Боттичелли в окопе

Война закончилась, но Город все еще хранил шрамы от битвы. В воздухе витал запах гари и горечи, но жизнь, как трава после пожара, неумолимо пробивалась сквозь асфальт и руины. Олег Волков и Сергей Разумовский вернулись домой, в свою родную страну. В свой родной город. —Я уже не надеялся на то, что вернусь сюда живым человеком. С тех пор у Олега словно началась вторая жизнь. Он вернулся на работу в военный гарнизон. Там, среди стальных глаз танков и запаха пороха, он нашел свое место, свое спокойствие. По выходным они с Разумовским часто выбирались на различные выставки. Обсуждали и часто спорили. — Представь, Волче, — говорил Серёжа, смотря на выставку произведений Микеланджело, - какой взрыв творчества, какое возрождение искусства! Люди вновь открыли красоту и гармонию человеческого тела, духовную мощь! Олег, стоящий рядом, с улыбкой слушал страстного Сергея. Он любил его энтузиазм, его способность видеть красоту во всём, но особенно в искусстве.  — Да, ренессанс был ярким периодом, — согласился Олег. - Но не забывай, что он был построен на основах античности. Ренессанс — это возрождение идей и идеалов древней Греции и Рима. — Конечно, античность была великой цивилизацией, — ответил Разумовский. — Но ренессанс — это не просто копия, а нечто новое, что-то более глубокое и мощное. — Но ведь искусство ренессанса основано на классических канонах красоты и гармонии, которые были заложены античными мастерами, — сказал Олег. — Микеланджело и Рафаэль вдохновлялись древнегреческими скульптурами и фресками. — Да, но они не просто копировали, — с небольшим возмущением возразил Сергей. — Они создали свой собственный стиль, свой собственный мир идей и образов. Они переосмыслили классику, привнесли в нее новый дух, новый взгляд. — Но все равно античность была основой, — настоял Олег, с уверенностью в голосе. — Ренессанс — это как дерево, которое растет из семени, посаженного древними мастерами. Сергей немного задумался, покусывая щеку. Похоже он даже не замечал как делает это. — Возможно, ты прав, — сказал он после небольшой паузы. — Но ренессанс — это не просто продолжение античности, а новый этап в развитии искусства, с новыми идеями, новыми образами, новым видением мира. И вообще, откуда ты столько про это знаешь? Пару месяцев назад ты и знать не знал, что такое Ренессанс.  —Интересно было о чём это с таким огнём в глазах щебечет эта птичка. — с легкой улыбкой проговорил Волков, — да и под твои книжки об искусстве так легко засыпать. Пару строчек и я уже в глубоком забытии. —Олег Волков, это преступление так относится к искусству. Я в ужасе.  —Не злись, птенчик, я шучу. — прошептал Олег. Их взгляды встретились, и между ними пробежала искра нежности, переходящая в страсть. Волков нежно притянул Сергея к себе, и их губы встретились в мягком, страстном поцелуе. В этом поцелуе была вся нежность мира, вся любовь, которую могли подарить друг другу два сердца, увлеченных искусством и историей.  С тех пор в квартире Разумовского Олег стал появляться все чаще. Сначала он просто приходил на чай, потом оставался на ночь, а иногда мог жить у Разумовского неделями. Вместе с Волковым в дом Серёжи пришла и нормальная еда, а также ежедневные споры насчет истории.  В комнате, залитой светом от заходящего солнца, разливался аромат жареного лука - Олег готовил свой фирменный борщ. Сергей сидел на диване, погруженный в чтение книги о Гражданской войне, и нервно теребил свои рыжие волосы.  — Вот хоть убей не понимаю, как ты можешь симпатизировать красным, — сказал он, не отрываясь от книги. — Ведь они разрушили старый мир, уничтожили культуру, лишили людей свободы! Олег, поставив кастрюлю с борщом на стол, с нежностью посмотрел на Разумовского в фиолетовом свитере с совой.  — Красные боролись за справедливость, за равенство, за свободу от гнета царского режима, — ответил он. — Да, были жертвы, были ошибки, но они хотели изменить жизнь к лучшему. — Лучшему?! — Сергей поднял брови. — Разрушение храмов, репрессии, голод... Это лучшая жизнь? Белые хотели сохранить традиции, культуру, ценности нашего народа! — Традиции и ценности старого мира, который был построен на несправедливости и неравенстве? — вопросил Олег, с уверенностью в голосе. — Белые защищали интересы аристократии, землевладельцев, которые эксплуатировали крестьян и рабочих. —Но ведь белые хотели сохранить красоту и духовность! — возразил Сергей. — Они не разрушали храмы, не преследовали церковь. Они хотели сохранить национальную идентичность! — Не забывай, что белые также прибегали к жестокости и террору, — сказал Олег, с угрюмым выражением лица. — Они убивали невинных людей, преследовали тех, кто не соглашался с их идеологией. Их режим был не менее жесток, чем режим красных. — Я не говорю, что белые были ангелами, — оскорбленно ответил Сергей. — Но они хотели сохранить нашу историю, нашу культуру, наши ценности. — А красные хотели создать новую историю, новую культуру, новые ценности, — сказал Волков, глядя прямо в голубые глаза. — И их идея была более прогрессивной, более справедливой, более гуманной. Спустя некоторое время Разумовский убедил Олега сходить к психиатору, потому что война никак не хотела отпускать его. Волков был человеком старой закалки и не воспринимал подобных врачей, поэтому долго отказывался, но после одного случая, всё же понял, что сам он с этим не справится. Ему приснился сон: Олег проснулся в холодном поту, сердце бешено колотилось в груди, словно птица, запертая в клетке. В голове звучал глухой грохот взрывов, а в носу щипал едкий запах пороха. Он лежал в своей кровать, но комната была не та. Она была темной, холодной, а воздух наполнен тяжелым запахом крови.  Он вскочил с кровати и огляделся. Это была его казарма, та самая, что стояла в сердце войны, в той страшной реальности, от которой он пытался убежать. Он потрогал свою шею, нащупывая кулон в виде зуба волка, его талисман, который он никогда не снимал.  Он слышал крики, свист снарядов, чувствовал жар огня. Он бежал, бежал, бежал от взрывов, от смерти.  И вдруг, он увидел его - Серого. Он стоял на краю оврага, его рыжие волосы развевались на ветру, а голубые глаза были полны ужаса. Волков бросился к нему, кричал, что тот уходил, боялся не успеть, хотел увести от опасности, хотел защитить.  Но снаряд упал рядом. Олег оглушительно закричал, пытался встать, но не мог. Он видел, как Сергей падает, видит кровь на его рубашке.  Олег хватил воздуха, от страха в груди закололо. Он хотел кричать, но не мог. Он видит улыбку Сергея, слышит его тихий голос: «Это твоя вина» И вдруг все исчезло. Он лежал в своей кровать, комната была спокойной и тихой. Он трогал свою шею, нащупывая кулон в виде зуба волка, но страх еще не ушел. Он слышит голос Серёжи, который смотрит на него с ужасом в глазах, не зная что делать и как помочь, и не может отогнать страх, страх того, что это окажется не сном.  Ему и раньше снились страшные сны о войне. Олег постоянно жил в ожидании того, что когда-нибудь ему придётся снова пройти через это. Но в этих снах никто и никогда не делал больно Разумовскому. Его Серёженьке. Олег понял, что терпеть это нельзя и всё же согласился на уговоры Сергея и обратился за помощью.  Мир Сергея и Олега стал ярким, наполненным красками живописи, звуками войны и ароматом фиалок. Они находили счастье в простых вещах: в совместных походах на выставки, в душевных беседах за чаем, в просмотре старых фильмов. Они жили в этом постапокалиптическом Городе, словно в сказке, где любовь оживляла даже самые разрушенные мечты.