***
Изгнание проклятого духа из больницы явно не то занятие, за которым хочется провести воскресенье, но у Годжо были свои представления о том, что может быть интересно школьнику. В последнее время почти каждые выходные он брал с собой Мегуми на задания, неизменно предоставляя парню шанс самому разобраться с проклятием. Годжо подсказывал со стороны, вмешиваясь лишь тогда, когда Фушигуро морально готовился пересекать реку. Мегуми соглашался по двум причинам: хотел наработать опыт и стремился таким образом утихомирить внутреннего должника. Годжо ни разу не позиционировал себя как благодетеля, но всегда находились доброжелательные соседи, учителя в школе и другие люди, которые не стеснялись напомнить обоим Фушигуро о том, как хорошо, что нашелся человек, взявший за них ответственность. Будто иначе им не оставалось ничего другого, как забраться в мусорный мешок и отправиться на помойку. Участие в заданиях хоть как-то помогало утихомирить этот внутренний зуд, твердивший, что Мегуми перед Годжо в неоплатном долгу. На этот раз ему повезло: это была кучка слабых проклятий, которые пытались объединиться в одно, но Фушигуро успел им помешать. Конечно, во время изгнания его основательно потрепало, но он чувствовал, что на следующее утро не придется собирать себя по кусочкам, чтобы функционировать как нормальный человек. – Победителям положен хороший ужин! – хлопнул ладонями Годжо, не скрывая гордости за ученика, но тут же с заметным сожалением добавил: – Правда, мне пора бежать, дела техникума и все такое. Так что закажите с Цумики что-нибудь вкусное, меня не ждите. Но на следующих выходных, обещаю… – Мы тебя никогда и не ждем, ты вечно являешься без приглашения, – немедля отозвался Мегуми обычным своим ворчливым тоном. Еще не хватало, чтобы Годжо чувствовал себя виноватым за то, что не может провести с ними время. – Нынешние дети такие жестокие, – преувеличенно громко ахнул Годжо, прежде чем потрепать Фушигуро по голове, пока тот не успел увернуться. Мегуми был готов на этот раз съязвить по-настоящему – Годжо ведь прекрасно знал, что он не любит, когда трогают волосы! – но тут ему показалось, что он заметил знакомую встрепанную розовую макушку. Он едва дождался, когда Годжо наконец уйдет, и устремился в больничный сквер. Так и есть – на скамейке сидел Итадори Юджи собственной персоной. Мегуми перешагнул лавочку и сел рядом. Он не знал, как себя вести и как начать разговор со знакомым, которого вне школы никогда и не видишь. Нет, Фушигуро считал, им много чего стоит обсудить, а прежде всего то, что Итадори лучше перестать считать его за бедняка. Но вот представился шанс поговорить наедине без спешки и Мегуми его филигранно упускает. – О, Фушигуро! – воскликнул Юджи. – Я думал, мне показалось, что я тебя видел, а это правда ты. Какими судьбами здесь? Мегуми полегчало от того, что хотя бы один из них знает, как заводить беседу. – Был по делам. Один… проект. А ты? – У меня здесь дедушка. Тут Мегуми с удивлением обнаружил в себе способность переживать за совершенно незнакомого ему человека. Ранее подобного за собой он не замечал. Правда, Фушигуро пока не особо понимал, что ему с этим всплеском эмпатии делать. Наверное, надо что-то сказать. Что обычно говорят, когда хотят посочувствовать? Итадори вновь спас его: увидев в его лице сочувствие, еще не облеченное в слова, он улыбнулся: – Все хорошо, он уже выздоравливает. А что за проект? Мне казалось, с тобой вроде высокий мужик какой-то был и… собаки, что ли? Мегуми внимательно посмотрел на него: так он шаман или просто человек, который способен видеть проклятий? Впрочем, неважно. Если Юджи принадлежит шаманскому миру, то рано или поздно они пересекутся в техникуме. А пока что лучше сыграть дурачка. – У меня нет никаких собак, – солгал он. Итадори взглянул на него с сомнением: видимо, не знал, стоит верить своим глазам или же Фушигуро. – Наверное, показалось, – пробормотал он. И тут же неуверенность на его лице сменилась озабоченностью: – А ты что такой хмурый? Есть хочешь? Дать денег на ужин? Ща, погоди, у меня тут оставалось… Юджи потянулся к карману, но его руку перехватил Мегуми. – Успокойся. Мне не нужны твои подачки, – раздраженно проговорил он. – Хватает и того, что ты заставляешь меня есть свои бэнто, прекрати. На самом деле спустя неделю каждодневных обедов он был не очень-то и против, но ему все еще было страшно неловко из-за всей этой ситуации, и чем дольше она длилась, тем более неловко становилось Фушигуро. Вот как объяснить этому парню, что сегодня они с Цумики закажут дорогущую доставку еды, потому что его опекун так захотел, в то время как Юджи не один день жил в уверенности, будто Мегуми чуть ли не на грани голодной смерти? За внутренними метаниями он не сразу заметил, что лицо Итадори оскорбленно вытянулось. – Заставляю? По-твоему, я отвратительно готовлю? – Нет-нет, я вовсе не это хотел сказать, – торопливо заговорил Фушигуро. – Я ведь тебе уже говорил об этом, – он закусил губу, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы на этот раз точно донести мысль. – Славно, – внезапно улыбнулся Юджи, и Мегуми не понравилась эта улыбка. Очень уж хитрая. – Если хочешь загладить свою вину, завтра обедаешь со мной. А вот и причина: с он что-то себе придумал. Фушигуро было интересно, что именно, но не настолько, чтобы в этом участвовать. – Мы уже на этой стадии отношений? – не удержавшись, съязвил Мегуми. К его удивлению, Итадори растерянно заморгал, а цвет его лица стал в один тон с волосами. – А какие у нас… какие, по-твоему, у нас… отношения? – запинаясь, спросил Юджи. Мегуми почувствовал, как уши вспыхнули так, что он даже услышал шум крови в них. Нужно срочно уходить, пока он не сказал еще что-то глупое и неуместное. – Обед так обед, договорились, – чересчур громко заявил он, вскочив на ноги. – У меня еще дела, давай, до завтра. На пути из сквера он пытался убедить себя, что в принципе по жизни так быстро ходит, а не потому, что пытается сбежать. После такого Фушигуро мог надеяться только на две вещи: что он умрет во сне или что Итадори забудет об их разговоре. Однако Мегуми был не в состоянии хотя бы попытаться поспособствовать первой: всю ночь ворочался, проматывая в голове то, что сказал за время их короткой встречи. С каждым новым воспроизведением он окончательно убеждался, что его нельзя выпускать в общество. Никогда не был разговорчивым, нечего и начинать, – корил себя Мегуми. Молчал бы себе как обычно – не опозорился бы. Наутро, как это часто бывает, ночные тревоги показались ничем. Фушигуро едва волочил свое тело до школы, по пути пользуясь каждым шансом вздремнуть, а уставший мозг за это время придумал решение проблемы: это не Мегуми нелепое позорище, это Итадори виноват. Если бы он не был таким дружелюбным, отзывчивым, таким, которому хочется открыться, то Мегуми бы сдержался, как и всегда. Но Юджи просто вынудил его разболтаться, даже пошутить, а сам потом даже шутки не понял. Это он идиот, а не Фушигуро. Бесит. И никакого ему обеда. Когда он в какой-то момент обнаружил себя сидящим в кафетерии напротив Итадори, Мегуми не мог назвать ни одной достойной причины, по которой все же не отказался. Наверное, потому что пообещал? Да, пожалуй, достойный повод. Он все же должен был сдержать данное слово. Однако техники самоубеждения перестали работать, стоило ему посмотреть на то, как Итадори общался со своим другом. Юджи представил их друг другу, но они уже были знакомы: Фушигуро помнил, как однажды обнаружил Джунпея на заднем дворе школы в компании еще нескольких парней. Точнее, компанией назвать их было сложно, потому что другие школьники занимались тем, что выжигали на лице парня отметины сигаретой. Мегуми сделал то, что должен был, и, убедившись, что все дышат, но не все могут нормально передвигаться, прошел мимо, сказав свое обычное: “Не благодари”. И тогда ему показалось, что в ответ последовало: “Я и не собирался”, – однако фраза была произнесена так тихо, что он мог ослышаться. Сейчас, когда они оказались за одним столом, Мегуми был уверен на сто процентов: этот парень мог сказать ему что-то подобное. Джунпей косился на него с плохо скрываемой настороженностью и неприязнью, а в разговор Фушигуро приглашал только Юджи. К слову, с Итадори Джунпей общался вполне естественно, то и дело улыбался, пихал в плечо, касался руки – и нет, Мегуми не вел подсчет всех разов, когда он норовил дотронуться до Юджи. Словом, Фушигуро не вполне понимал, зачем Итадори позвал его, ведь он явно не мог поучаствовать в разговоре, состоящем из отсылок к фильмам, которые сам согласился бы посмотреть только под дулом пистолета. Но все же дело было по большей части в нем самом: в присутствии третьего человека Мегуми не позволял себе той болтливости, которой согрешил накануне. Он уже решил, под каким предлогом свалит из этой теплой компании, как вдруг стул рядом с ним громко скрипнул. – Как хорошо, что вы здесь! Не против, если я присоединюсь? – Цумики как обычно была полной его противоположностью: подсела и включилась в разговор совершенно естественно. Ничего удивительного, что Юджи тут же улыбнулся ей, а Джунпей кивнул. – Что ты здесь забыла? – нет, Мегуми ощетинился не из злости на сестру – из злости на себя самого. – Мои все заболели, – вздохнула она, решив на этот раз пропустить мимо ушей его тон. – До сих пор же этот грипп ходит. Хотя подозреваю, что Мизуки просто прикидывается, чтобы лишний день не ходить в школу. Мегуми только сейчас пришло в голову, что он вообще-то мог последовать примеру подруги Цумики и сказаться больным. Тогда бы он сейчас не участвовал в этом странном собрании. Он успел заметить то, как взгляд Итадори упал на кошелек в ее руках, но не успел ничего предпринять – Юджи уже соскочил со стула, чуть ли не силой заставил Цумики сесть обратно и побежал покупать ей обед. Мегуми потер глаза, готовясь объяснять, что этот парень неисправим и не станет слушать никого, продолжая считать их обоих бедняками, но этого не потребовалось. Сестра лишь хихикнула и кокетливо поправила волосы. – Мегуми, не сердись, понимаю, тебе наверняка сложно жить с сестрой-красоткой, – хитро покосилась она на брата, а он не сдержал смешка, осознав, что Цумики просто подумала, будто Юджи таким образом пытается оказывать ей знаки внимания. – Просто Итадори любит все убогое, не может пройти мимо, – парировал он, получив за это заслуженный щипок в плечо. – А, так ты в курсе? – внезапно вмешался Джунпей. – А то я уж не знал, как тебе сказать. Его неуверенное поведение и милая, почти заискивающая улыбка могли бы ввести в заблуждение Цумики, но Мегуми прекрасно видел, что Джунпей на самом деле хочет до него донести. Первым порывом было сказать, что он слишком дерзкий для какого-то задрота, однако рядом была его сестра, которая бы не постеснялась устроить публичную выволочку за такие слова, а потому Мегуми принял правила игры и вежливо ответил: – Я догадался, потому что должны быть какие-то причины, почему вы так много времени проводите вместе. – Тебе тоже нравится все убогое? – озадаченно склонилась Цумики к Джунпею, почти уверенная, что правильно понимает суть диалога и поддерживает его. – Что обсуждаете? – в кои-то веки Мегуми был благодарен скорости Итадори, который уже стоял возле их стола с подносом. Терпеть эту беседу еще хоть немного было выше его сил. Вот только появление Юджи разговор не спасло: от вкусов в еде они перешли ко вкусам в фильмах (слава богу, его сестра не могла поддержать диалог о кинематографе категории Б и Мегуми не чувствовал себя таким одиноким), а после стали обсуждать какие-то школьные сплетни, которые наводили на него скуку. Он не мог поддержать ни одну из этих тем, даже если бы хотел, но явное недружелюбие Джунпея и то, насколько ярко на фоне Мегуми сияла Цумики, заставляло чувствовать себя лишним. В очередной раз поймав себя на мысли, что ему стоило уйти еще гораздо, гораздо раньше, он наконец решил, что нет ни одной причины этой мысли сопротивляться. Но выяснилось, что все это время один человек следил за ним. Иначе как объяснить, что Итадори догадался о его намерении и, не успел Мегуми подняться с места, схватил его за руку. – Уже уходишь? У нас еще минут десять есть, может, останешься? – спросил он, глядя на него совершенно щенячьим взглядом. В голове стало одновременно страшно шумно и оглушительно тихо, а в груди – так легко, будто в ней не было ни единого органа, один лишь воздух. Вот только Мегуми не дышал, хотя едва ли заметил, что забыл сделать очередной вдох. Когда способность соображать частично вернулась, он первым делом подумал, что это какая-то проклятая техника – иначе эти ощущения было не объяснить. В жизни Мегуми ранее не было ни единого человека, который бы заставил его испытать что-то подобное. Однако неуверенное выжидание в глазах Юджи и то, как он нервно поджал губы, убедили Фушигуро, что, если он и владеет какой-то техникой, применяет ее совершенно неосознанно. Все, что он смог – сдержанно кивнуть и сесть поудобнее. Ему вновь пришло в голову, что руки Юджи какие-то аномально горячие: Мегуми еще помнил, как долго горело у него плечо, по которому тот однажды хлопнул. Вечное стремление искать всему разумные объяснения подкинуло идею о том, что, может, дело все в новом гриппе, однако в остальном Юджи не выказывал никаких признаков нездоровья. – Итадори, ты на всякий случай продолжай держать его за руку, – елейным голосом вдруг заявила Цумики. Подперев ладонью щеку, она наблюдала за ними с таким довольным, умиленным и немного ехидным видом, что Мегуми взял на заметку поговорить с ней позже: кажется, сестра понимала чуть больше него. – Он и сбежать может. – От меня не убежит, – широко улыбнулся Итадори и перехватил ладонь Мегуми поудобнее, сцепив их пальцы в замок.Особая техника Итадори Юджи
27 июня 2024 г. в 20:20
На следующее утро Фушигуро встретил Юджи с обычным для него тяжелым взглядом, но бэнто все же забрал. Итадори улыбнулся своей маленькой победе, несмотря на не менее выразительный взгляд Джунпея, который наблюдал за этой сценой второй день, но пока что не находил приличных слов, чтобы как следует поговорить об этом с другом. После учебных часов Мегуми вновь ждал его за порогом, и на этот раз не потерял лица:
– Спасибо. Было очень вкусно, – вежливо произнес он, протягивая идеально завязанный бэнто.
– Пожалуйста, – улыбнулся Юджи. – Если хочешь, как-нибудь научу тебя их готовить.
К его удивлению, Фушигуро чуть ли не впервые на его памяти едва заметно усмехнулся, как будто он сказал что-то забавное.
– Не думаю, что это хорошая идея. Я и готовка – вещи несовместимые.
– Не наговаривай на себя! – воскликнул Итадори, а потом наклонился ближе и чуть тише, с видом, как будто хотел доверить секрет, добавил: – Там очень простой рецепт, справится любой. Обещаю! Даже ты!
Нет, Фушигуро не улыбался – Юджи за то недолгое время, что был с ним знаком, начал подозревать, что этот способ выразить эмоции ему недоступен, – но глаза его смеялись. Словно за внешней строгой оболочкой наконец показался тот человек, который скрывался внутри. Итадори впервые улыбнулся ему совершенно искренне.
Позже, когда он пришел домой, Юджи как следует отругал себя за то, что не почуял подвоха. Внутри бэнто в пластиковом зип-пакете лежали деньги и записка на вырванном тетрадном листе:
“Вчера я должен был извиниться за свое поведение. Но, думаю, не поздно попросить прощения сейчас. Прости меня.
Спасибо за твои старания. Ты правда хорошо готовишь. Но я правда в этом не нуждаюсь. В пакете деньги, это те, что я тогда у тебя забрал и еще за два бэнто. Надеюсь, этой суммы достаточно”.
Итадори вспыхнул от злости: Мегуми удивительным образом умудрился выбесить его даже на расстоянии. Чертов упрямец.
Но никто ведь и не говорил, что будет легко, так? В Итадори упорства не меньше.
Юджи немного постоял, сверля взглядом пакет: денег там было столько, будто их положил ребенок, который основательно пошарился в родительском кошельке, еще не умея считать. Он покачал головой, представив, какими проблемами для Мегуми обернется такое легкомысленное распоряжение родительскими доходами. И это в бедной-то семье.
На следующий день он ждал Фушигуро возле класса: тот, завидев бэнто в руках Итадори, слегка притормозил, а потом ускорил шаг.
– Я, кажется, говорил… – начал он раздраженным тоном, но Юджи сделал несколько больших шагов навстречу и буквально впихнул ему узелок в руки. Он решил на этот раз не церемониться: схватил Мегуми за ворот пиджака и на ухо, так, чтобы никто не слышал, сказал:
– Учись принимать помощь. И не смей так расшвыриваться деньгами в твоем-то положении. Нет ничего стыдного в бедности, черт возьми. Возьми бэнто, все съешь и поблагодари, больше я тебя ни о чем не прошу, неужели это так трудно? Ты ведь не хочешь обидеть меня, так? – последнюю фразу Итадори произнес совершенно другим, не угрожающим, а более мягким, почти расстроенным тоном и посмотрел Фушигуро в глаза.
Как он и думал, парень оторопел под его напором, а вопрос Юджи и вовсе его добил. Накануне Итадори верно рассудил, что Мегуми, судя по записке, чувствовал себя виноватым перед ним, и решил это использовать.
– Вот и славно, – улыбнулся он, хотя Фушигуро не произнес и слова.
Джунпей наградил Юджи еще более выразительным взглядом, чем обычно, но благоразумно промолчал, а у самого Юджи было слишком хорошее настроение, чтобы спрашивать, что не так. Единственной угрозой его расположению духа, не считая физрука, оказалась ситуация за обедом, но и та благополучно разрешилась.
Он обычно шел обедать с Джунпеем в кафетерий, даже сейчас, когда нужды в том, чтобы что-то там покупать, не было, они решили не отказываться от привычного уклада. Там-то и случилось сразу две вещи: Джунпей сказал, что им надо серьезно обговорить кое-что, и его слова потонули в громком девичьем смехе компании, которая прошла мимо их стола. Юджи, пытаясь успеть все и сразу, старался услышать слова друга, а сам на автомате обернулся к более заметному источнику звука и похолодел.
Смех принадлежал Цумики, и Итадори, завидев ее, готов был провалиться сквозь землю: она была старше, поэтому училась на другом этаже и он ее не видел с того момента, как познакомился. Признаться, Юджи элементарно забыл о том, что у Мегуми есть сестра. И теперь ему было нестерпимо стыдно от того факта, что он так старался ради одного Фушигуро, напрочь позабыв о другой.
Он резко подскочил на месте, почти уронив стул, и открыл рот, чтобы громогласно заявить о том, что купит ей обед, но вовремя заметил, что Цумики стояла с подносом в руках.
“У нее очень хорошие подруги”, – с облегчением улыбнулся Юджи, осознав, что у девушки уже есть те, кто может накормить. Он захлопнул рот, но грохот, который он произвел, привлек ее внимание.
– О, привет, друг Мегуми! – улыбнулась Цумики.
– Привет! Как дела? Я тут со своим другом, знакомься, Джунпей, а ты тоже, я так погляжу, пришла поесть? Это здорово! – затараторил Юджи, пытаясь выглядеть не таким неловким парнем, шумящим на весь кафетерий, каким являлся на самом деле. Дело не в том, что он пытался произвести впечатление на девушку, а в том, чтобы скрыть свои первоначальные намерения: что-то ему подсказывало, что она может быть еще более упрямой и гордой, чем ее брат, невзирая на внешнюю мягкость.
– Здорово, – повторила Цумики, смеясь. – Приятно познакомиться, Джунпей! А Мегуми не с вами? В последнее время он возвращается домой подозрительно сытый, я думала, что с друзьями в кои-то веки обедает…
И тут Итадори вновь прошил насквозь стыд, от которого он не смог вымолвить ни слова. Вся эта затея с едой была призвана для того, чтобы показать Мегуми, что мир, кроме насилия и бедности, полон доброты и благодарности. Но Юджи упустил из виду главное – одиночество парня. В чем смысл еды, если ее нельзя с кем-то разделить? Всего лишь средство, чтобы протянуть еще один день.
– Сегодня он решил остаться в классе. Ему нужно было повторить тему к тесту, – пришел на помощь Джунпей, заметивший, что его обычно болтливый друг внезапно стал испытывать трудности с коммуникацией.
Удовлетворившись этим ответом, Цумики кивнула и вернулась к подругам, пожелав удачи на прощанье, а Юджи так и остался стоять на месте, глядя в пустоту и осмысливая всю свою жизнь до этого момента.
– Сядь уже. Она не особо похожа на Дженнифер Лоуренс, – пошутил Джунпей, не зная, как вести себя с другом: он впервые видел Итадори в таком состоянии. – К тому же я думал, что тебя из семьи Фушигуро интересует не она. В том самом смысле.
– А? – переспросил Юджи, пытаясь сфокусировать взгляд на лице Джунпея. Он услышал каждое его слово, только вот смысл почему-то не обрабатывался.
– Ничего, потом поговорим, – сжалившись, похлопал его по руке Джунпей.
Итадори рассеянно кивнул, еще не зная, что они действительно поговорят, причем инициатором диалога будет он сам. Но в тот момент его занимало совсем другое: раз за разом он прокручивал то немногое, что успел узнать о Мегуми, и потом в течение дня украдкой, как ему казалось, следил за ним на переменах. Правда, каждый раз, когда Юджи пытался втихую рассмотреть его, то встречал ответный взгляд – у него даже возникло ощущение, что Фушигуро от него глаз не отрывал. Магия какая-то, не иначе.
Только сейчас Юджи осознал, насколько одиноким был этот человек. Ни разу он не видел его в компании других людей, за исключением тех, кто задавал вопросы по учебе, ни разу не слышал его смеха над чьей-нибудь шуткой, хоть ранее и считал это просто чертой характера, ни разу не видел, как Мегуми с кем-то переписывается в телефоне. Для того, кто был известен всей школе, вокруг него было слишком много вакуума – со временем Юджи начало казаться, что рядом с Фушигуро действительно есть какая-то мертвая зона, в которую никто заходить не решался.
Итадори нерешительным назвать было трудно, а потому он безо всяких сомнений рассудил, что станет тем самым человеком, который не побоится вторгнуться в эту крепость одиночества. Он и сам не заметил, в какой момент Мегуми стал для него так важен, и не смог бы объяснить, почему чувствует себя ответственным за этого парня.
Как назло, сам его подопечный не спешил помогать с этой благородной целью: Юджи рассчитывал вывести Фушигуро на небольшой разговор, но тот после уроков просто сунул бэнто ему в руку, пробормотал слова благодарности и был таков. Итадори только и оставалось, что беспомощно смотреть ему вслед: такому нежеланию общаться противопоставить было нечего.
По счастью, судьба была на его стороне: впереди были выходные, за время которых Юджи мог что-то изобрести и подготовить почву. Разумеется, он приступил к задаче со всем присущим ему энтузиазмом.
– Джунпей, я спросить хотел… – начал Итадори и сам поразился тому, как слабо звучит его голос.
Друг позвал его на ночевку еще в начале недели, когда Юджи еще не подозревал, что будет использовать приглашение как повод продвинуться к цели. И вот он здесь, после нескольких внутренних споров о том, какой момент для разговора лучший, во время игры в приставку пытается говорить как обычно беспечно, но, кажется, позабыл определение слова “беспечность”.
– М? – Джунпей, если и заметил, что голос друга дал петуха, то благородно сделал вид, что все в порядке.
– Я знаю, что ты не в восторге… Точнее, мне бы хотелось… Моя просьба прозвучит нагло… – мямлил Юджи, ведь одно дело все решить самому и совсем другое – просить друга разделить с ним ответственность.
Джунпей провел несколько приемов и, снизив показатели здоровья персонажа до критического уровня, нажал на джойстике комбинацию фаталити. Пока на экране с героем Юджи творили всякие непотребства, парень пристально всматривался в его лицо.
– Не говори только, что собираешься пригласить меня на свидание, потому что мы оба знаем: я слишком хорош для тебя, – серьезно заявил он после долгого молчания.
Итадори с облегчением рассмеялся: в первые недели знакомства Джунпей казался ему очень скромным и деликатным молодым человеком, из тех, кого родители обычно ставят в пример, однако по ближайшем рассмотрении выяснилось, что он та еще язва.
– Это насчет Мегуми Фушигуро, – произнес он уже без неуместного волнения в голосе.
К его удивлению, Джунпей усмехнулся.
– Отлично, я тоже хотел с тобой поговорить о нем.
– А, а-а, а о чем? – от растерянности Юджи не сразу смог облечь звуки в осознанную речь.
– Что у вас творится с этим парнем? То ты мне говоришь, что он неплохой, то игнорируешь его, то вдруг таскаешь ему обеды, причем, я уверен, довольно красивые. Если ты вздумал скрывать от меня, своего друга…
– Ничего я не скрываю! – воскликнул Юджи, про себя впервые подумав, что со стороны их общение, вероятно, и правда выглядит очень странно.
– Да-а? – скептически протянул Джунпей. – Ладно, ты сам поднял эту тему. Начнем с простого: ты знаешь, в каких случаях один ученик готовит другому милые бэнто? – Заметив озадаченность на лице друга, он решил дать подсказку: – В каких отношениях находятся эти ученики?
– Не знаю, что ты там надумал себе, щас я все объясню, – не найдя правильного ответа, решительно заявил Юджи.
– Да уж будь добр, – фыркнул друг в ответ. – И так полшколы сплетничает о ваших брачных играх.
– Бра… что? – подавился воздухом Юджи.
– Девчонки, Итадори, – с усталым вздохом пояснил Джунпей. – Вот ответ. Девчонки готовят красивые бэнто в надежде на то, что понравившийся им мальчик обратит на них внимание и пригласит на свидание. И знаешь, если ты хочешь сейчас сообщить мне, что вы уже перешли к стадии свиданий, я тебя закопаю прямо во дворе, потому что какого черта я, твой друг, узнаю обо всем последним?
– Все совсем не так! И, о боже, ты бы знал, насколько мы далеки от таких отношений, – Юджи даже вскочил на ноги, будто то, что он стал выше, придаст какой-то вес его словам. – Да, сперва я думал, что ты на него наговариваешь, потом он меня самого взбесил, но пото-ом я уже понял, в чем дело. Мне кажется, он такой из-за… его семьи, понимаешь?
– Цумики Фушигуро из той же семьи, и она не ведет себя, как ее брат, – резонно возразил Джунпей. – Но ладно, допустим, это из-за того, что она девочка и старше, ее воспитывали по-другому. Хотя не представляю, кто занимался вообще их воспитанием, когда они оба сироты…
Юджи постарался скрыть то, с какой удивившей его самого жадностью он стал вслушиваться в новую информацию о Фушигуро. Но его поза, каждой частью тела кричавшая о заинтересованности, и губы, плотно сжатые, чтобы не выпустить какое-нибудь восклицание, выдали его с потрохами. Джунпею было достаточно одного взгляда, чтобы громко расхохотаться от вида совсем не заинтересованного друга.
– Говори уже, чего хочешь, – сжалился он. – Я так понимаю, не совета о том, как знакомиться с родителями своего краша.
Итадори сел прямо там, где стоял, и наклонился ближе к другу, упершись ладонями в колени.
– Можно он будет с нами обедать?
– Чего? Итадори, нет, – скривился Джунпей, собираясь встать и буквально физически уйти от этого разговора, но Юджи не дал ему этого сделать, схватив за плечи. – Тогда слухи точно пойдут и вы оба от них никогда не отмоетесь! Чего уж там, даже я не отмоюсь!
– Ну пожа-а-алуйста, – принялся канючить Итадори, пытаясь сделать максимально жалобное лицо.
– Может, Фушигуро и правда засранец из-за условий, в которых рос, ты-то тут причем? Что за желание спасать каждого встречного?
– Не каждого, – почти оскорбился парень. – Просто, понимаешь… Он же одинок. Как ты. Как мы оба. Я не представляю, как бы выживал в школе, если бы тебя не встретил, мы же можем хотя бы попробовать сделать то же самое для другого человека?
Джунпей колебался, и Юджи это видел. Он даже наклонился ближе, чтобы убедиться, что друг готов принять его сторону. Наконец он вздохнул и пробурчал:
– Уж ты бы точно выжил. Ладно, давай попробуем. Но, если Фушигуро станет вести себя как гондон, сделка отменяется! – Итадори был готов броситься ему на шею от радости, но Джунпей поставил ладонь ему прямо на лицо и оттолкнул от себя: – Эти свои штуки прибереги для Фушигуро, на мне они не сработают. Бери джойстик, мне неинтересно тебя убивать, когда ты не сопротивляешься.