Дело "Кожевник"

Вдалбливающийся в чуткие уши слизнекота трезвон будильника наконец-то добился своего, выводя офицера из беспробудного сна, полного размытых переживаний. С трудом поднявшись с постели, Марл двинулся на звук, будильник обнаружился на полу, недалеко от тумбы. Рассеянное сознание не спешило приходить в норму, поэтому он решил пока просто привести себя в порядок. Треть оборота он провёл за попытками вернуться в уверенное состояние, в котором и должно всегда находиться. Травяной салат, кружка воды, чуток тушёного мяса стервятника не первой свежести — весь завтрак, желания бродить по магазинам, выбирая и закупая продукты, не было, ему вполне достаточно чего-то простенького и бутылки виски, которого, к слову, в квартире не осталось с позапрошлого дня. По завершении, чуть позалипав в запятнанную липкими разводами поверхность стола, офицер поднялся, бросая взгляд на часы — два с третью оборота, у него ещё треть осталась на то, чтобы дойти до участка и официально окончить отпуск, приступив к заколебавшей до невыносимого службе. Слизнекот застегнул привычный китель, переложил старенький телефон из сумки в карман, так же поступил и с бумажником, мимолётно взглянул на фоторамку, лежащую лицевой стороной вниз, и хлопнул дверью, тут же по жилищу тихо разнёсся щелчок замка. Неясный трепет поселился в груди Марла, стоило ему только выйти на зябкую от сырости улицу. Гул машин сегодня был не таким напористым, как обычно, спешащих по делам существ заметно меньше, хотя привычная компашка рогатых мусорщиков грязных окрасов всё так же стояла возле арки, выходящей к дороге. Спокойствие, именно это сейчас ощущалось повсюду, и именно этого так хотелось офицеру перед суматошным днём. Да, день будет трудным, это уже константа. Бумаги будут сыпаться из лап, коллеги по-доброму и не очень подшучивать, голова побаливать, а оставленная на углу здания бутылка привлекать внимание, словно это и есть его заветная мечта. За спиной медленно открылась подъездная дверь, и изнутри, прошмыгивая мимо замершего слизнекота, выскочила фонарная мышь песочно-жёлтого цвета. В его районе в основном живут слизнекоты да мусорщики, поэтому запомнить всех мышей в морду труда никакого не составляло. Фыркнув себе под нос, Марл зашагал к каменной арке. — Эй! Эль-копо! — оказавшийся ближе всех к офицеру мусорщик говорил с сильным акцентом, от чего страдали вообще все рогатые уродцы из-за отличного строения тела. — Чего такой хмурый? Начальник невзлюбил, к ноге приказывает?! Его дружки зашлись в ядовитом смехе, когда короткошёрстый слизнекот, не отреагировав, прошёл мимо, и главарь этой шайки проговорил на их диалекте «обиделся на правду». Спорить с этими отбросами бессмысленно. Однажды он уже пробовал — рогатые, понимая, что проигрывают, перескакивали на другую тему, неприкрыто насмехаясь над несогласным. Неудивительно, что при таком характере большинство мусорщиков пребывало в нищете, перемежающейся с криминалом и прочей незаконной деятельностью. Всех бы давно посадили по тюрьмам да следственным изоляторам, если б не их численность и физическая сила. Посадишь десяток мусорщиков без безоговорочных доказательств вины — заинтересованные стороны обвинят в расизме, начнут судиться и в итоге, в лучшем случае, останешься ни с чем. Тарерд, начальник городской полиции, прекрасно понимал, какие политические силы сосредоточены в необразованных руках рогатых выродков, отчего старался как можно осторожнее действовать в их отношении. Марл до сих пор помнил внеплановый брифинг на эту тему… — Приложите дубинкой по макушке одного-двух мусорщиков — плевать, пристрелите одного-двух рогатых — готовьтесь к разбирательствам. К сожалению, я ничем не смогу вас защитить, коль за дело возьмутся действительно серьёзные личности, — начальник с досадой скрипнул алыми когтями по новенькому столу, с высоты своего роста глядя на подчинённых. — В тюрягу не упекут, но могут и из правоохранительных выгнать, как бы я ни протестовал и ни изворачивался. Сотрудников и так нету ни хрена, а тут ещё и оставшихся лишаться придётся… Несколько лет прошло с того брифинга, Тарерд стал лишь жёстче, хоть к своим и старается относиться по-дружески. Как-то раз не сдержался и вцепился своими мощными челюстями в какого-то наркоторговца, чуть не загрыз того на месте, выдрал знатный кусок пахучей плоти. Пожалуй, образ сурового красного ящера, готового разорвать в клочья любого, закрепился за начальником полиции достаточно крепко, что про него и всякие байки жуткие пошли. Марл ухмыльнулся — ему и самому доставалось от Тарерда порой, но сейчас все болевые точки и рычаги давления известны, отчего с начальником удавалось держать нейтральные отношения. Это отлично, это просто замечательно, ибо серому слизнекоту с лап сходили мелкие опоздания, запои каждый отпуск… — Утро беспечное, Марл, — приветственно отозвался возящийся за стойкой слизнекот бледно-рыжего оттенка с короткими ушами. — Подсказывать, где ключи от кабинета, надеюсь, не нужно? — Возрадуйся, помню, — офицер порылся в кармане, вытащил связку железок и потряс ею в воздухе, получая одобрительный взгляд коллеги. Поднявшись на второй этаж и поприветствовав встретившихся по пути нескольких ящеров, уже торопящихся по служебным делам, слизнекот проник в родной кабинет. Два стола, стоящих напротив друг друга, широкое окошко, заслонённое в данный момент жалюзи, два офисных кресла, одно из которых валялось на боку, стеллаж, заваленный доверху папками досье и прочего, небольшие ящички для бумаг. Прошествовав к собственному неказистому рабочему месту, Марл поднял кресло, лениво подвинул одетой в туфлю лапой синюю папку, что никак не соберётся отнести на место, и, облегчённо выдыхая, опустился на относительно мягкую поверхность. Надо вспоминать, что к чему, на это потребуется не меньше половины оборота… Вроде бы, он занимался тремя делами сразу перед тем, как уйти в отпуск… Да, тремя… Офицер порылся на захламлённом столе и раскопал под тремя папками и грязной кружкой из-под кофе свой журнал. Поцарапанная желтовато-коричневая обложка с несколькими эмблемами полиции по краям, на корочке начертаны имя и позывной «Пилигрим», внутри особо выделяющиеся листки сразу бросились в глаза. Первые два дела он закрыл, просто забыл убрать документацию, а третье… Слизнекот поёжился, читая заголовок. «Кожевник» — одного слова достаточно, чтоб в памяти всплыли не слишком приятного вида тела жертв. Три года бьются детективы над этим делом о серийном убийце, никто ничего обнаружить не может, а трупы продолжают находить… Марл отложил журнал на стол, берясь за виски, словно только что оказался перегружен поступившей в мозг информацией и будет вынужден обрабатывать её полдня. Осторожный стук в дверь прервал безрезультатные раздумья, и офицер достаточно громко выдохнул: — Входите. — Здравствуйте, — заскочив в кабинет, тихо проговорила фонарная мышь, прямо сейчас не светящаяся. — Не обращайте внимания, мистер Марл, я только чуть приберусь и уйду. Младшая сотрудница, в основном выполняющая простенькие поручения в пределах участка, с лёгким недоумением взглянула на заваленный хламом стол старшего по званию и принялась разгребать нагромождения бумаг. — Конна, раньше-то не прийти было? День назад? — коп вытащил из журнала лишние дела и подал их ей. — Чтоб меня не дёргать зазря. — Ключей от кабинета всего два: один у Вас и ещё у мистера Шависа. Из-звините, — мышь дёрнула ухом-тарелкой, прислушиваясь к тяжёлым, проносящимся мимо дверей шагам в коридоре. — Так или иначе пришлось бы отвлекать. Но Шависа встретить не удалось, а Вас от отпуска отвлекать… — Не продолжай, — слизнекот поправил ворот кителя и вновь откинулся на спинку кресла. Сейчас ему нужно было молчание. Восстановить всю информацию, определить следующие шаги, опросить того, кого надо, так, чтоб не потерять время задаром… Почему он, Марл, должен разбираться с этим «Кожевником»? Вроде бы, он задавался таким вопросом каждый раз, выходя из запойного отпуска. Его точно не назначали на него просто так, он однозначно вызвался добровольцем, а вот отчего? Причина, причина… Ноль, без вариантов, память крепкий алкоголь в этой области окончательно отшиб, что, впрочем, к лучшему. Наверное. Офицер подал собирающейся уходить с огромной стопкой журналов и бумаги Конне пустую кружку, которую та неловко сжала за ручку маленькими зубками, после чего покинула кабинет, намереваясь в скором вернуться вновь. Слизнекот посмотрел на изрядно прибранную поверхность стола, взгляд опустился на пол, всё ещё устланный папками разных невыразительных цветов. Что из этого — раскрытые преступления? Он подобрал первую попавшуюся и взялся за ленивое изучение содержимого. Убийство, убийство, ограбление, убийство, разбойное нападение, убийство, убийство, ограбление… Как ни было б иронично, но в большинстве случаев преступниками оказывались мусорщики. Внутри потеплело. Один рогатый пытался замести следы, сбросив труп рептилии в реку, предварительно замотав в пакеты, другой — прятал тело в своей квартире до тех пор, пока личинки буквально не посыпались с потолка соседей снизу, третий — уходил от погони на машине жертвы и в конечном итоге проморгал поворот… Справедливости ради, были и слизнекоты, и ящеры, и, что крайне редко, мыши, однако тех в процентном соотношении было меньше, чем мусорщиков. Внутри тепло и не думало пропадать. Марл почесал подбородок и взял другую папку. Копия дела из соседнего города, куда его отправляли в качестве подкрепления. Облава на сектантов, обошлось без жертв среди сотрудников правоохранительных органов, зато среди противников некоторые, пытаясь сопротивляться, выхватили либо слишком сильные удары, либо вовсе острый кусок свинца в мохнатое тельце. Ситуация была серьёзной, однако разрешилась без проволочек, стоило лишь новости о секте пробиться в СМИ. А «Кожевник»? Нет, без толку, все и так знают о серийном убийце, все его боятся, но ни единого шага вперёд, только топтание на месте. Фонарная мышь бодро заскочила в кабинет и немедленно продолжила уборку: — Как можно вообще в таком сраче работать? — Ты мою квартиру не видела, — ухмыльнулся слизнекот, пряча некоторое сожаление. — И слава небесам, — она нахмурилась, что было трудно заметить из-за тёмной шёрстки. — Если уж на рабочем месте такой затор из хлама… Сегодня же упрошу вернуть оба ключа от Вашего кабинета на их законное место, чтоб не таскали с собой повсюду. — Относись проще, — коп подал помощнице несколько папок, ранее лежавших на полу. — Не могу. Конна взвалила на лапки тяжёлую для неё стопку и развернулась к двери, однако тут же отшатнулась назад, ударяясь об край стола и чуть не роняя документы, её тельце испуганно мигнуло голубым светом, тут же угасая — в проходе стоял сурового вида красный ящер, совершенно бесшумно подкравшийся. — Пилигрим, как закончишь осваиваться, ко мне в кабинет. Прости, что напугал, Конна, — начальник городской полиции развернулся и, едва протискиваясь в проём, выбрался в коридор. — Однажды так и отброшу лапки… — прошептала фонарная мышь и, украдкой глянув на неподвижного Марла, скрылась следом за Тарердом. Он понадобился начальнику для разговора тет-а-тет? Любопытно. Давно такого не случалось, слизнекот даже не мог сказать, сколько раз в принципе он болтал с Тарердом с глазу на глаз. Будь он новичком, переживал бы, однако с его опытом было лишь одно ощущение — недопонимание. Марл подхватил журнальчик, подскочил с кресла, подтянул галифе и вышел прочь, оставляя комнатушку пустовать. Уже совсем скоро он вошёл в кабинет бывалого копа, пробившегося до поста начальника за десяток лет особо активной преступности, Тарерд встретил его кивком, предлагающем сесть на принесённый, похоже, из подсобки стульчик, а сам тем временем занял кресло с чуть разошедшейся обивкой. Напряжённое молчание продлилось совсем недолго, начальник едва слышно вдохнул, сцепил когтистые пальцы и пробурчал своим привычно грубым голосом: — Как самочувствие? — Голова побаливает, в остальном же — в норме, — слизнекот не ёрзал под тяжёлым взглядом старшего, нет, он совершенно спокойно сидел, играя в гляделки. — Скажу прямо: меня не будет сколько-то недель, вызывают на южную окраину… — Мобилизация? — уточнил офицер, получая положительный ответ. — Ты разве не староват? — У них там, на фронте, такие же проблемы… — мрачно проговорил Тарерд. — Офицеров со знанием дела нету, разногласий много зато. В общем, сегодня уезжаю, тебя оставляю за главного. — Меня? –Марл подался вперёд, теперь его действительно это интересовало не на шутку. — Ты здесь самый надёжный, — его слова вызвали лишь больше вопросов, выразившихся хмурым выражением мордочки слизнекота, и ящер принялся объяснять: — Не прикидывайся, что первый день на службе. Ты, если закрыть глаза на запои, отлично справляешься, идёшь по моим стопам, хоть и немного по-своему. — У меня нету представления об управлении отделом полиции, — коп взъерошил серую шерсть на хвосте. — Я всю жизнь бегаю по поручениям и приказам, командовать не смогу… — Спокойно, тут все и так сами по себе, — прервал его Тарерд. — Каждый и без меня знает, что входит в его обязанности. От меня просто правила требуют оставить кого-нибудь за главного на время отсутствия. — А коль что случится? — Разберёшься, — алый начальник выдвинул ящик своего стола и достал оттуда лист бумаги. — Здесь подтверждение, что меня подменяешь, возьми себе. — Принято… Что-то ещё? — слизнекот сложил документ в маленький квадратик и припрятал в нагрудном кармане кителя. — В кабинете моём не царствовать, — фыркнул ящер. — Не доставало мне, если… Когда вернусь, прибираться здесь. На этом всё, свободен. Марл вышел за порог, проводил взглядом чёрно-синюю Конну, продолжающую сдерживать свечение своего тела, и двинулся на своё место. Нужно перечитать все материалы по делу «Кожевник», пока новых не поступило. В нём до сих пор теплилась надежда, что это злосчастное дело удастся раскрыть — наивно, однако и не такое преодолевали! Тут ещё до него серийного убийцу ловили в течении десяти лет, Тарерд в этом непосредственное участие принимал и мог много чего рассказать, поэтому пока новое «нераскрываемое» дело не выглядело таковым. В кабинете к его приходу было чистенько — фонарная мышка постаралась, быстренько утащив лишнее в свою норку, вернее, архив. Слизнекот откинулся на офисном кресле, перечитывая строки отчётов и рапортов, весомая часть коих была составлена им самим. Честно говоря, он и так всё это знал, нужно было лишь освежить воспоминания, затуманенные алкоголем, окончательно выветрившимся из организма с приходом в участок. На наручных часах красовались три с половиной оборота, когда офицер отложил журнал на столик и помассировал веки и лоб. Да, идей, с чего начать, нету. Как всегда… Жужжание телефона в кармане вывело из дум, Марл бегло приник к трубке, слыша знакомый голос: — Восток вызывает Пилигрима. — Пилигрим на связи. Что-то срочное, Шавис? — Ты в участке? Я сейчас подъеду, заберу, — синий ящер был сонный, говорил достаточно вяло, но его явно что-то беспокоило. — Принято, выхожу, — офицер подорвался с места, переходя на быстрый шаг и оставляя кабинет позади незапертым. По пути надо забрать оружие, иначе потом будет весьма неприятно оказаться без возможности воздействовать на нелегалов, что обязательно встретятся рано или поздно.