Когда не спасает молитва

Семейство проживало в небольшом доме прямо за зданием почты. Вероятно, это было служебное строение для размещения персонала: королевская почтовая служба заботилась о том, чтобы важные сотрудники были под рукой. Они прошли в довольно просторную гостиную, обставленную дешёвой мебелью, где на овальном столе были разложены приборы на шесть персон. В комнате не было ни души. Галлахер подошёл к какому-то шкафчику, засунул руку в недра своей засаленной жилетки и вытащил маленький ключ. Потом отпер шкафчик и извлёк оттуда бутылку бренди. — Так что, отец Сандэй, может быть, пропустите со мной стаканчик за знакомство? Он широко улыбнулся и вопросительно посмотрел на гостя. Зубы у него неожиданно оказались ровные и белые, это странно контрастировало с неопрятной щетиной на подбородке. Вся ситуация была такой некомфортной, что Сандэй чувствовал замешательство. Улыбка Галлахера только добавила нот в общую какофонию. — Спасибо, мистер Галлахер. — сдержанно поблагодарил Сандэй. — Господь велит мне воздерживаться от многих мирских соблазнов, и я рад выполнять его волю. — Ха, как хорошо, что Господь уже давно ничего мне не велит. Ладно, вы как хотите, а я выпью. Сложно выносить всё это на трезвую голову. Он взял со стола бокал и плеснул туда из бутылки. «Про трезвую голову — это, конечно, большое допущение…» — подумал Сандэй, но тут его мысли прервали чьи-то шаги. В дверях стояла полная женщина с большой супницей в руках. Ну конечно, Мэри какая-то там… Сандэй регулярно видел её на службах в храме вместе с детьми. Она была одной из тех истово верующих прихожанок, которые всегда смотрят на тебя со смесью испуга и обожания. Вероятно, он просто забыл её фамилию. Он так часто был погружён в свои переживания и внутренние монологи, что такие детали то и дело вылетали из головы. Хорош священник… — Джон, ты же обещал! — умоляющим голосом произнесла Мэри, глядя на мужа с бутылкой и стаканом. Галлахер молча закатил глаза, и Сандэй решил вмешаться. — Миссис Галлахер? Рад вас видеть. — Ох! — Мэри, кажется, только увидела священника. — Отец Сандэй! Она так и стояла в дверях гостиной со своим супом. — Простите, если напугал вас. — Сандэй легко поклонился Мэри. — Моя лошадь захромала, и ваш супруг любезно осмотрел её. Мне бы не хотелось стеснять вас. — Ну что вы, отец Сандэй! — Мэри, наконец-то, взяла себя в руки. — Я очень рада, очень рада. Ах, если бы я знала пораньше… — она прошла к столу, поставила супницу посередине и засуетилась, поправляя приборы. — У нас тут… томатный суп, ещё бифштексы, картофельное пюре… есть ещё кое-какие соленья… буженина и шпик… Хлеб, правда, вчерашний… Сандэй подошёл к женщине и приложил руку к своей груди. — Мэри, пожалуйста, не беспокойтесь. Я рад разделить с вами любую трапезу. Галлахер тем временем допил залпом свой стакан. — Позову детей. — буркнул он и исчез в дверном проёме. Когда они, наконец, расселись, Сандэй ещё раз обратил внимание, как же Галлахер контрастировал со всем своим семейством. Его как будто бы взяли из какого-то другого места и посадили за случайный стол. Девочка Молли и мальчики-близнецы помладше были умыты и причёсаны, а их одежда была чистой. Все младшие Галлахеры молчали. Это вежливость или страх? На накрахмаленной скатерти лежали белоснежные вязанные салфетки, а посуда блестела. Сандэй назвал бы этих людей идеальным стадом божьим, если бы не одна заблудшая овца по правую руку от него… Мэри разлила по тарелкам томатный суп и вернулась на место, и Сандэй произнёс короткую молитву. После того, как гость начал есть, к нему присоединились и остальные. Это было данью этикету. Но отец семейства быстро отложил ложку в сторону и снова потянулся к бутылке. — Как вы обустроились на новом месте, отец Сандэй? — спросила Мэри через какое-то время. — Спасибо, неплохо, мне всего хватает. Ложь. — Говорят, вы раньше служили в Лондоне? — Был помощником священника. А теперь мне достался целый приход. Если бы всё было так просто… — Значит, вы пошли на повышение за хорошую службу? Повезло же нам! Наш старый отец Мартин под конец был уже совсем плохой, иногда даже засыпал на кафедре и забывал слова из проповеди. — Ха! — подал голос Галлахер. — Будто бы тебе нужны были эти проповеди. Ты же в них ни слова не понимаешь. Мэри бросила тревожный взгляд на мужа, а потом жалобно посмотрела на священника, как бы предлагая ему не обращать внимания. Сандэй едва заметно кивнул ей, заверяя, что всё в порядке. — Как поживают мистер и миссис Холидэй? — продолжила Мэри. — Я видела их в церковном саду в прошлое воскресенье. — Спасибо, они в порядке. — ответил Сандэй. — Мистер Холлидэй сейчас занимается ремонтом сарая с инструментами. — Как хорошо. — обрадовалась Мэри. — Токовую прислугу сейчас сложно найти. А Холлидэи всегда были при церкви… — Да перестань. — снова оскалился Галлахер. — Как будто бы тебе на самом деле есть дело до этих церковных крыс. — Джон! — взмолилась Мэри. — Называй меня Галлахер. — резко ответил ей муж. — А в чём я неправ? — он повернулся к Сандэю. — Всё, что заботит её на самом деле, это как получше сделать вид, что у неё всё хорошо. Замазать все червоточины… Будь её воля, она бы и меня засунула в какой-нибудь пыльный шкаф и дальше испускала бы благолепие... О, я ей очень сильно досаждаю... И видит Господь, — тут он картинно сложил ладони под подбородком. — Как же я устал… Сандэй перестал есть, как и понимать происходящее. Он бросил взгляд на детей, кажется, они старались хлебать свой суп как можно тише. — Отец Сандэй, — запричитала Мэри. — Пожалуйста, не слушайте его. Он уже пьян, и сам не понимает, что говорит. Господь… — Твой Господь тебе не поможет. — оборвал её Галлахер. — Много ты у него за всю жизнь намолила? — он вытянул руку перед собой и начал загибать пальцы. — Достаток? Отсутствует. Перспективы? Отсутствуют. Муж-скотина? Присутствует! Если бы только перестала делать вид, что у тебя всё хорошо! — он указал рукой на Сандэя. — Вот тебе представитель Господа, скажи же ему, как у тебя всё замечательно на самом деле, Мэри, скажи! Сандэй перевёл взгляд на Мэри. Её полные плечи сотрясались от беззвучных рыданий, слёзы быстро катились по лицу, пара из них упала в суп. — Дети, вон из-за стола! — рявкнул Галлахер. — Потом доедите. Послышалась короткая возня, и детей тут же как ветром сдуло. Сандэй лихорадочно соображал, что ему можно сделать, но всё его нутро стремилось к тому, чтобы бежать отсюда без оглядки. Он ничего не мог поделать с пьяным дебоширом. Он быстро отодвинул стул, встал и произнёс: — Кажется, я зашёл в неудачное время. Спасибо за ужин, извините, но мне пора. Он быстро пошёл к выходу из гостиной, и услышал звук отодвигаемого стула. — Я провожу вас. — крикнул Галлахер. — Не беспокойтесь, я найду дорогу. Тот уже догнал его. — Это не обсуждается. — бросил хозяин ему в затылок.