As I got older I learned I’m a drinker
Sometimes a drink feels like family Family
Когда я стал старше, Я узнал, что я пьяница. Иногда выпивка ощущается семьёй, Семьёй
Утром в Ордене Фавония с официальным визитом появляется делегация фатуи во главе с неким Барнабасом. Он сидит в кабинете капитана кавалерии, прищуривая жёлтые кошачьи глаза. Очередной помощник Дотторе. Очередная пешка, помогающая ему в экспериментах и заметающая следы. Кэйа встречает его и тянет время для Дилюка. — Из-за чёрного огня в стенах вашего города сгорело заживо двое наших дипломатов, только не говорите, что у Ордена Фавония нет официального заключения для нас. — Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы поймать нарушителей, — отвечает Кэйа, прикладывая руку к груди и делая лёгкий поклон. — Это всё? — Барнабас приподнимает брови. — Пустые оправдания, вы не принимаете нас всерьёз? — Уверяю вас, что в наших интересах сохранить дружеские отношения между нашими государствами, — твёрдо отвечает Кэйа. Барнабас не кажется удовлетворённым объяснениями, но он встаёт со своего места и делает несколько шагов в сторону выхода. В последний момент он оборачивается. — Кстати, вчера вечером я лично видел, как нарушителю помог скрыться некто в красном, мои источники говорят, что этот некто — рыцарь Ордена Фавония, — Барнабас улыбается. — Но я полагаю, что ваш орден не стал бы укрывать преступников, верно? Кэйа меняется в лице, выдавливая самую приветливую мимику. — Вы прекрасно осведомлены! — быстро отвечает капитан. — Прошлой ночью я сам гнался за ними, но попал в засаду, им удалось скрыться и замести следы, орден не потерпит предателей в своих рядах, преступники будут найдены и наказаны по всей строгости закона. Восторженная ложь легко перекатывается на языке Кэйи, хотя он очень хочет её быстрее выплюнуть. Он выходит следом за делегацией фатуи и поднимает голову, смотря по сторонам. Кэйа готовится к финалу спектакля. На сцену выходит Дилюк, чтобы обрушить для зрителей тяжёлый занавес. Он взбирается на крышу жилого дома и прямо среди белого дня выпускает цепи Глаза Порчи, обволакивая себя фиолетовым свечением, так похожим на чёрный огонь. Дилюк отвлекает всех в городе, пока Сайно проводит ритуал для исцеления Коллеи. «Барнабас может трижды подавиться своими свидетельскими показаниями, если на девочке не будет и следа от чёрного огня». Кэйа склоняет голову вправо, и на глазах у делегации из Снежной Дилюк нападет на рыцарей ордена. Цепи слишком резко пикируют вниз. Расслабившийся Кэйа едва успевает создать ледяную стену, чтобы отразить атаку, и вопросительно смотрит на фигуру, закутанную в чёрные одежды. Лица Дилюка не рассмотреть с этого расстояния, но Кэйа готов поклясться, что тот ухмыляется. «Ну конечно, он не упустит шанса отомстить мне за все поддразнивания». Дилюк выпускает пять цепей одновременно, и Кэйе приходится использовать обе руки, чтобы сформировать ледяной купол, защищающий его и остальных рыцарей. Однако он чувствует, что лед не трещит, лишь крошится сверху и падает небольшим градом на землю. Это создает иллюзию битвы, но на самом деле никому ничто не угрожает, Дилюк поразительно рассчитывает силу своих ударов. Кэйа в этой суматохе осматривает фатуи вокруг и понимает, что Барнабас воспользовался моментом и сбежал, не поведясь на их маленькое представление. Дилюк как будто прослеживает тот же путь, что проводит взгляд Кэйи, и срывается в погоню за Барнабасом. Разделяться прямо сейчас нельзя, рыцари должны схватить Дилюка. — За ним! — кричит Кэйа, и весь отряд бежит за «преступником», который направляется к небольшому возвышению. «Коллеи, Сайно и Эмбер должно быть там, — думает Кэйа. — Придётся выкручиваться на месте». Там где фатуи, там много импровизации, это неизбежно. Но им везёт. Когда Кэйа и рыцари добегают до места, чуть отставая от Дилюка, они видят, что проблема частично разрешилась. «Преступник» стоит над еле дышащим телом Барнабаса, Эмбер без сил лежит на земле в объятиях Коллеи. Момента лучше не представится. Кэйа выпускает лёд под ноги и приковывает Дилюка к земле. Тот не сопротивляется, лишь бросает быстрый взгляд в его сторону. — Вот он, виновник инцидента с чёрным огнём! — громко объявляет Кэйа и отдаёт приказ. — Быстро схватить его, не дайте ему убежать. Дилюк позволяет заковать себя в наручники. Дилюк позволяет посадить себя в повозку как преступника. Дилюк позволяет себя увезти в Снежную вместо Коллеи. И лишь Кэйа знает причины. А вот сам Дилюк не знает, что один из сопровождающих его фатуи — переодетый рыцарь ордена. Двое охранников в тюрьме Снежной уже давно подкуплены Кэйей, а ещё трое преступников — его информаторы, бывшие похитители сокровищ из Ли Юэ. Скорее всего, Дилюку не понадобится никакая помощь, и через пару-тройку недель Кэйа снова увидит его за барной стойкой, но он делает всё возможное для сохранности его жизни и их личного хрупкого доверия. Уже дома в своей квартирке Кэйа впервые за долго время достаёт Глаз Бога Дилюка и снова начинает держать его поблизости, оглаживать большим пальцем и смотреть на тёплое свечение. Когда Дилюк возвращается, он в тот же день выходит на работу в таверну. Кэйа достаёт из шкафа свой парадный белый костюм и вазу, которую он заказал у Марджори. В конце концов, он обещал Дилюку. Когда он заходит в таверну, то видит, что Дилюк тоже вылез из своего уже привычного тёмного сюртука, выйдя в белом жилете и брошью на лацкане. Они оба готовились к их личному празднеству. — Я ненадолго, лишь отдам подарок, — Кэйа протягивает разноцветную вазу, совершенно не подходящую интерьеру винокурни, и Дилюк поджимает губы, однако в уголках видно зарождающуюся улыбку. — Не нужно, сэр Кэйа. Разумеется, он не может сказать что-то другое, но его руки без всяких просьб наливают душистое вино. И Кэйа счастлив, что они без слов, без колкостей, без двусмысленностей наконец тихо празднуют удачное завершение миссии. Возможно, ненадолго, но они смогли вернуть безусловное доверие между ними. — Это обещание, ведь важен не сам подарок, а то, чем ты его наполняешь, — таинственным голосом говорит Кэйа. Дилюк косится на горлышко вазы и различает тянущееся изнутри красноватое свечение, еле различимое снаружи. Кэйа укладывает на свои ладони подбородок и продолжает говорить. — Долго вас не было видно, господин Дилюк, как ваши дела? — Всё в порядке, выкидывал разный хлам. — Оу, — Кэйа расцепляет руки, чтобы взять бокал. — И как прошла уборка? — Лучшего исхода и придумать нельзя, — прикрывая глаза, говорит Дилюк. Кэйа улыбается ему мягко и искренне. — И даже старые игрушки выбросили? — Всё сломано и выброшено. — Значит мой подарок как никогда актуален для вас. Вазу Дилюк забирает на винокурню, и уже дома вытаскивает настоящий подарок от Кэйи — собственный Пиро Глаз Бога. Дилюк прикасается к своему артефакту, его укутывает знакомым теплом. Когда этим вечером он засыпает, ему снится Кэйа. Он видит несвязанные фрагменты и отрывки его жизни, словно Дилюк призрак, витающий вокруг него. Он видит, как Кэйа касается губами его Глаза Бога и шепчет, шепчет, шепчет. Это слова любви, обещания, проклятия, молитвы. Слова Кэйа заполняют Дилюка до краёв, его мозг и сердце перегружаются, по сосудам течёт лава, внутри сверкают искры и поднимаются всполохи костра. Дилюк будто возвращает себе себя, и память постепенно подкидывает ему забытое тепло от образов любимого отца, любимого ордена, любимого... Кэйа больше не носит водолазки. Разумеется, Дилюк давно это заметил: его шея открыта, ключицы выставлены, а вырез на рубашке упирается в красивую ложбинку. Но чего Дилюк не замечал раньше: когда Кэйа наклоняется достаточно близко к барной стойке, пытаясь выудить бутылку одуванчикового вина, можно увидеть ореол тёмного соска на смуглой груди. Дилюк скрипит зубами. Он хочет взять булавку и запахнуть этот отвлекающий вырез. Подвыпивший Кэйа раздражает больше обычного Кэйи. Обычный Кэйа. Даже звучит смешно. Теперь Дилюк точно знает, что тот ведёт себя так нарочно. Ведь Кэйа выпил лишь одну Полуденную смерть. Но о его секрете никто не должен знать. Тогда собутыльники перестанут рассказывать Кэйе планы, сплетни и слухи, стекающиеся в «Долю Ангелов» следом за вином. Тогда Кэйа не сможет сослаться на похмельное забытьё и что он «честно-честно, ничего не помнит». Тогда Кэйа не сможет хохотать и забираться с ногами на барную стойку. Тогда Кэйа не сможет распахивать свою форму и воровать бутылки из-под носа. Наверное, Дилюк единственный, кто знает его секрет. И он не может просто встряхнуть Кэйю за грудки и сказать: «Хватит притворяться, я знаю, что ты трезвый». «Хватит притворяться, я знаю, что тебе больно» «Хватит притворяться, я знаю, что ты пришёл не ради алкоголя» «Хватит притворяться, я знаю, что твой глаз на месте» «Хватить притворяться, я во снах видел тебя со своим Глазом Бога» «Хватить притворяться, я знаю, что ты шпион Каэнри’ах» После отъезда фатуи и Коллеи в городе стало привычно спокойно, даже скучно... Казалось бы, можно расслабиться, но Дилюк не замечает, как сильно он сжимает челюсти, когда Кэйа рядом. Тот облизывается, когда доливает вина себе и сидящему рядом похитителю сокровищ. — Не думайте, что я не записываю ваши расходы, капитан. Кэйа прикрывает глаз и прикладывает правую руку к сердцу. — Господин Дилюк, не смею выпить ни капли из ваших запасов бесплатно. Дилюк хмыкает и отворачивается к полкам. Сегодня шумно, но не многолюдно. Разговор этих двоих прекрасно слышно, даже если стоять спиной и не смотреть на шевелящиеся губы. Похититель сокровищ рассказывает, где он остановился. И где они с бандой остановятся в следующий раз. Его язык слегка заплетается, а глаза бегают от сверкающей звёздочки в глазу Кэйи до росчерка его ключиц. Контрабандист не видит абсолютно трезвого взгляда напротив, потому что Кэйа щурится, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. Ему ещё не исполнилось и двадцати пяти, а в уголках глаз уже появились трогательные морщинки. Можно подумать, что он просто постоянно счастлив. Похититель сокровищ отчаянно надеется, что ещё увидит этого обворожительного капитана, а Кэйа уже рисует маршрут зачистки от контрабандистов в Долине Ветров. Джинн будет довольна, можно будет попросить заслуженный выходной. Похититель сокровищ начинает невпопад сообщать Кэйе о его красоте, и тот отвечает кристально-чистым смехом. Дилюк поворачивается к ним. — Напоминаю, что таверна скоро закрывается и что завтра рабочий день. — Оу, — любопытствующе тянет контрабандист, поворачиваясь в ответ к бармену. — А вы тут что-то вроде местной мамочки? У Кэйи лезут брови наверх, Дилюк ловит себя на мысли, что это его самая искренняя реакция за сегодняшний вечер. Похититель сокровищ выжидающе смотрит пьяным взглядом на бармена. — Не думаю, что вам захочется посмотреть на меня в роли местного вышибалы, довольствуйтесь ролью мамочки, пока я не вышел из себя. Контрабандист улыбается, поглядывает на звякнувший Глаз Бога на бедре бармена и делает последний глоток. Кэйа снова возвращает на своё лицо счастливое выражение. — Не проводишь меня до ворот? — нежным тоном следует реплика похитителя сокровищ, обращённая к Кэйе. Не успевает он и рта открыть… — Не проводит, у меня к нему дело. Контрабандист опять поворачивается в сторону Дилюка с недовольным выражением лица. — Дело? — Да, у капитана загруженный график, к нему сложно попасть на приём. — Это неуважение к капитану, все имеют право на отдых! Кэйа смеётся и вмешивается. — Полегче, не волнуйся, у нас ещё будет возможность пересечься. Похититель сокровищ вздыхает, понимая, что Кэйа всё-таки не выйдет вместе с ним. — Я буду ждать нашу встречу. — Ох, я тоже, — снова щурится Кэйа, растягивая губы в улыбке. Контрабандист как будто хочет потянуться и оставить поцелуй на его щеке, но Кэйа предупреждающе выставляет руки, качает головой и издаёт смешок. Похититель сокровищ думает, что это означает «не здесь, позже». Кэйа думает, что лучше поцелует электро слайма. — Недоброй ночи, господин бармен. — Взаимно. Дверь наконец хлопает, и ночь забирает надоедливого контрабандиста в свои объятия. — Но всё же печально, что мой компаньон вот так оставил меня в одиночестве, — Кэйа драматично вздыхает и делает глоток из бокала. — Остались только вы, господин Дилюк, со своим делом, что там у вас? — У меня к тебе только одно дело — хватит напиваться перед работой, вы в вашем ордене ни одного задания и на трезвую голову без проблем выполнить не можете. — Ранишь в самое сердце, надеюсь, здесь ещё остались более дружелюбные люди, — отвечает Кэйа, улыбаясь и оглядываясь по сторонам. — Иди домой, а не ищи компанию, таверна скоро закроется. — Ах, Дилюк, как ты смог стать таким скучным и правильным, вернуть бы хоть на минуту… — начинает Кэйа и осекается. — Ладно, неважно. — Люди имеют такое свойство, они взрослеют. — Как жаль, — следует ответ с наигранной печалью в голосе. Дилюк закатывает глаза и разворачивается к запасам у стены. Кэйа тут же пользуется возможностью подлить себе ещё в стакан, но Дилюк, увидев движения краем правого глаза, мгновенно разворачивается и забирает вино до того, как ловкие пальцы Кэйи успевают хотя бы просто мазнуть по бутылке. — Дилюк, налей, я заплачу. — Нет. Кэйа вздыхает. — Почему ты это делаешь? — Чтобы не вытаскивать потом на себе твою пьяную тушу на улицу. — Так не прогонял бы моего визави. — Замолчи. Кэйа ухмыляется. — А по-моему, у вас всё те же проблемы с понимаем своих желаний, господин Дилюк, прямо как в детстве. — Я попросил, придержи свой язык. Но Кэйа совершенно не планирует. — Признай, что ты хочешь моего внимания, поэтому, словно Цербер, прячешь единственную радость в моей жизни и ждёшь от меня лестных слов, чтобы я попытался её вернуть, — снова подключив свой театральный тон, произносит Кэйа, подняв бокал над головой. — Только после того, как ты признаешь, зачем таскаешься туда, где тебе систематически отказывают в выпивке. Кэйа опускает руку и смеётся. — Туше, господин бармен, обещаю никогда не напиваться в вашей таверне.Did you go and make promises you can’t keep? Well, when you break them They break you right back
Ты идёшь и даёшь обещания, которые не можешь сдержать? Что ж, если ты нарушишь их, Они разрушат тебя в ответ