Remember when we met We acted like two fools We were so glad So glad to have found it
Помнишь, когда мы встретились, Мы вели себя как два дурака. Мы были так рады, Так рады, что нашли это
За четыре года жизни с Рагнвиндрами Кэйа понимает, что Дилюк — это… Эмоциональность и приключения. Пока — ко всем близлежащим водоёмам. — Будешь подсолнухом! Дилюк надувается. Ему никак не нравится сравнение с подсолнухом, в конце-то концов, чем он мог быть похож на чёрно-жёлтый цветок? Они снова сбежали к воде, на этот раз в противоположную сторону от Спрингвейла. Дилюк с гордостью показал своё умение обращаться с элементальными силами и прогнал слаймов. Кэйа любил наблюдать за тренировками своего друга и возобновил собственные. Смотреть, как подчиняет свою силу мальчишка одного с ним возраста, было немыслимо прекрасно. Кэйа никогда не видел кого-то, похожего на Дилюка. Осенью они уедут в поместье в город, и Дилюк будет учиться с другими будущими рыцарями. Кэйа не знает, найдётся ли ему там место. Он не загадывает. Вдруг отец вернётся в последние дни августа? Сейчас у него есть лужайка со светяшками и смешно надутый Дилюк. — Я тебя с красивым цветком сравнил, а ты! — Ох, так ты считаешь меня красивым? — Не переворачивай мои слова! Кэйа смеётся и указывает пальцем в сторону берега, где совсем недавно прыгали слаймы. — Смотри, что покажу. Дилюк с интересом наблюдает, как Кэйа встаёт со своего места и уходит к воде. Он возвращается с сорванными цветками лилии калла и горсткой речных ракушек. — Вот, если без шуток, напоминает о тебе. Кэйа протягивает свои находки Дилюку. Теперь в руках мальчика начинает формироваться букет, а ракушки он прячет в карман. — Будешь капитаном лилией? Дилюк улыбается и кивает. — Но пока я не капитан и даже не рыцарь. — Скоро всё изменится. Они немного молчат, пока Дилюк выдёргивает травинки вокруг себя и пытается сделать букет пышнее. — Вот это сравнение гораздо лучше, чем подсолнух какой-то! — нарушает молчание Дилюк. — Лилии калла и светяшки иногда растут вместе, это… метафорично. — Символично, гений, опять пропустил урок литературы? — беззлобно смеётся Кэйа. — Ой, сдалась мне твоя литература, опять заставят читать какую-то книгу про любовь, ещё и летом. — Чем тебе так не нравятся книжки про любовь? — Нудно и непонятно, — фыркает Дилюк. — А что тебе непонятно? Кэйа придвигается ближе, чувствуя, как Дилюк вспыхивает. Это не может не вызывать улыбку. — Отстань со своими вопросами! Кэйа снова смеётся. Ему нравится палитра эмоций друга. Тронь его несколькими словами — он вспыхивает, заводится, что-то объясняет, куда-то тянет за локоть, топает ногой, всплескивает руками, хмурится или смеётся до сорванных хрипов и слёз. Его интересно дразнить, потому что он весь оголённый нерв. Кэйе нравится, что Дилюк не сдерживает свои искренних чувств. И этот момент первого смущения остался где-то засушенным во времени, прямо как лилия калла и трава-светяшка, лежащие рядом между страниц любовно-приключенческого романа из литературы на лето. — Может, добавим мяты и сахарка, подарим букет Аделинде? Дилюк кивает. — И ракушек ещё немного соберём, мне нужно заполнить баночку до конца. Кэйа встаёт и протягивает ему руку. — Если пойдём по тропинке в сторону склона Уван, можем сорвать немного лотосов и львиный зев, но дальше заходить нельзя, папа будет ругаться, — продолжает свою мысль Дилюк. — Хорошо, тогда пойдём, львиный зев я ещё не видел. — Точно-точно, мы туда ни разу не ходили, главное, не перепутать, другая дорога ведёт к столице Старого Мондштадта. — Как это? Дилюк встаёт, опираясь на руку Кэйи, и отряхивает одежду, придерживая одной рукой букет. — Спасибо за вопрос, сейчас будет цикл лекций об истории Мондштадта. Кэйа цокает. — И зачем я только спросил… — Ну, тебе же нравится поправлять меня на счет литературы, а вот я люблю историю. — Ладно, рассказывай. За четыре года жизни с Рагнвиндрами Кэйа понимает, что Дилюк — это… Страсть и неизбежность. Дилюка стало много. Слишком быстро и слишком много. От его энергии и пламени кружилась голова. — Не смотри! — кричит Кэйа, когда Дилюк без предупреждения влетает в комнату и хочет утащить его поиграть в Шепчущем лесу. Уже несколько месяцев они живут в поместье, и Дилюку хочется показать Кэйе каждый уголок интересных мест поблизости. Но сегодня он забыл постучаться. А Кэйа был без повязки, он не успел даже и подумать о том, чтобы надеть её, лишь крикнуть влетевшему мальчику, чтобы тот не смотрел на него. Дилюк резко останавливает себя, чуть не падает носом вперёд. Его ладонь послушно ложится на веки, и для большей достоверности мальчик зажмуривается аж до вспышек перед глазами. Кэйа, насупившись, ищет упавшую за кровать повязку, чтобы надеть её на лицо. Аделинда учила приставучего Дилюка с уважением относиться к чужим секретам. Не требовать от Кэйи незамедлительного ответа на вопрос, почему он плачет. Не требовать пояснений, почему к Кэйе пришёл доктор. Просить разрешение на тактильность. Стучаться, когда дверь закрыта, потому что за дверьми могут быть тайны. Но Дилюк не понимает, как забота может быть неуважительной? Аделинда вздыхает и пытается объяснить взбалмошному ребёнку про личное пространство, неуютные чувства от прикосновений, даже когда это просто объятия, и желание оставить некоторые вещи личными. Дилюк кивает. Он понял, что закрытый Кэйа нуждается в том, чтобы быть наедине со своими мыслями и секретами. Некоторые из которых не хотелось выносить другим людям. — Ещё нельзя открыть глаза? — Нет! — доносится недовольный голос. — Стой, где стоишь, раз не умеешь стучаться. Дилюк поджимает губы, почувствовав укол вины. Под веками разливается жар. Мальчик громко шмыгает. Слышится вздох. Ласковые руки Кэйи обвивают шею Дилюка. — Не расстраивайся, я просто… — не закончив предложение, шепчет Кэйа и утыкается носом в плечо Дилюка. Тот в ответ прижимается крепче, сразу убирая ладонь со своего лица и осторожно кладя руки на талию Кэйи. Дилюк всё ещё смешно жмурит глаза, не подглядывая. Кэйа поднимает голову и смеётся. — Дилюк, ты можешь открыть глаза. Всё вокруг ещё немного расплывается, а переносица неприятно побаливает. На Дилюка смотрит один голубой глаз с подрагивающей звёздочкой внутри. — Извини, что не постучался. — Всё в порядке, извини, что накричал. Дилюк чувствует облегчение. — Ты что-то хотел, раз так прибежал? — Я просто так ждал конца учёбы, чтобы показать тебе новое место, — тихо говорит Дилюк. — Совсем рядом, я просто подумал… — Уверен, там очень красиво, — улыбается Кэйа. Дилюк вдруг осознаёт, что они до сих пор держат друг друга в объятиях, и внутри опять что-то вспыхивает от этой близости. Становится неловко видеть лицо Кэйи так рядом, но и отстраняться не хочется. Скорее, было просто неудобно, немного страшно из-за странного предчувствия и возможной реакции со стороны другого человека. Что-то должно произойти. Дилюк не успевает обработать эту информацию, как Кэйа вдруг издаёт смешок, и в этом тихом звуке слышится… смущение? Дилюк вспыхивает ещё раз, осознавая, что Кэйа, кажется, испытывает тоже неоднозначные эмоции и хочет прервать близкий контакт. Громом в мыслях раздаётся голос Аделинды, говорящий о закрытости, границах, о чувствах, которые Кэйа скрывает, и Дилюк в ужасе отстраняется. «Ему ведь просто неприятно, что я долго нахожусь так близко». Кэйа разжимает руки, он никогда не удерживал. Дилюк смотрит на него и улыбается. В ответ ему тоже улыбаются. Дилюк понимает, что совершенно ничего не может увидеть за этой эмоцией напротив, поэтому решает просто ещё раз напомнить о прогулке. Сегодня они снова нарвут кучу цветов Аделинде, поищут ракушки, помочат ноги в новом для них водоёме, потом потренируются. Кэйа пока не ходит на учёбу никуда. Внутри всё ещё что-то останавливает, когда он думает о будущем. У него не может быть жизни в Мондштадте. Он просто должен наблюдать, как живут другие, как пользуются Глазами Бога, как хранят секреты. Он не может вплетать себя в систему жизни города и строить планы. Помогать. Молиться. Верить. Но это позволено Дилюку. Ведь за четыре года жизни с Рагнвиндрами Кэйа понимает, что Дилюк — это… Сила и бунтарство. Сколько себя Кэйа помнил в этом доме, Крепус постоянно готовил Дилюка к рыцарству, это было чем-то неотвратимым. — Ты же будешь со мной? — распахнув глаза, спросил как-то Дилюк, и Кэйа даже не думал, что может ответить на этот вопрос «нет». Здесь и начались его планы на будущее. Он с ним, когда Дилюк утаскивает вино из запасов и предлагает разделить бутылку на двоих. Кэйа в ужасе думает, как им попадёт, но соглашается. Не успевают они отпить и одной третьей бутылки, как Крепус находит их. Попадает одному Дилюку, который признаётся, что это его идея. Но Кэйа с ним, за него. Поэтому в наказание бочки они чистят вдвоём. Чуть позже к ним спускается Аделинда, приложив указательный палец к губам. Втроём они справляются ещё быстрее. Он с ним, поэтому Кэйа, конечно, выбирает рыцарство. Ведь ничего страшного, что он решил продолжать учиться? Когда отец вернётся, он будет доволен, что его сын так много умеет в бою, не забросил тренировки, что начал дома. К тому же теперь он сможет познакомиться с друзьями Дилюка. Аристократы, владельцы Глаз Бога, глубоко верующие в силу Анемо Архонта. Всё самое интересное будет происходить в стенах училища. А ещё Кэйа хочет видеть, из чего состоит жизнь Дилюка вне дома и вне самого Кэйи. Крепус почти каждый день отмечает успехи Дилюка, он гордится. Но сам Кэйа с равнодушием принимает похвалу Крепуса. Он лишь стремится быть поближе к Дилюку. Хотя у того, правда, всё замечательно выходит. Дилюк талантливый, умный, энергичный, оптимистичный и любопытный. Он станет отличным бойцом. Кэйа любуется тем, как Дилюк пытается обуздать пламя. Ему позволено пользоваться двуручным клеймором, пока остальные не имеют выбора и учатся держать одноручные мечи. Дилюк — рыцарь, который, как оказалось, на голову превосходит своих сверстников. Теперь он учится пускать Пиро по металлу. Кэйа заворожено следит, как клеймор раскаляется красно-рыжим узором и подчиняется сильным рукам. — Вы все сможете выбрать оружие по душе, господин Рагнвиндр не исключение, просто из-за его техники и стиля работы с элементом удалось решить этот вопрос быстрее. Дилюку никто не завидует, им лишь восхищаются и стараются походить на него. По крайней мере, Кэйе так кажется. — Ещё, вы должны понимать, что одноручный меч — это оружие, которое может остаться с вами, — продолжает учитель. — То, что мы все начинаем с мечей, не означает, что это самый простой способ победить врага или применить свои элементальные силы. Ребята смотрят друг на друга. — Одноручные мечи — для ловких и гибких, вот, например, вы, господин Альберих, выйдите. Кэйа неловко мнётся на месте, но делает, как велит ему учитель. Тот передаёт в руки юноши меч и начинает атаковать. Кэйа отбивает три из пяти выпадов, отскакивая вбок и назад. — Обратите внимание на то, как господин Альберих парирует, используя всё тело, вам нужно развивать ловкость, вы отлично чувствуете себя в пространстве, несмотря на монокулярное зрение. — Я тренировался почти всю жизнь, но в боях не участвовал. — Вы уже знаете свои слабые стороны и отлично балансируете, чтобы скрыть их, я принесу шпагу и рапиру к следующему занятию, будет интересно взглянуть, как вы будете с ними обращаться. Кэйа оборачивается на Дилюка, а тот чуть не лопается от восторга, показывая другу два больших пальца. Это единственная похвала, из-за которой сердце Кэйи наполняется гордостью. За четыре года жизни с Рагнвиндрами Кэйа также понимает, что Дилюк — это… Неподчинение и страхи. Кэйа успевает поработать в паре с Джинн Гуннхильдр, подругой Дилюка, и Эолой Лоуренс, с которой почему-то почти никто не разговаривает. Кэйа непроизвольно потянулся к Эоле как к главному изгою класса, и она также естественно приняла дружбу, без каких-то внутренних беспокойств, от чужака, не имеющего глубоких отношений с этими землями. Дилюк всё чаще зовёт на обеды Джинн, поэтому довольно быстро ребята стали общаться вчетвером. Варка гордится новыми рыцарями. Кэйа и Дилюк почти всегда ходят в паре. Кэйа — опора Дилюка, его прикрытая спина, мозг их дуэта, его верный напарник, самый близкий друг и единственный побратим. После официального получения статуса капитана кавалерии Дилюк тащит Кэйю подальше от всех за ближайший дом, обнимает, благодарит и суматошно шепчет обещания на ухо, что никогда не оставит Кэйю и всегда будет защищать его, и будет на его стороне, чтобы ни случилось. Впервые Кэйа чувствует себя по-настоящему предателем. Он покрывается мурашками, сжимает руки на доспехах Дилюка и сквозь зубы говорит, что сделает для него всё. Но пока на работе они пересекают на своих лошадях поля и сражаются с хиличурлами и магами Бездны, дома происходит своё поле битвы с криками в кабинете Крепуса и громко захлопнутыми дверьми. Дилюк не даёт никаких пояснений и лишь просит Кэйю помочь стащить очередную бутылку или забраться на крышу, или порвать его парадный костюм для будущего приёма, или отыскать заоблачный перчик, чтобы спровоцировать поднятие температуры. Кэйа с ним. Кэйа не спрашивает, потому что, если Дилюк захочет, он расскажет. Всё идёт своим чередом, пока не появляется слух о новом будущем заместителе магистра. — Дилюка назначат, уже всё решено. — Остаётся только ждать заявления Эроха! — Он всегда был любимчиком Варки. — Его назначают не за красивые глаза, ты просто завидуешь. Слухи расползаются. Дилюк должен быть рад, но он почему-то сникает. Кэйа начинает сильно беспокоиться. Дилюк уводит его на второй этаж Ордена, усаживает на самую дальнюю от лестницы скамейку и наконец начинает говорить. — Знаешь, мы стали с Джинн много болтать в библиотеке Ордена в перерывах. О, вот оно что… Кэйа вздыхает и готовится к новостям. — Она заставила меня задуматься о том, чего мне хочется, и я понял, как мы похожи с ней, и как она понимает меня. Внутри Кэйи что-то неприятно скручивается, а голова начинает слегка кружится. — Я всё же рад, что у тебя есть такая хорошая подруга. Дилюк хмурится и непонимающе смотрит на него. — Прекращай говорить таким загробным тоном, ты всё ещё мой единственный лучший друг. Кэйа молчит. — Мы поссорились из-за этого с папой на днях. — Из-за чего? — Я сказал, что не хочу идти с ним на приём, они опять будут обсуждать мою женитьбу и спрашивать всякую чушь. — А Крепус что? — Был зол, и я понял, что, наверное, первый раз сказал, что чего-то не хочу, — Дилюк вздыхает. — Я поговорил об этом с Джинн, и она рассказала, что у неё примерно та же ситуация. — А мне почему не сказал? — Кэйа… — Дилюк закатывает глаза. — Я просто спрашиваю, это не претензия, мне интересно, вы ругаетесь уже не первый раз. — Не знаю, ладно? — Дилюк снова вздыхает. — Просто почему-то захотелось сказать ей и всё. Кэйа решает промолчать и кивает. — В общем… я не знаю, чего я хочу на самом деле, может, надо просто стать виноделом, у меня неплохо получается на винокурне. — Но тебе все говорят про успехи в рыцарстве, ты уже самый молодой капитан кавалерии, что не так? — Не знаю, я был слишком маленьким и для Глаза Бога, и для ответственности, одно дело отвечать за себя, даже за отряд, но за целый орден… — Это тебе тоже Джинн сказала или сам додумался? Дилюк недовольно выдыхает через нос. — Ты невозможный. — Сочту за комплимент, — хмыкает Кэйа. — Просто я не могу понять, ты не хочешь быть рыцарем? Если честно, я не знаю тут никого, кому с такой лёгкостью доверил бы свою жизнь, как тебе. — Хочу, наверное, но просто у меня и выбора никогда не было, всё к этому просто шло. — Так ты не веришь в себя? — Верю, наверное, просто хотелось бы выбрать, не знаю, а то всё сводится к рыцарству, защите да женитьбе. — Ты наследник древнего рода и всё такое, это не удивительно. — Вот об этом я и говорю, — продолжает свою мысль Дилюк. — У меня как будто нет выбора вообще ни в чём. — Ну, всё-таки выбор есть всегда, я думаю, если ты скажешь Крепусу, что твёрдо чего-то хочешь, он не будет препятствовать. Дилюк грустно хмыкает. — Ага, я твёрдо сказал, что не пойду на приём, он сказал, что никакого озера на выходных. — Попробуй поменьше общаться с Джинн тогда. Дилюк глядит на него исподлобья. — Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты ревнуешь. — Ещё что придумаешь? — недовольно говорит Кэйа. — Ладно-ладно, — пожимает плечами Дилюк. Кэйа решает сменить позу и облокачивается спиной о стену, опираясь руками о скамейку по бокам и откидывая голову назад. Его рука оказывается близко с рукой Дилюка, и тот смотрит на смуглые пальцы своего друга. Что-то заставляет его погладить руку Кэйи. Дилюк чувствует небольшую дрожь и начинает поглаживать его руку уже не одним пальцем, а четырьмя. Кэйа не отодвигается, не меняет положения, и в шутку пытается поймать указательный палец Дилюка между своими. — Что теперь? — Да ничего, не пойду на приём, не пойдём на озеро. — А потом? — Не знаю, попытаюсь узнать, чего хочу. Кэйа вздыхает и поднимает голову, чтобы посмотреть Дилюку в глаза. — А я хочу быть рыцарем. — Правда? — слышится вопрос. — Да, и дослужусь до капитана обязательно. — С радостью на это посмотрю. — Да куда ты денешься. Дилюк мягко смеётся и накрывает его ладонь. Кэйа отрывает руку от скамейки и сжимает ладонь своего лучшего друга в ответ. Так они и сидят, просто держась за руки.You know I’d always been alone 'Till you taught me To live for somebody
Ты знаешь, я всегда был один, Пока ты не научил меня Жить ради кого-то