На грани

Джисон не должен этого чувствовать, но чувствует. Он чувствует слишком много, когда Минхо обнимает сзади, прижимая к своей груди, а Хёнджин лежит на коленях, прикрыв глаза. Наверное, это слишком… Нет, не то что они делают, а то, что ощущает Джисон в эти мгновения. Постыдное удовольствие, возбуждение смешанное с невероятной нежностью и желанием остаться вот так навсегда. Слишком… хорошо. Минхо будто бы случайно, — но, возможно, так и есть, во всяком случае, он наверняка не видит в этом ничего криминального и опасного, — забирается пальцами под футболку и гладит живот Джисона, заставляя того содрогнуться всем телом. И это становится импульсом, который запускает цепные реакции: Хёнджин распахивает глаза, Минхо издает невнятный звук сзади, а Джисон ощущает как в паху тяжелеет. Блядь, ну за что ему всё это? Джисон хочет вырваться, — если не сейчас, то когда, — но Минхо не собирается отпускать. Наоборот, он обхватывает Джисона под рёбрами, теснее прижимая к себе. — Ну хён, — жалобно хнычет Джисон. — Мне надо выйти. Хёнджин вглядывается в лицо Джисона слишком пристально и забавно закусывает нижнюю губу — довольно мило. Джисону на самом деле не хочется уходить — куда ему идти, когда два самых близких человека рядом. К тому же это его спальня. — Никуда тебе не надо, сиди, — возмущается Хёнджин. — Ты слишком напрягаешься, расслабься, мне немягко. — Если что-то не нравится, вали нафиг к себе, — не очень убедительно парирует Джисон, какая глупая бравада — все всё прекрасно понимают. — Это пока ещё моя комната. Минхо смеётся сзади и утыкается носом Джисону в плечо — это уже ни в какие ворота! Его сердце и яйца такого точно не выдержат! — К тебе, хён, это тоже относится, — уже не так уверенно и нагло добавляет Джисон. — Да что ты говоришь?! — голос Минхо мягкий и мурчащий. Он всё ещё гладит его под футболкой, ведя ладонью выше и выше. И Хёнджин следит за его руками под одеждой, как кошка за своей добычей. Его взгляд слишком сосредоточенный и заинтересованный. О, боже, хватит! Джисон снова пытается вырваться — на фильм, похоже, наплевать уже всем. Минхо задевает ладонью сосок Джисона, тот снова вздрагивает и стискивает зубы. Теперь он уверен, что Минхо дразнит его специально — какой же он всё-таки садист. А Хёнджин, вместо того чтобы остановить это безумие, просто рассматривает Джисона. Что вообще происходит? Спросить Джисон не может или не хочет: озвучить происходящее значит сделать ситуацию ещё более неловкой. Хотя куда уже более? У Джисона стоит. Минхо прижимается губами к его шее, в этот раз вырывая настоящий стон. — Тебе нравится? — спрашивает Хёнджин и приподнимается. Его лицо горит и губы искусаны до красноты. Похоже, вся эта ситуация заводит не только Джисона, который оставляет этот вопрос без ответа. На чёрном экране телевизора идут титры, когда рука Хёнджина накрывает член Джисона через хлопковую ткань спортивных штанов. Он невольно в неё толкается и давится стоном, теперь уже по-настоящему оглушительным. Минхо скользит языком по ушной раковине, и вопросов больше не остается. Всё слишком очевидно. Они оба его хотят, а Джисон хочет их. Пора бы себе давно уже в этом признаться, даже если стыдно, даже если страшно до чёртиков. Как можно не хотеть идеально-красивого и ласкового Минхо или притягательного и очаровательно-глупого Хёнджина? Хёнджин срывается первым, забирается на колени к Джисону и сразу же просовывает руки под резинку штанов и белья. Накрывает ладонью головку, поглаживая большим пальцем. Джисон снова вскидывается. — Тише-тише, — шепчет Минхо на ухо. Наверняка он собирается мучить его долго и медленно. — Хёнджинни, полегче. И Хёнджин, как это ни странно, слушается, мягко обхватывает ствол, больше ничего не предпринимая. Джисон разочарованно выдыхает — нестерпимо хочется толкнуться в руку. Он закусывает губу и поднимает взгляд на лицо Хёнджина — его зрачки такие чёрные и почти пугающие. Неожиданно он продается вперёд и прижимается своими пухлыми губами к губам Джисона. И это так волнующе, словно его первый поцелуй. Нет, это куда лучше, потому что Хёнджин делает это так умело, так правильно. Толкается своим языком глубоко, плавно. Вылизывает рот и одновременно гладит член, размазывая смазку по стволу. И начинает дрочить в размеренном темпе. Минхо издает приглушённый стон и потирается сзади о Джисона. Между двумя разгорячёнными телами он теряется в ощущениях, сам притягивает Хёнджина ближе за шею, отвечает на поцелуй, ощущая болезненный укус Минхо в плечо, его мягкие ладони на своем животе и груди. Удовольствие концентрируется в животе, хочется одновременно потереться задницей о член Минхо, доставив ему немного удовольствия, и толкнуться в кулак Хёнджина. Джисон мычит в поцелуй, дрожит и кончает позорно быстро. Когда он открывает глаза, Хёнджин полностью заваливается на него и целует Минхо — Джисону плохо видно, но он слышит стоны, влажные звуки поцелуев, чувствует, как дрожат их тела, своим собственным. — Ты молодец, Хёнджинни, хорошо постарался, — хвалит его Минхо, проводя ладонью по волосам. Джисон фыркает и тоже получает немного ласки, прикрывая глаза — так хорошо ему никогда ещё не было. И всё вдруг кажется таким правильным и естественным, словно так и должно быть. Почему они не попробовали раньше?