что это вообще не имеет значения здесь, так как его чувства к Эвену никак не связаны с тем, что тот заботится о нём, а с тем, кем является Эвен и кем является Исак, и как прекрасно они подходят друг другу. И Исак думает, что так было бы в любом случае, независимо от их прошлого. — Знаешь, я в курсе, что должен сказать тебе держаться от меня подальше, пока я не поправлюсь, чтобы ты сам не заразился, но… — говорит он, потому что, хоть он и не мастер выражать свои чувства, Эвен заслуживает это услышать. — Но я рад, что ты здесь. — Даже несмотря на то, что ты переживаешь, что мне наскучит смотреть, как ты откашливаешь мокроту всю ночь? — спрашивает Эвен. — Фууу, — кривится Исак, давай ему подзатыльник, и Эвен смеётся. — Но да. — Ага, — отвечает Эвен и крепко обнимает его. — Не волнуйся. Ничто в тебе мне никогда не наскучит. Исак фыркает и улыбается, и думает о том, как же это странно — быть влюблёнными вместе. Раньше это всегда было только его опытом, только его чувствами. Так же начиналась и его влюблённость в Эвена. Да и вообще все обычно говорят об этом как о чём-то, переживаемом в одиночку — я влюблён — и так есть, но тем не менее это взаимный процесс. По крайней мере у них. И это то, что Исак любит больше всего. Тот факт, что оба они больше не одиноки. Даже тогда, когда речь заходит о влюблённости. Тот факт, что они команда даже в этом. Пока он болеет, к Нуре в гости приходят девчонки, и Сана неожиданно проскальзывает на кухню, где Исак и Эвен сидят за кухонным столом. Она протягивает ему конспекты занятий, которые он пропустил. — Спасибо, — говорит Исак и снова закашливается. Сана, хмурясь, смотрит на него. — Ага, — говорит она после. — Я знаю, что учёба для тебя важна, так что… — Она переводит взгляд на Эвена, потом снова на Исака. — Разве тебе не нужно, ну не знаю… спать? Эвен хихикает, и Исак бросает на него настороженный взгляд, так как именно Эвен согласился на то, чтобы Исак сейчас был здесь. — Я и так спал, — говорит он. — Меня это уже задолбало. Эвен качает головой. — Думаю, Сана права, — говорит он. Потом Исак узнает, что Эвен и Сана были знакомы раньше, но сейчас ему это неизвестно. — Ну ты и подлиза, — говорит он и удивляется, когда Сана начинает смеяться, а Эвен с улыбкой смотрит на неё. — Да нет, это же правда, — отвечает он. — Тебе действительно нужно спать, — его улыбка становится ещё шире, когда Сана согласно кивает. — Ну ладно, — говорит она. — Мне нужно идти, так что… — Адьос, — говорит Исак. — Увидимся, — откликается Эвен. — Пока. Исак не устраивал у себя препати с того дня в начале декабря, когда Эвен примчался к нему и они накинулись друг на друга с поцелуями, но он делает это снова в канун Нового года. В этот вечер они снова оказываются на кухне, только теперь он собирается там не только с парнями, но и с Эвеном, и все они гораздо счастливее, чем в прошлый раз. — Ты отлично выглядишь, — говорит Эвен Магнусу. — Тебе идёт этот колпак. — У меня на голове колпак? — Ага, — улыбается Эвен. После рождественской вечеринки у них остаётся три учебных дня, и так как Эвен вернулся в школу, он присоединяется к Исаку и парням в столовой. Он идеально вписывается в их компанию, как и вообще в его жизнь, и когда они прощаются после ланча, Исак встаёт на цыпочки и целует его, легко чмокает в губы, и всё равно это поцелуй. Потому что да пошло всё, ведь когда ты обнимался с парнем, валяясь на кровати, и видел, как его глаза загораются от счастья, какая на хрен разница, кто увидит вас целующимися. Эвен улыбается так широко, что Исак понимает, что это того стоило, поэтому целует его ещё раз, прежде чем уйти, подмигнув на прощание, а потом весь урок сидит, улыбаясь в ладонь. Эвен ходит с ними в столовую все следующие дни, и когда занятия заканчиваются, он уже настолько со всеми сдружился, что совершенно не верится, что Эвен изначально не был частью их компании. — Я думал, что вы с ним будете парой этого вечера, — говорит ему Юнас сейчас, пока Исак открывает для них банки с пивом, игнорируя шампанское. — Но посмотри на этот дуэт. В другой части комнаты Эвен помогает Магнусу примерять разные новогодние колпаки, которые появились в Коллективите на этой неделе благодаря Эскилю, оценивая их в процессе под скептическим взглядом Махди. Исак вообще-то не удивлён, что эти двое сблизились, учитывая, что Магнус рассказал им о своей маме. Но даже если бы у них не было такого повода для сближения, Исак думает, они всё равно увидели бы что-нибудь друг в друге. Оба они очень громкие и полны энергии, с которой большинству из парней не справиться. — Я знаю, — говорит Исак. — Видимо, тебе от меня не избавиться. — Видимо, — кивает Юнас, но Исак замечает что-то в его улыбке и дружески пихает в плечо, пытаясь ответить без слов. Все, кто живёт в квартире, подписали договор субаренды с Эскилем, но прежде чем сделать это, Исак заглянул в первоначальный договор аренды. Семейная кухня — вот что там написано. Сейчас он думает, что это правда. Посреди ночи они с Эвеном, спотыкаясь, вваливаются на кухню снова, пьяные в сопли, и пытаются налить себе воды, чтобы попить, когда Эвен неуклюже прижимает его к стойке и, обнимая за пояс и хихикая, целует. Просто целует его. Очень-очень долго. — С Новым годом, малыш, — снова говорит он. И так и будет.