Когда не спасает молитва

Сандэй ворочался в постели, но сон не шёл. Он всегда спал полностью одетым, в глухой сорочке и кальсонах, чтобы не множить соблазны. Но к вечеру свежий ветерок исчез и внезапно установилась такая духота, что воздух стал густым и неподвижным. Открытое окно ничуть не помогало. Сандэй встал с кровати и опустился на колени на пока ещё прохладный пол. Огради меня, Господи, силою животворящего креста Твоего и сохрани меня в эту ночь от всякого зла. Он ждал и боялся этого. Касание руки Галлахера его ладони открыло двери ада, откуда хлынули порочные мысли и желания. Тело жаждало прикосновений. В руки Твои, Господи, Иисусе Христе. Боже мой, предаю дух мой. Такое с ним уже случалось раньше. Много раз. Он отчаянно сопротивлялся, но не мог изжить в себе эту гнусную практику. Острое состояние заглушало и голос разума, и голос бога. Он просто брал и отдавался пороку с неменьшей страстью, чем совершал эту ночную молитву. Ты же благослови меня и помилуй и жизнь вечную даруй мне. Аминь. В последний раз к нему прикасался Август чуть больше трёх месяцев назад. Они встречались в меблированных комнатах, куда Сандэй приходил, переодевшись в рабочего. Впрочем, там некого было бы удивить и священником. Маленькие комнатки с почасовой оплатой существовали специально для таких случаев. Юный прихожанин, студент последнего курса Королевского колледжа Лондона, итальянец с копной каштановых кудрей и живыми карими глазами… Ему удалось то, что не удавалось никому раньше: ни мальчикам в католической школе, ни молодым хорошеньким прихожанкам в Приходе Святого Патрика. Он стал проводником Сандэя на пути порока. Он открыл ему ранее неизвестную сторону плотских утех, и он оказался поразительно искушённым для своего возраста. Так, что Сандэй в свои двадцать пять рядом с ним чувствовал себя ребёнком. Если бы он тогда знал, чем это закончится… Это была очень жуткая ночь, когда один из доверенных отца громко постучал в дверь его комнаты и сказал срочно одеваться и ехать в фамильный особняк в центре Лондона. Как бы Сандэй ни пытался расспросить визитёра, тот только мотал головой. Это было не похоже на отца. Обычно он предпочитал делать вид, что Сандэя не существует. Вероятно, случилось что-то, действительно важное. Отец ожидал его в своём кабинете. Он не поздоровался, а только указал сыну рукой на кресло для посетителей. Сандэй сел. Отец явно был взвинчен, он беспокойно расхаживал из стороны в сторону. Наконец, он повернулся к сыну и спросил: — Имя Август Марино тебе о чём-то говорит? В кабинете в одну секунду стало душно. Сандэй только открыл рот, но не смог выдавить ни слова. Щёки горели от стыда. — Можешь не отвечать. — сухо сказал отец. — Ответ написан у тебя на лице. Он пошёл к столу и взял какую-то бумагу, а потом подошёл к Сандэю и сунул ему под нос. — Получил вчера. Читай. Сандэй взял бумагу. В заголовке значилось «Предварительный судебный иск». Строчки скакали перед глазами. Он с трудом продирался через юридические термины. Только ближе к концу документа стало понятно, о чём идёт речь. — Совращение несовершеннолетнего?! Это неправда! — Что именно? — Да всё! — Это уже не имеет значения. — Что? Сандэй совершенно не понимал, что происходит. — Из всех грязных страстишек ты выбрал самую грязную. — сказал отец. — Но не мне тебя судить. Сейчас важно только то, что они подобрались ко мне с той стороны, с которой я не был готов их встретить. И что со всем этим сейчас нужно сделать. — Кто они?! — Бронсон и ко. Сейчас мы боремся за долгосрочный контракт печати для Королевского дома. Корона пока раздумывает и спускает заказы то мне, то им. Но скоро она выберет одного подрядчика. И я уже купил всех, кто может оказать влияние на её решение. Но тут им подвернулся ты… — Но при чём здесь я… — обессиленно пробормотал Сандэй. — А при том, мой неразумный сын, что ты, со своей любовью к мальчикам, очень удачно оказался ещё и священнослужителем. И сейчас моя фамилия будет украшать все газеты, пока идёт судебный процесс. Угадай, кто останется без контракта? — Подожди, подожди… — Сандэй выставил руку вперёд. — Но… он точно совершеннолетний… И всё… было как раз наоборот… — Да? Хотел бы я посмотреть, как ты докажешь это в суде. Впрочем, неважно. Им просто нужен скандал, даже если медицинская комиссия и не найдёт в твоей заднице признаков использования не по назначению… — Медицинская комиссия? — Да. Тебя будет осматривать медицинская коллегия. Уж будь уверен, они не пропустят ни одного прыща. Впрочем, даже если ты чист как ангел, это уже не важно. Им просто нужен подходящий скандал, и ты подарил им его. Сандэй закрыл руками лицо. Он был так ошеломлён предательством Августа, что слова отца доходили до него с задержкой. — … весь день занимался этим делом. К несчастью для Бронсона, мне удалось найти эту итальянскую семью. И я дам им намного больше, чем предложил этот выскочка. Сейчас они находятся под моим полным контролем: я даже поселил их здесь, в восточном крыле, так что ты можешь пойти и попрощаться с любовничком. — П-попрощаться…? Что? — А то, что завтра ты уезжаешь в деревню Вэллуэлл, где как раз умер старый пастор. Выезжаешь сразу же после рукоположения в священники. Я уже договорился с отцом Томасом. Сандэй медленно помотал головой. — Так ты уже всё решил… Я никуда не поеду… — Поедешь. Я никогда не мешал тебе жить своей жизнью и оплачивал твои потребности. Пришло время и тебе сделать что-то для меня. Посидишь там какое-то время, пока я не улажу тут все дела, и ещё какое-то время после, чтобы все забыли о твоём существовании. Суда не будет, но обязательно расползутся слухи, и с этим я поработаю уже без тебя. Ты мне здесь не нужен. Сандэй поднялся с кресла. Кажется, его шатало. — Где... он? — только и спросил он.