белый лотос

Маскарад продолжается несколько недель. Сиба не замечает ничего необычного, насколько так вообще можно говорить про секту, посвященную какому-то там новому божеству: разумеется, тут используют легкий гипноз, ароматические добавки в воздухе расслабляют разум и не дают сосредоточиться, отчего внушаемый и слабый человек почти сразу же сдастся. Ему, курильщику со стажем, который такой дряни надышался в свое время, что лучше не упоминать, а то начнется новое расследование с громким и политическими скандалами, все это по барабану; больше всего он волнуется за Тихиро, но и тот не реагирует ни на что, совершенно спокойный и мрачный — никакие сладкие речи про реинкарнации богов его не задевают. Разумеется, сам Сиба тоже не ведется на всю эту ложь, потому что сам он в свое время достаточно взаимодействовал с правительственным аппаратом, и прекрасно знает, что такое цензура и подмена понятий; пропаганда может менять имена и маски, но сама ее суть никогда не изменится. Она нужна лишь для того, чтобы внести в разум определенные установки и закрепить их там, начав ассоциировать с положительными образами. В случае государства — это обычно позитивные образы, вроде любви к родине или чести, а секта просто дает понять, что тут тебя будут любить, что тут ты нужен, в отличие от жестокого внешнего мира. Впрочем, это явно необычная секта, потому что, несмотря на все ее характерные признаки, одно тут совершенно ясно: денег тут не собирают, даже не заикаются об этом. Каждый культ создается с целью заработать, то, что потом он может вылиться в нечто искреннее — уже следствие, но «Белый Лотос» слишком молодая секта для такой своеобразной эволюции. Значит, ее спонсируют со стороны, что вынуждает Сибу еще раз вернуться к мысли, что все это просто красивый розыгрыш, поставленный кем-то из правительства. Но у него нет оснований подозревать кого-то конкретного. Это могут быть даже не «Камунаби», правительственный аппарат огромен. То, что Азами со своими подчиненными не может добраться до секты не показатель, что это вина кого-то конкретного. Потому посещения собраний он воспринимает как повод подумать о жизни, поесть бесплатной еды (он тщательно проверяет, нет ли в ней отравы, прежде чем разрешить есть Тихиро), а еще как основание наконец запретить Тихиро тренироваться: обычно эти тягомотные сборища длятся по несколько часов, что лишает его возможности тратить это время на практику с клинком. В ней нет ничего плохого, но Тихиро гарцует на грани, где его организм просто не выдержит, сам он этого не замечает, но Сиба видит дрожь в пальцах, когда он берет палочки, или как он морщится, когда садится на диван. Тело не прощает злоупотребления физическими нагрузками, и уж тем более не организм юного мальчика, который только год как практикуется. Единственное, что беспокоит Сибу — что он поверит в проговариваемую чушь, но потом он напоминает себе, что у Тихиро совершенно другой якорь, другая цель — пусть и такая же больная, как и верования секты, но стоящая крепко. Его не перетащить на другую сторону. Но после собраний Сиба на всякий случай упоминает что-то, связанное с целью, какие-то слухи от Азами, что угодно, и Тихиро его слушает. В такие моменты он чувствует невероятное спокойствие — значит, все в порядке, значит, он еще крепко стоит на ногах. Слежка за ними все так же продолжается. Сложно сказать, ленивый профи ли это или спешно обученные новички, но Сиба дает понять Тихиро, и они не обсуждают секту после собраний вообще. Наступает радиомолчание. Неважно, идут ли они домой, едят ли такояки в кафешке у дома, или отправляются в супермаркет, ни слова. Сам Сиба размышляет, не стоит ли ему подать весточку Азами о слежке, возможно, он сможет выяснить, кто это… С другой стороны, если Сиба сразу почуял наблюдение, значит, это кто-то неопытный. Вряд ли стоит отвлекать Азами из-за такой чуши. Но в конечном итоге их с Тихиро старания окупаются. Это происходит после одного из собраний; когда они с Тихиро уже собираются уйти, у выхода их ловит один из послушников, чье имя Сиба не запоминает — кажется, это нечто невероятно обыкновенное, вроде Танаки. Он вежливо улыбается и складывает руки у груди, и Сибе становится почти неловко, что он врет этому бедолаге — тот-то верит в свое чудесное спасение сектой на все сто, а они с Тихиро просто врут. — Как Вам сегодняшняя лекция? — Знаешь, дружище, я этого не говорил, но… — Сиба ведет взглядом по сторонам, потом наклоняется к послушнику и подмигивает. — Это полное чудо! Меня уже пара ночей как не мучают кошмары. Что вы тут творите, а? Я прямо уверовал. А? Скажи же! Он поворачивается к Тихиро, и тот пожимает плечами с неловким видом. Молчать у него получается лучше, чем играть голосом. Послушник мгновенно улыбается, весь из себя светится, и Сибе почти жалко этого несчастного наивного человека, но он решает оставить эту эмоцию при себе. Он уже собирается уйти прочь, предложить Тихиро поужинать в каком-нибудь фастфуде, но послушник вдруг дергается и вновь окликает его: — Погодите!.. Сиба-сан! Проще всего притворяться под своими именами. Тем более, это лишь помогает поддерживать легенду — во-первых, нет нужды запоминать фальшивое имя, подделывать документы, во-вторых, он ведь не соврал — он и правда покинул армию. А Тихиро… Тихиро и так числится под фальшивым удостоверением личности под его, Сибы, фамилией. — Наш глава хочет поговорить с Вами. Оп-па, а вот это уже интересно. Сиба смотрит на Тихиро и многозначительно ему кивает, потом отдает свой кошелек. — Сходи купи себе вкусненького, я скоро буду. Тихиро лишь смотрит на него выразительно, мол, зови, если будут проблемы, и это так забавно и мило — что он даже без клинка об этом думает, что Сиба не удерживается от смешка и треплет его по волосам, хотя сам знает, что это просто незаживший след старой травмы от потери отца. Потом он отворачивается к послушнику, и его ведут узкими запутанными коридорами куда-то вглубь здания, где, вестимо, и находится кабинет их главаря, который и зачитывает тут все эти невероятные скучные лекции. За столом, богато украшенном, сидит глава — он тоже выглядит верящим в свое дело, потому Сиба расслабляется немного, ведь, значит, ему не придется активно лгать. Обычно вруны чувствуют друг друга издалека, и окажись перед ним не такой же слепой верующий, а прагматичный лгун, вышло бы неудобно. Он улыбается в ответ на предложение сесть в кресло и расправляет плечи, затем чуть приспускает очки. На него выжидающе смотрят. — Господин Сиба… Мы очень рады, что Вы до сих пор посещаете нас… И много всякой благодарственной белиберды, которая является по своей сути лишь прелюдией к главному вопросу (или предложению). Несмотря на очевидную веру в божество этого культа, глава все еще опасен, и пусть для Сибы вранье ему так, пустячок, он должен быть осторожен. Все же, не зря за ним следили. Значит, были основания Сибе не доверять. Но он считает, что со своей ролью справился отлично. — Видите ли, потенциально Вы очень интересный для нас последователь, потому то Вы действительное многое видели… Скорее всего, думает Сиба, Азами раскидал ложную информацию по подполью, как ловушки. Не то, что сам Сиба врал о чем-то, а лучшая ложь, как известно, та, что смешивается с правдой. Значит, под него и правда копали, не только следили. Любопытно. Зачем? Не сказать, что он действительно по-настоящему ценен, его амплуа предполагает, что он просто бывший военный, сражавшийся на стороне правительства. Вероятно, это из-за того, что он чародей?.. Значит, они ищут сильных чародеев, чтобы держать их поближе? — Не желаете ли присоединиться к ближнему кругу? Глава выжидающе на него смотрит. Он сверкает очками. Может, на самом деле он все прекрасно понимает, думает Сиба. — Что Вы подразумеваете? — Часть наших послушников живет в храме, куда допускают лишь избранных. Ага, тот самый город. Скорее всего есть несколько рангов послушников: те, кто слушает лекции, парни вроде Танаки, главы собраний и самая верхушка, что живет в том самом городе. Сиба делает крайне заинтересованное лицо и кивает, и глава улыбается будто бы облегченно. — Я думаю, там Вы сможете раскрыть свой потенциал. А еще — раскрыть какого черта у вас там внутри творится, думает про себя Сиба, но в ответ улыбается и ласковым тоном замечает: — Как я могу отказаться? В конце концов именно вы помогаете мне справляться с депрессией. Вечером они с Тихиро возвращаются обратно в квартиру. Сиба сидит на кухне, размышляя; перед ним стоит пепельница, полная сигарет под завязку. Итак, он добился своей цели — его приглашают в закрытый город, где он сможет продолжить расследование. Будет непросто, но он справится, во время войны они и не на такие безумства соглашались. Проблема заключается не в нем самом, а в несколько другом вопросе… Взглядом он скользит в сторону, когда на кухню входит Тихиро с полотенцем на голове, волосы у него мокрые. Он только что после душа. Он ставит чайник, и тот начинает потихоньку гудеть. — Что Вам там сказали? Сиба хмыкает. Тихиро как всегда переходит сразу к делу. — Меня пригласили в закрытый город. — Это хорошо, — замечает Тихиро. — Когда? — Завтра уезжаю. — Я с Вами? Это вопрос; Тихиро неуверенно на него смотрит, но Сиба понимает, что он ждет согласия. В конце концов, они напарники; больше не ребенок и его незадачливый воспитатель, а настоящие партнеры в деле, хотя Тихиро всего лишь шестнадцать, и иногда за ним приходится смотреть, как за обычным подростком. Но Сиба уважает Тихиро. Он любит этого мальчика, как мог бы любить своего сына, только вот бывшие солдаты на любовь неспособны. Потому, вздыхая, он тушит сигарету о пепельницу. — Не знаю, Тихиро. Это очень опасно. Ты сам видел, что секта делает с людьми. А там все будет гораздо сложнее. — Одному Вам будет сложно. Я помогу. — Я понимаю, — вздыхает тот. Отказывать Тихиро надо осторожно, но пока что Сиба и сам не уверен, стоит ли четко говорить нет. — Но я не хочу подвергать тебя риску, от которого я не буду способен тебя защитить. Видишь ли, это не просто страшные сильные противники. Одними мечами тут не справиться. Тут даже мне придется тяжко. Плюс… Я не думаю, что мы сможем протащить туда катану. Тихиро заметно напрягается и сжимает кулаки. Конечно же он нервничает. Меч — единственное, что отличает его от мальчика, только недавно познавшего убийства. Сиба знает это. Сиба знает, что после убийств ему все еще нехорошо, потому что проходит слишком мало времени с момента, как он начал убивать. Но Тихиро… Тихиро хороший мальчик. Он очень старается. Он уверенно смотрит Сибе в глаза. — Все равно. Я помогу Вам. Мне надо научиться справляться и с такими сложностями. Ну в самом деле, как ему можно отказать? Потому Сиба ему криво улыбается и подсаживается ближе, трепля по волосам. Он старается не касаться шрама. — Спасибо, Тихиро. Что бы я без тебя делал? — Вляпались бы в какую-нибудь передрягу. Такой маленькой, а язык уже такой острый! Но Сибу это все равно веселит. Он продолжает сжимать плечо Тихиро, чувствуя его тепло рядом, пока сам размышляет, что надо бы отдать катану Азами, пока они будут заняты внутренним расследованием. Все же… Тихиро прав. Несмотря на опасность, ему надо учиться работать с такими проблемами. В будущем не всегда Сиба будет способен ему помочь. Не хочется так думать, но, к сожалению, он реалист. Как его племяннику, Тихиро позволяют отправиться с ним; благо Сиба жалуется, мол, не с кем оставить ребенка, а Тихиро ведет себя тихо и послушно. В итоге вместе с другими такими же удачливыми людьми их отвозят на автобусе в тот самый закрытый город, а уже там они направляются в место, какое Сиба совершенно не ожидает тут увидеть. Есть нечто ироничное в том, что открывается его взгляду в ту секунду, когда он выходит прочь из автобуса и тут же тянется за пачкой сигарет (серьезно, несколько часов без курения его когда-нибудь убьют). Конечно же люди Азами никак не могли понять, что именно происходит в городе даже с воздуха — потому что главный комплекс секты находится вовсе не в самом городе, а в пещере рядом, перестроенной специально под это место. Огромное пространство, по размеру сопоставимое с несколькими футбольными полями: даже на въезде Сиба видит, что тут есть несколько дорог, по которым иногда ездят грузовики, чье содержание он совершенно не хочет знать. Стены пещеры на въезде обклеены защитными амулетами, его собственное чародейство тут не сработает, точнее, он не сможет телепортироваться прочь, но вот в пределах этого пространства — еще как. Что ж, это не очень хорошо… Впрочем, Сиба и не из таких передряг выбирался. Понадобится — освободится. Но местечко это впечатляющее — огромный храмовый комплекс, и под землей!.. Да уж, кто-то явно постарался, чтобы оставаться скрытым от чужих глаз! Огромный же бюджет на это понадобился… Сиба хмыкает про себя, но потом отворачивается к бегущему к ним человеку; тот машет рукой, а потом громко объявляет, будто экскурсовод: — В автобусе вам ранее были выданы пропуска… Прошу собраться по группам, указанным им. Действительно, их разбили на несколько команд, если можно так это назвать: рабочих, ученых (какие же вы ученые, думает про себя Сиба, если купились на эту дрянную рекламу) и специалистов, среди которых оказался и он сам. Тихиро, как несовершеннолетнего, с несколькими другими детьми отвели в сторону; когда он вопросительно смотрит на Сибу, дожидаясь вердикта, тот кивает ему, и они оба понимают — по возможности свяжутся, хотя Сибе все же нервно. Он подруливает к главному заводилу сегодняшнего знакомства и обдает ему ухо горячим дыханием: — Дружище, а куда это вы моего племянника тащите? Отнять хотите? — Ах, нет!.. — пугается тот. — Для детей у нас создана отдельная группа… Вам будет позволено видеться сколько нужно… Просто для поддержания гармонии дети живут в отдельном месте, все вместе, это способствует единству духа… Дети!.. Значит их тут достаточно, если под них выделили отдельного воспитателя. Сколько же бедовых родителей притащили сюда своих детишек? Сибе вдруг становится смешно: неужели Тихиро наконец вкусит нормальной жизни, просто в таких нелепых декорациях? Кто бы подумал… Но он просто кивает и провожает Тихиро взглядом, видя, как тот то и дело озирается на него, будто бы не совсем уверенный. Но Тихиро умный мальчик, он точно поймет, что делать. Когда он наконец открывает пачку сигарет, то понимает, что она пуста. Ой, черт. Тут ведь нет магазинчика, да? Не в храме же? Видя его (в этот раз искренне) грустное лицо, послушник рядом предлагает ему свою пачку и заверяет: — У нас есть запас сигарет для курящих. К сожалению, марка только одна… Сиба берет пачку в руки и благодарно кивает, после чего закусывает сигарету в зубы. — Все в порядке, дружище. Я не привередливый. Тем более, с чего бы ему быть привередливым, если выданная ему пачка сигарет всегда была на столах высшего руководства «Камунаби», поставляемая из далекой Окинавы, где, как считали боссы, делали лучший табак?.. Но Сиба не произносит этого и лишь вежливо улыбается, чувствуя до неприятного знакомый вкус на языке. Что ж, это интересно.