На грани

— Ну? — спрашивает Минхо, заглядывая в глаза. Он устроил голову у Феликса на коленях, и в таком положении они смотрят (вроде как) какой-то фильм. Феликс в сюжет вникнуть так и не смог. Он непонимающе хмурится, и Минхо протягивает руку к его лицу, убирая прядь волос за ухо. — О чём ты так напряжённо думаешь весь вечер? — прямо спрашивает Минхо. И Феликс тяжело вздыхает — какого черта он такой проницательный. Иногда это очень помогает, а иногда выводит из равновесия. Не то чтобы Феликс против откровенности, он всеми руками за. Но некоторые желания, он так думает, стоит оставлять при себе. — Не хочешь поделиться? Феликс очень хочет, но ему неловко и страшно: вдруг Минхо ему откажет? Это не конец света, но все же, Феликс уверен, это может его самого задеть, заставить чувствовать себя неуверенно или даже обидеться. Чего бы он не хотел, потому что Минхо ему очень нравится, потому что он влюблен уже давно и до ужаса боится потерять то, что между ними есть сейчас. Минхо говорит, что они пара, Минхо о нем заботится, готовит завтраки и желает спокойной ночи, Минхо выслушивает все его переживания, молча гладя по спине, Минхо его любит, ласкает и доводит до сумасшедших оргазмов раз за разом… Но Феликсу этого мало, ему хочется обладать Минхо полностью. Ему нравится, когда Минхо раскладывает его на постели и вбивается в него жёстко по самые яйца: ощущение наполненности сводит с ума, осознание, что Минхо в нем, раз за разом заставляет сердце трепетать от невозможного обожания. Но иногда, когда он смотрит на такого мягкого Минхо, ластящегося к его рукам, теплого и податливого, до невозможности милого, Феликсу хочется подмять его под себя, выцеловывать его позвонки, доводя до исступления, ласкать и гладить его крепкие бёдра и маленькие ягодицы, а потом трахнуть так, чтобы он выстанывал свое «Енбокки», сходя с ума от наслаждения. Феликс не уверен, что Минхо тоже этого хочет. Иногда трудно понять, что там у него в голове, да и о своих желаниях он говорит редко. Просто даёт понять в постели, чего конкретно желает от Феликса, но никогда не заставляет и даже не просит. Просить вообще не в его характере. — Хотел бы кое-что попробовать, — начинает Феликс и прикусывает губу, руки сами собой скользят под ворот футболки Минхо, русуя на бархатной коже непонятные узоры. Так Феликс себя успокаивает. — Енбокки, ну? — Минхо расширяет свои выразительные кошачьи глаза, и Феликс видит в них только теплоту и принятие. Доверие. — Хочу тебя трахнуть, ты не против? Ну в смысле быть сверху, ну то есть … — Феликс теряется и чувствует себя глупым подростком. Ему неловко и стыдно, что он не может спокойно сказать о таких вроде бы обычных вещах. Причем, когда дело касалось секса с другими — проблем не было, но теперь, когда он по уши влюблен, его гложат страхи и сомнения. Даже если это Минхо, который ни разу ему ни в чем не отказал. — Я понял, — Минхо улыбается, накрывает его руки всё ещё скользящие под футболкой своими поверх хлопковой ткани. — Все хорошо, я не против. Уже боялся, что ты предложишь какой-нибудь жёсткий БДСМ. Феликс фыркает, Минхо смеётся. — Тебе бы пошли кожаные шорты, представляю, как бы аппетитно смотрелись в них твои бёдра, — улыбается Феликс. Минхо в ответ делает пугающее лицо, но с Феликсом это не работает. — Я подготовился, все в порядке, — спокойно произносит Минхо, выходя из душа в одном полотенце. Феликс скользит взглядом по его крепкому торсу и ниже. Предательское воображение сразу же рисует реалистичные картинки, как Минхо растягивает себя в душе. Он невольно сглатывает от своих жарких фантазий и подползает к краю кровати. — Ты точно не против? — спрашивает Феликс, когда Минхо присаживается рядом. Он проводит ладонью по его щеке, заставляя Феликса прикрыть глаза от удовольствия и потереться о ладонь. — С тобой точно не против, — в голосе Минхо слышится лёгкая насмешка. Феликс и сам знает, что он глупый, ведь Минхо так его любит и ни разу не давал даже повода в себе усомниться. Феликс толкает Минхо на постель и забирается сверху — он всё ещё одет, а на Минхо одно лишь полотенце. Он цепляет края футболки и избавляется от ненужной преграды между их телами, накрывает Минхо собой и чувствует нестерпимое удовольствия от ощущения чужой влажной кожи собственной. — Хён, я так тебя люблю, — шепчет Феликс куда-то ему в плечо и получает мягкое поглаживание вдоль позвоночника. Руки Минхо скользят ниже и останавливается на заднице, сжимая ягодицы. Феликс приподнимается, разглядывая Минхо: слипшиеся от влаги ресницы, сверкающие темные глаза и полуоткрытый рот с пухлыми губами, которые требуют быть зацелованными и искусанными. Он просто греховно красив и сексуален, настоящий айдол. Феликс смеётся от этой мысли и наконец припадает к губам Минхо, замирает, прикусывает нижнюю, едва оттягивая. Феликсу так нравится и Минхо тоже — хватка на ягодицах становится жёстче и требовательнее. Они целуются сразу грязно и пошло, без лишних игр и прелюдий — пожалуй, не сегодня. Феликс спускается ниже, вылизывает шею, ключицы, грудь, лаская соски — Минхо шумно вздыхает. Феликс улыбается и возбуждается — видеть таким Минхо особое удовольствие. Он даже не пытается взять инициативу в свои руки, это заводит и раскрепощает, стирает невидимые границы. Феликс опускается ещё ниже, целует пупок, ведёт кончиком языка по крохотному шраму сбоку. Минхо нетерпеливо подается бёдрами вперёд. Феликс осторожно развязывает полотенце, накрывает ладонью полувставший член. Ощущение того, как Минхо постепенно твердеет под его ладонью пробирают до мурашек. Феликс целует тазовую косточку, прикусывает нежную кожу на бедре, оставляя засосы. Минхо тихо постанывает в ответ на его ласки, гладит Феликса по голове, ласково ероша волосы. Феликс не удерживается и проходится языком вдоль ствола, ощущая как подрагивает тело под его руками. А потом устраивается между разведенных ног и лижет покрасневший растраханный вход — Минхо в душе хорошо постарался. Он сжимается и напрягается, шумно выдыхает. Феликс поглаживает его бедро и кусает сильнее, оставляя заметный красноватый след. Минхо будет вспоминать эту ночь ещё хотя бы неделю, просто цепляясь взглядом в душе за эту отметину, Феликс именно этого и добивается. — Ты специально? — хрипло спрашивает Минхо, Феликс подползает к его лицу и коротко целует, а затем тянется рукой к тумбочке за пузырьком смазки. — Не понимаю, о чем ты? — Феликс делает невинное лицо, хотя все понимает. Минхо трудно сдерживаться, он сам по себе не очень терпеливый, да и вот так просто отдать контроль над ситуацией наверняка для него не легко. — Если сейчас же меня не трахнешь, то я сам трахну себя о твой член, — шипит он, но полушутливый тон его выдает. — Не очень похоже на угрозу, — смеётся Феликс, стаскивая с себя мешающие спортивки сразу вместе с бельем. А потом ложится на Минхо, устраиваясь между разведенных ног, потираясь о его член своим. — Больше на обещание… Минхо прижимает его к себе, подаётся бёдрами навстречу и целует сам, толкаясь языком глубоко в рот. Феликс мычит, давится стоном — слишком хорошо, но кончить вот так он сегодня точно не планировал. Феликс нехотя разрывает поцелуй, выпутывается из объятий. — Перевернись на живот, — просит он. Минхо в ответ поднимает бровь с этим его выражением «даже так?», но все же послушно выполняет просьбу. Феликс подхватывает его за бедра, заставляя приподняться на коленях. Видеть Минхо таким вот — с разведенными ногами, подставляющего задницу, — по-настоящему заводит. Он больше не медлит, щедро льет смазку на пальцы и толкается внутрь сразу тремя — внутри Минхо горячо и тесно. Феликс немного растягивает его, а потом находит простату и делает несколько грубых толчков. Минхо прогибается и стонет так, что закладывает в ушах — Феликс больше не может сдерживаться. Он вытаскивает пальцы, наспех смазывает свой член и приставляет головку ко входу, успокаивающе поглаживая бедро. Наверное, он больше успокаивает себя, чем Минхо. Он толкается сразу полностью и запрокидывает голову с хриплым стоном. Минхо издает странный звук, Феликс замирает, стараясь не сорваться: внутри слишком жарко и тесно. Его ведёт от ощущений, почти невыносимых чувств и эмоций, которым как будто становится мало места внутри собственного тела. Он не понимает отчего его так пробирает, как никогда раньше, как будто впервые они так близко во всех смыслах этого слова. Может дело в том, что он любит Минхо, по-настоящему, ему совсем не страшно в этом признаться, или в том, что Минхо так легко отдает ему всего себя. — Все в порядке? — спрашивает Феликс. — Хватит, давай уже, я не рассыплюсь, — голос Минхо хрипит, Феликс хотел бы сейчас видеть его лицо. Но он может только догадываться и представлять. Он выходит и толкается снова, плавно ведя бедрами, цепляясь за бока Минхо. Тот поддаётся в ответ, насаживается, заставляя Феликса сходит с ума, теряя связь с реальностью. Он хотел бы в первый раз постараться и быть внимательнее, но его размазывает, пробирает наслаждением и желанием так, что весь контроль летит к чертям. Хочется быть ближе, чувствовать больше, вколачиваться быстрее и резче, заставляя Минхо стонать и раздвигать ноги шире. — Хён, не могу, ты такой … Он наклоняется, целует позвонки, продолжая трахать Минхо быстрыми и короткими толчками. Ещё немного и его накроет, Минхо под ним подрагивает и мычит в подушку. — Блядь, не могу больше, — срывается у Феликса, когда он понимает, что долго не продержится. И вот-вот его накроет. Он скользит ладонью вниз, к члену Минхо, кулаком обхватывает ствол и быстро дрочит в такт собственным толчкам. — Ещё немного, — сбивчиво шепчет Феликс, наваливаясь на Минхо и прикусывая его лопатку. Тот крупно вздрагивает и изливается в чужую руку, заглушая свой голос подушкой. Феликс поддерживает Минхо за живот, не давая ему упасть и делает пару грубых резких толчков, кончая в него. В ушах набатом бьёт пульс, наслаждение такое нереальное, что голова идёт кругом, а перед глазами мутнеет. Феликс выходит и падает на Минхо совершенно без сил. Тот что-то говорит, но звуки сливаются, а мозг совершенно не хочет различать слова. Все это кажется лишним и несущественным, ведь он совершенно уверен, что Минхо понравилось. — Надо в душ, — наконец до него доходят слова Минхо. Тот под ним переворачивается и прижимает Феликса к себе так тесно и сладко, что хочется нежиться в этих комфортных объятиях часами. Минхо знает, как Феликсу важен этот телесный контакт, особенно после секса. И он всегда обнимает его первым, как и сейчас. — Тебе понравилось, хён? — все же спрашивает Феликс, целуя ключицу Минхо. Тот в ответ неразборчиво мычит, и Феликс легонько щиплет его за бок. — Ну я был бы не против повторить, — сдается Минхо и целует Феликса в макушку. — Мне тоже, — мурлычет Феликс. — Люблю тебя. — И я, — слышит он в ответ, кажется, впервые. Хотя знает это уже очень давно. Как будто между ними ничего не меняется, но меняется почти все.