Дело "Кожевник"

— Так что там? — Новое тело нашли, прямо на квартире убили, — ведущий автомобиль синий ящер пару раз моргнул и помотал головой, отгоняя сонливость. — Говорят, труп в жутком состоянии. — Ещё что-нибудь? — Марл перелистал страницы журнала, украдкой поглядывая на проносящиеся мимо однотипные дома. — Или передали лишь это? — Без понятия, — Шавис прищёлкнул зубами, с трудом огибая вылетевшую из-за поворота машину. — Хозяин дома сумбурно что-то тараторил, не разобрать было… Разберёмся на месте. Серый слизнекот захлопнул журнал и перепроверил покоящийся в кобуре пистолет. Патрульная машина свернула во дворик, проехала до указанного подъезда и остановилась, старший офицер сразу же выбрался наружу, пока лейтенант глушил двигатель. Влажный воздух, чуть нагревшийся за прошедшее с ночи время, приятно проник в носовые пазухи, чёрные глаза детектива окинули взором четырёхэтажную панельку с относительно целой краской тёмно-зелёного цвета. Из-за двери показался встревоженно выглядящий пушистый белый слизнекот в растрёпанном пиджаке с парой заплаток на локтях. — Товарищи полицейские! — он двинулся навстречу, теребя связку железок в лапках. — Это какой-то ужас! Средь бела дня столь жестокое… — Формальности в сторону, ведите, — оборвал его монолог ящер. — Д-да, конечно! — трое быстро добрались до заветных дверей в «чудесный» мир убийств, и хозяин многоквартирки указал вглубь помещения: — Там, в гостиной. Не хочу заходить, осмотрите сами? — Всё равно придётся побеседовать потом. Сотрудники правоохранительных органов переступили невысокий порожек, немного пошаркали на входе об коврик, чтоб не наследить чересчур, и двинулись в необходимую комнату. Взгляд сразу уткнулся в частично знакомую картину — распластавшееся на диване тело. Трупы были неотъемлемой частью их работы, однако внешний вид тех сильно разнился: кто-то просто с парой колотых ран на шее, кто-то без конечностей, кто-то с воткнутым в мозг через глазницу ножом, кто-то разделён пополам трамваем, кто-то ещё как-то… У серийных убийц частенько был свой собственный почерк, Кожевник — не исключение. Бирюзовая ящерица, запятнанная собственной тёмно-голубой кровью, мертвенно лежала на пропитавшейся той же кровью мягкой поверхности дивана. В нескольких местах виднелись крупные участки обнажённой плоти — куски чёрной чешуйчатой шкуры отсутствовали, Кожевник буквально снимал с жертв скальп, но каким-то особым образом, крайне выборочно, ведь на одном трупе могла отсутствовать кожа по всей спине, а на другом — только чуть оголена грудная клетка. Марл нахмурился, узнавая этот почерк. — Сразу за осмотр трупа возьмёмся? — А чего тянуть? — Приступаем… — протянул следователь, вытаскивая из журнала листок с готовой формой. — Имя известно? — Домовладельца спроси, — лейтенант вытащил из-за пазухи пару многоразовых перчаток. Серый слизнекот вернулся в прихожую и подозвал бродящего кругами хозяина жилища. — Каньжи, — бегло ответил пушистый, трепля шерсть на подбородке. — Её звали Каньжи, точно помню. — Вот и замечательно, — без малейшего лучика света в голосе, пробубнил Марл, разворачиваясь и чирикая в бланке, — с первым пунктом разобрались… Восток, как там с ростом? — Пятнадцать насечек с… Двумя третями, — Шавис аккуратно перевернул тело на бок. — Выглядит молодо… — Молодо… Паспорт поищем позже, пока займёмся остальным. — Как скажешь, Пилигрим, — они старались в рабочей обстановке обращаться друг к другу по позывным, хоть и не очень любили их звучание. Лейтенант раздвинул челюсти покойницы. — Ротовая полость… Без повреждений, — слизнекот коротко пометил что-то на самом краю листка. — Глаза — в норме, спина… — синий ящер поёжился, прижимая спинной гребень. — Отсутствует участок шкуры примерно в… Шесть квадратных насечек. Плоть носит следы неглубоких колотых ран. Множество ран, — офицер бегло подсчитал наиболее заметные, попутно оценивая их характер. — Около тридцати двух. Выглядят так, что были нанесены после снятия скальпа. — Примерно тридцать две колотые раны на спине… — диктуя самому себе, Марл почесал концом ручки лоб и взглянул на следующую строку. — Дальше. — Шея… Глубокая колотая рана — предположительно, нож, — синий ящер ощупал место ранения, покрытое коркой засохшей голубой крови. — Есть следы пальцев… Отбой, это её собственные, пыталась зажать рану перед смертью… — он дождался, пока напарник занесёт информацию в бланк, и продолжил. — Задние лапы. На правой точно так же, как и на спине, снят скальп площадью в две насечки. Мышцы не носят следов каких-либо колотых ран… — Приступаем к осмотру под одеждой, — офицер поставил излишне жирную точку на листке, но внимания не обратил на это. — Впрочем, тут и одежды-то одни джинсовые шорты… — Гениталии без внешних повреждений, — констатировал Шавис, стянув с тела жертвы шорты с нижним бельём. — Внутри… Чисто. Кожевник в своём духе — просто свежует в паре мест и оставляет. — Раны кончились? — получив в ответ мрачный кивок, слизнекот пробежался взглядом по записям. — На химический анализ отправим сразу, как только появится возможность… Родственники уже в курсе? — Этим нужно заняться, — лейтенант стянул с лап перчатки, оставляя те лежать рядышком с трупом, и двинулся на выход, заранее окликнув домовладельца. Оставшись наедине с мертвецом, Марл решил не терять время даром и пригляделся к наполнению гостиной. Квартира среднего достатка, чуть просторнее его собственной двушки. Взгляд привлекла стена, завешанная шестью фотографиями в одинаковых оранжевых рамках и крупной картиной достаточно малоизвестного городского художника, у которого сам Марл, кажется, когда-то заказывал портрет, но позже сжёг тот. Причину и сам забыл… На картине ничего интересного не было, поэтому коп переметнулся взором на снимки. Фото, похоже, после окончания универа, фото на морском берегу в окружении случайно попавших в кадр рептилий и слизнекотов, фото за рулём учебного автомобиля, фото на вершине холма, расположенного недалеко от города, фото… Это уже полезнее — семейный снимок: ныне покойная Каньжи, рядом ещё один бирюзовый ящер чуток постарше, за их спинами стоят две совсем взрослые рептилии — бирюзовый отец семейства и белая мать. Следует оповестить всех членов семьи о трагедии, так будет правильно и с моральной, и с служебной точки зрения. Лично ему, Марлу, более нравились дела по убийству мусорщиков — там можно было не подбирать выражения, сообщая о гибели очередного рогатого, можно было вообще никого не уведомлять, пренебрегая правилами, ибо за жизни мусорщиков трясутся лишь тогда, когда те гибнут от лап законников. Лицемерие… — М-Пилигрим! — напарник показался в дверном проёме, что-то набирая на телефоне. — Разузнал по поводу родственников. В живых только брат убитой, Лэском зовут. — Меньше головной боли? — поинтересовался офицер. — Тебе этот дал номер? — Да, — ящер приложил телефон, немного отличающийся длиной от стандартных моделей, к барабанной перепонке, дожидаясь ответа абонента. Оба полицейских молча ждали результата совсем недолго, ведь Шавис почти сразу вздохнул с досадой: — Недоступен. — Это он? — Марл ткнул пальцем в молодого бирюзового ящера на фотографии. — Вероятно, — лейтенант вернул средство связи на привычное место и подошёл ближе. — Мне кажется, я видел его… — слизнекот вытащил свой мобильник, торопливо набирая поисковый запрос. На экране всплыли необходимые картинки, и он приблизил первую попавшуюся афишу какой-то рок-группы. — Вот этот! — коп указал на одного из ящеров на плакате, после чего присмотрелся на даты выступлений в нижней части афиши. — Похож, очень похож, — согласился напарник, сравнивая бирюзового ящера с электрогитарой и юнца на семейном фото. — И у этого коллектива вчера был концерт в Главном Городском Клубе ночной… И сегодня есть, — Марл бросил взгляд на наручные часы. — Прямо сейчас идёт. — Не люблю я всю эту беготню по причастным… — пробурчал синий, предвкушая решение старшего по званию. — Ты езжай в ГГК, я тут завершу осмотр, — следователь похлопал его по плечу, привставая на носочки своих туфель. — С телом разберёмся и без тебя. В путь. Шавис не стал спорить, понимая необходимость предпринимаемых мер, и покинул квартирку покойницы, направляясь к заглушенной патрульной машине. Осмотревшись, слизнекот прикрыл изуродованное тело жертвы пледом, лежавшим на тумбе у окна, и громко подозвал хозяина многоквартирного здания для дачи некоторых показаний. Пушистый белоснежный домовладелец неуверенно явился, его заметно передёрнуло от проступающих из-под бордового полотна пледа очертаний. — Как мне к Вам обращаться? — Б-бьерн, — трусоватый слизнекот постарался отвернуться от покойницы. — Итак, Бьерн, — офицер положил журнал на подлокотник дивана, — я задам Вам ряд вопросов, отвечайте конкретно и, разумеется, правдиво. Лады? — Хорошо, — он нервно сглотнул. — Сколько лет Каньжи проживала у Вас? — Д-да почти четыре года, — домовладелец закатил глаза, загибая пальцы на правой лапе. — Через семнадцать дней д-должна была снова за квар… — К ней приходили посетители, не знаете? — перебил Марл его малополезный трёп. — Наверняка приходили, соседи изредка жаловались на шум по ночам. — Хм… Следов взлома нету… — полицейский потёр свой влажный чёрный нос. — Вчера к ней заходили? — Меня н-не было вчера, жену навещал в больни… — Ничего не видели, — снова оборвал слизнекот, пресекая ненамеренный попытки уйти от темы. — Ничего. — С кем-то из знакомых жертвы общались? — практически сразу Марл решил уточнить: — В целом, а не вчера. — Ну… С её братом, — Бьерн притопнул каблуком. — Он ей помогал договориться по поводу квартиры. С… С её работодателем, приятный пухляш… — Вот тут поподробнее. — Слизнекот, т-такой бежевый, — домовладелец потёр подушечки пальцев друг об друга, чуть хмурясь. — Нам довелось пересечься, он, по доброте душевной, пригласил меня на чашечку кофе… — Номера не найдётся? — следователь выудил свой телефон и без оглядки на него разблокировал. — Оу, д-да, конечно… Сейчас… Записав последовательность цифр и удовлетворённо хмыкнув, серый напоследок решил пробить недостающую информацию о жертве: — Бьерн, не подскажите паспортные данные? Они у Вас точно должны быть. — М-мой п… — пушистый слизнекот осёкся, хлопая себя по лбу от осознания. — Извините, запутался. Сейчас вернусь с ними. Хозяин панельки умчался, едва не спотыкаясь об ковёр в прихожей, и офицер покривил уголок губ. Подобные личности нервировали его — постоянно мельтешат, торопятся с ответом, выказывают слабость и так далее. Чего здесь бояться? Трупа на диване? Грозного полицейского перед тобой? Убийцу, что ни за что не явится на место преступления? Гражданских бывалому офицеру не понять в полной мере… Марл, дожидаясь возвращения Бьерна, продолжил осмотр жилища. Бросающихся в глаза деталей в гостиной не было — задерживаться нужды нет, можно переходить к другим комнатам, а доскональным осмотром займутся эксперты, если то вообще понадобится. Санузел — нетронут, здесь вряд ли что-то происходило. Спальня — на кровати с очень даже мягким матрасом лежат несколько брендовых футболок, лёгкая куртка из искусственной кожи, светлые брюки и панамка вытянутой формы. Постель выглядела ровной — её не трогали с того момента, как прошлым утром аккуратно заправили. Открыв гардеробный шкаф, слизнекот, ожидаемо, обнаружил лишь одежду. Спальни, похоже, дело не коснулось, если не учитывать ещё одну футболку, неприметно валяющуюся около ножки кровати. Офицер поднял ту, расправляя и приглядываясь. Возможно, жертва незадолго до смерти сбросила футболку, проходя мимо покоев своего сна, и поэтому сейчас труп лежал в одних джинсовых шортах. Положив тряпицу на место, следователь прошёл на кухню. Вот здесь уже было, на что посмотреть. На обеденном столе покоилась пара гранённых стаканов с коричневатыми остатками спиртного на дне, в одном из них неподвижно лежало тельце маленькой зелёной сколопендры. В стороне стояли две пустые миски, судя по объедкам внутри, содержавшие как раз-таки сколопендр и ещё какие-то овощи, от которых даже остались приличного размера обкусанные части. Стулья, изготовленные специально под рост большинства рептилий, были задвинуты, но по положению стаканов можно было сделать вывод — они сидели друг напротив друга. Марл заглянул в холодильник: невскрытая упаковка голубых яиц, пакет относительно свежих сколопендр, пара пачек дешёвого сока гудуток, початая бутылка дорогого виски, завёрнутая в фольгу большая стеклянная тарелка с незнакомым офицеру запечённым блюдом, пакеты с разными овощами. Из улик можно было предположить лишь спиртное, что осталось в стаканах, потому он осторожно, придерживая за крышку, извлёк бутылёк и отставил его на кухонную столешницу. На отпечатки проверять, конечно, смысла не так много, ибо за Кожевником не находили отпечатков ни разу за столько лет, но попытаться стоит. Уткнув лапы в бока, Марл задумчиво постучал подошвой по новенькой напольной плитке светло-песочного оттенка. Взгляд переметнулся на тушку сколопендры за гранённым стеклом. Странно… Для чего вообще нужно было бросать в стакан с или из-под виски мёртвое насекомое? Офицер схватил трупик за хрупкие лапки и вытащил из стеклянной западни. Даже по прошествии солидного времени от сколопендры сильно разило виски, однако важно было другое — хитиновое тельце носило на себе сквозное отверстие почти в середине длинного туловища. Следователь вернулся к холодильнику и вытащил пакет с другими мясными деликатесами. Ложная тревога — подобные отверстия имеются у всех сколопендр, так их, похоже, на фермах умертвляют. Сам Марл никогда особо не баловал себя такими блюдами — его рацион сводился к дешёвеньким, но не лишённым приятного вкуса продуктам из ближайшей лавки — поэтому он не был в курсе подробностей. — Товарищ полицейский? — в кухню заглянул запыхавшийся Бьерн. — Я принёс нужные Вам бумаги.

* * *

Шавис застегнул куртку и выбрался из тёплого салона автомобиля. ГГК — одно из популярнейших мест в городе, особенно вечерами по выходным. Здание не раз реставрировалось, но мощные каменные стены всё ещё хранят в себе некий шарм прошлых лет, канувших в небытие. Кажется, когда-то клуб был вовсе храмом, под его сводами звучали монашеские песнопения, удары в позолоченный гонг и какие-то возвышенные речи проповедников в дорогих одеяниях. От этого и следа не осталось. Стоило начаться гражданской войне, так сразу же пропали все предубеждения о неприкосновенности священных реликвий неизмеримой древности. Сейчас о прошлом назначении ГГК напоминали, разве что, необычные обводы здания — правильная восьмиугольная призма огромного объёма. Сквозь камень стен пробивались приглушённые отзвуки концерта. Лейтенанта особо не интересовала музыка, хотя он порой и заслушивался кантри, передаваемым по радио, ему тишина, всё-таки, была по душе. Коротко поприветствовав охрану на входе в клуб и на всякий случай показав полицейское удостоверение, синий ящер быстро добрался до полутёмных коридоров, музыка здесь звучала отчётливее, подтверждая, что он движется правильно. На пути встретилась дверь с табличкой «Гримуборная», и коп, оглянувшись, стукнул по светло-коричневой поверхности двери, сразу же надавливая на ручку и заглядывая внутрь. — Кого ещё принесло? — раздался недовольный женский голос. — День добрый, полиция, — Шавис переступил порожек, замечая полулежащую в кожаном кресле бледно-розовую с серыми кончиками ушей слизнекошку в какой-то безвкусной шубке. — О как… — она занервничала, принимая менее развязную позу. — Вам кто-то конкретный нужен? — Да, я ищу Лэска, — кивнул офицер. — Он здесь, не знаете? — Я приведу его, сейчас, подождите недолго… Розовошёрстая торопливо бросилась к дверям на другом конце гримёрки, на ходу неуклюже задевая хвостом пустой кофейный столик. Взгляд полицейского переместился на составленные кучкой на столике рядом стаканы, поодаль от которых покоились бутылки недешёвого спиртного, а на стене чуть выше красовался постер выступающей в данный момент рок-группы. Лейтенант подошёл поближе, внимательно рассматривая плакат, прибитый к стене парой белых «гвоздиков». Изображённые существа крайне разнились: белый ящер, замерший в самом центре и мимикрирующий некоторыми участками чешуи под багровый фон, от природы громоздкий карамельный ящер по правое плечо от первого, у него из-за спины выглядывает розовый ящер с крайне стильным «природным воротом», так же по левое плечо стоит низенький, в сравнении с рептилиями, фиолетовый слизнекот, непринуждённо сжимающий в лапах барабанные палочки, а дальше, ещё правее от белого ящера — бирюзовый, придерживающий электрогитару за гриф и приоткрывший зубастую пасть… Это однозначно он, брат жертвы. Одна из достаточно тонких дверей в гримёрку распахнулась, и внутрь ввалился Лэск, следом неторопливо зашла та самая слизнекошка в шубке и прикрыла створку, в которую влетали требовательные возгласы разгорячённой толпы. — Оф-фицер? Что-то случилось? — бирюзовый, мерцая ярко светящимися на хвосте кольцами, недоуменно замер в десятке насечек от Шависа. — Здравствуйте, Лэск, — он взглянул на молодого, но уже превосходящего его в росте ящера, тяжелея взглядом. — У меня скорбная весть о вашей сестре… — Каньжи?.. — гитарист вздрогнул от одной только мысли. — Её нашли мёртвой в собственной квартире полтора оборота назад, — для синего ящера уже стало привычным сообщать о смерти кого-либо, отчего никакой неловкости или нерешительности в его тоне не было и капли. — Поиски убийцы уже начаты. — К-как?.. — бирюзовый ящер уставился притупившимся взглядом в тёмно-серый пол. — Н-н… — Я сожалею, что это произошло… — лейтенант украдкой посмотрел на напряжённо стоящую в стороне розовую слизнекошку. — Вы сможете увидеть тело в морге в ближайшее время… — Как это могло случиться?.. — Мы не располагаем всеми подробностями, но обещаем держать Вас в курсе событий. В очередной раз открылась дверь, и в помещение ввалился малость пошатывающийся вокалист группы, а за ним проскользнул фиолетовый слизнекот. — Лэск? — окликнул белый, чуть робея при виде копа напротив. — Чт… — сочтя не слишком тактичным задавать вопросы другу в весьма подавленном состоянии, белый ящер медленно подошёл и приятельски похлопал по плечу. Тем временем фиолетовый, не проронив ни слова, обогнул трёх рептилий, обмениваясь взглядами с слизнекошкой, подобрался к столику и наполнил рокс виски, осторожно протягивая гранённый стакан подёргивающемуся бирюзовому гитаристу. Уловив запах спиртного, тот влажными глазами присмотрелся к стакану, выхватил и залпом опустошил, после чего вернул тару другу и прошипел: — Неси ещё… Прижав уши, слизнекот развернулся, берясь за бутылку и чуть взмахивая затянутым в «чехол» особых брюк хвостом, весомо волочащимся по полу. Офицер, сцепив когтистые лапы сзади, неуверенно прочертил носком левой туфли маленькую дугу по напольному покрытию, наблюдая, как фиолетовый подаёт ящеру вновь полный крепкого алкоголя рокс и, заодно, початую бутылку того. Дрожащими лапами сжав это всё, Лэск отошёл от полицейского, пытаясь мысленно себя успокаивать. Как назло, в гримёрку заглянул ещё один участник группы — клавишник — и расправил воротник. — Парни, ну где вы пропадаете?! — он недовольно прищёлкнул аккуратными коготками по дверной ручке. — Аболн скоро уже не сможет фанатов соло на басу сдерживать!.. — Хольш, — строго, но негромко процедила бледно-розовая слизнекошка, делая пару шагов к до сих пор молчащему барабанщику группы, — не сейчас… Несколько мгновений поразмыслив, ящер скрылся за дверью, и Шавис мрачным тоном протянул: — Ко мне остались какие-либо вопросы? — Нет, — гитарист опёрся лапой, сжимающей уже пустую бутылку, на спинку кресла, смотря на офицера через плечо. — У меня нет пока что… — Господин полицейский, можно Вас на пару слов? — слизнекошка встряхнула шубкой, поправляя. Она вывела синего ящера обратно в коридор, через который тот ранее попал в гримуборную и которым планировал покинуть ГГК, и сходу задала не дающий покоя вопрос: — Это же… Это Кожевник убил её? — Вероятно, что да, — не стал скрывать лейтенант. — Не могу дать гарантий по его поимке, хоть мы и приложим все усилия… — Страшно… Я почти не знала Каньжи, но… — розовошёрстая потеребила пальцы, ёжась. — Страшно, что не понимаю, откуда вообще ждать… Опасность… — Как тебя зовут? — офицер чуть наклонился, чтобы быть на одном уровне с её мордой. — Ньесса… — Ньесса, послушай, — ящер, пользуясь своими инстинктами, ощущал исходящее от слизнекошки нервное напряжение. Он осторожно взял ту за запястья, замечая на предплечьях обеих лап множественные следы уколов. — Нечего переживать. Мы обязательно поймаем этого психопата, — промелькнула мысль «Кожевника вернее бы называть профессиональным киллером, чем психом», но тут же была отметена. — С каждой жертвой мы становимся всё ближе к разгадке, скоро ты сможешь выдохнуть с полным спокойствием. К тому же, он не так часто находит себе жертв, поэтому не бойся понапрасну всего лишь одного убийцы. Та решительно кивнула и вернулась в гримёрку. Шавис, посчитал свою работу здесь выполненной и, развернувшись на месте на сто восемьдесят градусов, побрёл изученным маршрутом. По пути к патрульной машине, лейтенант без энтузиазм зыркнул на вновь сгущающиеся тучи, вот-вот готовые прорваться обильным ливнем. Щёлкнул ключом, забрался в салон и взялся за телефон, проверяя на всякий случай входящие. Ящер, убедившись в отсутствии неотложных дел, позволил себе чуть расслабиться, откинувшись на водительском сидении и потирая чувствительные чешуйки возле роговых пластин. Разговоры выматывали его, именно по этой причине он говорил, в основном, по делу или непринуждённо, когда дело касалось бытового. Если он, Шавис, и умудрялся разговориться, то это длилось даже меньше трети оборота. Он молчалив. Автомобильная радиостанция призывно пискнула, и ящер рефлекторно выхватил из гнезда микрофон, щёлкая тумблером. В динамиках зазвучал чёткий голос диспетчера: — Срочный вызов. Драка в баре. Имеются раненные. Адрес… — лейтенант мысленно вздохнул, предвкушая грядущую возню и проворачивая ключ в зажигании.