Гилбрейк Мини

Были моменты, когда у него перехватывало дыхание. Один момент здесь, следующий — уже нет. Это стало происходить намного чаще, когда он разделил свою жизнь с Гилбертом Найтреем. Прожив столь долгую жизнь, он успел стать свидетелем целого ряда событий, от которых у него перехватывало дыхание, но моменты с Гилбертом каким-то образом пошли на шаг дальше. Эти моменты сильно различались по своему значению, и то ли у него физически перехватывало дыхание от нехватки кислорода, то ли он просто был настолько охвачен благоговением, что даже подсознательно забывал дышать. Были маленькие моменты. Начиная с того, когда они стояли на балконе во время заката, и посередине разговора, несколько факторов сошлись воедино в золотом взгляде Гилберта: то, как лучи заходящего солнца падали на радужную оболочку, и угол, под которым Брейк увидел это, в то же время, как Гилберт подарил ему одну из своих редких улыбок, к которой был причастен только он сам. От этого идеального, словно с картины, момента, у него впервые перехватило дыхание, заставив забыть, что он собирался добавить к разговору. Хотя все было в порядке, при виде ошеломленного выражения лица Брейка, улыбка Гилберта исчезла только для того, чтобы смениться обеспокоенно нахмуренными бровями. После того, как Брейк отмахнулся от него, сказав, что с ним все в порядке, он получил нежный поцелуй в губы. После этого дыхание стало более осознанным усилием. Потом бывали времена, когда казалось, что Гилберт активно пытался заставить его забыть, как дышать, делал он это намеренно или нет. Все, что он знал, это то, что каждый раз, когда он просыпался от запаха сладкого чая рядом с его кроватью и ассортимента свежеиспеченной выпечки, он вспоминал, почему дыхание так необходимо. Ощутить запах всех чудесных завтраков в постели, которыми может угостить вас ваш партнер. Наряду со вкусной едой нельзя забыть и о возлюбленном, который принес ее вам. Брейк боролся за дыхание, потому что утренний Гилберт в сочетании с завтраком не был чем-то, к чему он мог дышать ровно. Несмотря на общее настороженное отношение Гилберта, были моменты, когда он точно знал, что делает, и его миссия заключалась в том, чтобы украсть у Брейка дыхание. В коридорах штаб-квартиры Пандоры это происходило чаще, чем профессионально приемлемо. Штаб кишел другими контракторами, поэтому моменты, когда можно было побыть наедине с партнером, были редкостью. Однако, если Гилберт поймает его в пустом коридоре в одиночестве, Брейк подразнит его и подмигнет, полностью намеренный продолжить свой путь к месту назначения (может быть, шлепнет по заднице, когда он пройдет мимо). Однако его усилия часто подвергались несправедливому ответу. Оглядываясь назад, он всегда знал, что Гил не терпит поддразнивания, но это была слишком прекрасная возможность, чтобы ее упустить. Если бы он дразнил своего партнера во время встреч или где-нибудь на публике, Ворону пришлось бы делать все возможное, чтобы держать себя в руках. Это означало лишь то, что, когда он доберется до Брейка, он высвободит все, что накопилось с прошлого раза. Примерно так же, как это было тогда, когда они проходили мимо друг друга по пустому коридору, будучи уверенными, что их никто не потревожит. Одно быстрое движение – и ничего не подозревающий Брейк почувствовал, что его спина прижимается к стене, и пара очень голодных, очень вкусных и очень любящих губ прижимается к его губам. Его дыхание, свело на нет в один миг, но он не мог отрицать это сокровище. Чтобы кто-то любил его так безоговорочно, сжимая его руки над головой и прижимая колено между его ногами там, где это было необходимо. Кому вообще нужно было дышать? Интересно, что позже в тот же день, всего через пару часов, он мог спарринговать со своим партнером (разумеется, для профессионального развития). Во время тренировок у Гила не было иного выбора, кроме как изнурять Зарксиса, пытаясь вытянуть и выучить каждый ход, который был у бывшего рыцаря в рукаве. Это было физически утомительно, и дыхание затруднялось, когда он наблюдал, как Гил быстро ловил каждое движение, которое он бросал в него, противодействуя ему своими собственными комбинациями и тактиками. В конце концов, была причина, по которой Гилберт был его любимым учеником. Тем не менее, он был бы не прочь полежать в траве, чтобы немного отдышаться после напряженного боя на мечах. Так много таких моментов могло произойти в течение дня. Вышеупомянутая комбинация была очень правдоподобным сценарием. Однако день не закончился, пока они не запутались в руках и ногах друг друга. Некоторые ночи более свирепы, чем другие. Во время занятий любовью у Брейка перехватывало дыхание от того, насколько нежным может быть его мужчина. Как он ласкал и держал его, как если бы тот был бриллиантом, который, как он знал, нужно беречь, но также знал, что он не так легко сломается в его объятиях. Эта сладость будет прибывать и убывать, пока, в конце концов, не возьмут верх более первобытные инстинкты, и Гилберт действительно подвергнет свой алмаз испытанию. Мягкие занятия любовью превращались в то, что могло называться “трахом”. Если в первом случае Брейк добровольно позволял украсть свое дыхание, то во втором Гилберт не оставлял ему большого выбора. В этом заключалась неприятность того, что когда ты вжат в изголовье голодным любовником, ты неспособен сказать “нет”, в первую очередь потому что это нравится тебе самому. Поскольку в определенные ночи он боролся за каждый вдох и выдох, он знал, что оно того стоит. Это того чертовски стоило. Особенно, когда он вспомнит, насколько близок был к тому, чтобы потерять все это навсегда. Имя Гилберта застряло у него на губах в перерывах между затрудненным дыханием, он выдержал все. В разные дни, когда они могли позволить себе пошалить и отдохнуть от своих обязанностей, наступали совершенно разные моменты, заставляющие затаить дыхание. Зимой они приходили в виде снежного кома в лицо. За этим следовала длительная погоня в поисках мести, пока они оба больше не могли дышать и лежали, пытаясь восстановить прерывистое дыхание, с покрасневшими щеками, безумно посмеиваясь над местью друг друга. Летом Гилберт охотился на него в воде, как акула, только для того, чтобы напасть и отправить его голову под воду. В такие моменты у Брейка не было бы другого выбора, кроме как задержать дыхание и ждать окончания атаки. Конечно, за этим следовала его собственная манера сметать ноги Гилберта из-под себя и триумфально садиться на колеблющееся тело. Око за око, так сказать. За всю их совместную жизнь было много подобных моментов. Было довольно иронично думать, что дыхание, являющееся жизненно важной функцией человеческой жизни, снова и снова оказывалось украдено его возлюбленным, и тем не менее, именно эти захватывающие моменты давали ему жизнь.