***
После этого Томми тренировался усерднее, чем когда-либо прежде. Его тело постоянно было разрисовано фиолетовыми, коричневыми и зелеными полосами. Его мышцы болели каждый раз, когда он пытался встать. Его истощение достигло нового уровня, и он часто терял сознание на своей кровати, даже не успевая снять обувь. Но он стал лучше. Его уклонение стало лучше, как и его удары. Чаще всего он ловил себя на том, что наносит удары по рукам и ногам Дрима, и хотя он никогда не побеждал Дрима напрямую в драке, он начинал заставлять мужчину потеть. Однажды Томми спросил Дрима, может ли он начать пользоваться мечом, как он. Он не был уверен, зачем ему это нужно. Действительно ли он попытался бы ударить члена Синдиката мечом, если бы у него был шанс. Он даже не знал, способен ли он на что-то подобное. Но это было то, о чем он не мог перестать думать. Поэтому он спросил. Дрим сказал "нет", и Томми не был уверен, разочарован он или испытал облегчение. Вскоре Дрим начал разрешать Томми ходить в зал одному. Он убедился, что Томми знает, что он может и чего нельзя говорить другим героям, и заставил его поклясться всегда носить маску. Томми согласился на все это, потому что знал, что не может позволить другим героям узнать, откуда он взялся. Однажды Томми снова оказался в спортзале. Раньше он боялся тренировок, но чем больше он ими занимался, тем больше убеждался, что это действительно то, чем он может наслаждаться, когда из него не выбивают дерьмо. Иногда в его голове становилось слишком шумно. Мысли о Синдикате смешивались с несколькими вспышками воспоминаний, которые он все еще видел во снах, и смесь гнева и горя бурлила внутри него, ему ничего так не хотелось, как кричать во все горло в подушку. Однако вместо того, чтобы кричать, Томми утешался в зале. Сегодня он использовал одну из тех навороченных беговых дорожек, в которых есть экран, чтобы можно было смотреть видео во время бега. Хотя Томми ничего не смотрел. Некоторое время назад он "позаимствовал" наушники у Дрима (на самом деле он просто украл их, но наставник ничего не заметил) и использовал их для прослушивания какого-то случайного плейлиста, который он нашел. Песни были приятными. Довольно оптимистичными, с крутыми гитарными риффами тут и там. Пока Томми все еще пытался разобраться в своих музыкальных вкусах, он понял, что ему действительно нравится инди-рок, и пытался слушать больше песен в этом жанре. Пот выступил у него на лбу. Сердце колотилось в груди быстро, но ровно тук-тук-тук. Мышцы его ног горели, и он покачивал головой в такт песне, звучавшей в его ушах. Затем песня закончилась. Зазвучала следующая, и Томми чуть не свалился с беговой дорожки, как только услышал вступительные ноты. В этой песне не было ничего уникального. Это была просто еще одна в длинной череде песен, которые этот случайный человек на Youtube собрал для прослушивания людьми. Но Томми… Томми слышал эту песню раньше. ”Эй, тебе стоит послушать это. Я думаю, тебе это действительно понравится”, голос его брата эхом отдавался в его ушах. Это было воспоминание. Томми не мог определить конкретный момент — не видел ни лица, ни конкретного места, где он находился, когда происходил этот разговор, — но он все равно слышал голос, говорящий ему послушать эту песню. А затем, так же быстро, как и появился, голос снова исчез из его головы. Томми подумал, что у него, возможно, акцент, похожий на его собственный, но он не был уверен. И снова воспоминание ускользало у него сквозь пальцы, рассеиваясь дымом, как только формировалось в цельную картину. Он выключил беговую дорожку. Тяжело дыша, Томми прослушал песню до конца и понял, что прекрасно помнит слова. Когда песня закончилась, Томми перемотал видео, чтобы прослушать его снова. Все еще хватая ртом воздух, Томми сел на беговую дорожку, уткнувшись лицом в колени и сжав руки в кулаки. Он ненавидел это. Он так сильно это ненавидел. Его собственный разум словно дразнил его, давая лишь мельчайшие проблески жизни, которая у него когда-то была, прежде чем так же быстро стереть из него воспоминания. Его сердцебиение вернулось к нормальному ритму. Он снова перемотал песню, когда она закончилась, но не успел прослушать ее в третий раз, как кто-то прервал его. “Люцид, ты в порядке?” Подняв глаза, Томми моргнул, когда заметил Гэмбла, стоящего рядом с беговой дорожкой. Несмотря на маску клоуна, скрывающую его черты, Томми практически чувствовал беспокойство, исходящее от героя, и понял, как странно, вероятно, выглядело видеть Томми, свернувшегося калачиком на беговой дорожке с наушниками. Вытащив наушники, Томми с трудом поднялся на ноги. “Эм, да, я в порядке. Просто на секунду закружилась голова”, - солгал он. Гэмбл на мгновение задумался о нем. “Ты был здесь намного больше, чем обычно. Ты уверен, что не переутомляешься?” “Нет, я в порядке”, - сказал Томми, отмахиваясь от беспокойства взмахом руки. “Я расслабился и просто прогулял тренировку, поэтому пытаюсь наверстать упущенное”. “Расслабился? О чем, черт возьми, ты говоришь?” Гэмбл усмехнулся, прислонившись к ручке беговой дорожки. “Раньше ты не расслаблялся. Дрим приводил тебя сюда несколько раз в неделю. Теперь ты здесь практически каждый день. Как, черт возьми, ты еще не устал, чувак?” Что ж, Томми был измотан, но это было не так уж плохо. “Ты видел, каким дерьмом становится Синдикат, Гэмбл. Нам нужно улучшить нашу игру, если мы хотим быть уверенными, что люди не пострадают, как в прошлый раз ”, - отрезал Томми, задаваясь вопросом, все ли просто забыли об инциденте в здании. Гэмбл сделал паузу. “Люцид, это не твоя вина. В этом не было ничьей вины”. “Была”, - сказал ему Томми, обхватив себя руками. “Если бы я не позволил Орфею овладеть мной, он не исцелил бы Танатоса, а Танатос не смог бы взорвать здание”. “Не позволил - блять Боже, Люцид, ты вообще слышишь себя? Как, черт возьми, ты должен бороться с тем, чтобы не стать гребаным одержимым Орфея?” Спросил Гэмбл. “Черт возьми, я удивлен, что это место не взорвалось до того, как Танатос нажал на детонатор! Всех заложников держали в одной комнате, и если бы кто-нибудь из них попытался выйти, бомбы сработали бы в любом случае.” Томми стиснул челюсти. Он хотел поспорить, потому что знал, что это его вина. По крайней мере частично. Он мог бы поступить лучше. Он должен был поступить лучше. Из-за него погибли люди, и теперь ему приходилось с этим жить. Он не должен был просто отмахиваться от произошедшего. Но в аргументации Гэмбла была логика. Томми раньше не слышал, чтобы кто-то мог дать отпор одержимости Орфея. Даже если бы он был подготовлен, логически он ничего не смог бы сделать. Даже если рациональная сторона его разума знала это, это не было похоже на правду. “В любом случае это не имеет значения. Люди погибли, и я не хочу, чтобы это повторилось”, - усмехнулся Томми, поворачиваясь, чтобы снова включить беговую дорожку. Чья-то рука схватила его за запястье, прежде чем он успел нажать на кнопку. “Нет, тебе нужно сделать перерыв”, - сказал ему Гэмбл. Хмурое выражение на маске Томми идеально соответствовало его скрытому выражению лица в тот момент. “У меня он только что был”. Гэмбл фыркнул, и Томми каким-то образом понял, что он закатывает глаза. “Не, я имею в виду настоящий перерыв. Да ладно, ты хоть пообедал еще?” “Да, я съел сэндвич перед тем, как спуститься сюда”, - ответил Томми. “И как давно это было?” На мгновение Томми заерзал под тяжелым взглядом. “Несколько часов назад”. Фыркнув, как будто ожидал такого ответа, Гэмбл потянул Томми за запястье, пытаясь оторвать его от беговой дорожки. “Хорошо, мы идем на общую кухню”. “Ч- я в порядке! Я не голоден!” Сказал Томми, пытаясь вырвать свое запястье из хватки Гэмбла. Гэмбл проигнорировал его попытки сбежать и продолжал тащить его к дверям в спортзал. “Что ж, тогда ты можешь составить мне компанию, пока я ем, потому что лично я просто умираю с голоду”. Дело в том, что Гэмбл был не очень силен. Если бы Томми захотел, он, вероятно, мог бы с легкостью вырвать свое запястье из пальцев Гэмбла. Он знал, что если он на самом деле набросится, на самом деле скажет ему отвалить, Гэмбл, скорее всего, послушается. Это то, что он должен сделать. Этого хотел бы от него Дрим. Он сказал Томми, что рискованно даже позволять себе приближаться к другим героям. Томми мог так легко оступиться, и тогда вся крепость Дрима, выстроенная вокруг Люцида, разлетелась бы вдребезги. Но… Томми не мог найти в себе сил отстраниться. Он говорил себе, что это просто потому, что на самом деле он немного проголодался, но в глубине души он знал, что это неправда. Дело в том, что Гэмбл был добрым. Необычно. Он явно обращал внимание на то, как много Томми тренировался, он утешал его по поводу инцидента со зданием и беспокоился, что тот не позаботился о себе должным образом. Было так легко перестать бороться с самим собой, когда появился Гэмбл. Соглашаться со всем, что говорил герой. Возможно, он хотел поговорить с Гэмблом поближе. Возможно, он просто хотел хоть раз поговорить с кем-то, кроме Дрима. Итак, Томми перестал драться и позволил притащить себя на кухню. За пределами спортзала был длинный коридор, который тянулся между лифтами и различными типами тренировочных помещений. Там был стандартный тренажерный зал, была комната для боев, устланная матами, и было несколько защищенных комнат, где герои могли использовать свои способности настолько, насколько это было возможно, не беспокоясь о том, что что-нибудь разрушат. Затем, в противоположном конце зала, находилась общая кухня. Единственный раз, когда Томми был там, это когда у них с Дримом закончилась вода во время тренировки, и Дрим попросил Томми сбегать наполнить бутылки. Это была большая кухня с блестящими каменными столешницами, приборами из нержавеющей стали и огромным окном от пола до потолка, которое выходило на оживленный угол улицы. Когда Гэмбл затащил Томми на кухню, он указал на маленький столик рядом с окном и жестом пригласил Томми сесть туда. Он сделал, как ему сказали, и наблюдал, как Гэмбл поспешил к холодильнику и начал копаться в содержимом. В тот момент кухня была совершенно пуста. Это было неудивительно. В Башне был тихий день, и многие герои потратили время на то, чтобы расслабиться. Или, если они этого не делали, то, значит, проводили исследования, как это делал Дрим. Изучали Синдикат, пытаясь выяснить, каким будет их следующий шаг. Это была скорее игра в угадайку, но Дрим признался Томми, что просто, хотел чувствовать, что он что-то делает, а не просто вертит большими пальцами, поэтому Томми оставил его в покое. “О, черт возьми, да! Хеллион оставил здесь свое буррито!” Гэмбл обрадовался, достал буррито, завернутое в фольгу, и положил его на стойку рядом с собой. “Эй, Люцид, здесь еще осталась пицца, когда Фелис на днях заказывал Домино. Хочешь кусочек?” “Эм, а с чем она?” “Просто пепперони с сыром”, - Гэмбл пожал плечами. Томми нахмурился под маской. Пицца сейчас звучала действительно вкусно. Особенно пицца пепперони. Но мог ли он просто взять еду из холодильника без спроса? “Фелис не разозлится, если я съем его пиццу?” Спросил Томми, заламывая руки. Гэмбл фыркнул. “Чувак, он не прикасался к этой штуке два дня. Я думаю, он забыл, что она вообще здесь есть. Кроме того, все знают, что когда ты оставляешь еду в общем холодильнике, это означает, что теперь она для всех. Если ты не хочешь, чтобы другие люди забирали твою еду, тогда ты приносишь ее обратно домой. ” Все это знали? “Ну, мне этого никто не говорил”, - пробормотал Томми, чувствуя смущение. “Тогда я, э-э, пожалуй, съем кусочек”. “Звучит заманчиво. Тебе погреть?” Спросил Гэмбл, вынимая два ломтика и выкладывая их на бумажную тарелку. “Мне все равно”, - пожал плечами Томми. Кивнув, Гэмбл открыл микроволновку и засунул внутрь ломтики пиццы. Томми наблюдал, как затем он достал из шкафчика другую бумажную тарелку, разворачивая недоеденный буррито из фольги и заворачивая его вместо этого в бумажное полотенце. Зазвенела микроволновка. Гэмбл заменил пиццу на буррито, и микроволновка зажужжала во второй раз. Снова открыв холодильник, Гэмбл достал бутылку воды. Затем он взял тарелку с пиццей и подошел к столу, за которым сидел Томми, поставив тарелку и бутылку с водой перед собой. Прежде чем Томми успел что-либо сказать, микроволновка звякнула во второй раз. Гэмбл подбежал и вытащил свой буррито, прежде чем схватить свою бутылку с водой и вернуться к столу. Он сел напротив Томми, пар поднимался от буррито и над его маской. “Спасибо”, - пробормотал Томми, в животе у него заурчало, когда он уставился на еду. “Это не проблема, чувак. Если ты собираешься все время тренироваться, как будто ты гребаный G.I Joe или кто-то в этом роде, ты должен следить за тем, чтобы много есть ”, - сказал ему Гэмбл, потянувшись за своей маской. Томми ожидал, что Гэмбл просто приподнимет маску настолько, чтобы показать рот, чтобы он мог есть, как это делал Дрим. Но вместо этого Гэмбл начал полностью стягивать маску со своего лица, и Томми немедленно напрягся. “Э-э, ты уверен, что тебе следует... э-э, мне отвернуться или...” Гэмбл сделал паузу, маска теперь поднялась достаточно высоко, чтобы открыть его рот и нос. “О, я не беспокоюсь о том, что ты увидишь мое лицо”. Без маски, закрывающей рот, устройство для изменения голоса больше не действовало, и Томми понял, что голос Гэмбла намного выше, чем он ожидал. Его голос тоже был... знакомым? Нет, этого не может быть. Томми покачал головой, чтобы избавиться от этой мысли. “Ты уверен?” Спросил Томми, нахмурив брови. “Потому что я не собираюсь ... я имею в виду, я действительно не люблю показывать свое лицо”. “Это нормально”, Гэмбл пожал плечами. “Я не пытаюсь вторгаться в твою личную жизнь, чувак. Но я не против, если ты увидишь, как я выгляжу”. И затем, прежде чем Томми успел сказать что-либо еще, Гэмбл стянул маску клоуна, и Томми впервые увидел лицо героя. Гэмбл оказался намного моложе, чем ожидал Томми. Намного моложе. Ему было самое большее чуть за двадцать. Его волосы были темными и почти ниспадали на плечи, на макушку была надета темно-синяя шапочка. Его глаза были такого же темно-коричневого оттенка, но в них было на удивление много тепла. Затем он улыбнулся Томми, и Томми понял, что его улыбка была именно такой, какой он представлял ее под маской. “Я знаю, я настолько потрясающе красив, что люди немного шокированы, когда видят меня в первый раз”, - поддразнил Гэмбл с кривой усмешкой. “Ты моложе, чем я ожидал”, - сказал Томми вместо того, чтобы ответить на шутку. Гэмбл пожал плечами, взял свой буррито и откусил от него. “Говори за себя, малыш”. При этих словах Томми напрягся. “Что, черт возьми, ты имеешь в виду?” Гэмбл никак не мог понять, что он несовершеннолетний. Он никогда не видел лица Томми и даже не слышал его настоящего голоса. Откуда, черт возьми, ему знать, если он ребенок? “Расслабься, я не смеюсь над тобой из-за этого”, - сказал Гэмбл, поднимая руки в притворной капитуляции. “Но брось, я не идиот. Нетрудно определить, что ты молод. Тебе должно быть, сколько, восемнадцать? Максимум девятнадцать?” О, слава богу. Это чуть не довело его до сердечного приступа. “Не твое дело”, - пробормотал Томми, хотя враждебность исчезла из его голоса теперь, когда он знал, что Гэмбл не выяснил тот маленький факт о нем, из-за которого его могли выгнать из Комитета. “Значит, восемнадцать”, - фыркнул Гэмбл, ухмыляясь ему. Томми хранил молчание. В любом случае, это было достаточно близко. Это отсутствие реакции только еще больше рассмешило Гэмбла, а Томми нахмурился, чуть приподняв маску, чтобы откусить кусочек пиццы. Двое замолчали на несколько минут, пока ели. Томми не собирался разговаривать, не прикрывая рот маской, в то время как Гэмбл был слишком сосредоточен на своем буррито, чтобы поддерживать одностороннюю беседу. Сама пицца была довольно вкусной. Конечно, у нее был тот же привкус, что и у всей еды в холодильнике после нескольких дней хранения, но разогрев помог немного замаскировать вкус. Сыр был тающим, пепперони слегка острыми, и Томми только сейчас осознал, насколько он голоден. Несмотря на то, что он попросил всего один кусочек, Гэмбл дал ему два, и теперь он был до смешного рад этому. Покончив с первым куском, он остановился, чтобы глотнуть воды. Затем в его голове щелкнуло то, что Гэмбл сказал ранее, и он немедленно опустил маску, чтобы снова заговорить. “Подожди, разве ты не говорил, что это буррито Хеллиона?” Спросил Томми, указывая на буррито в руках Гэмбла. Опустив взгляд, Гэмбл кивнул и откусил еще кусочек. “Разве это не мерзко?” Томми настаивал. “Ты можешь, ну, поменяться с ним микробами или что-то в этом роде”. При этих словах Гэмблу пришлось прикрыть рот рукой, когда он усмехнулся. Закончив пережевывать пищу, он покачал головой, прежде чем проглотить и ухмыльнуться ему. “Поверь мне, есть много других способов заразиться микробами Хеллиона, помимо поедания его объедков”, - сказал ему Гэмбл, как будто Томми не понял какой-то внутренней шутки. Что, черт возьми, это вообще значило? Хотя Томми и испытывал искушение спросить, у него также было чувство, что на самом деле он не хочет знать ответ на этот вопрос. Поэтому он промолчал и снова поднял маску, чтобы начать есть второй кусок. Как только Гэмбл полностью доел буррито, Томми не потребовалось много времени, чтобы доесть пиццу. Он сделал несколько глотков воды, пока Гэмбл натягивал маску обратно на лицо, а затем они оба встали из-за стола, направляясь убирать посуду. “Люцид, могу я спросить тебя кое о чем?” Сказал Гэмбл, выбрасывая свою бумажную тарелку в мусорное ведро. “Давай”. Отряхнув руки о штаны, Гэмбл затем скрестил руки на груди и оглядел Томми с ног до головы. “Я слышал о том, что случилось с Хеллионом. Почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь видел, как ты выглядишь?” Томми напрягся от вопроса. “Я не хочу, чтобы люди знали, кто я”, - отрезал он, делая шаг назад. “Разве этого недостаточно?” “Конечно, это так. Я не прошу тебя говорить мне, кто ты”, - сказал Гэмбл, поднимая руки в притворной капитуляции. “Но мне просто любопытно, почему Дриму позволено знать, кто ты, и никому другому”. Последовала пауза, пока Томми обдумывал свои слова, пытаясь найти наилучший способ сформулировать свой ответ, не вызывая никаких подозрений. “Он нанял меня в качестве своего напарника в первую очередь, так что, очевидно, он должен знать, кто я”, - пожал плечами Томми, изо всех сил стараясь сохранять ровный тон речи. “Как он нашел тебя? Из того, что я слышал, ты не участвовал ни в какой программе обучения”. Черт. Томми действительно нужно было уйти от этого разговора, пока он мог. “Однажды ночью он патрулировал, и я увидел, как его ранили, поэтому помог ему”, - солгал Томми, скорчив гримасу под маской. “Правда? Как давно это было?” Гэмбл оттолкнулся, делая шаг к нему. “Несколько месяцев назад”, - парировал Томми. Гэмбл немного помолчал, как будто ему не понравился этот ответ, поэтому Томми продолжил. “Если тебе нужна точная гребаная дата, я могу пойти посмотреть в своем дневнике, чтобы сопоставить ссылки на нее для тебя”, - отрезал он язвительным тоном. “Ты ведешь дневник?” Гэмбл под вопросом. “Ч- нет, это был сарказм”, - усмехнулся Томми, качая головой. “Это что еще за двадцать гребаных вопросов? Ты меня кормишь, а потом допрашиваешь?” “Эй, чувак, я не хотел показаться назойливым. Мне просто было любопытно”, - заверил Гэмбл. “Дрим просто никогда не казался человеком, который заводит себе напарника, а тут из неоткуда появляешься ты”. Челюсти Томми сжались. “Что тебя во мне удивляет?” “Я всегда скорее ищу ответы от первых лиц, и не из тех, кто бросается к диким теориям”, - объяснил Гэмбл, снова отступая назад. “Ты просто интересен мне, Люцид. Но если ты не хочешь, чтобы я копался в этом, я не буду. У всех нас есть свои секреты.” В голосе Гэмбла, когда он это сказал, было что-то странное. Безмолвный подтекст был громким и ясным. У него был свой секрет, точно так же, как у Томми были свои секреты. Но Томми не хотел узнавать, в чем секрет Гэмбла. Он просто хотел закончить этот разговор. “Я собираюсь вернуться к себе”, - сказал Томми, протискиваясь мимо Гэмбла, направляясь к выходу из кухни. “Спасибо за еду”. “Без проблем, малыш”, - сказал Гэмбл, помахав рукой и направляясь к выходу. Томми проигнорировал его жест, точно так же, как он проигнорировал тревогу, гудящую у него в груди, когда он подумал о том, что Гэмбл был гораздо проницательнее, чем он предполагал. Хотя Гэмбл был добрым, он также был опасен. Теперь Томми это знал. Он должен был убедиться, что не забудет об этом.***
Прохладный ночной ветер развевал волосы Томми, ероша его кудри и заставляя его благодарить судьбу за толстую толстовку, которую он натянул на себя. Это была ночь патрулирования. С тех пор, как Синдикат сорвал сбор средств, патрулирование было делегировано героям более низкого ранга, поэтому десятка лучших могла сосредоточиться на подготовке на случай внезапного нападения. Однако всем им становилось не по себе в Башне, поэтому, когда Дрим предложил им патрулировать Прайм-Хайтс, Томми немедленно побежал за своей маской. Теперь они прогуливались по идеально вымощенным тротуарам, разглядывая дорогие дома, освещенные теплым золотистым светом, и искали любые признаки странной активности. Не то чтобы они ожидали, что что-то произойдет. На Прайм-Хайтс редко происходили боевые действия, потому что территорию патрулировало уже так много героев, что мелкие преступники даже не появляются. Иногда злодеи могли появляться то тут, то там, но они редко занимались чем-либо, кроме прогулки. Было приятно снова оказаться за пределами Башни Героев. Вдыхать густые, ароматные цветы, украшавшие лужайки перед особняками на улице. Чувствовать свежий воздух на затылке. Слышать, как его ботинки стучат по асфальту в такт с ботинками Дрима. Это было приятно, и, возможно, именно поэтому Томми был не так бдителен, как следовало бы. В Прайм-Хайтс должно было быть тихо. Для него и Дрима это была скорее обычная прогулка. На самом деле они не должны были ни с кем столкнуться. Но, конечно, с Томми ничего подобного случиться не могло. Это просто не входило в его планы. Они свернули на улицу, удаляющуюся от светящихся особняков, в сторону торгового района неподалеку. Все спали так поздно ночью, поэтому Томми и Дрим шли посреди дороги, видя только одну машину, которая вела весь патруль. Вдалеке Томми мог различить слабый свет от вывески магазина органических продуктов. Томми никогда не был ни в одном из этих модных продуктовых магазинов, но они всегда выглядели такими чистыми и высококлассными. Жаль, что они были закрыты в такой час. Если бы они были открыты, он, возможно, спросил бы Дрима, можно ли им зайти перекусить. Это произошло за то время, пока Томми моргал. Секунду назад дорога перед ними была пуста. В следующую секунду знакомая фигура обозначилась в оранжевом свете уличных фонарей. “Орфей”, - выдохнул Дрим, протягивая руку, чтобы остановить Томми. Томми напрягся, рука немедленно потянулась к дубинке на бедре, когда он резко повернул голову. Орфей никогда не появлялся один, так что если он был здесь, это означало, что Ашерон или Танатос должны были быть где-то поблизости. Плащ Орфея развевался за его спиной на ветру, темный макияж под глазами блестел в слабом свете. “Не нужно так нервничать. Сегодня здесь только я”. “Чего ты хочешь?” Спросил Дрим, положив руку на рукоять меча. “Не думал, что тебе так не терпится встретиться со мной снова так скоро”. “Я знаю, это может шокировать тебя, но на самом деле я здесь не для того, чтобы разговаривать с тобой”, - сказал ему Орфей, ухмыляясь и засовывая руки в карманы своего плаща. Сердце Томми подпрыгнуло к горлу, когда Дрим немедленно встал перед ним. Хотя Орфей, возможно, имел в виду кого-то, с кем он должен был встретиться, или по какой-то другой причине он мог оказаться поблизости, судя по тому, как он смотрел на Томми, он сомневался, что это так. “Преследовать напарника? Это новый уровень, даже для тебя”, - усмехнулся Дрим, полностью обнажая меч. Орфей закатил глаза, но не ответил и исчез в следующее мгновение. Черт. Он был невидим. “Люцид, встань за мной”, - приказал Дрим, хватая Томми за плечо и притягивая его ближе к своей спине. Они вдвоем кружились по кругу, ожидая, что Орфей появится в любую секунду. Чувствуя, как кровь шумит в ушах, Томми прижался к Дриму. Его дыхание было прерывистым, а руки дрожали. Какого черта Орфею от него было нужно? Выяснил ли он, кто такой Томми? Но это было невозможно! “Ты видишь его?” Прошептал Дрим. “Нет, а ты?” Спросил Томми, рискнув оглянуться на своего наставника. Дрим покачал головой. “Нет, я думаю-” Он замолчал, не успев закончить предложение. Внезапно Дрим напрягся, и Томми отшатнулся, наблюдая, как слабая тень Орфея впилась в Дрима. Меч со звоном упал на землю. Дрим, спотыкаясь, сделал несколько шагов вперед, качая головой и озираясь по сторонам, как будто не понимал, где находится. Затем глазки улыбающегося лица уставились на Томми. “Черт возьми, это было проще, чем я думал”, - сказал Дрим. Вот только… это звучало не как голос Дрима. Это был голос Дрима, все еще измененный его устройством для изменения голоса так, как Томми стал так хорошо знаком за последние несколько месяцев. Но теперь его слова звучали с акцентом, больше похожим на акцент Томми, чем на его собственный. Нет, это был не просто акцент Томми. Он был идентичен акценту Орфея. Хотя Томми не мог видеть глаза Дрима, он знал, что если бы мог, они были бы туманно-белыми прямо сейчас. Поскольку, когда "Дрим" отряхнулся и сделал шаг к Томми, Томми понял, что на самом деле перед ним стоял не его наставник. Дримом завладел Орфей. “Какого хрена, Орфей?!” Взвизгнул Томми, выхватывая дубинку и направляя ее на своего одержимого наставника. “Какого черта тебе от меня нужно?!” Черт. Черт. Это было плохо. Это было действительно плохо. Если Дрим был одержим, это означало, что Томми, по сути, был наедине с Орфеем. Он был наедине с членом Синдиката, а это означало, что Дрим не мог защитить его. Томми затошнило. “Люцид, расслабься, я не причиню тебе вреда”, - успокоил его Орфей, подняв руки Дрима в притворной капитуляции. “Я просто хотел поговорить с тобой секунду”. Пятясь назад, Томми хмуро посмотрел на злодея. “Какого черта тебе нужно было обладать Дримом, чтобы сделать это?!” “Я хотел поговорить с тобой наедине. И я не хочу, чтобы твоя няня подслушивала”, - объяснил Орфей, не делая никаких движений в его сторону. “Он никогда не оставляет тебя в покое, когда вы вдвоем гуляете. Это был единственный способ, который пришел мне в голову, поговорить с тобой один на один”. “О чем, черт возьми, ты вообще хочешь со мной поговорить?” Огрызнулся Томми, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе. “Я ничего не значу. Я просто напарник”. “Слушай, просто положи дубинку, и мы сможем спокойно поболтать пять минут. Потом я выпрыгну из тела Дрима и отправлюсь своей веселой дорогой”. Томми усмехнулся. “Да, блядь, точно. Как будто я на это куплюсь”. Вздохнув, Орфей опустил руки, но не сделал никаких движений, чтобы схватить меч, лежащий на земле. “Хорошо, ты можешь оставить дубинку. Но я не ищу драки, и я не думаю, что ты тоже.” Так и должно быть. Если бы их роли поменялись местами, и Томми был одержим Орфеем, Дрим уже начал бы нападать на него. Он бил бы его снова и снова, пока Орфей не был бы вынужден покинуть тело Томми. Именно этого хотел бы от Томми Дрим. Он хотел бы, чтобы Томми вытащил Орфея из его тела как можно быстрее. Но даже при том, что Томми знал, что Дрим не в курсе того, что происходит прямо сейчас, сама идея о том, чтобы на самом деле попытаться навредить своему наставнику… он не думал, что сможет это сделать. Если бы он впечатал Орфея в стену, Дриму пришлось бы разбираться с этим синяком. Если бы он заставил Орфея истекать кровью, Дриму пришлось бы перевязывать его. Если он причинил боль Орфею прямо сейчас, он причинил боль Дриму. У Томми не хватило духу сделать это. Кроме того, Орфей не был бойцом. Томми знал это. Если мужчина сказал, что пришел просто поговорить, Томми был склонен ему верить. “Отлично”, - отрезал Томми, отбрасывая дубинку в сторону. “О чем, черт возьми, ты хочешь со мной поговорить?” Плечи Орфея облегченно опустились. “Хорошо, я сделаю это быстро. Я хочу знать, что, черт возьми, с тобой происходит, Люцид”. Томми прищурился. “Не хочешь уточнить?” “Не делай вид, что не понимаешь, что я имею в виду”, - усмехнулся Орфей, и все равно было странно слышать, как Дрим говорит с акцентом Орфея. “Ничто в тебе не имеет смысла, Люцид. Ты появился из ниоткуда несколько месяцев назад в качестве напарника Дрима. Мы все подумали, что это означает, что ты должен обладать какой-то действительно безумно мощной способностью. Чего-то, чего мы раньше не видели. Но ты всего лишь целитель. И хотя целители - это здорово, их не так уж редко можно найти поблизости. Не говоря уже о том, что у тебя один из худших недостатков исцеления, которые я когда-либо видел. Никто так отчаянно не нуждается в целителе, который испытывает такую боль, какую испытываешь ты во время исцеления. Особенно герой.” Блять. Блять, блять, блять. “Это не вопрос”, - отрезал Томми, сжимая руки в кулаки. “Я просто… Я хочу знать, почему”, - объяснил Орфей, протягивая руку, как будто для того, чтобы откинуть волосы назад, но остановился, когда его пальцы коснулись фарфоровой маски Дрима. “Почему ты делаешь это для Дрима? Почему ты ему верен? Что он имеет против тебя?” “Он, блядь, не шантажирует меня, если ты на это намекаешь”, - сказал Томми, свирепо глядя на Орфея. “Серьезно? Потому что это просто...” Орфей сделал паузу, переводя дыхание, чтобы успокоиться. “Я встречал только еще одного человека, который обладал способностью исцелять с тем же недостатком, что и ты. Который почувствовал бы боль от раны, как если бы она была его собственной.” Томми не мог дышать. Он знал. Он должен был знать. Когда Томми не ответил, Орфей продолжил. “У меня есть теория о том, кем ты можешь быть под этой маской, Люцид”, - тихо признался он, в его словах прозвучала боль. “Ашерон и Танатос думают, что я сумасшедший. Это имеет смысл во многих отношениях, но также и не имеет никакого смысла вообще. Ты не можешь быть им, я не ... я даже не могу понять, как это могло произойти, если моя теория верна. Он сделал паузу, прерывисто вздохнув, как будто сдерживал слезы. “Я все же надеюсь, что я ошибаюсь. Я надеюсь, что все это просто странное совпадение и ты какой-то случайный парень, подобранный на улице Дримом, потому что, если я прав,… Я просто ... я даже не знаю. Все это больше не имело бы смысла.” По какой-то причине, услышав Орфея на грани слез, Томми тоже захотел плакать. Он казался таким искренне расстроенным, когда говорил о том, кем, по его мнению, может быть Томми. Как будто даже мысль об этом разбивала сердце. “Ты определенно ошибаешься”, - сказал Томми, хотя его голос звучал гораздо более неуверенно, чем ему хотелось. “Если ты думаешь, что я тот, кого ты когда-то знал, ты чертовски ошибаешься. Ты монстр, Орфей. Монстр, который причиняет боль невинным людям без всякой чертовой причины. Я держусь подальше от таких людей. ” Они убили его брата. Томми пришлось напомнить себе об этом. Как бы печально ни звучал Орфей, Томми не мог позволить себе сочувствовать кому-то вроде него. Не тогда, когда он был частично ответственен за то, что Томми потерял все. Вздрогнувший всем телом Орфей едва не заставил Томми отшатнуться. “Я не думал, что мы на самом деле взорвем здание”, - признался Орфей, едва слышно шепча. “Я просто подумал, что это блеф. Что, если бы до этого действительно дошло, мы бы просто ушли. Но я должен был бы уже лучше знать, что Ашерон и Танатос не блефуют, и с моей стороны было глупо думать иначе. ” Он покачал головой, скрестив руки на груди. “Но ты прав, Люцид. Ты не можешь быть тем человеком, о котором я думаю.” Томми наблюдал, как Орфей сделал еще один шаг назад, прежде чем опуститься на колени. “Прости, что отнял у тебя время”, - извинился Орфей. “Я собираюсь сейчас уйти из Дрима. Просто скажи ему, что он был одержим и ты отбился от меня. Я отпустил несколько язвительных комментариев, а затем сказал, что мне нужно кое-где быть, прежде чем я исчезну.” “Зачем мне лгать ради тебя?” Спросил Томми, нахмурив брови. “Потому что я не думаю, что Дрим был бы слишком рад узнать, что у тебя был вежливый разговор со злодеем и ты не пытался отбиться от меня”, - спокойно объяснил Орфей. “Ты не такой, как он, Люцид. Как бы ты ни старался быть мини версией Дрима, это просто не тот, кто ты есть на самом деле”. И прежде чем Томми смог даже попытаться придумать ответ на это, внезапно Дрим подался вперед, и Томми лишь мельком увидел Орфея, когда тот бежал по улице, прочь от героев. Томми смотрел ему вслед, его темное пальто развевалось за ним, прежде чем он растворился в воздухе. После их разговора у него что-то сжалось в груди, и даже когда Дрим пришел в сознание, Томми не мог перестать думать о злодее. “Люцид?” Спросил Дрим хриплым голосом, снова заговорив со своим акцентом. “Что, черт возьми, только что произошло?” Еще мгновение глядя на то место, где исчез Орфей, Томми понял, что у него есть выбор. Он мог либо рассказать Дриму правду о том, что произошло, когда Орфей овладел им, либо он мог повторить ложь, которую дал ему Орфей. Он должен сказать правду. Это была та вещь, которую Дрим определенно хотел бы, чтобы Томми рассказал ему, чтобы он мог знать, что Синдикат с подозрением относится к личности Томми. Но когда он заставил себя вернуться к Дриму, игнорировать напряжение, которое не проходило даже по прошествии секунд, он поймал себя на том, что повторяет ложь, не задумываясь дважды. “Орфей овладел тобой, но мне удалось отбиться от него. Я не думаю, что он действительно хотел чего-то, кроме как разозлить меня”, - объяснил Томми, положив руку на спину своего наставника. “Ты уверен?” Спросил Дрим, схватив Томми за руку и крепко сжав ее. “Он ничего с тобой не сделал?” “Нет, все в порядке. Он ничего не подозревает”, - заверил его Томми, ложь оставляла горечь на языке. Вздохнув с облегчением, Дрим потянулся другой рукой к маске Томми. “Это хорошо. Ты действительно молодец, Томми. Мне жаль, что я не смог остановить это, но я не позволю этому случиться снова.” Кряхтя, Дрим поднялся на ноги и обнял Томми за плечи. “Давай вернемся в башню. Думаю, на сегодня мы закончили”. Прислонившись к Дриму, Томми подавил чувство вины, которое уже бурлило глубоко внутри него. “Хорошо, давай возвращаться”.