Чего не сделаешь ради друзей?

Минут через пятнадцать Чесу открылся вид на одноэтажный, но не такой уж и маленький дом. Зелëная краска на нëм слегка облупилась, окна давно не меняли; было видно, что за ним не особо ухаживают. – Дом, милый дом! – Провозгласил Эндрю, когда они вышли из машины. – Неплохо, старик, – откликнулся шатен. Про себя он вспомнил, как впервые привëл к себе в трейлер Глэма и улыбнулся этому воспоминанию. Они зашли. Прихожая была небольшая, скудно обустроëнная мебелью и захламлëнная всякими мелкими вещами и мусором. Горизонтальные поверхности покрывал тонкий слой пыли, обои были старыми и облупленными. – Можешь не разуваться. – Вижу, даму сердца ты себе ещё не нашëл? – поинтересовался музыкант. – Приглядываюсь, – немного подумав, ответил парень. Друзья оказались в просторной гостиной, такой же запущенной, как прихожая, но гораздо лучше обставленной. Пока Эндрю пошëл на кухню, Чес по-хозяйски устроился на диване, осматриваясь. Диван был завален всяким хламом: бутылками из-под виски (приятель его обожает), пачками из-под чипсов и разных сладостей. Перед диваном стоял столик, чуть дальше – тумба со старым, может, даже не работающим, телевизором. Около него стояла маленькая рамочка с фотографией. Шатен подошëл, взял её и стал разглядывать. На фото были изображены все Брайаны – семья Эндрю. В центре стоял крепкий мужчина, его отец, приобнимающий другого мужчину, очень похожего на первого – его брата. Справа от них расположилась милая женщина в лëгком платьице, держащая за руку отца – мать. В свободной руке она держала крошечного малыша. Рядом с мамой стоял ребëнок с чëрными волосами, торчащими во все стороны, едва достающий ей до локтя – сам Эндрю. На фото все пятеро улыбались. Чес был знаком с ними. Фоном фотографии служил небольшой трельер, чуть больше, чем у музыканта; вокруг него росла высокая трава. В кадр немного попал и соседский трельер, в котором жил Чес, и маленькая берëзка, растущая рядом с ним. Шатен помнит, как сам сделал эту фотографию. Воспоминания прервал брюнет, вошедший в комнату с двумя стаканами, широко улыбаясь. Он увидел фотографию в руках друга, и улыбка дрогнула. – Как они там? – Спросил Чес. – Их нет. Уже давно, – улыбка окончательно исчезла, а сам парень молча пошëл к дивану, не смотря на друга. – Чувак... – Да все окей! – он сделал вид, что ничего не было. Подробности Чес узнать не пытался. Он аккуратно поставил рамку на место и пошëл к Эндрю, уже щедро разливающему тëмный напиток по стаканам. Примостившись рядом с Брайаном, он взял свой стакан и по-хозяйски закинул руку на спинку дивана. Друзья чокнулись и залпом уничтожили свои порции. Алкоголь ударил в мозг. Видимо, Эндрю не экономит на любимом напитке. Сам парень уже наливал по второму стакану. После него тело начало начало расслабляться, напиток разливался по венам, согревая. Чес почувствовал, как развязывается язык. И не только у него. – А ты куда один-то ехал? – Поинтересовался брюнет, – где группа? Врать было бессмысленно, да и не так уж необходимо. Музыкант чувствовал, что нужно рассказать всë как есть. Рассказ был долгим, шатен изложил всë во всех подробностях. В конце своей истории Чес полез в карман за коробочкой, решив показать кольцо. Уже довольно пьяный друг взял украшение, пристально разглядывая его. Через полминуты он объявил: – Белое золото. Почему не взял что-нибудь подешевле? Недоумëнный, слегка затуманенный взгляд тëмных глаз метнулся к Чесу. – Над этим вопросом я и сам бился, – безразлично сказал шатен, глотнув виски. – У меня есть предположение, – начал друг, – но вряд ли оно будет тебе по вкусу, чувак. У Чеса появилась смутная догадка, что там себе нафантазировал Эндрю, но хотелось услышать "правильный" ответ. – Ну говори уже! – Нервно попросил он. – Этот твой друг тебе реально не очень-то безразличен, – с самой серьëзной миной произнëс тот. – Да иди ты. – Я серьёзно. Догадка, мать её, оказалась верной. Они смотрели друг другу прямо в душу. Эндрю – с мрачной серьëзностью, Чес – со злостью, прятавшей собой испуг. Брюнет, через время уже увидев в глазах приятеля лишь недоверие, поинтересовался: – Вот это, – он поднял дорогое кольцо на уровень глаз, – чистый перфекционизм? На тебя непохоже, не так ли? Будь всë не так, как я сказал, мы бы вообще не встретились: ты бы накопал в каком-нибудь супермаркете дешманскую ювелирку, почапал бы в свой отель – или где вы там тусуетесь? – и вручил бы Глэму колечко из фольги. Всë было бы именно так. Ну, если бы ты не хотел выполнять условие вашего бухого спора. Эти слова были как пощëчина. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, проломив рëбра. Самое страшное – Чес ни с чем из этого монолога не мог поспорить. Он задумался. Правда, если бы его сейчас попросили превратить мысли в слова, он бы не смог это сделать. Как бы это тупо не звучало, но он запутался. Парни просидели в гробовой тишине несколько долгих минут, пока Чес не налил себе до краëв напиток и не выдул его его залпом. Вид у него был такой, как будто он только что узнал о смерти родственника. Эндрю положил широкую ладонь ему на плечо и обратился, заставив того обернуться: – Просто посмотри мне в глаза и скажи, что тебе на него по барабану, если я не прав. – Мне на него... – промямлил он, замерев. Не мог он солгать, смотря в лицо этому человеку! Да, блин, ДА. Ему не по хрен на Глэма, но потому что он его друг – и только! Правда? – Давай, давай! – поторапливал брюнет. – Мне на него не по барабану... – Вот! – Но потому что он мой друг! Эндрю вздохнул. – Хорошо, сделаем по-другому. Скажи, что кольцо ты не из проволоки сделал не потому, что он тебе нравится. Скажи, что он тебе не нравится, – спокойно, но с вызовом сказал он. – Н-не нравится он мне. Это прозвучало так жалко, как будто слова принадлежали не Чесу. Голос дрожал, зрачки расширились – любой бы понял, что врëт. Брюнету он никогда не умел лгать. А ведь Чес сам только сейчас понял, что говорит неправду. – А теперь скажи мне, дорогой друг, – после хохотания произнëс Эндрю (у музыканта мурашки побежали по коже), приняв серьёзное выражение, – что ты его не любишь. Чë?! Возмущению шатена не было предела, но по взгляду друга он понял – придëтся отвечать. Ответ был очевиден: – Н-нет. Твою ж мать. Это прозвучало так же жалко, как и чëртов ответ на предыдущий чëртов вопрос. Брайан вновь залился громким хохотом. На секунду Чесу показалось, что у него сейчас произойдëт микроинфаркт. Пот стекал струйками, пропитав одежду и заставив её неприятно липнуть к телу. Наконец спустя несколько мучительных секунд приятель закончил смеяться и преобрëл самый серьёзный вид за этот вечер. – Чес, – произнëс он, по-прежнему держа руку на плече шатена и глядя ему прямо в глаза, – я тебя знаю лучше, чем ты сам, даже сейчас. Уж поверь. Чес безоговорочно верил. Он и сам это знал. – И я прекрасно вижу, – продолжал парень, – что у тебя наконец проснулись нормальные чувства. Не как с Эмбер, Мэк – или как их там звали? – и остальными твоими шалавами, а чувства. Нет, даже не так. Зависимость, во! Я не умею как-то красиво выражаться и сопливые речи тебе выдвигать не собираюсь... Просто скажу – вперёд! Он хлопнул его по плечу.