белый лотос

— Тайный ход, говоришь?.. — Сиба звучит задумчиво. — Интересно. Спасибо, Тихиро, я проверю это местечко. После их короткой встречи тот шепчет Тихиро быть осторожнее и еще очень несмешно шутит про новую знакомую, отчего только глаза закатить хочется, и они расходятся. Сам Тихиро бросает в сторону угла сада, где находится тайный проход, последний взгляд, прежде чем вернуться назад, будто бы ничего не произошло. В конце концов, ему нужно поддерживать прикрытие, пусть эта странная девочка так и норовит привлечь к нему столь ненужное внимание. Так проходит несколько дней; ничего не происходит, и Тихиро гадает, начал ли действовать Сиба, или же тоже выжидает. Иногда он сталкивается с Рен, порой — в одежке, напоминающей традиционные наряды мико — но их разговоры не очень длинные, потому что ее постоянно куда-то уводят, впрочем, иногда они успевают немного поговорить. Это довольно безобидно и мило, и помогает отвлечься — у Тихиро не было друзей своего возраста, потому он слегка нервничает, что Рен это поймет, но, кажется, она достаточно странная, чтобы это проигнорировать. В основном она жалуется на то, что у нее куча дел (она не говорит каких), а еще рассказывает про своих кошек, якобы кто-то из взрослых тут держит тут пару кошек и позволяет ей с ними играть. Сам Тихиро ни разу этих кошек не видит, на что Рен неожиданно холодно отзывается, что «хорошо». Она… ревнует кошек? Или что? Однако, в один день все немного меняется. После очередной бесполезной траты времени, которую Тихиро мог бы потратить на тренировки с клинком, учитель подзывает его к себе. Его голос звучит ласково, но в голосе Тихиро слышит ощутимое напряжение, будто ему не очень хочется говорить об этом, впрочем, он делает вид, что не чувствует этого и просто по-собачьи склоняет голову набок. — Сиба-кун, я знаю, что тебе тут не очень интересно… Ой, черт. — … но я вижу, что ты очень внимательный и спокойный мальчик, потому я поговорил с нашими старшими, чтобы ты мог спокойно заниматься вещами куда более интересными, — учитель многозначительно кивает. — Мелкими поручениями. Как тебе такая идея? Ничего страшного, если ты не захочешь. Поручения означают, что Тихиро может отправиться в другие части храмового комплекса, куда до этого путь ему был заказан, что может помочь расследованию. Он задумывается — для приличия, чтобы сделать вид, будто он и правда озадачен — но потом кивает, и учитель облегченно выдыхает. Кажется, при отказе ему бы не повезло… Но Тихиро не собирается просто так брать и отворачиваться от возможности попасть в места более закрытые. В конце концов, они с Сибой тут ради разведки, и он должен помочь! Раз уж сам навязался. — Что у тебя получается лучше всего? Тихиро вскидывает бровь. Нельзя выдать, что он сын кузнеца и боец. Что он умеет еще? — У меня хорошая память. Уже позже он думает, что, наверное, стоило сказать, что он быстро бегает — тогда бы его использовали как курьера, и это помогло бы ему получше исследовать комплекс, однако уже поздно. Запутанными коридорами его ведут в совершенно иное место, и по пути Тихиро рассматривает и запоминает все, что только нужно: но сложно понять, где он, и что может пригодится, потому что он в первый раз в этих местах, плюс все коридоры выглядят одинаково. Сиба-сан точно бы понял, что нужно искать, с отчаянием думает Тихиро, но не выдает свою тревогу. Он лишь следует тенью за учителем, когда тот передает его в руки другому человеку. Он не выглядит как остальные взрослые тут, скорее утомленный, в зубах у него сигарета. От этого он напоминает Тихиро Сибу-сана. — Лишние руки нам не помешают, хотя я бы хотел кого-то постарше. Учитель просто пожимает плечами, и человек с сигаретой осматривает Тихиро с головы до пят, задерживая внимание на забинтованном глазу, отчего тот хмурится. — Ладно, козявка, идем, покажу тебе твое новое место работы. Сколько тебе? — Шестнадцать. Человек с сигаретой лишь цокает и качает головой, но больше не произносит ничего. Он ведет его за собой, и в этот раз Тихиро удается рассмотреть окружение получше, потому что оно отличается от бесконечной одинаковой череды коридоров до этого. Это место напоминает завод, его зал: здесь множество огромных чанов, что-то варится, Тихиро видит трубки, целую уйму, некоторые совсем тонкие, другие же намного толще. Освещение тут очень яркое, белое, и от этого начинают болеть глаза, люди вокруг ходят в основном в респираторах, и Тихиро понимает, почему — тут очень странно пахнет, сладким запахом, будто маком (один раз отец купил рассаду и попытался их высадить, и, конечно же, они засохли через неделю, потому что он захотел ухаживать за ними сам и благополучно про них забыл). Его приводят в другой зал, где несколько человек работает за большим столом, делая что-то с растениями на нем. Ему выдают маску, она слегка великовата, а потом ведут к столу. — Здесь, — произносит человек с сигаретой, — мы работаем с нашим товаром. Остальные тебе все объяснят. Нужно просто отделять части цветов друг от друга, ничего сложного. Если ты и правда все хорошо запоминаешь, то легко зазубришь процесс. Он сложный, но по-своему интересный. Не расслабляйся, э… — Сиба. — Сиба-кун, верно. Его подводят к столу, и Тихиро напрягается, потому что, кажется, он начинает догадываться, что за растения тут выращивают, однако он не произносит ничего, думая, что если он покажет себя с лучшей стороны, то сможет перебраться отсюда куда-нибудь еще… И помочь Сибе. Да, точно, это все — ради помощи Сибе, чтобы их расследование прошло успешно! И пусть от запаха становится нехорошо, все в порядке. Он делает это ради благой цели. А ради нее можно пожертвовать чем угодно. В очистке растений нет ничего сложного, это довольно примитивная работа, пусть в ней и много этапов, потому что эти цветы нужно разделять особым путем. В целом, это спокойная работа, и она намного лучше траты времени с остальными детьми, но Тихиро не может понять, что именно не так — несмотря на то, что он разгружает голову столь монотонной рутиной, ему как-то нехорошо, словно внутри что-то крутит, и это не просто подсознательное ощущение, что-то действительно не так. Он работает всего пару часов в первый день, к счастью, его быстро отпускают, потому что он ребенок, и это играет ему на руку. Тихиро торопливо уходит прочь, он буквально вылетает во внутренний сад к пруду с карпами и замирает около него, напряженно смотря на воду, где плавают разноцветные рыбки. Когда он моргает, то ему кажется, что на мгновение он видит не карпов, а золотых рыбок, отчего он отшатывается прочь, чувствуя подступающую к горлу желчь. Однако он не успевает даже собраться с мыслями, как позади он слышит звук шагов, а когда оборачивается, то вновь встречается с ночным призраком — это, конечно же, Рен, и сейчас она в своей одежке храмовой жрицы с собранными на затылке в хвост волосами. Наверное, она тоже только что закончила со своими обязанностями. Некоторое время она смотрит на него, пристально, а потом на пруд. Замечает весьма коварным голосом: — Если ты хочешь порыбачить, я знаю, где лежит рыболовная сеть. Звучит так, будто она не первый раз это делает. Тихиро качает головой, чувствуя, как начинает она раскалываться, будто кто-то забивает в висок раскаленный гвоздь. — Не надо. Я просто… думал. — Ду-у-умал? — она делает круглые глаза. — Это как? Когда она смеется, Тихиро пытается сделать ей подсечку и повалить на траву, но выходит так себе. Но потом Рен вглядывается в его лицо еще раз, пристальней, и вновь делает это — нарушает его личные границы, подходит слишком близко. — Как ты? — Нормально. Какая разница? — Ты выглядишь как поганка, — честно признается она. — А это очень сложно, потому что ты и так как поганка, но сейчас ты еще поганистей. Тихиро просто качает головой. — Все в порядке. А ты? Где ты была? — Э… очень занята! Глазки у Рен бегают из стороны в сторону, но она выглядит слегка гордой, будто ей очень сильно хочется рассказать, но она не может. Этим она напоминает отца; он тоже не мог долго прятать сюрпризы, потому Тихиро мог без проблем определить, когда уже были приготовлены подарки на его день рождения. От этого на душе словно кошки скребут, но все равно это приятно. Они молчат немного, наблюдая за карпами. — Ты и правда на них охотилась? — вдруг спрашивает Тихиро, и Рен кивает. — Да. С палкой. Но потом мне дали по шее, и больше я не пробовала. Он легко может вообразить в такой ситуации папу. Настолько это глупо. — Ужасно. — Ничего ужасного! Рыба существует, чтобы ее есть! Они еще раз смотрят на карпов. Потом Тихиро все же решает задать вопрос, который мучает его уже давно. Он еще раз смотрит на Рен, на то, как пустым взглядом она наблюдает за карпами, а потом осторожно роняет: — Ты не появлялась рядом с остальными детьми, потому что у тебя дела?.. — Да, — резко отвечает она, поднимая на него глаза. — Я выше этого. Ну и как это понимать? — Я слышала, тебя тоже перевели. — Ага… — Тебе нравится? Соврать или нет? Тихиро хмурится, и, кажется, это устраивает Рен, потому что она вздыхает. Она подходит ближе, берет его за руку, и у нее, неожиданно, не очень-то аккуратные руки. Интересно, что же она такое делала? Тихиро не спрашивает, позволяя ей рассмотреть себя со всех сторон. Он лишь склоняет голову набок, когда она вдруг охает. — У тебя такие сбитые костяшки!.. Хотя ты хорошо дерешься. Неудивительно! Тебе глаз выбили, да? — Неважно, — хмурится он, и Рен обиженно причмокивает. — Зря ты так скрываешься. Шрамы — это классно. Ничего хорошего в них нет, хочет возразить Тихиро. Он помнит первый раз, когда увидел заживший шрам в зеркале, помнит, как помогал ему Сиба его обрабатывать. Как неприятно тянуло кожу, когда рана заживала, как было больно. Помнит, как подслушивал разговоры Сибы и его знакомого подпольного медика, который говорил, что, наверное, мышцы с левой стороны лица сильно повреждены. Что зрение с той стороны будет только ухудшаться. В шрамах нет ничего хорошего. Только горькие воспоминания. От того, что Рен продолжает его осматривать, у него кружится голова. Может, это смущение?.. Признаться, об этом Тихиро знает только из фильмов. Он никогда не испытывал влечение к кому-то, даже Сиба сетовал, мол, вот, самый расцвет юности улетел в трубу… Но чем дольше они стоят так близко, тем больше он понимает, что мигрень связана вовсе не с туманным влечением. Не только он это видит. Рен наклоняется к нему и принюхивается. — Туда они тебя направили, значит? — она роется в карманах и достает кое-что из кармана. Оно напоминает небольшую таблетку, и, прежде чем Тихиро успевает возразить, она засовывает ее себе в рот, а потом льнется к нему. Это даже поцелуем назвать не получается, потому что она просто пропихивает таблетку ему в рот, когда зажимает нос, чтобы он вдохнул. Таблетка такая горькая, что Тихиро пробивает на слезы. Ну и мерзость! — Это противоядие, — шепчет она на ухо. — Мне его выдали, чтобы… Она вдруг замолкает, будто бы стесняясь или что-то в этом роде, и причины Тихиро так и не узнает. Рен нервничает? Может, он украла это у своего отца? Он выглядел несколько пугающим… — Хорошо, что ты тут, — вдруг произносит Рен. — Вместе мы можем ловить карпов. — Никакой ловли карпов. — Зануда! — она причмокивает, но потом фыркает. — Но я рада. Тут не так много ровесников, и наружу я не выходу… Отец не позволяет… Напряжение в плечах, когда на голову Рен ложится рука… Видимо, этот отец держит ее в узде. Тот мужчина, это наверняка он. Интересно, он просто послушник или кто-то значимей? Когда он интересуется об этом, взгляд Рен вдруг меняется; от странного любопытства до лукавства за считанные секунды, и Тихиро понимает, что вообще не может разобрать, что у нее на уме. Правда… очень странная. — О, это секрет. Но ты поймешь. Скоро. Но я могу сделать обмен, — она хихикает в ладонь. — Назови мне свою фамилию, и тогда я дам намек! — Сиба, — быстро отвечает Тихиро. Поддержание легенды — первый шаг на пути к успешному шпионажу, так говорит Сиба-сан. Но у Рен сразу глаза закатываются. — Не ври мне! — Но это так. В документах тоже. А вот это не ложь. — Все равно что-то тут явно не так… Вы вообще не похожи! Ты меня точно обманываешь! Ну ладно, ладно, храни свои секреты, — Рен поджимает губы, критично, после чего делает пару шагов назад, загадочно смотря на Тихиро в ответ. — Но потом я все обязательно узнаю. Ты слышишь?! Это угроза! Это!.. — Не споткнись. Нога Рен замирает в паре сантиметров от края пруда. Она опасливо смотрит назад, потом — на Тихиро, трясет пальцем, мол, молодец. Они вновь прощаются, и Рен исчезает в темноте, помахав ему на прощание, и Тихиро, неловко замявшись, машет ей тоже. Он вновь смотрит на пруд с карпами, размышляя о том, как можно было додуматься на них охотиться, но потом вдруг чувствует на зубах странный привкус — а когда облизывается, то понимает, что из носа у него идет кровь. … надо вернуться обратно. Когда он идет мимо потайного прохода, невольно он подходит ближе, решив проверить — вдруг там будет что-то интересное? В прошлый раз его остановила Рен. И Тихиро угадывает, потому что видит сейчас приоткрытую дверь. На цыпочках он скользит по траве ближе и заглядывает внутрь, готовясь в любой момент броситься в соседние кусты и спрятаться. Внутри же… Он видит мужчину, отца Рен. Наверное, отца, поправляет сам себя Тихиро. Тот стоит у огромного горшка, а рядом с ним сидит нечто, напоминающее тень, длинное, вытянутое, размером с собаку. Оно урчит, будто огромная кошка, когда мужчина гладит его по голове, а тот что-то бормочет. Единственное, что различает Тихиро, тихое: — Иди. Тень растворяется в темноте, а затем мужчина резко оборачивается, будто услышав. Тихиро не знает, встретились ли они глазами, но, точно так же неслышно он отшатывается прочь и спешит назад.