***
Клиника стояла в конце улицы имени Ленина, а от неё отходили две маленькие улочки — Коммунистическая и Социалистическая. Вокруг неё был разбит сад с мощеными и песчаными дорожками, фонтанами и фонтанчиками, скамейками и скульптурами. За чугунным забором на каменной основе были высажены раскидистые деревья — дубы, клены, липы и тополя. Всем этим деревьям было не меньше семидесяти лет. Главное крыльцо опоясывалось колоннадой из мрамора и выходило на широкую асфальтовую дорогу, ведущую к главным воротам, выходящим на улицу Ленина. За воротами была двойная стоянка для посетителей. Посередине главного здания был внутренний дворик, который в советское время был украшен цветами в виде головы Ленина. После перестройки на месте Ленина пребывали портреты Горбачева и Ельцина, а потом и нынешнего главы. Но губернатор раскритиковал сию идею, посчитав, что наследие гнусного тоталитарного режима не должно мешать процветанию Рукосуйска, как оплота оптимизации капиталистических рельс. Поэтому на месте клумбы был поставлен фонтан производства местного ООО BOLOTO , по проекту местного скульптора Олигарх, качающий нефть.***
Утро Натана Акакиевича Губельмана начиналось с того, что он приезжал на работу в неприметном седане Ягуар представительского класса. Приехав, он ставил машину на служебной стоянке, которая выходила на улицу Социалистическую, и шел в свой кабинет. Если смотреть на клинику сверху, то верхний луч был отдан под кабинеты и бассейны для персонала, левый, указующий на улицу Коммунистическая, был женский — на первых двух этажах обитали тихие, на вторых двух — буйные. Луч, смотрящий на улицу Социалистическую, был мужским с тем же самым разделением. Нижние два луча были забиты операционными, банями, бассейнами, комнатами приема пищи и принятия посетителей.***
— ТЫ НЕ ПРОЙДЕШЬ!!! — высокий тип с окладистой бородой, одетый в клетчатое одеяние, в котором можно было угадать одеяло, воздев руки, не пускал в свою комнату медбрата, — Я — ХРЕНДЛЕВ СЕРЫЙ!!! — в одной его руке был посох, сделанный из ручки швабры, а на голове красовалась шляпа из дорожного конуса. — Хрен ты старый, — достаточно миролюбиво отвечал ему медбрат, лицом похожий на родного брата Валуева, — мне надо перестелить тебе постель. Комиссия едет, а ты меня в комнату не пускаешь. — ВОДКАЛОГ!!! ТЫ НЕ ПРОЙДЕШЬ!!! Мимо комнаты Хрендлева прошмыгнули двое босиком, в штанах и рубахах навыпуск. — ФЕДЯ!!! — воскликнул Хрендлев, — отнеси кольцо… — но тут медбрат всё-таки решил взять инициативу в свои руки. Решительным броском отобрал у пациента Хренова палку и конус и толкнул его в комнату. Тот, которого назвали Федей, был больным по имени Федор Бегов и сейчас он волок в неизвестном направлении гайку размером М48, чтобы бросить её в большой водяной каньон. Но эта гайка служила грузилом у больного Архипа Китова, который пытался поймать на удочку кита в бассейне, поэтому он сейчас, размахивая удилищем, сделанным из ветки тополя, несся за Федей, изрыгая проклятья. Но больной Китов спер эту гайку у слесаря-сантехника, который в прошлом году чинил засорившийся унитаз в мужском буйном отделении. А причиной засорения послужила эта же гайка, неизвестно как попавшая в клинику. И вот из-за неё появилось поверие, что если вернуть гайку на место, то воцарится мир и покой. На роль хранителя гайки был выбран Федор Бегов — нрава кроткого и тихого, а ему в помощники вызвались Сергей Годжи, Анатолий Горн, Борис Миров, Григорий Гивин, Лев Ласьков и Тихон Хренов, но четверых из них выписали, и их осталось только трое… Пожелаем же им счастливого пути.