Кумир

Макс протянул руку, но осёкся, вспомнив, что та вся в крови. Мужчина не побрезговал пожать руку Максу — он притянул его к себе. На достаточное расстояние, чтобы потерянный парень не стал брыкаться. И осмотрел рану на верхней губе. – Кажется, останется шрам, – Пауэрлайн достал из кармана платок и приложил к чужой губе. А Макс думал о том, какой сильный у Брэдли удар. И какой реалистичный эффект! Сотрясение можно получить через верхнюю челюсть? Макс очнулся, когда ткань коснулась его лица, вызвав боль. Как близко. Смуглая кожа, заметные мимические морщинки. Бархатные губы. Макс смотрел снизу вверх. Пауэрлайну пришлось неплохо так наклониться, чтобы рассмотреть рану на лице парня. Он выше Гуфи. – С-спасибо, – Макс положил руку поверх чужой, перехватив платок и прижав его к ране. – Знаешь, это было близко. – Что? – Макс сделал шаг назад. – Серьгу мог задеть, – Пауэрлайн по-доброму усмехнулся, надевая очки обратно. Глаз за ними совсем не видно. – Что вы здесь делаете? Вы искали меня? – Да, но дело первой необходимости – это твоё состояние. Давай приведём тебя в порядок и спокойно поговорим? – Простите за это... Да, мы уже рядом с общагой. Пауэрлайн сопроводил Макса до его комнаты в общежитии. Посреди дня студенты обычно на парах или в библиотеке. Пи-Джея и Бобби не было. Макс пригласил кумира внутрь, смущённо представляя своё жилище. Они разулись и Макс зашёл в ванную, оставив дверь открытой. – Нижняя кровать справа – моя! Можете присесть пока. Я сейчас! – кричал он, когда мужчина вошёл внутрь и стал осматриваться. Какая стыдоба предстать перед кумиром всей жизни в таком побитом виде. Крови, по сути, было немного, но она обляпала всю футболку и рукава кофты. А по лицу вообще страшно размазалась. Макс ковырялся в аптечке после того, как умылся. Вода поспособствовала вскрытию раны. Блин, как же больно. Серьгу придётся снять. Макс тихо матерился и шипел, пытаясь ухватиться за шипик, но пальцы соскальзывали. Он вытер руку о футболку и снова запачкал её. Психанул, скинул с себя верх. Открыл дверцу над раковиной, чтобы снова взять аптечку, и в отражении зеркала увидел Пауэрлайна, опирающегося плечом на косяк. – Я не слишком понимаю, чем ты сейчас занят, но выглядит безрезультатно. – Воу, – Макс ссутулился, словно смог бы скрыть своё тело от чужого взгляда. – Я задержался? Немного неудачный день. – Позволишь мне помочь? Там же только открутить надо? – Пауэрлайн улыбнулся, его голос звучал ненавязчиво. Такой мягкий. Господи, с ним разговаривал настоящий Пауэрлайн, плевать, что ещё и видел полуголым! Он говорил своим красивым голосом. Макс не знал, когда тот снял очки, но без них глаза выглядели такими выразительными и чистыми. А плавная, харизматичная мимика, сопровождённая жестикуляцией одной рукой в этой расслабленной позе... Макс не верил своим глазам и пытался запомнить всё, чтобы потом в подробностях хвастаться перед друзьями. – Полуголый здесь ты, если что. Или я в твоей фантазии тоже? Макс опешил и вспыхнул, а открыв рот, чтобы оправдаться, ощутил очередной укол боли в губе. Едва подсохшая ранка снова лопнула. Мужчина покачал головой и подошёл к раковине. Снял перчатки. Включил воду. Почему холодную? Помыл руки. Вытер руки. Руки. Длинные пальцы, как у пианиста. Макс не мог оторвать глаз. Пауэрлайн медленно коснулся его подбородка и приподнял лицо к свету. – Постарайся не делать резких движений, – прошептал он. Он аккуратно коснулся серёжки, задевая припухшую губу. Макс ощутил приятную прохладу. Вот, почему он помыл руки в холодной воде? Это так заботливо. Макс прикрытыми глазами смотрел в лицо кумира. Настоящий. Да, они уже виделись и встреча была как гром среди ясного неба. И ему с отцом невероятно повезло, что Пауэрлайн не выгнал их. Макс даже не успел спросить почему. – Готово, – довольно, словно дитя, улыбнулся мужчина и выпрямился. – Держи серёжку. – А? – Макс посмотрел в зеркало. На губе красовался пластырь. Он взял серьгу. – Спасибо. – У меня просьба, – мужчина потрепал Макса по волосам, а затем надел перчатки обратно. – Ты мог бы не впутываться в неприятности до моего следующего концерта? – Вы проводите концерт? – Макс засиял, сжав кулаки, ему уже натерпелось поделиться со всеми новостью. – Ч-ч-чш, – Пауэрлайн поднёс указательный палец к губам, неловко посмеялся и отступил на выход в общую комнату. – Да, в городе. Поэтому я решил прийти к тебе. Понимаешь, моя почта просто завалена письмами фанатов о том, как они хотят увидеть тебя снова на сцене! Особенно после вашей победы на олимпиаде. Я хотел пригласить тебя раньше, но гастроли заставили повременить. Да и учёбе мешать не хотелось. Макс сиял как полярная звезда, кусая нижнюю губу и чуть ли не пританцовывая. А раньше он осуждающе закатывал глаза, смотря на поведение фанаток других музыкальных исполнителей. Он ступил следом за Пауэрлайном, наблюдая за тем, как он снял шляпу и расстегнул пальто. В помещении довольно жарко. Шла бы Максу такая же причёска, он бы её сделал. Пауэрлайн обвёл взглядом комнату, свои изображения на нескольких плакатах на стене и вернулся к Максу, ожидая ответа. – Да! Конечно, я приду, а можно взять друзей? Без них не приду. Хотя, если так подумать, они бы поняли, но это дело принципа, – Макс скрестил руки на груди. Он решил торговаться, когда к нему лично пришла звезда Голливуда. – Макс, – мягко произнёс Пауэрлайн, достав из кармана свёрток и протянув Максу. – Смотри, здесь три билета, позови отца и друзей. – В сумме должно быть четыре, – Макс скептично нахмурился, но билеты принял. – Ты приглашён в качестве подтанцовки, мы в прошлый раз отожгли как следует! В этот раз должно быть так же. А друзья и отец будут вип-гостями. – Так ещё круче! – Пауэрлайн был готов поклясться, что увидел в глазах Макса настоящий огонь. – Не могу поверить в это! Я думал, вы больше не захотите видеть нас из-за того случая. – Да ладно? О чём речь? Ты разорвал публику, прославил меня! И внёс разнообразия в классическое выступление. Я тогда понял, что открыт ко всему новому. Твоя энергия заразительна, Макс, – Пауэрлайн одобрительно покивал. – Я тоже... Открыт ко всему новому! Друзьям расскажу – не поверят! А я им БАЦ и билеты в первые ряды, – Макс убрал билеты в карман на бедре джинс. Он выдохнул и взялся за голову одной рукой. – Что-то мне тошно от переизбытка эмоций. Вы же не галлюцинация, которая исчезнет, когда я проснусь в библиотеке? Пауэрлайн недоумённо помотал головой и пожал плечами. – Приляг лучше, у тебя действительно насыщенный день, – мужчина ушёл с дороги к постели. – Провожать не нужно. Я помню дорогу. Макс шагнул вперёд, кивая. Он сел на кровать, затем плюхнулся на большую мягкую прохладную подушку, ощутив, как тело стало расслабляться. Почувствовал касание к ногам, поднял голову. Пауэрлайн уложил его ноги на кровать и присел на корточки у изголовья. – Мне показалось, ты собирался уснуть так, полусидя. – Да я бы... Ладно, спасибо. А когда концерт? – Послезавтра, в среду. Пружины матраса у головы Макса скрипнули, прогнувшись под весом локтей Пауэрлайна. Макс задержал вопросительный взгляд на глазах мужчины. Это продлилось до тех пор, пока Макс обессиленно не закрыл глаза. Последнее, что он запомнил перед полной отключкой – это мягкое прикосновение к губам. Хотя, может, это уже было частью сна от эмоционального перевозбуждения?