***
Итадори бежал изо всех сил и, даже когда легкие сдавило, не сбавлял темпа – отчасти потому, что опаздывал, отчасти потому, что пытался развить такую скорость, которая могла бы охладить его горящие щеки и вытряхнуть из головы постыдные мысли. Он чувствовал себя полным идиотом: все это время Юджи ощущал потаенную неприязнь и даже чуть-чуть презирал Фушигуро – тот казался ему одним из тех парней, которые не понимают шуток, много о себе думают и лезут в драки. По первому и последнему пункту он все еще был прав. Скорее всего. А вот второй не далее как только что благополучно отлетел, и на его место встал другой. Фушигуро был беден. Настолько, что сейчас попросил у Итадори денег на обед. “Вот идиот!” – мысленно клял себя Юджи. И как он не замечал, что ни разу не замечал Мегуми среди других в кафетерии. Признаться, Итадори никогда и не всматривался в чужие лица во время еды, но это никак его не оправдывало. “Еще и часть денег обратно забрал… Позорище”, – с досадой подумал парень. Но, с другой стороны, выхода не было: ему как-то нужно было добраться до больницы, а забежать за деньгами домой он точно бы не успел из-за проклятых токийских расстояний. И без того страшно опаздывал. Перестать бежать все же пришлось по объективным причинам: в метро надо было вести себя прилично, как минимум бы не носиться. Но в покое тело оставаться не могло – нога безостановочно подпрыгивала на месте, будто пыталась обогнать мысль. Он все равно немного опоздал: часы посещения уже начались, и парень не успел помочь дедушке выйти на прогулку в больничный сквер. Дед сам неспешно ковылял по дорожке – Юджи был уверен, что он отказался от помощи медперсонала, отругав их на чем свет стоит, и согласился только взять костыль. Инвалидная коляска злила его (“Я же не безногий!”), а тростью он пользоваться отказывался, считая, что еще не такой древний. В любой другой ситуации Юджи бы отчитал дедушку, но сейчас он просто радовался тому, что его состояние улучшилось: когда старший Итадори только поступил в больницу, то перемещался только на каталке. – Что пришел, друзей нашел? – первым вместо приветствия заявил дедушка, рука которого в противовес его словам нежно потрепала внука по голове. – Меня попросили прийти, сказали, какой-то сумасшедший старик терроризирует больницу и я единственный, кто может всех спасти, – ответил Юджи, слегка наклонив голову под прикосновения дедушки. – Засранец, – хохотнул дедушка. – Я серьезно, нечего тебе мотаться в такую даль. Сходи с друзьями погуляй, в клуб какой-нибудь вступи. – Я уже состою в клубе. – Этот твой киношный кружок? Обсуждаете свои тупые фильмы небось? Молодежь нынче пошла… Юджи слушал вполуха: ворчание деда было вещью не новой, и он всегда отключался в такие моменты, но сейчас парень по-настоящему наслаждался каждой секундой старческого брюзжания. Дедушка был единственным его родным человеком на всем свете, он же – единственным, кто давал ощущение уюта и надежности. Слишком многое изменилось за последнее время, слишком часто Юджи ошибался и за слишком многое приходилось нести ответственность. Возможно, именно это и имел в виду дедушка, когда уговаривал его хотя бы недолго пожить жизнью беспечного подростка. Вот только сам Юджи чувствовал себя таковым лишь здесь, слушая стариковское ворчание. – Я сегодня с пустыми руками, потому что… не успел, короче, – скомкано объяснил он, внезапно встряв посреди дедушкиной тирады. – А я тебе и так говорю ничего не покупать. Особенно цветы эти бесполезные, – заметил дед, присаживаясь на скамейку. Его никак не покоробило то, что внук его перебил: он ведь сам воспитывал этого ребенка, у которого что было на уме, тут же оказывалось на языке. – Так это не тебе, а медсестрам. Должна же быть у них какая-то компенсация за то, что тебя терпят, – мгновенно среагировал Юджи. Дедушка ухмыльнулся, но в следующую же секунду взял внука за подбородок и требовательно повернул его лицо к себе. – Тебя эти городские не обижают? Ты, конечно, ребенок сильный, вряд ли у тебя кто-то деньги отнимает. Но могут же и обмануть! Смотри у меня, не ведись на провокации и всякие обещания. Нам достаточно того, что есть, – веско произнес дед, но Юджи рассмеялся. – Я всем говорю, что им придется разбираться с моим дедом, и они сразу отстают, – отшутился он. Но дедушка как будто заметил трещину в улыбке своего ребенка и продолжил допрашивать, разве что несильно сбавил напор. – Как в школе вообще дела? Учиться успеваешь? С одноклассниками гуляешь? Юджи недовольно поморщился: с виду как будто от стандартных дедушкиных вопросов, на самом деле – от того, что попросту устал и был не так далек от того, чтоб рассказать правду. Старший Итадори был слишком высокого мнения о внуке, раз считал, что тот, вынужденный жить один в большом городе и учиться оплачивать счета, способен не просто на выживание, а еще и на учебу с развлечениями. – Все в порядке, – протянул парень своим обычным тоном. – Ты сам как? Когда там тебя выписывают? – А что, боишься, что устроишь вечеринку, а твой дед на нее ворвется? – с ехидцей поинтересовался он, прежде чем ответить. – Да пока не говорят ничего. Стоило с койки подняться, как врач про реабилитацию заговорил, так что торчать мне тут черт пойми сколько. Когда Юджи уже проводил дедушку до палаты, внутренне выдохнув, что за весь их разговор ни разу не проболтался о своих проблемах, тот задержался в дверях и еще раз впился внимательным взглядом. – Ты там, надеюсь, не дерешься? Юджи сперва опешил, но быстро взял себя в руки: все же дедушка может быть довольно проницательным, хоть и не попал в точку. – Только за деньги, – с самым серьезным видом заявил он. Дедушка ухмыльнулся шутке, но она его не успокоила. – Смотри у меня, я не смогу прийти, если меня вызвонят в твоей модной столичной школе. Что я тебе говорил про драки? – Что дерутся только вонючки, – почесав в затылке, извлек старое воспоминание Юджи. В ответ дед почесал голову ровно тем же движением. – Да-а… Давно это было. Ну теперь ты парень большой, так что послушай вот еще что: имея огромную силу, надо иметь такой же величины ум и сердце. Сила нужна, чтобы делиться ею с теми, у кого ее не хватает. – Да знаю я, – отмахнулся парень, чувствуя себя крайне неловко: нечасто дедушку пробивало на воспитательные беседы. Видимо, попав в больницу, он решил попытаться наверстать свое теперешнее отсутствие в жизни внука таким образом. – Иди уже. – И завтра не приходи! Займись чем-нибудь полезным уже, нечего тут околачиваться, – заявил Итадори-старший, захлопывая дверь перед носом Юджи. Пусть он в этом ни за что бы не признался, слова дедушки заставили его задуматься: про себя Юджи понял, что он явно не использует свою силу на благо. С сердцем у него, может, все было в порядке, но вот ум явно не дотягивал. А вот Фушигуро… Тот всегда ходил с разными книжками и, судя по всему, с оценками проблем у него не было, однако Итадори после общения с ним стал подозревать, что сердце этого парня огромным не назовешь. Но Юджи был убежден: сердце и ум – те же мышцы, их можно спокойно натренировать. И, кажется, он знает, как помочь Мегуми подкачать его сердце. На следующий день, едва дождавшись, когда же Фушигуро выйдет в коридор на перемену, Итадори от нетерпения и радости подлетел на месте: – Стой здесь! – прокричал он вместо приветствия, направив на Мегуми палец и устремился обратно в класс. Когда Юджи выбежал обратно в коридор, на лице парня так и застыло выражение оленя в свете фар, которое появилось после громогласного заявления Итадори. Подойдя вплотную, он всучил Фушигуро бэнто, заботливо завернутое в платок с небрежным узлом – с утра было не так много времени, чтобы позаботиться о красоте упаковки. – Вот. Чтоб съел все! И занеси бэнто мне в класс сегодня же, у меня их не так много, – Юджи и сам не понял, когда в его голос проникли интонации заботливой тетушки: видимо, в тот момент, когда он обеспокоился тем, чтобы контейнеры вернулись на родину. – Что? Какого… – Отказы не принимаются! – громко перебил Итадори, заметив, что Мегуми готовится возражать. Он уже успел заметить, что этот парень слишком гордый, чтобы просто так принять помощь, а потому рассчитывал на эффект неожиданности и собственное умение убеждать. Под умением убеждать, разумеется, подразумевалась громкость голоса. Пока Фушигуро окончательно не очнулся, Юджи уже схватил Джунпея и потащил его неведомо куда – по его предположениям, Мегуми вряд ли стал бы его догонять и явно предпочел бы не бегать по школе с бэнто в руках. Предположения оправдались, и Итадори был очень доволен собой. Еще вчера он применил свои немногие знания математики и высчитал, что два самых простых бэнто обойдутся ему в стоимость одного обеда в кафетерии. Еще недавно Юджи легко перешел на школьную еду, чтобы не тратить время еще и на готовку, но теперь ситуация изменилась, а ради того, кто в этом нуждается, ему было нетрудно поднапрячься. К тому же он не приготовил ничего особенного – сегодняшние бэнто, состоящие из риса, кучи овощей и сосисок-осьминожек, состряпал за полчаса. В любом случае, мысль о том, как вечно хмурый Мегуми откроет обед и увидит миленьких осьминожек, заставляла Юджи улыбаться и ни капли не жалеть о потраченных силах и времени. Правда, решение накануне уделить время кулинарии, а не подготовке к тесту, в итоге вышло боком, к тому же пункт “убежать от физрука” из ежедневной рутины никто не убирал. После уроков Итадори чувствовал себя, будто по нему каток проехался, и даже забыл о том, что строго потребовал от Мегуми вернуть бэнто, пока не увидел его, стоящего за порогом его класса. Парень терпеливо дожидался, когда среди спешащих домой учеников появится Юджи, и, заметив его, тут же схватил за рукав и отвел в сторону. Поневоле Итадори отметил, что узелок у бэнто на этот раз завязан красиво и аккуратно, а еще что Фушигуро умудряется даже с домашней контаркой выглядеть круто и независимо – редкий талант. В противовес той решительности, с которой Мегуми отбуксировал Юджи сквозь толпу, голос его звучал тихо и несмело. – Держи, ты просил. Но не стоило. Правда, не стоило. И мне не стоило вчера… В общем, это все была ошибка, не нужно больше… – Пожалуйста, – громко и отчетливо произнес Итадори с широчайшей улыбкой. Он предвидел, что Фушигуро будет отпираться до последнего: у него уже был большой опыт общения с упрямцами. С одним по крайней мере. В любом случае, Юджи был уверен, что с его дедушкой этот парень не сравнится. – В следующий раз просто поблагодари, окей? И убежал, пока парень не принялся возражать. Крик ему вслед: “Какой еще следующий раз?” – Юджи встретил со смехом. Пожалуй, сегодня он сделает свои фирменные фрикадельки.Не_большое недопонимание
20 июня 2024 г. в 22:54
Что-то изменилось в тот день, и Мегуми не сразу понял, что именно. Войдя в школу, он сразу принялся за свою рутину: одним глазом следить за тем, чтобы никто не позволял себе лишнего, другим – за Итадори. Такое распределение внимания, которое сначала казалось ему лишь раздражающей бесполезной тратой времени и сил, теперь давалось без особого труда. Правда, Фушигуро и сам не замечал, что на самом деле его внимание не распределяется, а имеет приоритеты. Последние несколько недель он с большей вероятностью упустил бы стычку в коридоре, нежели шутку, от которой громко расхохотался Юджи.
По понедельникам все ходят сонные и раздражительные, и потому обычно Мегуми более сосредоточенно следил за тем, случайно ли один ученик задел другого плечом в коридоре и не может ли это вылиться в полноценный конфликт. Он не любил разгребать мусор, когда уже накопилась целая куча, а потому предпочитал расчищать мелкие трения сразу, чтобы никто не обнаглел и не подумал, что ему позволено больше, чем остальным. Словом, в понедельник могло произойти столько всего неприятного, что Фушигуро внутренне удивлялся, почему никто до сих пор не зарегистрировал проклятие понедельника. Оно явно должно быть особого уровня, не ниже.
Правда, был в школе, а возможно, и во всем мире единственный человек, кого понедельник и другие дни недели не трогали вообще никак. Тем не менее и он оказался не таким уж стойким.
В тот понедельник Юджи вел себя как обычно, широко улыбался и был вежлив со всеми, но почему-то часто оглядывался и как будто пытался быть незаметнее – на взгляд Мегуми, амбициозная задача для человека, прическа которого была похожа на взорвавшееся клубничное молоко. Фушигуро подозрительно прищурился и огляделся тоже: да, как он успел понять и ощутить, Итадори силен физически, но это не означало, что он хорош в драке. Мегуми знал об этом не понаслышке: не раз собственное среднестатистическое тело позволяло победить противников, во много раз превосходящих его в мускулатуре. Дело в привычке. Юджи дружит с задротами, ему явно неинтересны драки. А это значит, что кто-то мог его обидеть.
Но чуть позже сам Итадори развеял его сомнения: на этот раз заметив, что Фушигуро на него смотрит, он не улыбнулся, не помахал рукой, не поздоровался и не спросил, как его дела. Уголки губ дернулись, но из-за недовольства, и он тут же отвел взгляд, притворившись, что не заметил Мегуми.
Что ж, это не то, на что он рассчитывал.
Так, стоп, на что он вообще рассчитывал?
Пошарив в памяти, Фушигуро обнаружил тот момент, когда пообещал себе, что докажет: Итадори точно хулиган и скоро себя раскроет. Да уж, нынешний Мегуми посмеялся бы в лицо прошлому. Какой там хулиган из этого золотистого ретривера?
С другой стороны, его целью было поставить новенького на место, показать, что никакие они не друзья.
“Ну вот, добился своего. Доволен?” – с досадой подумал Мегуми и тут же одернул себя: на самом-то деле ему стоило быть довольным.
Однако новообретенная привычка оказалась сильнее: раз за разом Фушигуро обнаруживал себя в коридоре, наблюдающим за Юджи. Ну мало ли, вдруг у него действительно проблемы с местными хулиганами. А Мегуми приложил слишком много усилий, чтобы искоренить в собственной школе любые проявления бандитизма. И неважно, что из-за этого сосредоточиться на книжке, которую он обычно читал на переменах, оказалось еще сложнее, чем раньше. Вообще-то тут ничего нового: с того времени, как он начал следить за Итадори, Фушигуро за перемену едва ли удавалось продвинуться дальше одного абзаца.
Впрочем, именно стремление не упустить ни единого движения Юджи помогло ему наконец понять, в чем дело. Выяснилось, что пугали парня не хулиганы, а физрук: стоило учителю появиться в их коридоре, требовательно озираясь, как Итадори тут же подсел и отошел к стенке, пытаясь с ней слиться. Мегуми бы рассмеялся от подобного решения, имей он такую привычку: сложно было представить того, кто на фоне серых стен их школы выделялся больше. Если быть честным до конца, Фушигуро считал, что Юджи в любом месте будет выделяться, как единорог на ферме.
Однако сам Итадори об этом, по всей видимости, не догадывался: когда физрук заметил парня и направился прямо к нему, он попытался спрятаться за своим тощим другом с длинной челкой – за тем из задротов, с которым общался больше всех.
“Ты б еще за шваброй скрыться попробовал”, – вздохнул Мегуми.
Конечно же, его заметили. Физрук отчитал его и за методы игры в прятки, и за то, что Итадори до сих пор не был на тренировке школьной волейбольной команды. Как бы новенький ни отпирался, ни утверждал, что ничего не обещал, учитель запомнил их разговор по-другому и теперь ругал парня на чем свет стоит. Но и Юджи не сдавался, хотя обиды в его глазах было не меньше, чем упрямства.
Возможно, из-за этой обиды Мегуми и решил вмешаться: не любил, когда кто-то пользуется своим положением, чтобы цепляться к остальным.
– Сенсей, меня просили передать, что вас вызывает директор, – негромко окликнул он, подойдя к учителю сзади.
Тот удивленно обернулся, смерил Фушигуро недоверчивым взглядом и хотел было что-то сказать, но передумал: среди учителей у Мегуми была безупречная репутация. Он бы никогда не стал врать.
– Мы с тобой еще не закончили, – заявил он, наставив палец на Итадори, и поспешил на другой этаж, к директору.
Фушигуро не стал дожидаться благодарностей, просто гордо проследовал мимо Юджи. Как он там говорил, они квиты? Теперь, выходит, Итадори его должник.
Однако сам Юджи, видимо, так не считал: и в тот день, и на следующий, и днем после Мегуми не получил ни одного приветствия и ни единой широкой улыбки – новенький продолжал вести себя так, будто парень в чем-то провинился. Фушигуро думал, что Юджи наглец, и раньше, когда тот упорно вел себя с ним по-дружески, но сейчас он окончательно в этом уверился.
Не изменилось и его поведение: парень все так же нелепо старался избегать физрука, вскоре дойдя до того, что, заметив его в конце коридора, тут же пускался в бега. Скорости ему было не занимать – казалось, что расстояние коридора он преодолевает быстрее Усейна Болта.
У физрука не было шансов, но было одно преимущество: учитель знал школу явно лучше, чем новенький. Впрочем, тем же преимуществом обладал и Фушигуро, поэтому когда он однажды вышел из кабинета школьного совета и сперва увидел бегущего Итадори, а потом услышал вопли физрука вдалеке, то сразу сообразил, чего добивается учитель. Итадори загнали в тупик, причем буквально: ему было некуда деться, кроме как в один из двух кабинетов, откуда его будет довольно просто достать.
Мегуми знал и третий путь, поэтому, когда Юджи поравнялся с ним, схватил его за воротник формы, открыл ближайшую дверь и затащил его с собой. В планы Фушигуро тоже не входило попадаться физруку после того, как он обманул учителя.
Дверь, которую открыл Мегуми, обладала поразительными свойствами невидимости: кладовкой школьный совет и сам пользовался только при подготовке к культурному или спортивному фестивалям, а остальные ученики едва ли были в ней хоть раз. Все остальные дни в году этой двери для всех будто не существовало, и заметить ее мог только такой внимательный человек, как Фушигуро. Настолько внимательный, что в полутьме кладовки сразу заметил, как Итадори собрался что-то сказать и тем самым саботировать их укрытие.
Мегуми мгновенно сократил и без того небольшое расстояние между ними, зажал Юджи рот и поднес палец к губам, глазами указывая в сторону двери. Оттуда как раз доносилась брань физрука, который не мог понять, куда подевался парень в том месте, откуда ему некуда было подеваться. Итадори замер, Фушигуро тоже не рисковал шевелиться: свет из небольшого заросшего паутиной окна под потолком открывал вид на окружавший их бардак – никого не волновал порядок в той комнате, о которой вспоминали пару раз в год, а потому каждое движение могло обернуться масштабными разрушениями. Мегуми про себя надеялся, что они не успели поднять пыль: было бы крайне неловко расчихаться и выдать свое укрытие, особенно когда они стояли так тесно, что он ощущал собственное дыхание на тыльной стороне ладони, прижатой к губам Юджи – расчихаться прямо в лицо малознакомому парню было бы еще более неловко.
Наконец шаги в коридоре начали удаляться, и, когда они затихли, Мегуми почувствовал на своей ладони что-то мокрое и скользкое. Он отпрянул, случайно пнув какую-то коробку, и брезгливо поморщился. Этот засранец лизнул его!
– Какого черта ты творишь, фу, отвратительно, – прошипел он, пытаясь вытереть ладонь о форму Юджи, но тот вертелся как угорь, не давая ему это сделать.
– Это ты какого черта творишь, – в тон ему заявил Итадори, правда, не так тихо: Фушигуро подозревал, что этот парень вообще не умеет регулировать громкость голоса.
– Тебя спасаю, идиот. Не стоит благодарностей, – съязвил Мегуми, наконец сдавшись и решив вытереть ладонь об какой-то старый вымпел.
На пару секунд Юджи онемел, что приятно удивило Фушигуро: он думал, что новенький физически не способен на то, чтобы вовремя заткнуться. Однако, не успел он принять гордый и независимый вид человека, который действительно благородно отказывается от благодарности, как Юджи все же открыл рот:
– А ничего, что из-за тебя вся эта фигня и происходит?
Казалось бы, теперь настал черед Мегуми потрясенно умолкнуть, но он быстро нашелся:
– С чего бы это? Не моя вина, что физрук в тебя влюбился. Если хочешь, заяви об этом директору, а меня нечего впутывать.
– Для человека, который всюду ходит с книжкой, ты непроходимо тупой, – парировал Итадори и, отодвинув Мегуми плечом, демонстративно двинулся к двери, чтобы показать, что разговор окончен.
Фушигуро специально оставил этот комментарий без ответа, потому что Юджи принялся изо всех сил дергать и тянуть к себе ручку двери, а та упорно отказывалась поддаваться, несмотря на все его усилия. Вовремя заметив, что от ручки по дереву пошла трещина, Мегуми протянул руку и толкнул дверь, которая открывалась от себя.
Изнутри рвался смех, но он не подал вида: прикусив губу, не отрываясь, смотрел на Юджи, который с краснющими ушами, не поднимая глаз, с напускной уверенностью, как будто все идет по плану, проследовал в коридор. Заметив, как парень набирает шаг, Фушигуро окликнул его. Он решил, что проще со всем разобраться сейчас, пока у него преимущество в споре, пока никого вокруг нет и пока Итадори не унесся от него на пятой космической.
– Так я не понял, кого ты тупым назвал?
Юджи застыл на половине шага с занесенной ногой. Мегуми не видел его лица, но, судя по позе, новенький сейчас жалел о многих жизненных решениях. Однако, когда он повернулся, на его лице была легкая усмешка.
– Так я и не скрываю, что тупой. А твоя проблема в чем? Если пытаешься загладить вину, то не надо. Ты уже сделал достаточно.
Фушигуро вспыхнул: он никогда не рассчитывал на чью-то благодарность – нужно привыкать быть шаманом, а работа шаманов незаметная, не рассчитанная на то, что пострадавшие будут упоминать его имя в храме или в принципе поймут, что с ними произошло. Мегуми приучал себя не ждать благодарности и в целом к этому привык: было достаточно знать самому, что он все делает правильно. Но вот к такому выражению не то что неблагодарности – полнейшего неуважения к его стараниям он оказался не готов. Всего парой фраз новенький заставил его почувствовать себя глупым и бесполезным.
В том, что произошло далее, определенно была его вина. Он и не искал себе никаких оправданий. Но дело в том, что Мегуми еще не стал осознанным независимым шаманом. Он был обычным вспыльчивым подростком, которого, несмотря на внешнюю непробиваемость, было легко задеть за живое.
– О какой вине идет речь? Я спас тебя от физрука. Дважды. Ты теперь мой должник, а поэтому, – сунув кулаки в карманы, как это делали местные хулиганы, он неторопливо подошел вплотную к Итадори и поднял одну руку на уровень груди ладонью вверх, – гони деньги на обед.
Уже в тот момент голос разума обреченно вопил от того, каким уродом Мегуми себя сейчас выставил, а брезгливая его часть панически звенела о том, что этот новенький может и на ладонь плюнуть – ну правда, чего это ему стоит. Однако внешне Фушигуро был неколебим, в то время как на лице Итадори со скоростью света сменил друг друга добрый десяток разных эмоций.
Парень торопливо пошарил в карманах и высыпал на ладонь все, что у него было.
– Этого хватит? Ой, погоди, – он забрал пару монеток обратно и быстро взглянул на экран телефона, едва слышно охнув. – Вроде должно хватить. Хорошо поешь! Извини, мне пора бежать!
Напоследок одарив Мегуми самой широкой улыбкой, которую он только видел, Юджи, громко топая, унесся прочь.
Примечания:
Если вы думали, что это троп "герои заперты в шкафу и обязательно поцелуются", нет, это троп "герои заперты в шкафу, но они оба ебобони"