Пунктир

Глава 3. Обещание

Цукасе снился сон о двух маленьких котятах с чёрной шерстью. Мамы-кошки нигде не было — только эти малыши: один ходил по высокому забору, рискуя упасть, а второй сидел на земле и жалобно мяукал, словно прося сородича прекратить глупить и спуститься. Цукаса подошёл к забору и снял котика, поставив на твёрдую поверхность под ногами. Тогда две пары ярких кошачьих глаз уставились на парня впритык. Этот взгляд гипнотизировал и в то же время не выражал ничего — Цукаса сделал шаг назад. Котята зашипели и бросились в противоположную сторону улицы. Тенма глупо хлопал глазами, прежде чем ощутить присутствие постороннего. Кто-то стоял прямо за ним. Вздрогнув, он почувствовал, как на плечо опускается чужая рука. Громкий звук от удара металла прекратил сновидение — парень подорвался на месте, часто дыша. Саки в комнате не было. — Что случилось? — спросил, заходя на кухню. Сестра испуганно обернулась. На лице читалась досада. — Прости. Разбудила? Заспанный Цукаса хмурился, соображая, что ответить, потрепал свои растрёпанные волосы. — Нет, всё нормально. — Извини, я правда не хотела. — Что ты делаешь? — Готовлю ужин, — ответила Саки, стоя спиной. — Зачем? Тебе вовсе необязательно… У тебя ведь всё болит, почему ты… — он не ожидал увидеть сестру за каким-то делом. Синяки виднелись из-под выреза кофты и никак не хотели сходить. — Цукаса, — Саки продолжала резать бекон тоненькими ломтиками. Чтобы осталось на подольше. — Я могу приготовить поесть. Я не настолько бесполезна. — А? — он подошёл ближе. — Кто говорит, что ты бесполезна? Девушка замерла. — Ты может и не говоришь, но это ещё хуже. Зачем ты мне врёшь? — О чём ты? — Ты вынужден много работать, чтобы нас обеспечивать. Так заботишься обо мне, а я… Даже поесть тебе не могу приготовить без проблем, — плечи девушки вздрогнули, и она беззвучно заплакала. Бессильное отчаяние охватило сердце брата. Он подошёл к Саки и обнял её. Гладил по волосам, но не прикасался к спине, чтобы не делать больно. — Перестань. С чего вдруг такие разговоры? Мне совсем не в тягость быть здесь с тобой. И я очень рад, что ты моя сестра. — Рад? — всхлипывая, спросила Саки. — Посмотри на меня. Это позор. Тут нечему радоваться… — Не смей так говорить о себе. Ты не виновата в произошедшем. А те, кто виноват, будут наказаны. — Нет, я не хочу этого. Давай просто забудем, пожалуйста. Давай сделаем вид, что ничего не было и никогда не будем об этом говорить. Я хочу… Хочу перестать вспоминать это каждую минуту. Я хочу, чтобы было как прежде. Почему какие-то подонки должны стать тем, что разделит мою жизнь на «до» и «после»? Они ничего не значат. Всё это не имеет значения, да? Да, Цукаса? — Да. Конечно, да, — успокаивающе отвечал парень хриплым голосом. — Тогда, — девушка отстранилась, вытерла слёзы тыльной стороной ладони, — никогда больше не будем о этом… Я хочу приготовить еду. Хочу выйти погулять на улицу. Ты пойдёшь со мной? — спросила почти жалобно, хотя брат ни за что бы не отказал. — Пойду. В последний раз шмыгнув носом, Саки расправила плечи. — Что ты готовишь? — заботливо спросил Цукаса, желающий сменить тему, чтобы не расстраивать. — Лапшу… С беконом. — Плотный завтрак. Отлично! Саки взглянула на него заплаканными глазами. — Ужин, Цукаса. Посмотри на время, — светлые брови парня удивлённо приподнялись, а золотые глаза устремились к настенным часам. Шесть вечера. — А говоришь, что не устаешь. Сам-то проспал весь день, — тихо ругалась Саки. Ледяная вода не взбодрила, только неприятно обожгла тёплую кожу лица. Цукаса встретился со своим отражением в зеркале — уставший, измученный, почти что болезненный вид. Закрывая кран, парень застыл как вкопанный, широко открыв глаза: на краю кафельной раковины лежал оставленный нож. Саки увидела? Скорее всего, да. Но почему не сказала? Цукаса в панике поднял в зеркало глаза — теперь они казались безумными. Произошедшее вчера закрутилось заедшей плёнкой, никак не желающей менять кадры. Ощущение деревянной рукояти ножа в ладони, быстрый замах. Кровь. Чёрные распахнутые глаза. Голоса, темнота улицы. Парень медленно опустился напол. Он вчера убил человека. Больше этого человека не существует. Страшно было не от самого факта убийства, как от того, что это преступление. Полиция ищет его? Есть улики? Подозреваемые? Глубоко дыша, Тенма представил как будет сидеть на скамейке подсудимых и рассказывать об убийстве, о мотиве, а Саки будет сидеть в зале. Стало тошно. Цукаса посмотрел на свои ладони — ещё вчера по ним стекала кровь. Руки убийцы. Лицо убийцы. Он — убийца. А Саки, выходит, сестра преступника. Честно, Тенма не был уверен, мёртв ли Накамура. Не был уверен в том, хочет ли, чтобы тот правда умер. — Брат? — донёсся голос с кухни. Саки надела кофту с длинными рукавами и штаны. На голову набросила капюшон. Проворачивая ключ в двери, Цукаса легко улыбнулся девушке. — Куда пойдём? — Может, на набережную? Там красивый вид. И медленными шагами они шли по знакомым улицам. — Можно мне перевестись в другую школу? — Да? — недопонимающее сказал Тенма. — Хорошо. А ты что думаешь насчёт своей школы? — Что я должен думать? — Ты ведь собираешься поступать? — Саки, — Цукаса вздохнул. — Учёба — это не самое важное для меня, пока что. Я закончу школу и буду работать усерднее. Тогда появятся деньги и на университет, и на нашу с тобой комфортную жизнь. Съедем отсюда, — по пути встречались палатки с бездомными, граффити с жуткими картинками, раскинутый мусор. Сирена местной полиции периодически срабатывала где-то вдалеке. — Это место не для нас. Мы выше этого. Лёгкая улыбка тронула губы сестры. Она о чём-то задумалась. — Я бы могла выйти на подработку, — пожала плечами, — знаю, что ты против. Не начинай, пожалуйста. Ты год назад был в моём возрасте и всё равно работал. Я же хочу как лучше. Я хочу чтобы ты не тащил всё на своих плечах. — Ты имеешь возможность не работать в шестнадцать, а делать то, что должна. — Что я должна? — Учиться, гулять с друзьями. Улыбаться. — А ты этого не должен? — А я должен заботиться о тебе. — Ты считаешь меня совсем слабой, Цукаса. Но я не слабая. — Я знаю. — Знаешь? — Знаю. — Так а когда уже поймёшь? Ты заботишься обо мне, а я хочу делать то же самое для тебя. Вместе мы сильнее. Я не маленькая. Цукаса усмехнулся. — Хорошо. Как не маленькая, пожалуйста, сделай кое-что для меня. — Что? — участливо спросила Саки, одновременно спотыкаясь на ровном месте. Цукаса схватил её за локоть, не дав упасть вниз. — Для начала смотри под ноги. Девушка поморщилась от боли в руке. Тенма резко убрал свою ладонь, выпуская из хватки. Он ни на секунду не забывал, что под одеждой Саки скрывается ужасное количество синяков и гематом, но просто рефлекторно… — Всё в порядке, — сказала Саки, натягивая улыбку. — Пойдём дальше. Они гуляли по набережной, смотря на высотки деловых районов вдалеке, тёмными башнями выделяющиеся на закатном небе. Ветер играл с длинными волосами Саки, а она, погрязшая в своих мыслях, выглядела отстранённой. — Знаешь что, — вдруг произнёс Цукаса, желающий разрядить обстановку, — мне сегодня снился странный сон про котов. — Тебе редко что-то снится, — розовые глаза сверкнули, — но если снится, то сбывается. — Неправда. — Правда! — улыбнулась сестра. — Ты мне в детстве рассказывал про свои сны, а они потом правда происходили. Цукаса шутливо закатил глаза. — А что снилось в этот раз? — полная энтузиазма, спросила Саки. — Два котёнка. Мяукали, бегали. Убежали от меня. — Да ты им не понравился! — шутливо подметила девушка. — Не знаю. С чего бы? Я же помогал. Потом ещё какой-то человек за мной стоял. — Может, их хозяин? Цукаса пожал плечами. — Может. Заворачивая в очередной переулок, они увидели идущую на встречу бабушку. Медленно передвигаясь, та несла пакеты в сумках. — Ой, ребятушки! — обратилась к Саки и Цукасе. Они остановились. — Подскажите, пожалуйста, где находится магазин тут ближайший? — Эм, — запнулась Саки, — вам немного пройти надо, — повернулась, указывая рукой. — До второго поворота, и там увидите вывеску. Только они, наверное, уже закрылись. Цукаса? Цукаса её не слышал. Смотрел в доброе лицо старушки, на её короткие ярко-розовые волосы. «Чудачка какая-то». — Цукаса? — А? Саки растерянно хлопала светлыми длинными ресница, а бабушка улыбалась и смиренно ждала рядом. На её лице располагались очки с толстыми круглыми линзами. — Магазин наш до скольки работает? — повторила вопрос сестра. — Он круглосуточный. Бабуля закивала. — Ой, а может, проводите меня? Понимаете, детки, приехала к сыну, а у него дом ничего съестного. Только пьёт, алкаш несчастный. Родную мать в лицо не узнал, — не редкая ситуация здесь. Цукасе стало жаль эту женщину. Морщины на лице давали понять, что ей много лет, и сын, скорее всего, один родной человек, что у неё остался. — Хорошо, — кивнула Саки и посмотрела на брата. — Хорошо? — Пойдёмте, — выдохнул Тенма. Милая бабушка топала медленно, говорила обо всём подряд, желая заполнить привычное ей одиночество. Саки улыбалась в ответ и кивала. Цукаса был рад знать, что у его сестры доброе сердце. Даже к незнакомцам она могла относиться с нежностью. Располагала к себе людей. — А что за синяки у тебя на лице, деточка? — с искренним сочувствием спросила старушка. — Ой, не обращайте внимание. Так глупо упала. Даже вспоминать не хочется. Поблагодарив за помощь, бабушка скрылась за дверями магазина, а брат с сестрой поспешили домой — уже было очень поздно. Тишина застоялась на улицах неблагополучного района, когда Саки поднималась вслед за Цукасой по ступеням. Парень достал ключи, взялся за ручку входной двери. Потянул вниз, и дверь открылась. Без ключей. Но Цукаса точно помнил, что запирал. Он продолжал стоять, хмурясь, и пропускать свет лампы тамбура в коридор квартиры. — Что такое? — спросила Саки, заглядывая брату за плечо. — Мне кажется, я запирал дверь. А она открыта, — сказал и тут же пожалел. Зачем заставлять Саки волноваться лишний раз? Но девушка отнеслась проще. Пожала плечами, заключая: — Замки уже плохие. Ты закрывал дверь, а она не закрылась. Цукаса обернулся на сестру, задерживая неуверенный взгляд. — Да брось, — улыбнулась та. — Боишься, кто-то обчистит нашу квартиру? Тут же красть нечего. Они зашли внутрь. Цукаса внимательно прислушался, быстро огляделся — всё на своих местах. Может, он слишком переживает. Это развивается паранойя? Когда убиваешь человека, твоя психика меняется. Даже когда убиваешь гондона. Повышенная тревожность с Цукасой теперь до конца его дней? — Завтра забери мои документы из школы, хорошо? — тихонько попросила Саки, разуваясь. — Синяки сойдут и я приду в другую. — Почему ты должна менять школу? — вынырнув из мыслей, спросил парень. Саки растерялась. — Все знают, что со мной произошло на вечеринке. Я не хочу, чтобы обо мне такое знали. — Не укладывается в голове: все знали и никто не решился ничего сделать. Даже после, никто ничего никому не сказал? — Цукаса, у них было оружие. Заявиться в дом полный школьников с пистолетом — это серьёзно. И ты обещал, что мы больше не будем это обсуждать. — Прости. — Ничего никогда не было. — Да. — Я получила синяки после серьезного падения. Цукаса смотрел на сестру, проходящую в комнату, а в голове был шум. Он нащупал в кармане штанов маленький нож-бабочку и решительно вышел из квартиры. Сбегая по ступеням вниз, завернул за угол дома, чтобы выбросить нож в мусорные баки. Краем глаза заметил машину. Чёрная, большая. Дорогая. Раньше Тенма точно не видел тут подобных. Подозрительно покосившись на тонированные окна, он быстро выкинул оружие и вернулся домой. Ночью Саки долго не могла уснуть. Цукаса рассказывал ей небылицы про чёрных котов, истории с работы и мельком услышанные сплетни в школе. Голос был тихим, успокаивающим. Парень и сам засыпал, и убаюкивал сестру. Нежный свет луны желал проникнуть к ним в окна, но оказывался безжалостно остановлен плотными шторами. В какой-то момент забытье сна сменилось тревогой — та острыми когтями царапала кожу Цукасы в области сердца. Он ведь сейчас врёт Саки. Не признаётся в том, что сделал. Она спит рядом, думая, что это её любимый хороший брат рассказывает сказки. Пусть полиция арестует его, пусть бог накажет за содеянное — только бы не видеть разочарование на лице Саки. Только не презрение в этих родных глазах. Он единственный для Саки близкий человек. Если она решится этого последнего светлого луча — погрязнет в темноте. Осуждение не имеет никакого смысла для Цукасы, только если это не осуждение от Саки. Может, она не простит его за убийство. Ведь говорила этого не делать. Просила не ввязываться. Может, не простит за то, что брат сядет в тюрьму, оставив один на один с трудностями. Однако призрачный шанс увидеть на лице сестры благодарность — за то, что отомстил, — не покидал душу парня. — Саки. — М? — сонно ответила девушка, не открывая глаза. — Я люблю тебя. Не забывай об этом, ладно? — Ладно, — спустя паузу ответила девушка. — А ты, взамен, не оставляй меня. Даже когда я буду взрослой по-настоящему. Пообещай мне. Если ты нарушишь своё обещание… — прозвучал шёпот Саки. — Я не брошу тебя. С чего бы? Саки пододвинулась ближе и обняла брата. Плохое предчувствие бушевало у неё внутри с того самого дня, как Цукаса вернулся домой в окровавленной одежде. Утром он наскоро застёгивал чистую белую рубашку. — Вернусь скоро, — школа Саки не была слишком далеко. Да и дел-то: забрать документы. Всё просто. Саки прокричала что-то одобрительное из спальни. Прозвучал дверной звонок. Парень вздрогнул, удивлённо глядя на дверь. Кто мог прийти? С той стороны вновь позвонили. Цукаса чувствовал, как тело будто налилось свинцом, когда посмотрел в глазок. Прокрутил замок. Дверь приоткрылась, представив взгляду чёрный цвет формы специальной группы захвата полиции. Страх, на миг заставивший мир вокруг исчезнуть, а потом разогнавший сердце до рекордных показателей, овладел Тенмой. — Цукаса Тенма? — спросил один из мужчин. Рядом стояло ещё четверо. Все они выглядели враждебно. Держали в руках оружие. Саки выглянула в коридор, потирая сонные глаза. — Брат, что такое? — и замерла, увидев полицию на пороге собственной квартиры. Цукаса повернул к ней голову — в янтаре глаз плескался страх, смешанный с растерянностью. — Вы обвиняетесь в предумышленном убийстве, совершенном с особой жестокостью. Пройдите за нами, — продолжили полицейские. Парень слушал их приказ, глядя на сестру. Саки выпрямилась, нахмурилась, непонимающе глядя перед собой. Смысл сказанного доходил медленно. А потом она встретилась взглядом с Цукасой — и земля ушла из-под ног. Это не могло быть правдой. Тогда почему он смотрел на неё так, словно просил прощения?