Король в красном

      Для кучки неотёсанных бандитов банда Ларами даёт слишком сильный отпор. Отстреливаясь, Бутхилл серьёзно задумывается над тем, почему шериф не предупредил о возможной опасности и не обмолвился хотя бы парой слов о противнике. Неужели вид разодетой Недотёпы и Галактического рейнджера настолько воодушевляюще на него повлиял, что он банально забыл, что два человека с как минимум десятком на сложной территории не справятся так легко?       Форт имеет самую традиционную структуру: небольшое пространство, огороженное разрушившимися от обстрела стенами, и парочка сожжённых деревянных домов. Глядя на форт, Бутхилл представляет давнюю эпоху расцвета Фрати, когда планета ещё не была выгоревшим под солнцем изгоем. На Арган-Апачи стояли похожие форты, которые когда-то служили местом дислокации военных, но ни Бутхилл, ни кто-либо из местных никогда не пересекался с ними. Военные и ковбои жили обособленно.       Бутхилл, пробив путь к центру, прячется за одним из домов и перезаряжает револьвер. В висках пульсирует, голова тянет. Пыли становится больше. Он пытается разглядеть среди мельтешащих бандитов Бригеллу, но её нигде нет. Раздражённо стиснув челюсти, Бутхилл резким движением перестраивает ладонь в дуло револьвера и смело выскакивает из укрытия, нацелившись на подставивших спины бандитов. Два метких выстрела, сильный толчок в плечо, которое тут же начинает неметь, и короткий сигнал, кольнувший во всем теле. Бутхилл кривится, отступив назад, и не оглядываясь скользит по пыльной земле в сторону другого дома, обугленного и одинокого.       Упав на одно колено и уронив револьвер на сухую почву, Бутхилл хватается за плечо. Попавшая в металлический сплав пуля порвала куртку, подмяла серебристые пластины, и из вмятины сочится густая голубая жидкость. Бутхилл морщится, быстро расковыривает дыру, ничего не чувствуя, достаёт пулю и с опаской вздрагивает, как затаившийся в укрытии зверь. Бандиты простреливают деревянную стену дома.       Бутхилл, конечно, профессионал в своём деле и что только не пережил за столько лет охоты на маркетщиков, но не бессмертный.       Бутхилл смазывает пальцами вязкую голубую кровь и поднимает голову, услышав тихий перезвон колокольчиков. Тонкий и звонкий, он предшествует нечеловеческому смеху и шёпоту на непонятном языке. Ни мужской, ни женский, но такой противный, что проникает под кожу и заставляет на секунду снова почувствовать себя живым. Почему-то плечо начинает болеть.       Этот противный неестественный тоненький смех, замораживающий всё изнутри и замедляющий, вместе с ритуальным шёпотом дезориентирует. Выстрелы прерываются. Прежнее ясное небо, украшенное облаками ваты, мрачнеет и наливается густым гранатовым цветом, и само солнце начинает течь багрянцем, сползающим тонкими ручейками к горизонту.       Бред сумасшедшего. В сочетании со смехом и перезвоном колокольчиков под сопровождение шёпота в голове не укладывается, как эта безумная, пьянящая рассудок атмосфера может происходить здесь, в этом высохшем форте на пыльной Фрати. Каждый звук размыт, острый железистый запах пробивает нос. Лёгкий озноб пробегает по позвоночнику, вскидывается чутье, призывая прислушаться к происходящему. Особенно к смеху и перезвону. Всё внутри напрягается и вытягивается струной.       Что-то направляет Бутхилла вперёд.       Бутхилл пользуется моментом всеобщей растерянности и высовывается из укрытия. Несколько быстрых выстрелов, и он снова прячется. Бандиты оживают, палят по нему в ответ, заставляя залечь обратно в укрытие. Бутхилл отчётливо слышит, как кто-то бежит в его сторону, а потом слух на несколько секунд прорезает свист. Раздаётся выстрел, мелькнувший лишь секундной ярко-красной острой вспышкой, и пуля пробивает подбежавшего к укрытию стрелка. Она проходит насквозь, влетает в следующего бандита, стреляющего с высоты боевого хода, и разрывает его на кусочки.       Бутхилл, зажмурившись, укрывает глаза ладонью и отворачивается. Кровавый взрыв заглушает крики и грохот, поднимается ещё больше пыли. Дымка наконец-то рассеивается, и диск дрожащего солнца перестаёт истекать алым. Возвращаются привычная синева и мягкие облака, снова бежит с шорохом ветер. Бутхилл поднимает с земли скользкий от голубой крови револьвер и встряхивает его. Он сухо, судорожно сглатывает, с опаской оглядываясь.       Ни смеха, ни звона, ни тихого, неразборчивого шёпота. Бандита на боевом ходе, в которого попал выстрел, разорвало на крупные куски, и стена под ним окрашивается багровым. Бутхилл добивает оставшихся противников, растерянных и перепуганных, и с наступлением затишья небрежно вытирает окровавленную ладонь о штаны.       Бригеллы всё ещё не видно. Девчонки, Кассиэль, впрочем тоже. Он понимает, что ошибся: стоило спросить, как она выглядит, чтобы у них были хоть какие-то ориентиры. Бутхилл замечает среди трупов молодую женщину с повязкой на лице, и недобрые мысли начинают ворочаться в тяжёлом, ещё не отошедшем от увиденного рассудке.       Будет нелепо, если он случайно пристрелил Кассиэль.       Бутхилл оббегает форт. Заглядывает в каждый сожжённый дом, поднимается на боевой ход и, насколько позволяют уцелевшие коридоры, разыскивает следы хоть кого-то из выживших, чутко прислушиваясь и присматриваясь. На малейшее движение, будь это приземлившийся на труп голодный ворон или развевающийся на ветру кусок ткани, он реагирует молниеносно с уже застывшей над кобурой ладонью.       Левая рука немеет. И пусть кровь с плеча уже не бежит, ладонь едва работает. Пытаясь согнуть и разогнуть омертвевшие пальцы, Бутхилл не замечает подозрительно мелькнувшую тень, а когда слышит цокот копыт, становится уже поздно. Он вскидывает голову, видит, как из ниоткуда выскакивает лошадь с двумя наездниками — очередной бандит и дама в лёгком платье, — и глупо замирает.       А вот и Кассиэль.       Бутхилл, ошпаренный этой мыслью, спрыгивает с боевого хода, подхватывает упавшую шляпу и устремляется к выходу из форта. Он громко свистит. Выбежав через разваленную арку, Бутхилл хватает подбежавшего коня за поводья и с тревогой замечает Бригеллу. Она стоит у сожжённой телеги, опираясь на карабин; с багровой половины её маски густо капает что-то алое и вязкое, колени согнуты вовнутрь, с трудом держа дрожащее тело. Метнув хмурый взгляд в сторону ускакавшей Кассиэль, Бутхилл быстро подходит к Бригелле, ведя коня под уздцы, и хватает её за плечо. Крепко сжав его, он помогает ей выпрямиться. Коню Бригелла нравится ещё меньше: животное чует что-то неладное и сопротивляется, пытаясь отвернуться от истекающей кроваво-винным Недотёпы, и беспокойно бьёт копытами землю, громко фырча. Бутхилл крепче сжимает поводья, не понимая, откуда в животном столько страха.       — Бригелла? — зовёт он и выпускает её, отступая назад. Бутхилл будто острым нюхом чувствует всё ещё нависающую над ними опасность и въедливый запах крови. Багровая жидкость чуть ли не капает ему на сапоги, впитывается в сухую почву и чернеет. Бригелла кашляет, прижимая длинную ладонь к груди, снова сгибается, колени дрожат сильнее.       Страх вылизывает холодом металлическую грудину изнутри. Бутхилл не понимает, нормально ли это и сможет ли Бригелла продолжать путь.       — Мы в норме… В норме, — повторяет она тихим дрожащим голосом. Лжёт. Бутхилл недобро щурится, услышав это странное «мы». — Просто давно такого шоу не устраивали… постой, ты ранен?       Бутхилл раздражённо мотает головой. Какая разница! У него тело механическое, успеет словить пули ещё раз сто и столько же раз починить, без особого труда заменяя простреленные плечи, руки или ноги. А Бригелла — человек. Уязвимый, хрупкий человек, для которого и одна пуля может быть убийственной.       — Можно было и без этого, — угрюмо ворчит Бутхилл, передёргивая озябшими плечами. — Справились бы куда медленнее, но без этих милых жертв и…       — Иди. Иди! — задыхаясь, вскрикивает Бригелла и указывает ладонью в сторону. — Догони её скорее… иначе всё зря.       — Твою ж… милашку, — цедит Бутхилл, морщась. — Ты едва на ногах стоишь, пушистик! Совсем уже умом поплыла?!       — Нормально всё! — зыбкий голос Бригеллы ломается, и она снова заходится в натужном кашле. Бригелла упрямо отпихивает Бутхилла, неловко царапается пальцами об острую молнию на его куртке, судорожно выдыхает и давит на его плечо. От прикосновения Бутхилл вздрагивает и на секунду слышит раздавшийся в голове смех. — Давай… Они помчались на ранчо Уоллеса. Там железная дорога. Они не должны успеть на станцию.       Самоотверженность Бригеллы не находит уважения у Бутхилла. Она нужна ему живой, а не в таком жутком необъяснимом состоянии, напоминающим Недотёпу с промытыми Радостью мозгами, говорящем о себе во множественном числе.       Нехотя Бутхилл успокаивает коня быстрым похлопыванием по шее, седлает и разворачивает его. Бригелла кивает, прижимая ладонь к маске, пряча бьющую током алую жидкость под тонкими пальцами, и Бутхилл всё-таки пришпоривает коня, пускаясь в погоню.       Он дал Кассиэль и бандиту хорошую фору: они ускакали достаточно далеко, чтобы Бутхилл потерял их след, но спустя несколько минут безудержного галопа и борьбы с порывами ветра, то и дело пытающихся сорвать с макушки шляпу и бьющихся в трепещущей накидке, он замечает их силуэты. Постепенно Бутхилл начинает догонять их.       Бандит, прячущий Кассиэль в объятиях, действует на опережение: ловко оборачивается и стреляет. Ухватившись за поводья крепче, Бутхилл наклоняется в седле вбок, уворачиваясь, хватается ладонью за револьвер… Но пальцы безнадёжно соскальзывают. Он с остервенелым раздражением поднимает руку и смотрит на отказавшую конечность со злобой, будто она виновата в том, что Бутхилл поймал плечом пулю.       — Милашкины дети… обоих замурлычу! — ругается Бутхилл. Деваться некуда. Он садится обратно в седло, крепко обнимает коня бёдрами, сохраняя равновесие, и отпускает поводья. Левая рука безвольно свисает вниз, правой Бутхилл стаскивает лассо и замахивается.       Бандит, перезаряжаясь, наставляет на него револьвер. Кассиэль, большеглазая светловолосая девица, с тревогой прижимается к его груди, крепко обнимая, и смотрит на Бутхилла с ужасом. Не на него она должна так смотреть, а на того мерзавца, который вцепился в неё!       В этот раз бандит стреляет слишком быстро, целясь на уровень груди Бутхилла, и попадает в шляпу только благодаря кочке, так удачно появившейся под лошадью. Лошадь перескакивает её, Бутхилл слышит вскрик Кассиэль. От выстрела шляпу срывает и уносит в сторону, и Бутхилл на неё даже не оборачивается, раскручивая лассо. Будь у него сердце, оно уже пробило бы дыру в металлической груди.       К счастью, у Бутхилла почти весь организм механический. Выплеск адреналина не такой крышесносный, каким он мог бы быть, будь его тело живым.       Бандит петляет. Громкий топот копыт отдаётся в ушах, Бутхилл держится, чуть пригнувшись к шее коня. Они всё ближе и ближе к небольшому посёлку, засаженному деревьями и зеленью. У станции беглецов уже ждёт поезд. Стиснув челюсти, Бутхилл присматривается, ждёт удобного момента и через мгновение ловко бросает лассо. Ему удаётся поймать обоих. Снова Кассиэль вскрикивает: болезненно, тонко и злобно. Бутхилл резко дёргает верёвку на себя, связывая гадёнышей, сбрасывает их с седла и вовремя успевает остановить коня, чтобы случайно не затоптать. Тяжело фырча, конь чуть ли не встаёт на дыбы, перенимается на месте и недовольно трясёт потной шеей. Перепуганная лошадь беглецов убегает на ранчо.       Бутхилл, потрепав коня по шее, спрыгивает с седла. Ослабляя лассо, он подходит к скрученной добыче, и видит, с каким остервенением Кассиэль срывает с себя хлёсткую верёвку и грубо откидывает в сторону. Она обнимает развалившегося на земле бандита и укрывает его хрупким телом, затянутым в корсет платья. На её милом запылившемся лице такое агрессивное выражение, что Бутхилл с ухмылкой останавливается. Песчаная гадюка.       Бандит, отодвинув помятую шляпу, с хриплыми, натужными вздохами пытается приподняться. У него низкий тёмный хвост с парой выбившихся на лицо прядей. Он прижимает вывернутую под неестественным углом руку к себе и корчится от боли. Кассиэль, перестав травить Бутхилла ненавистью, переводит взгляд на бандита и тут же смягчается.       — Больно? Сломал?.. — воркует она, касаясь локтя хрупкой ладонью. Бандит судорожно выдыхает и смеётся. Садится на землю, гладит Кассиэль по макушке, ероша светлые волосы.       — Хорошая погоня.       — Ты почти меня убил, — клыкасто улыбается Бутхилл. В ответ на нахальную ухмылку он опускает на бандита презрительный взгляд. — Если бы не случайность…       — Да. Если бы не случайность, — хрипло и скованно бормочет бандит.       — Ты с Недотёпой пришёл за нами? — с беспокойством спрашивает Кассиэль, обнимая бандита за шею. По сравнению с ней он большой и крепкий. Обнимет рукой и сломает тоненькое тело.       — Твой отец за тебя волнуется, милашка, — спокойно отвечает Бутхилл, заматывая лассо.       — Пусть волнуется дальше, — хмуро бросает Кассиэль. Бандит хрипло смеётся. Она всаживает в него горячий, полный переживаний взгляд и шепчет: — Что смешного? Ты руку сломал, а смеёшься! Мог и шею свернуть, знаешь, как опасны падения с лошади…       Бандит поднимает заметно расслабившийся взгляд, почему-то продолжая улыбаться. Бутхилл оглядывает девчонку. Платье на боку уже оборвано и украшено багровым пятном. Успела где-то зацепиться.       — Шериф обратился за помощью спасти тебя из его загребущих лап. Не знаю, что у вас происходит, но…       — Спасать её нужно не от меня, а от шерифа, — замечает бандит, вымотанно и кисло выдыхая.       — Я уже взрослая и сама могу решать, что мне делать. И в Армадилло я не вернусь, хоть силком меня тащи, — гордо заявляет Кассиэль.       — А она права.       Бутхилл резко оборачивается. Бригелла… стоит рядом как ни в чём не бывало. Её маска не истекает вином, одежда чистая, и держится Бригелла снова ровно. Бутхилл хмурится. Бригелла, подняв на него пустой взгляд, пожимает плечами, словно это не ей в форте было так плохо, что она едва стояла на ногах, и протягивает шляпу. Бутхилл ревниво отбирает её, резко отряхивает, похлопывая, и надевает.       У Недотёп талант возникать внезапно. Странно, что Бутхилл не услышал даже топота копыт её лошади. Как она вообще здесь появилась?       — Привет, Недотёпа… — вздыхает бандит, стирая выступившую из носа кровь.       — Привет, ковбой.       — Джованнивская? — предполагает он и, когда Бригелла кивает, улыбается почти что счастливо. — Как знал… это хорошо. С вами всегда легко договориться.       — Шериф рассказал, что Кассиэль навыдумывала романтики и сбежала с бандитом. Он волнуется за неё и думает, что этот бандит может причинить ей боль, — вслух размышляет Бригелла, оглядывая колоритную парочку с таким видом, будто она стала судьёй. От упоминания шерифа Кассиэль крепче обнимает бандита за шею и прижимает его к своей плоской груди, пытаясь не то спрятаться в нём, не то спрятать его. Бандит, придушенный лаской, улыбается, прикрывая глаза.       — Он не понимает. Я знакома с Самаэлем очень давно и столько же планирую с ним сбежать. Лучше быть с тем, кто будет меня любить, а не содержать.       — Здесь нет романтики. Такая бродяжья жизнь — это омилеть как тяжело, — отвечает Бутхилл, коротко облизнувшись.       — Я знаю. Уже испытала на себе, — кивает Кассиэль, поглаживая уставшего Самаэля по щеке. Бутхилл смотрит на неё с недоверием.       Его эти страсти беспокоить не должны. Но шериф попросил разыскать Кассиэль, и Бутхилл не знает, как будет возвращаться к нему с пустыми руками.       — Красивая история любви. Не хочется её разрушать, — приглушённо говорит Бригелла. Кассиэль поднимает на неё влажный взгляд и, почувствовав возможность спастись, с надеждой просит:       — Пожалуйста… Не надо меня тащить к отцу. Я сама напишу ему письмо, только времени чуть-чуть больше пройдёт… госпожа Недотёпа. — Кассиэль резко выпускает голову Самаэля и в умоляющем жесте складывает содранные от падения ладони. — Прошу вас! Вы ведь всё равно тут не задержитесь, вы не знаете, что представляет из себя мой сноб-жених и какой отец упёртый. Он никогда не послушает меня.       Семейные запутанные истории. Шериф думает об одном, считая Кассиэль совершенно несамостоятельной и желая её вернуть, обеспечить ей, с его точки зрения, хорошее будущее. А сама Кассиэль думает о другом. Ещё и этот ухмыляющийся мерзавец с вывернутой рукой… Бутхилл прикрывает глаза, прокручивая слова Бригеллы в голове.       — Я очень люблю драму, — с улыбкой в голосе признаётся Бригелла.       — А если сдашь нас её старику, драмы больше не будет, — обещает Самаэль и морщится. Помимо руки он повредил ещё и грудную клетку.       Слышится гудок поезда. Кассиэль волнительно оборачивается, стискивает край помятой рубашки Самаэля тонкими пальцами.       — Оставим их в покое? — спрашивает Бригелла.       — А к шерифу с чем вернёмся? — вопросом на вопрос отвечает Бутхилл, обернувшись.       — Ни с чем. Скажем, что не удалось спасти, она убежала. Не убьёт же он нас за это.       — Пушистик с тобой… — утомлённо произносит Бутхилл. — Но если потом у тебя с местными будут проблемы, пеняй на себя.       Кассиэль улыбается как солнце. Самаэль тоже, но его улыбка, кривая и щетинистая, менее красивая.       — Спасибо… спасибо вам! — Кассиэль причудливо быстро забывает о своём негативном отношении к Бутхиллу и забрасывает его и Бригеллу благодарностями. Самаэль, подняв лихорадочно блестящие глаза, выдавливает что-то наподобие ещё одной улыбки. — Вы… вы очень нам помогли! Если мы однажды снова встретимся…       — Мы всё поняли, да. Лучше поспешите до поезда, пока он не уехал, — советует Бригелла. Бутхилл, заметив, что Самаэлю тяжело подняться, подходит к нему и с нарочито громким недовольным вздохом протягивает руку. Хрипло усмехнувшись и вновь скривившись, Самаэль хватается за ладонь и встаёт. Рука у него, несмотря на поджарое стройное телосложение, слабая.       — Мы у вас в долгу, — хрипит Самаэль, поднимая с земли шляпу. Кассиэль, прижимаясь к его боку и крепко обнимая, влюблённо смотрит на него. — Смогли спасти будущее этой лисички…       — Давайте уже, мурлычьте отсюда, — морщится Бутхилл, смущённый проявлением благодарности. На прощание кивнув и приподняв шляпу, Самаэль приобнимает Кассиэль покрепче, опираясь на неё как на тонкий костыль, и плетётся к ранчо.       Бригелла и Бутхилл провожают их взглядами в тишине. Слышится второй гудок поезда, раздавшийся на всю округу, доносится слабое чириканье птиц, которого Бутхилл раньше почему-то не слышал. Солнце, уже рыжее, катится к горизонту.       Время тянется, задевая их лишь краешком, растворяется и утекает с закатом. Бутхилл начинает ощущать усталость, скапливающуюся приятным холодом в конечностях.       — Почему ты согласился их отпустить? — спрашивает Бригелла. Хороший вопрос. Бутхилл задумчиво трогает раненое плечо, берёт край изодранной накидки и стирает следы крови, замаравшие куртку. Рука теперь нормально сгибается.       — В одном из городов на Арган-Апачи я однажды увидел похожее явление. Мужчина хотел обвенчать свою дочь с милашкой высокого статуса. Закончилось всё плачевно.       — Она сбежала?       — Нет. Сыграла свадьбу, а потом через пару месяцев повесилась с тоскливой предсмертной запиской.       — Ух ты… — выдыхает Бригелла и достаёт из кармана смартфон.       — Её отец сокрушался и винил во всём себя. А я пушистик знает почему это запомнил. Отпечаталось в голове и… Ты что делаешь? — сурово спрашивает он, заметив, как Бригелла в спешке что-то печатает.       — Записываю. А что? Я писатель, Бутхилл. Сегодняшняя погоня — просто шикарный сюжет для какого-нибудь рассказа.       — Ну ты и бард, Недотёпка… — с улыбкой вздыхает Бутхилл. — У шерифа трагедия, а ты на ней сюжет делаешь.       — Да ещё какой сделаю! — гордо заявляет Бригелла. — С прославлением великолепного дуэта Недотёпы и Галактического рейнджера.       — Ты вообще как сюда добралась? — Бутхилл поворачивается к ней и окидывает взглядом сначала её, затем — чёрную лошадь. — И что это было в форте?       — Секрет. Вернёмся в Армадилло сейчас или переночуем на ранчо?       И снова таинственность. Бутхилл, сложив руки на груди, выражает вздохом недовольство, но не настаивает. А Бригелла даже не думает приоткрывать завесу своих подозрительных действий.       Ох уж эти Недотёпы. Загадки на загадках.       — Переночуем. Только с одним условием: ты не будешь убегать от меня и дождёшься, когда я проснусь.       — Это жестоко. Ты очень много спишь, — отвечает Бригелла, спрятав смартфон в карман. — Я за это время успею Фрати обойти.       — Недотёпка.       — Ладно-ладно. Как скажешь. Всё ради того, чтобы ты на меня не ворчал.

✧

      В Армадилло они возвращаются в середине дня. Выспавшись на ранчо Уоллеса в простенькой, но уютной гостинице, вымывшись от пыли и наевшись — Бутхилл обошёлся простой топливной заправкой, а потом потратил несколько часов, пока местный оружейник менял ему пластины на плече и помогал с порванной курткой, — они сразу выдвинулись в путь. Порадовало одно: Бригелла решила взять на себя ответственность за разговор с шерифом. Странное чувство долго зиждилось внутри, скреблось, потому что Бутхилл ощущал себя, мягко говоря, неловко.       Он привык, что никогда не возвращается с пустыми руками к тем, кому обещал помочь. А здесь Бутхилл пообещал, что достанет Кассиэль, и теперь бредёт с Бригеллой без красотки и с весьма печальными новостями.       — Доверься мне. Сам же говоришь, что я мастерски умею чесать языком.       — Ну попробуй намурлычь шерифу, чтобы он нас не выгнал.       — Расслабься. Всё будет хорошо.       Удивило Бутхилла другое: всю дорогу Бригелла была спокойной и даже не пыталась отрепетировать речь. Она дописывала на смартфоне новеллу про сумасшедшую певицу, прославляющую бога, и Бутхилл мучился от неловкости. Он выбрал концовку, и теперь Бригелла напишет по ней целый рассказ.       Который потом ещё Джованни читать будет. И другие Недотёпы наверняка тоже.       В Армадилло Бутхилл отводит лошадей в конюшню, пропахшую сеном и солнцем. Фрати дышит степью, и он не может отделаться от ощущения, что вернулся на Арган-Апачи. Бутхилл благодарит конюха, а когда возвращается к офису шерифа, то видит, как Бригелла уже с кем-то общается. Судя по одежде и кроваво-чёрной палитре, в меру раскрашенной золотыми узорами, это очередная Недотёпа.       У незнакомки маски нет, но вид у неё ещё более жуткий, чем у Бригеллы. Лицо уродуют впалые большие глаза с мешками под ними, худые щёки, облепляющие скулы и тянущиеся к острому подбородку, и острый нос. Поперёк губ проходит тонкий шрам. Когда Бутхилл подходит ближе и слышит обрывки тихого улыбчивого разговора, он замечает, что Недотёпу бьёт нервный тремор.       — …ты так считаешь? А вот и Бутхилл, кстати, я о нём говорила, — Бригелла поднимает голову, и Недотёпа оборачивается. На худом сером лице появляется неровная улыбка. — Это Арлекин. Тоже джованнивская Недотёпа, как меня сегодня обозвали…       — Джованнивская, — хрипло усмехается Арлекин. Она протягивает Бутхиллу тощую ладонь. Её скрипучий голос разнится с дружелюбным видом. — Надеюсь на доброе знакомство, Галактический рейнджер.       Ладонь у Арлекин ледяная, хотя укрыта плотной перчаткой. И голос у неё тоже неприятный, как лезвие, вогнанное между пластин на груди. От её тощести и заиндевелых глаз хочется скрыться.       — Все Недотёпы разодеты как на маскарад? — спрашивает Бутхилл, опустив руку, и незаметно стирает ладонь о металлический бок.       — Мы пытаемся соответствовать своему любимому лидеру, — отвечает Арлекин. — А он у нас тот ещё богатый театрал.       — Музыкант. Арлекин пришла, чтобы помочь нам добраться до тех, кто знает что-то о Шнайдере, — поясняет Бригелла.       — То есть к Джованни, — уточняет Арлекин. — На Ярило-VI. У него сейчас фестиваль-турнир.       — Никогда ещё не путешествовал с Недотёпами, — ухмыляется Бутхилл. Арлекин улыбается чуть шире, уголки губ глубоко врезаются в худые щёки. Улыбка у неё дьявольская.       — Тебе понравится, — обещает она. Говорит правду. Бутхиллу уже нравится, хотя с момента совместного путешествия с Бригеллой миновала всего пара дней.       — Я сейчас зайду к шерифу, поговорю с ним, и давайте после выпьем? — предлагает Бригелла, снимая шляпу и отряхивая её. Арлекин, засмотревшись на перо, ласково гладит его.       — Я в завязке, — мотает головой она. Бутхилл мысленно изумляется. На его памяти первая Недотёпа, которая не пьёт.       — Так необязательно алкоголь. Ты как, Бутхилл?       — Если ты платишь.       — По рукам, — кивает Бригелла. Арлекин смотрит на них с многозначительной улыбкой.       — Впервые вижу, что Бригелла нашла себе друзей.       — Мы не друзья. Просто компаньоны, — отрицает та, покачав головой. Арлекин зажимает багровое перо между худыми пальцами.       — Я сражён в самое сердце, Недотёпка. После всего, что между нами было, — и лишь компаньоны? — наигранно охает Бутхилл, строя расстроенное выражение лица, и прижимает ладонь к груди в уязвлённом жесте. Арлекин коротко смеётся, Бригелла нарочито медленно вздыхает:       — Ну, если ты хочешь, чтобы я была твоей подругой, ковбой…       — Цени это. Бригелла никогда ни за кого не платит, хотя роднится с Джованни и денег у неё индюшки не клюют, — в сердцах заостряет внимание на этой детали Арлекин, подняв указательный палец. Видимо, эта тема её очень беспокоит. Бригелла вздыхает, и в её вздохе Бутхилл слышит скользкую улыбку. — По личным принципам.       — Выгодно, однако, быть её другом. Кто б ещё платил за мою выпивку, — шутит Бутхилл, широко улыбаясь. Он переводит взгляд на Бригеллу и чуть кланяется. — Я не подведу.       Бригелла касается ладонью маски и напряжённо сжимает другую опущенную ладонь в кулак. Она смущается. Бутхилл улыбается.       Двух дней вполне достаточно, чтобы он расслабился и признался самому себе: Недотёпы бывают не такими страшными. Существуют, конечно, мерзавцы, но как мир не без добрых людей, так и Таверна не без достойных Недотёп.       Бутхиллу кажется, что он на самом деле на Арган-Апачи. Он снова в городе, со своими друзьями выполняет задания шерифа, носится по тёплым шуршащим степям и охотится на бандитов. Нет ни нависшей над ними тяжёлой угрозой КММ, ни сгоревшего дома. Только их дружная компания, добрые шутки, выпивка и сплошные приключения.       — Я вас лучше в Таверне подожду, — понимающе улыбается Арлекин и уходит. Бутхилл следит за ней внимательным взглядом, щурясь. Арлекин не просто худая, а тощая.       — Не напугала тебя? — заботливо интересуется Бригелла, отмерев от смущения.       Всего одно мгновение, показательное, что она способна смущаться, — и Бутхилл не может спрятать наглую улыбку. Но это короткое мгновение мигом портится мрачной мыслью, что у Бригеллы чаще всего нет лица и в этой маске ни за что не зацепишься.       Бутхиллу кажется, что он начинает забывать её внешность. Какие у неё черты? Какого цвета глаза? Губы полные или тонкие? Яркая недотёпская маска искусно подменила воспоминания о ней.       — Есть немного. Она что, голодает? — помешкав, спрашивает Бутхилл.       — Бывшая наркоманка с очень большим стажем. С таким большим, что её тело уже необратимо изменилось.       Бутхилл удивлённо смотрит на Бригеллу. Она, накинув на голову шляпу, как ни в чём не бывало продолжает:       — На Эпсилоне есть один синдикат, который все коротко называют «Зверинец». У него там более сложное название, очень красивое, но не суть важно. Они очень тесно сотрудничают с Джованни. «Зверинец» располагает большими финансовыми активами и сетью пятизвёздочных отелей по всей системе Эпсилона, они славятся безукоризненной репутацией. А в подвалах отелей подпольно проектируют оружие, торгуют чёрными товарами, поддерживают оборот наркотиков и… — Бригелла медлит и прокашливается, прикрывая рот кулаком, хотя это бессмысленно. На ней же маска. — Прочие услуги. Бóльшая часть «Зверинца» — женщины.       — Это как Пенакония, — у Бутхилла в голове сразу откликаются воспоминания о сладком Мире грёз. — То же… милашечно.       — Именно. Джованни ради социального эксперимента выкупил её, поспорив, что сможет сделать из неё человека. Арлекин действительно взяла себя в руки и избавилась от зависимостей, но было уже поздно. Она неплохая, — глубоко вздыхает Бригелла и трогает щёку маски, поглаживая указательным пальцем. — Только с ней нельзя долго разговаривать, начинаешь задыхаться. Она тяжёлый человек.       Недотёпы всё продолжают и продолжают удивлять Бутхилла, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. Бригелла надевает шляпу, прячась от знойного солнца, поправляет её и оборачивается к офису шерифа.       — Я пойду. Ты тут подождёшь или в Таверне посидишь?       — Лучше подожду.       — Ну и хорошо. Можем вместе зайти, не думаю, что шериф будет против. Жаль, конечно, что ты первым познакомился с Арлекин, в моей семье есть личности куда более приятные… Но зато хуже больше не будет.       Бригелла оказалась права, сформулировав вслух все подозрения Бутхилла. С Арлекин действительно что-то не так, хотя настроена к нему она явно доброжелательно. Не прошло и минуты их разговора, а Бутхиллу уже неловко находиться рядом с Арлекин и чувствовать на себе её пронзающий взгляд, неприятно ползущий по телу.       А ведь, казалось, Недотёпа. Разве с ними не должно быть всегда весело?